Пилот мировой серии Renault 3,5 Сергей Сироткин: У меня пока даже прав нет…

Россия возвращается в «Формулу-1». Не зрителем, а игроком. Это стало ясно после подписания договора о партнерстве между группой российских инвесторов и командой Sauber F1. Тогда же, 15 июля, появилась информация, что в будущем году в качестве пилота швейцарской «конюшни» в самых престижных автогонках мира должен дебютировать 17‑летний москвич Сергей Сироткин…

САПОЖНИК БЕЗ САПОГ

– К вам сюда, на Рублевку, я добирался на машине с водителем. А как вы обычно домой ездите, Сергей?
– Так же – в пассажирском кресле. Чаще пользуюсь услугами шофера, иногда родители привозят или товарищи подбрасывают. Я ведь сам сесть за руль пока не могу –  не имею водительских прав.
– О том и речь. Значит, гоночными болидами управлять можете, а обычным авто – нет? Сапожник без сапог…
– Что поделать? Таков закон. Вот 27 августа исполнится восемнадцать лет, тогда – пожалуйста. Ровно месяц остался до получения прав. Жду не дождусь…
– Неужели будете сдавать экзамены в автошколе? Хотел бы увидеть эту картину!
– Придется соблюсти какие-то формальности, ответить на теоретические вопросы, продемонстрировать знание правил движения. Надеюсь, проблем с вождением не возникнет…
– А машина-то у вас есть?
– Служебная. В этом сезоне выступаю в Мировой серии Renault за команду ISR Racing, базирующуюся в Чехии. По контракту мне предоставили новенькую Audi RS5. Машина пришла в «конюшню» 10 июля, пока не проехал на ней ни километра, лишь пару раз посидел в салоне, подержался за руль.
А первый в жизни автомобиль я выиграл в двенадцать лет.
– Игрушечный?
– Настоящий! Subaru Impreza. Это был главный приз Кубка России по картингу, в котором я участвовал. Гонка проходила ночью, продолжалась часа три, но ничего, справился, хотя и спать хотел.
– А зачем проводить ночные соревнования среди детей? Как-то негуманно.
– Там и взрослые ребята ездили. Например, Миша Алешин, он старше меня на восемь лет. Наверное, я был самым мелким среди всех. Обрадовался и победе, и машине. Правда, поездить на ней по понятным причинам так и не смог. Стояла, пылилась, пока не продал.
– Ни разу не поддались соблазну?
– По крайней мере инспекторы ГАИ меня не останавливали… Устраивает ответ? Конечно, ездил под присмотром папы там, где не было движения, не возникала угроза чьей-то безопасности. У меня большой стаж пилота, не позволяю себе глупостей за рулем. Знаете, порой бывает страшно ехать с кем-то из знакомых ребят, у которых есть законные водительские права. Им хочется показать класс, вот и «включают Шумахера»… Такое порой вытворяют на дороге! Настоящий гонщик не будет действовать подобным образом, поскольку представляет, чем может завершиться лихачество.

ЗАБАВА НЕ ДЛЯ БЕДНЫХ

– А когда вы впервые за баранку сели?
– Лет в пять. Отдыхал с родителями в Испании, рядом с нашим отелем находился прокатный картодром. Заглянули из любопытства. Мне понравилось. Круто, прикольно! На следующий день я забыл про море и потащил папу на трассу…
Вернулись в Москву, оказалось, неподалеку от нас, на пересечении МКАД с Рублевкой, открылся «Картлэнд». Пошли туда… Так все и началось.
– Михаил Алешин рассказывал, будто давал вам первые уроки вождения.
– В том числе и он. Школу картинга организовывал его отец, Миша периодически там тренировался, помогал заниматься с детворой. Потом я прошел интенсивную тестовую программу в гоночной команде «Formula-Z», начал участвовать в международных соревнованиях, стал много времени проводить в Европе, где уровень автоспорта повыше.
– На общеобразовательную школу забили?
– Почему? В младших классах учился, как все. Затем из-за тренировок пошли пропуски. К счастью, преподаватели относились с пониманием, разрешали сдавать экзамены экстерном. До десятого класса по большинству предметов успевал на пятерки, но на последние года два сил не хватило. Как говорится, лишь бы без хвостов!
Прошлым летом получил аттестат и поступил в МАДИ – автодорожный университет. Недавно вот сдал сессию, окончил первый курс.
– Когда решили, что профессиональный автоспорт – это ваше?
– Два года подряд  – в 2005‑м и в 2006‑м – становился чемпионом России по картингу в классе мини-супер, показывал неплохие результаты в Европе. После этого останавливаться было бы глупо.
– Известно, что ваш вид спорта, начиная с картинга, забава не для бедных. Обозначьте примерный порядок цифр, Сергей.
– Усредненной суммы нет, нюансов – масса. Основной карт стоит от трехсот тысяч рублей, а нужны еще запасной, дождевой… У разных производителей – разные двигатели. Но основные затраты связаны даже не с техникой. Дорого обходится участие в соревнованиях – перелеты, переезды, отели… Стартов и тестов в картинге много, гонять можно хоть еженедельно. Все упирается в бюджет.
Когда попадаешь в профессиональную команду, выступающую в сериях «Формулы», там уже иначе. Подписываешь контракт со спонсорами, и они покрывают текущие расходы. А пока ты сам по себе, основная нагрузка ложится на родителей. Конечно, это нелегко.
– Много ребят сходит с дистанции из-за худого кошелька?
– Увы. Особенно часто это случается на этапе подхода к «Формулам», где никак нельзя без спонсоров. Начиная с Formula Abarth или WSR 2.0, участие в одной гонке стоит тысяч двадцать евро. Плюс тесты. И это практически каждый уик-энд.
Вот и считайте. За сезон набегает порядка 200–300 тысяч евро. Кто в состоянии потянуть подобные траты без поддержки извне? Даже люди с большими деньгами предпочитают не рисковать без нужды.

СНЕГ НА ГОЛОВУ

– Вы ведь рано пришли в «Формулу», Сергей?
– Обычно стартуют лет с пятнадцати, я начал в четырнадцать. Николай Ветров, мой тренер, подготовил.  В 2010‑м я выиграл Зимний кубок Formula Abarth, через год стал чемпионом евросерии в этом классе, за сезон четырнадцать раз поднимался на подиум. Потом были Formula-3, Auto GP… В принципе можно было еще год-другой покататься на карте, но в моем случае переход на более высокую ступень оправдался.
– А как Sauber Motorsport AG нарисовался на горизонте?
– Честно говоря, не знаю, с чего начиналось. Проектом занималась группа российских инвесторов, она и вела переговоры со швейцарской командой.
– В прессе упоминалось имя Бориса Ротенберга.
– Писали разное, вплоть до того, что «Заубер» продан за долги. Цифры звучали самые невероятные – и 380 миллионов франков, и двести миллионов. В действительности все обстоит иначе. Никто «Заубер» не покупал, речь идет именно о партнерстве.
Взаимный интерес возник давно, переговоры шли долго, среди прочего наша сторона хотела, чтобы у России появился пилот «Формулы-1». Когда было достигнуто согласие по ключевым вопросам, начался поиск кандидатов. Видимо, в этот момент среди прочих всплыла и моя фамилия.
– Кто за вас словечко замолвил?
– Рекомендацию давал Николай Ветров, являющийся председателем регионального отделения Российской автомобильной федерации и владельцем  команды Formula-Z.
– Вы когда узнали новость?
– Можно сказать, вместе со всеми – за два дня до появления официального пресс-релиза.
– Папа порадовал?
– Верно, он сообщил...
– Ваш отец ведь работает в Национальном институте авиационных технологий?
– Да, генеральным директором. НИАТ­ стал партнером «Заубера». В деле совершенствования болида институт и научно-технологический центр могут быть весьма полезны швейцарской команде. Отец давно думал о том, чтобы предложить идеи и научные наработки какой-нибудь из «конюшен» «Формулы-1», а теперь вот так все удачно сложилось… Точнее, складывается. Пока со мной бумаг не подписано, и говорить о перспективах в «Заубере» можно с известной степенью допуска.
– Случившееся для вас как снег на голову?
– Именно! Не секрет, что попасть в «Формулу-1» не так уж сложно, если есть деньги. Условно говоря, приносишь сто миллионов евро, и тебя рады видеть. Имя напишут на болиде, станешь спонсором команды. Но мы-то с отцом пришли без денежных мешков! Такое, может, раз в жизни бывает…
– Хотите сказать, что рассуждения о рент-драйвере не имеют под собой оснований?
– Если уж начистоту, всем без исключения «конюшням» платят, чтобы выступал именно этот пилот, а не другой. В «Формуле-1» все пэй-драйверы, как принято сейчас говорить в Европе. Даже за Шумахера, когда он только начинал, Эдди Джордану дали 150 тысяч долларов. Это было в 1991 году, в ту пору деньги имели иную стоимость. И возвращение Михаэля в 2010‑м, знаю, вылилось кое-кому в кругленькую сумму…

МОЛОДО – НЕ ЗЕЛЕНО

– Значит, в выражении «рент-драйвер» нет ничего обидного?
– Так говорят о пилотах, которые плохо едут, показывая низкие результаты. Повторяю: платят за всех, но одни отрабатывают вложенные деньги, а другим это не удается. Тогда и появляется негативный оттенок в оценке.
– Ваш пропуск в клуб избранных тоже ведь кем-то оплачен, верно?
– Эта сторона вопроса мне неизвестна. Деталями специально не интересовался, но даже если бы знал подробности, было бы некорректно с моей стороны давать комментарии. Каждый должен заниматься своим делом. Передо мной стоит задача доказать, что готов выступать в «Формуле-1».
– Опыт Виталия Петрова вас не смущает?
– На мой взгляд, в сезоне-2012 он выглядел не хуже Ковалайнена, своего партнера по «Катерхэму», но в команде рассудили иначе. В итоге сильный и опытный пилот оказался не у дел. Обидно... Петрову сложно, он первопроходец, я все-таки иду по его стопам.
– Тем не менее моральную ответственность чувствуете?
– Еще бы! Придется много работать, чтобы за оставшееся время лучше подготовиться к первой «Формуле». «Гран-при России» назначен на 19 октября 2014‑го. На трассу в Сочи должен вый­ти российский пилот…
– Ради этого все и затевается?
– В известном смысле… Надеюсь, этап, который пройдет в нашей стране, изменит отношение к автоспорту в России. К сожалению, внимания к нему пока меньше, чем хотелось бы. Во всем мире гонки «Формулы-1» конкурируют с футбольными трансляциями и даже с показом Олимпийских игр.
– Похоже, планы, связанные с Marussia, себя не оправдали?
– Мне сложно судить. Насколько знаю, там ведь только российская лицензия, больше ничего. Пилоты – иностранцы, персонал – тоже, команда базируется в Англии… С «Заубером» должно быть по-иному, наше участие не будет номинальным.
– С владельцем «конюшни», давшим ей собственное имя, уже встречались?
– С Питером Заубером? Пока нет, но общался с его представителями.
– Дженсон Баттон, на прошлой неделе участвовавший в Moscow City Racing, осторожно высказался о ваших перспективах в «Формуле». Мол, в столь юном возрасте легко допустить ошибку.
– Во-первых, к весне будущего года, когда реально смогу сесть в гоночный болид и выйти на трассу соревнований, стану постарше. Во-вторых, я уже был самым молодым участником и победителем этапов Auto GP и Мировой серии Renault. Годы, как видите, не помешали. Почему они должны оказаться препятствием в «Формуле-1»? Все когда-то начинают. Одни раньше, другие позже. Видимо, я из первых…

МЕСТО В ИСТОРИИ

– Вам ведь принадлежит и текущий рекорд круга на трассе в Монце? Какую скорость тогда развили, Сергей?
– Это было на Auto GP, где и мотор мощнее, и аэродинамике уделяют не столь пристальное внимание. Разогнался километров до 320 или чуть больше.
– Страшно было?
– Если уверен в себе и машине, то нет. Уже говорил, что чувствую себя в опасности, когда еду рядом с безбашенным лихачом.
– Какой у вас рост?
– 184 сантиметра.
– Не многовато для гонок?
– Пока проблем не возникало. А в «Формуле-1» и вовсе машину проектируют под конкретного пилота, с учетом его габаритов. Скажем, Хюлькенберг из «Заубера» даже на сантиметр выше меня. У него другая проблема: из-за большого размера ноги неудобно давить на педали, что, впрочем, не мешает Нико быть фантастически быстрым.
– Вам с ним конкурировать… К слову, дедовщина в автоспорте есть? Молодых затирают?
– Могут попытаться поставить на место. Типа «Не борзей!».
– Как это проявляется?
– К примеру, едем по трассе. Один проходит быстрый круг, другой прогревает резину, третий – наоборот – остужает машину. По правилам никто не должен никому мешать, но соперник может вынудить меня миллиметровать, чтобы избежать контакта. Формально претензию не предъявишь, но, по сути, это не слишком уважительно. Такое случается, иные пилоты славятся подобным поведением.
– До разборок доходит?
– Физических? Глупо! За драку можно нарваться на дисквалификацию, лишиться лицензии. Кто-то обязательно настучит, настрочит рапорт.
– А хочется порой дать какому-нибудь наглецу в торец?
– Честно? Возникает желание. Но надо держать себя в руках, если стремишься добиться серьезного успеха.
– По характеру вы драчун?
– Раньше срывался, сейчас научился контролировать эмоции. В конце концов есть способы проучить хама и без помощи кулаков. Иногда слово бьет больнее…
– Кстати, как у вас с языками?
– Английским владею свободно. Выучил его не в классе, а на трассе, чем многих удивил. На мой взгляд, практика – лучший учитель. Надо меньше бояться и рефлексировать, а больше делать. Тогда и результаты придут.
– Где храните спортивные трофеи, Сергей?
– В комнате на втором этаже. Могу показать. К сожалению, там места уже не хватает.
– Почему «к сожалению»? К счастью!
– Пожалуй... За картинг у меня призов шестьдесят, примерно столько же на «Формулу». Посмотрим, как дальше пойдет…
– Грядущий союз с «Заубером» отметили?
– Нечего пока праздновать. Все только начинается.
– Но крышу от новостей не снесло?
– Врать не буду: когда утром после официального объявления проснулся и увидел, что за ночь пришло 246 электронных писем с поздравлениями, испытал легкое головокружение. Спасибо всем за поддержку, это очень приятно! До сих пор не успел до конца прочесть почту… На прошлой неделе на этапе Мировой серии в Вене журналисты в очереди за интервью стояли, без конца раздавал автографы болельщикам. Такого прежде не случалось.
Причина повышенного интереса ясна. Как и то, что его нужно подкреплять достойными результатами. К этому и буду стремиться. У меня планы большие, хочу остаться в истории, чтобы знали и помнили…