Главный врач «Катюши» Андрей Михайлов: Колобнев не дурак и не самоубийца
СОБЫТИЕ ДНЯ. ВЕЛОШОССЕ
ЭХО СКАНДАЛА
Врач команды «Катюша» Андрей Михайлов в интервью «Советскому спорту» рассказал, в чем шанс Александра Колобнева на оправдание в употреблении запрещенных препаратов, вспомнил замороженную пробу американца Хэмилтона и не исключил возможность того, что диуретик россиянину добавили в воду.
«ЖАНДАРМЫ ПРОВЕЛИ ОБЫСК»
— Сначала приехал допинг-комиссар, который привез протокол, — вспоминает Михайлов события воскресного вечера. – В нем было написано, что допинг-проба «А» велогонщика команды «Катюша» Александра Колобнева дала положительный результат.
— Колобнев был в шоке?
— И он, и все мы. Саша сказал, что не понимает, откуда взялся этот препарат.
— Что было дальше?
— Саша сразу же заявил, что снимается с велогонки. Он имел право продолжать соревнования до вскрытия пробы «Б», но решил сняться.
— Некоторые расценили это как признание вины.
— Нет, это было сделано из уважения к партнерам по «Катюше», другим участникам гонки и кодексу UCI (Международного союза велосипедистов).
— На этом неприятности, как понимаю, только начинались?
— После того как Саша подписал протокол, приехала полиция. По законам Франции употребление допинга – уголовное преступление. Жандармы провели обыск в номере Колобнева и его соседа по команде Егора Силина. Ничего подозрительного там не нашли. Подчеркну, что команда оказала блюстителям порядка всестороннюю поддержку.
— А если бы что-то нашли?
— Тогда Сашу бы просто «закрыли».
— Колобнев говорит, что не понимает, откуда в его пробах взялся диуретик. А у вас есть какие-то предположения?
— Диуретики обычно применяются для сгонки веса. Но вы же видели Колобнева – куда ему сгонять вес? Это просто не тот случай. Применение их внутри команды в качестве лекарства тоже исключено – ни у кого из персонала нет препаратов, где бы диуретики входили в состав. Бывает, что люди болеют и могут как-то употреблять лекарства. Но и больных у нас нет.
— Неужели кто-то мог «сплавить» российского гонщика, скажем, добавить ему запрещенные препараты в пищу?
— Думаю, это вполне реально. Я никого не обвиняю, но исключать эту возможность нельзя – диуретики съедобны, их легко подмешать в воду, пищу – куда угодно. Правда, не знаю, каков препарат на вкус, но полагаю, что и это можно было бы как-то замаскировать.
«ОТ САШИ МЫ НЕ ОТРЕКАЕМСЯ»
— Откуда у вас такая уверенность, что Колобнев не принимал препараты по собственной воле?
— Потому что Саша – не дурак! Он умный парень и опытный гонщик. «Тур де Франс» — это трехнедельная гонка, каждый этап – около 200 километров. Гонщикам и так не хватает жидкости, а диуретик вымывает все – калий, натрий. Применять его тут – самоубийство.
— Зная о штрафах «Катюши», которые положены за употребление допинга, это даже двойное самоубийство.
— Два года назад после допингового скандала с испанским и австрийским гонщиками в «Катюше» приняли очень строгий антидопинговый кодекс. Возможно, в плане борьбы с допингом наша команда лидирует в мире (гонщик «Катюши» в случае употребления допинга штрафуется на пять годовых зарплат. – Прим. ред.). За два года у нас не было ни одного случая употребления запрещенных средств. Так что сейчас мы просто в шоке.
— Попадет ли Александр под эту букву закона?
— Пока его вина не доказана, никто не будет увольнять его из команды или штрафовать. Мы не отрекаемся от Колобнева. Мы ждем открытия пробы «Б».
— Какова вероятность того, что пробы «А» и «Б» не совпадут?
— По моему опыту — они совпадают в 98% случаев. Но при выстраивании линии защиты Саше нужно учесть и вопросы процессуальных нарушений. Вдруг пробы брали с нарушениями. Впрочем, эти вопросы Колобнев, видимо, будет оговаривать со своим адвокатом. Я могу только предполагать. Если вы помните, американца Тайлера Хэмилтона в 2004 году оправдали, потому что работники лаборатории заморозили пробу «Б». Я в это время был на Олимпиаде в Афинах, где и происходили события. Вина Хэмилтона была практически доказана. Более того, спустя много лет он сам признался, что употреблял допинг и вернул медаль в Международный олимпийский комитет. Но тогда работники лаборатории допустили халатность – и Хэмилтон продолжил карьеру.
