Олег Тиньков: У меня на контрактах лучшие гонщики мира

Владелец российской команды «Тинькофф» рассказал в эксклюзивном интервью Sovsport.ru, как надо показывать велогонки по ТВ, объяснил, чем велогонщик отличается от обычного человека, и раскрыл причины скорого расставания со своим детищем.

РАСКРУТИТЕ ВЕЛОСПОРТ, КАК БИАТЛОН

– «Советский спорт» был любимой газетой моего папы, – начал разговор Олег Тиньков. – У меня есть даже фотография, на которой он его читает. Мы жили тогда в городе Ленинск-Кузнецкий Кемеровской области, где я родился. Каждое утро папа начинал с «Советского спорта», который был на два дня старше, чем должна быть ежедневная газета. Его всегда привозили в наш город спустя два дня после выхода. Я читал его от корки до корки. И в этом смысле вырос на «Советском спорте» и еще на газете «Труд». Помню журналиста Кучеренко, который писал в вашем издании про велоспорт.

– В советское время газета действительно подробно рассказывала о велогонках.
– И постоянно. Были даже специальная плашка «Велоспорт» и статьи на целую страницу. Всех деталей уже не помню, но «Советский спорт» отдавал велоспорту примерно столько же места, сколько, например, выделяет сейчас итальянская La Gazzetta dello Sport.

– Или французская L’Equipe.
– Французы пишут чуть меньше. А у нас в спортивной прессе три страницы, а то и больше, к сожалению, – это футбол. Потом две страницы, ясное дело, про хоккей. Ну, и страница биатлона. Но потом-то вы напишите о велоспорте! Однако этого нет вообще! Есть перекос – и этот перекос меня сильно смущает.

– Не думаете, что у нас просто нет велокультуры?
– Нет культуры? А откуда у нас культура биатлонных гонок? Стали показывать соревнования – она и появилась. Не помню, чтобы в советское время биатлон был культовым спортом. Этот вид раскрутили. Его показывают по России по бесплатному каналу. Так вы покажите по нему в июле весь «Тур де Франс» – вот культ и появится! А пока у нас – Eurosport, который тысяч сто смотрят.

ГОНКИ ПОД ПИВО И ШАШЛЫК

– За границей велоспорт гораздо популярней. Что там заставляет людей ехать неизвестно куда и часами ждать у шоссе, пока мимо них за пять секунд пронесется пелотон?
– Они выросли на этом. В чем феномен велоспорта? Велогонки – народный спорт. Его показывают на бесплатных каналах, в отличие от футбола, тенниса, баскетбола или бейсбола. Во Франции – на TF1 и TF2. В Италии – на Rai Uno, Rai Sport и Rai Tre. В Испании – на TVE. Это первое.

Второе. Гонка идет обычно с полудня до пяти вечера. То есть в идеальное для телеканалов время. И права стоят недорого. Я пытался это донести до многих каналов, в том числе и до НТВ+. Но они, по-моему, не слышат. Понимаю, в России у всех свои интересы, свои владельцы, свои темы. А Европа решила – и показывает днем велогонки в режиме live. Поэтому все знают и команды, и гонщиков. Огромная аудитория образуется. И когда прилетаю во Францию, меня узнают на улице. А в Италии, когда даешь карточку Тинькофф-банка, говорят: «O signor Tinkoff! Squadra bella, grazie!» («О синьор Тинькофф! Прекрасная команда, спасибо!» – пер. с ит.). Такая реакция. А все почему? Потому что они гонки по бесплатным каналам днем смотрят. Многие еще использует это время как сиесту. Особенно испанцы. Пообедают – и садятся смотреть. Скучно, пелотон еле движется, особенно когда не горные этапы, а равнины. Засыпают. Но потом, когда голос комментатора повышается, пошла развязка – просыпаются, смотрят финиш, пьют кофе и возвращаются на работу. Понятно, что они это смотрят с малолетства, знают спортсменов, понимают гонку. Другая причина в том, что, скажем, в Италии – все на велосипедах. Сами ездят, соседи ездят. Около 200 тысяч профессионалов. Почему, если в соседнем городишке живет какой-нибудь Марио Чиполлини, не поехать на него посмотреть?! Это же прикольно. Едет гонка. До трассы три часа на машине. Горные этапы, самые зрелищные, обычно в субботу-воскресенье. Выезжают заранее, с вечера, иногда с ночевкой. Делают шашлыки. Пьют пиво. Загорают. Бывало, едешь за 3–4 часа до начала гонки, а вдоль трассы уже палатки.

ГДЕ ГОНЯТЬ В РОССИИ

– У нас, увы, поехать некуда, потому что нет гонок. Вас расстраивает, что шоссейный велоспорт в России практически умер?
– Расстраивает, но не вижу, как я могу что-то изменить. Это – вопросы к Федерации велосипедного спорта, ее президенту Игорю Макарову. У федерации есть бюджеты. Почему она гонки не проводит? В советское время в моей родной Кемеровской области шоссе открывалось с апреля. За шесть месяцев – сезон короткий, все-таки Сибирь! – 20 гонок проводили. Брали же где-то деньги! Говорят, бюджет… Да нужны одна машина ГАИ, которая движение перекрывает, и сзади машина ГАИ вместе со «скорой». Было бы желание.

– А где в России можно провести большую гонку типа «Тур де Франс?»
– В СССР проводили гонки на юге: Сочи – Красная Поляна, Геленджик – Новороссийск, в Крыму. Есть еще Приморье с горами. Помню гонку, которая называлась «Рыбацкая слава», на призы одноименной газеты. Туда все приезжали. Павел Тонков и Евгений Берзин, например, будущие победители «Джиро д’Италия».

ЦЕНА ВЕЛОКОМАНДЫ

– Вы продаете команду. Разочаровались?
– Испытываю смешанные чувства. И разочарование есть, потому что вижу: модель функционирования велоспорта не меняется. Я пришел в велоспорт в 2006-м, потом был перерыв, но вернулся 4 года назад. Надеялся, что велоспорт пойдет по пути коммерциализации. Но этого не происходит. Более того, положение дел ухудшается. Мафиози из ASO (Amaury Sport Organisation), организаторы основных гонок, все взяли под свой контроль, командам ничего не достается. Другая причина разочарования – экономическая ситуация. Бюджет нашей команды в районе 25 миллионов евро. Есть спонсоры, но большая часть нагрузки ложится на меня и на банк. Он, сколько мог, тянул. С точки зрения маркетинговых затрат свою задачу выполнил. Оставаться дальше экономически бессмысленно. До сих пор пытаемся найти спонсоров. Но я скептически отношусь к тому, что сегодня кто-то придет в велоспорт с таким бюджетом. Я потому и говорю, что хочу продать команду как актив. Я его купил, теперь могу продать.

– А за сколько?
– 4–5 миллионов евро.

– Что определяет цену?
– Хороший вопрос. Реальные физические активы. Как ни странно, контракты с гонщиками. У меня контракты с лучшими гонщиками мира Петером Саганом и Альберто Контадором, с Рафалом Майкой, который тоже входит в топ-10. Это – автобусы, траки, куча велосипедов и другое движимое имущество. Есть счета в банках. Это, по сути, ликвидационная модель. Продаешь актив за то, что это стоит.

– Не боитесь, что новый владелец не будет уделять команде столько же внимания, сколько вы?
– В свое время я продал «Катюшу» Макарову. А он продал свою «Итеру» «Роснефти». Обычный бизнес.

НА ПОДИУМЕ – ТОЛЬКО ОДИН

– Давайте поговорим о вашей команде. Как в ней уживаются люди стольких национальностей – поляки, итальянцы, бразильцы, португальцы, испанцы, русские?
– У нас 30 гонщиков и 50 человек персонала, всего 80 человек. Много национальностей, но никаких проблем нет, как нет и культурных различий. Между собой говорим по-английски. Мы все – часть Европы.

– Насколько вы вовлечены в сам процесс гонки?
– Тактических решений стараюсь не принимать.

– Но вы в курсе?
– Естественно. Со мной советуются.

– А что такое тактика на этапе?
– Велоспорт – это борьба команд. Чтобы Альберто Контадор, Петер Саган или Юра Трофимов выиграли, работают девять человек. Командная гонка – отрываться, догонять, атаковать, оттягивать. В велоспорте на подиуме стоит один человек, руки поднимает. А должны стоять все.

– Есть ли запрещенные приемы, когда команда делает все возможное, чтобы ее лидер пришел первым?
– В велоспорте куча этических кодов и норм, но и они иногда нарушаются. Возьмем гонку Милан – Сан Ремо. Около 300 километров. Продолжительность 7–8 часов. Гонщики пьют много жидкости – и останавливаются в туалет. И не один раз. Поэтому не принято, например, атаковать, когда гонщики останавливаются по нужде. Нельзя атаковать, когда лидер в розовой майке получил механическую поломку. В прошлом году был большой скандал с «Астаной». Контадор, розовая майка, прокололся прямо перед главной горой Италии Мортироло. По всем законам и канонам все должны ждать. А «Астана» уехала. Слава богу, наша команда собралась, догнала, и мы выиграли «Джиро». Или есть правило, что на последнем этапе «Тур де Франс» никто не атакует. Это – этап дружбы.

– Это то, что не прописано в регламентах, но должно свято соблюдаться?
– На последнем этапе нет разборок. Гонка заканчивается на предпоследнем этапе. Это все знают.

ОТКУДА У ГОНЩИКОВ СИЛЫ?

– Откуда велогонщики берут силы, чтобы ехать 5–8 часов?
– Тренируются много. Лучшие – физически исключительно одаренные от природы люди. Жесточайшая система отбора. Профессионалы сначала участвуют в гонках третьего уровня. Затем, если получается, переходят на второй, потом на первый и только затем – «Тур де Франс». Представляете, какая система! В базе – 10 миллионов человек, а наверху – всего 200. Это монстры! Я в свое время неплохо ездил. Но мне, хоть затренируйся, хоть с Тенерифе не уезжай, не дано было на таком уровне ездить.

– Вы слишком высокий для велоспорта и слишком, наверное, тяжелый.
– Все не так просто. В спринте, на равнине, я побеждал. 40, кажется, гонок выиграл. А в горах вообще ловить было нечего. Первая же гора – и я сливался. 80 килограммов – многовато. Надо быть 60–65 кг максимум.

– То есть допинг ни при чем?
– Раньше допинг был, сейчас его нет. Все закрыли-прикрыли.

– Все чистые?
– На мой взгляд, да. Обратите внимание, кто попался за последние два года. Это либо русские, либо итальянцы, которые не от большого ума хотят быстро деньги заработать. После истории с Лэнсом Армстронгом какой допинг?

– В «Катюше» было два случая недавно.
– У них немало было случаев. Не хочу про кого-то говорить, скажу про себя. Я в велоспорте шесть лет. За 6 лет – ноль случаев допинга.

СТУК ПО БРУСЧАТКЕ

– Главная звезда вашей команды – Альберто Контадор?
– Соглашусь.

– Как вам работается со звездами, среди которых часто попадаются люди со сложным характером?
– Звезды тоже люди, они все разные. Контадор не простой, он себе на уме. Кроме того, у него не самый лучший английский. Глубоко общаться с ним тяжело. Но в нем поражает дикий профессионализм. Понимаешь, что просто так в спорте ничего не бывает. Самоотреченность, самоотверженность – это не красивые слова и не абстрактные понятия. Человек две недели ест по одному кусочку хлеба в день и все время крутит велостанок. Он даже не спускается в ресторан, чтобы не смотреть на еду. Не добавляет оливковое масло в салат. И через неделю говорит мне: «Олег! Я на 300 граммов похудел». В итоге за 5 недель сбрасывает 2 килограмма, чтобы на «Тур де Франс» весить 60!

– Какая ваша любимая гонка?
– Мне очень нравится «Тур Фландрии», который малоизвестен в России. Весенняя классика. Гладиаторская гонка по брусчатке. Пыль. Представьте двухметровую дорогу, а на ней 200 человек. Это очень круто. Для меня гонщик, который выиграл «Фландрию», – герой. Там, помимо ног и головы, надо «иметь яйца»…

– …которые стучат по брусчатке?
– Которые очень маленькие в тот момент, когда ты стучишь по брусчатке! Представьте, на скорости 60 км дорога сужается, начинается деревня и надо въехать в калитку. Это очень страшно. На видео смотришь, вроде легко, на самом деле – страшно. Люди падают, разбиваются. Каждая «Фландрия» – 5–6 сломанных костей как минимум. Ноги, плечи, руки – все что угодно. Там все на риске. Из канонических нравится «Джиро». Это весна, первая зелень, запахи, красивые виды Италии, еда, добрые итальянцы. «Тур де Франс» очень заорганизован. Жарко. Ужасные жандармы. Если в Италии карабинеры стараются, чтобы ты получал удовольствие от гонки, и при этом соблюдаются все меры безопасности, то во Франции жандармы делают все возможное, чтобы ты их ненавидел. Хуже них была только советская милиция времен Леонида Брежнева! Но, как говорят, «Тур де Франс» – это 80 процентов велосипедного спорта.

– То, что две российские команды участвуют в Гранд-туре, – это круто?
– С учетом «Джиро», где выступает газпромовская «Русвело», даже три. Раньше такое могли себе позволить только Франция, Италия и Испания.

В РИО БУДУ БОЛЕТЬ ЗА ТРОФИМОВА

– Как считаете, у нас можно было бы провести гонку под эгидой «Советского спорта»?
– Почему нет, если «Джиро» делает La Gazzetta dello Sport, а «Тур де Франс» – L’Equipe? Вообще, это часть издательского бизнеса. «Тур де Франс» начинался для продвижения L’Equipe и лишь потом превратился в культовую историю. Потому считаю, что задача «Советского спорта» – организовать «Тур России». Он будет иметь феноменальный пиар-успех. Не берусь пока судить, что это будет с экономической или спортивной точки зрения. А как звучит: «Тур России»! Будем продвигать свою страну. Покажем всем Сочи, озеро Байкал, Суздаль. Нужны спонсоры. Однако сумели же арабы сделать «Тур Катара». Наняли французов из ASO – и провели.

– В августе – Олимпийские игры в Рио. Гонщики вашей команды туда поедут?
– Безусловно. Буду болеть за Юру Трофимова больше, чем за Контадора. Трофимов – самый сильный сегодня в России.

– Если бы существовал рейтинг увлечения велоспортом в разных странах, какое бы место заняла в нем Россия?
– Как ни странно, у Международного союза велосипедистов есть такой рейтинг. Россия болтается там между 10-м и 15-м местами. Конечно, на первом месте с большим отрывом Бельгия. Бельгийскую бабушку остановить, она вам скажет, что знает команду «Тинькофф». На второе место я бы поставил Италию. Потом идут Испания и Франция. Дальше Америка. В Англии бум. Она начинала с 20-го места, а сейчас вошла в пятерку. На «Тур де Франс», который стартовал два года назад в Йоркшире, 3 миллиона стояли на этапе. Эту цифру никто никогда не повторит.