Пилот «Макларена» Хуан-Пабло Монтойя: Сын увидел мою лучшую гонку сезона. О нервной машине, вредном теннисе и страхе перед новой командой гонщик рассказал корреспонденту «СC»
ФОРМУЛА-1
ВСТРЕЧА ДЛЯ ВАС
Сезон-2005 стал для Хуана-Пабло Монтойи переходным. Перебравшись из «Уильямса» в «Макларен», он сразу же получил машину, на которой мог выиграть чемпионат. Но, занимаясь теннисом и получив перелом лопатки, колумбиец пропустил две гонки в самом начале сезона. В итоге за чемпионский титул на втором «Макларене» боролся его новый партнер по команде Кими Райкконен.
Корреспондент «СС» встретился с Хуаном-Пабло в Монте-Карло, неподалеку от дома, где гонщик живет. Год заканчивается, Монтойя на отдыхе – значит, самое время поговорить о достигнутом и о том, что сделать не удалось.
– Хуан-Пабло, вы довольны прошедшим сезоном?
– Только его второй половиной. Мне не сразу удалось освоиться в новой машине MP4/20. То, что сезон будет непростым, я понял еще на зимних тестах. Автомобиль не слушался. Но после нескольких гонок я смог его настроить – и все пошло как по маслу. Следующий сезон должен стать более удачным.
– Вы говорите, что не сразу смогли привыкнуть к MP4/20. Машина не подходила к вашему стилю пилотажа?
– Можно сказать и так. Дело в том, что болиды «Макларена» в последние годы очень нервно ведут себя на трассе. На первых тестах в этом году машину поворачивали не передние колеса, а задний мост. В общем, она вела себя совершенно иначе, чем все, на чем мне доводилось ездить раньше.
– Было бы правильно сказать, что эта машина была создана под Кими Райкконена, который в «Макларене» уже четвертый год?
– Не совсем так. Думаю, что за несколько сезонов он просто привык к такому поведению машин Эдриана Ньюи (технического директора «Макларена». – Прим. ред.). О том, что будет непросто с ними справляться, мне говорил еще Дэвид Култхард (бывший гонщик команды, ныне выступающий за «Ред Булл». – Прим. ред.), и когда я впервые протестировал машину 2004 года, смог убедиться в этом сам. Нам с инженерами пришлось немало поработать, прежде чем избавиться от всех проблем.
– Было трудно навязывать им свою точку зрения? Ведь до этого они уже три года работали с Кими.
– Действительно, было непросто. Поначалу ребята ворчали: «Да чего он хочет?» Но когда увидели, что с изменениями, о которых просил я, машина едет лучше, стали больше прислушиваться ко мне.
МОЖЕТ, УМЕРЕТЬ ДЛЯ БЕЗОПАСНОСТИ?
– Адаптации в новой команде помешала травма плеча, которую вы получили во время теннисного матча в марте?
– Еще бы. Мне пришлось пропустить два «Гран-при». Я сильно переживал, что не поехал в Бахрейн, так как очень долго готовился к этой гонке, и машина только-только начала меня слушаться…
Вернуться было очень сложно. Это произошло в Барселоне, а там такие затяжные повороты! Плечо постоянно болело, и даже при этом я мог финишировать на подиуме. Но команда на пит-стопе не смогла залить мне топливо, и пришлось заезжать в боксы еще раз…
– Ходили слухи о том, что травма была получена в результате падения с мотоцикла, а не во время игры в теннис…
– Плевал я на то, что писали или говорили! Я сказал Рону (Деннису – начальнику команды. – Прим. ред.) правду и уверен, что он мне поверил. Остальное меня мало интересует. На самом деле эти слухи появились из-за моего контракта с «Уильямсом». Когда я был в этой команде, мне даже на велосипеде не разрешалось ездить. А по договору с «Маклареном» я могу делать все, что угодно, хоть парашютизмом без парашюта заниматься.
– Не сожалеете о том теннисном матче?
– Сожалею, но не до такой степени, чтобы до конца своих дней лежать на диване. Не собираюсь прекращать играть в гольф, потому что кто-то может попасть мне клюшкой по лицу. Буду продолжать ездить на велосипеде. Посмотрите, что случилось с Ником Хайдфельдом (немец пропустил концовку чемпионата из-за того, что во время велосипедной прогулки его сбил мотоциклист. – Прим. ред.). Это жизнь, и от неприятностей никто не застрахован. Может, тогда сразу умереть для безопасности?
СЧАСТЬЕ ПРИШЛО В СИЛЬВЕРСТОУНЕ
– Вы сказали, что машина начала вас слушаться еще до этапа в Бахрейне. Это была третья гонка сезона. Но первую победу в составе «Макларена» вы одержали только на одиннадцатом этапе чемпионата в Сильверстоуне. Почему?
– Давайте посчитаем вместе. Две гонки я пропустил. Про Испанию мы уже говорили. В Монако меня оштрафовали комиссары, на Нюрбургринге кто-то врезался в мой «Макларен» в первом же повороте, в Канаде команда не зазвала меня на пит-стоп, в США из-за шинного скандала мы с Кими не стартовали, а во Франции на машине возникли проблемы с гидравликой! К «Гран-при Великобритании» на меня свалились буквально все беды, которые только можно представить. Но в Сильверстоуне я был действительно счастлив. Не только потому, что одержал победу. Я был счастлив, что смог выжать из машины максимум. И потому, что был быстрее Кими!
– Быть быстрее Кими – это для вас очень важно?
– Важно побеждать. А так мы одинаково быстры. Все зависит от того, у кого лучше сбалансирована машина. В первой половине чемпионата он был быстрее, во второй – я.
– То есть побить Кими возможно?
– Да, и я это доказал, выиграв в Италии и Бразилии. Я мог победить в Бельгии, если бы не надо было помогать Кими бороться за титул. Думаю, все пилоты из лидирующей группы могут выигрывать гонки и чемпионаты. Вопрос лишь в том, кому достанется лучшая машина. Кими – невероятно быстрый пилот. Он просто супер! Но он человек. И тоже ошибается, как все остальные.
– В этом году очень мало ошибался Алонсо.
– Это точно. Поэтому он и стал чемпионом. Фернандо выиграл все, что мог, пока мы разбирались со своей машиной. А потом, когда мы побеждали в одной гонке за другой, он просто доезжал до финиша. Просто красавец! Нечего сказать.
Я БОЯЛСЯ КОМАНДУ «МАКЛАРЕНА»
– Перед началом сезона казалось, что с вашим темпераментом будет сложно освоиться в такой «холодной» команде, как «Макларен».
– Да уж. Мне и самому так казалось. Еще в прошлом году, когда я проходил мимо боксов «Макларена», у меня мурашки бегали по спине. Ух, и страшно же было! Но стоило мне оказаться внутри коллектива, как все изменилось! На самом деле здесь потрясающая атмосфера. Кажется, что воздух буквально пропитан страстью к гонкам.
– Когда вы уходили из «Уильямса» уже предполагали, что команду ждут трудные дни? В этом сезоне пилоты вашей бывшей «конюшни» не часто поднимались на подиум, а потом и концерн «БМВ» отказался продлевать сотрудничество с Фрэнком Уильямсом…
– Прошлый год оказался очень тяжелым для нас, но я думаю, что все можно было исправить. Меня лично удивило то, что они уволили Марка Жене (тест-пилота. – Прим. ред.). Поскольку мы с Ральфом Шумахером уходили в другие команды, он оставался фактически единственным, кто знал машину. Все это очень странно.
Боюсь, в следующем сезоне без БМВ им будет еще сложнее. Но я верю в сэра Фрэнка и в Патрика (Хэда – совладельца команды. – Прим. ред.). Когда-то именно они открыли мне дверь в «Формулу-1», и я очень благодарен им за это!
– Вы часто привозите семью на гонки. Многие пилоты не любят, когда близкие ездят с ними на этапы…
– Это полная ерунда. Я очень ценю, когда мои родственники приезжают поболеть за меня. Жаль, не всегда это получается. Но даже когда моя жена Конни не может выбраться на гонки, мы много общаемся по телефону. В этом году в Канаде один бывший гонщик сказал мне, что я зря привез на трассу сына (в апреле этого года Монтойя стал отцом. – Прим. ред.). И что же? Это была одна из лучших гонок сезона!
