«Договорных игр было много». Большое интервью с легендарным Анатолием Байдачным
Вне всяких сомнений, Анатолий Байдачный – одна из ярких звёзд советского футбола. В сборной СССР Анатолий Николаевич дебютировал в 19 лет. И стал одним из самых юных футболистов, игравших в финале чемпионата Европы. После солидной карьеры футболиста Байдачный нашёл себя на тренерском поприще. За 41 год наставник поработал в 16 клубах и в двух сборных.
Анатолий Николаевич всегда был удивительным рассказчиком с уникальным чувством юмора. Его комментарии после матчей вошли в золотой фонд цитат. Стартовавший в Германии Евро стал отличным поводом встретиться с легендой и расспросить его о чемпионате Европы 1972 года, непростой карьере игрока, а также попросить поделиться ожиданиями от континентального первенства, в котором нет российской и белорусской сборных.
Дебют в сборной в 19 лет
— 18 июня — годовщина финала чемпионата Европы — 1972 между сборными СССР и ФРГ с вашим участием. К этому матчу мы ещё подойдём. А помните свой дебют в сборной? Были тяжёлые четвертьфиналы с югославами.
— Это был нормальный дебют, я и играл неплохо. Хотя, честно говоря, я не ожидал, что меня поставят играть. Мне было тогда 19 лет, и при всём уважении к сборной России сборная СССР — это немного другое, ведь это множество республик и крутых клубов. Честно говоря, на эту игру я особо и не настраивался, потому что думал, что меня никто не выпустит. Ко мне подходит Муртаз Хурцилава и говорит, что не видит у меня настроя на игру. Я сказал: «А смысл настраиваться? Ведь вряд ли буду играть». А он мне сказал, что я с первой минуты выйду. После этого мне прямо ударило по голове. Хорошо, что он сказал это за день до игры. Первый матч я сыграл нормально, даже передачу отдал обостряющую, но Козинкевич во вратарской площади гол не забил, в штангу попал. Я считаю, что матч прошёл хорошо. Может быть оттого, что «Динамо» играло в Кубке кубков при больших зрителях и ответственности, я к этому привык, поэтому не нервничал. Играли же мы тогда на арене «Црвены Звезды», были 100 тысяч болельщиков на игре, а сборная Югославии тогда была одной из мировых элит футбола. Сборная у них была действительно сильная, нам пророчили плохой результат, но мы сыграли вничью на выезде, а дома 3:0 обыграли.
— А вам запомнилась атмосфера второго матча с Югославией, который прошёл в Москве? Ту игру посетили более 90 тысяч болельщиков. Чувствовали, как у вас растут крылья от такой поддержки?
— Нет, наоборот, когда мы приезжаем обычно на игру, если где-нибудь тысяч 20 болельщиков на стадионе, то у тебя это вызывает расстройство. Думаешь, чего это люди ходить перестали, что такое невероятное произошло. Мы не могли играть без болельщиков. Это сейчас у меня такое впечатление иногда, особенно в Беларуси, что для футболистов чем меньше болельщиков, тем лучше. А мы в своё время привыкли играть с болельщиками и не могли без них. Мы привыкли, что до игры уже шикарная атмосфера на стадионе, люди кричат и шумят, скандируют, а ты с нетерпением ждёшь начала. Это было хорошее время с точки зрения футбола. Играли у нас тогда все свои. Тогда и футбол любили больше, но и результаты были лучше, которые не сравнятся с теми, что сейчас. На самом деле и чемпионат СССР был очень интересным.
«В СССР был лучший чемпионат в Европе»
— Насколько высок тогда был уровень футбола в СССР?
— Я считаю, что это был лучший чемпионат в Европе, если не в мире. Представьте, что там были «Динамо» Киев, «Динамо» Тбилиси, «Динамо» Москва, «Спартак», «Жальгирис». Там столько национальных школ футбола, столько всякого интересного колорита. Во-первых, все болели за свои команды, потому что футболисты были все свои, жили рядом. У футболистов не было ни дворцов, ни супермашин. Все игроки жили раньше, как все обычные люди вокруг. А когда проиграешь, то стесняешься на улицу выйти, потому что переживаешь за то, что люди недовольны. Футболисты раньше жили одной жизнью со страной и людьми.
— Победив Югославию, наша сборная вышла в финальный турнир чемпионата Европы, который принимала Бельгия. Чем вам запомнилось пребывание в этой стране, помимо матчей? Как нашу команду встречали бельгийцы? Были ли какие-то забавные и необычные случаи?
— Нет, встречали как обычно. Я помню, жили мы там в хорошем отеле, который находился в большом парке. Территория там охранялась, было очень красиво, и даже рыбу в пруду можно было половить. Ну а как болельщики могли относиться, когда на стадионе на финальном матче были одни немцы? Там было шесть или восемь наших человек из посольства, и они нам говорили: «Вы слышали, мы кричали «Шайбу! Шайбу!»?» А там 60 тысяч немцев. Что можно было им ответить? Конечно слышали. Тогда же наш народ не уезжал за границу, было всё это закрыто, поэтому всегда играли на чужом поле. У нас за границей болельщиков не было.
— Насколько тяжёлым получилось противостояние с Венгрией в полуфинале?
— Поначалу матч складывался достаточно просто для нас. Мы повели после того, как я заработал угловой, подал, а Коньков на добивании забил первым касанием. Потом был пенальти в наши ворота, но Женя Рудаков — молодец, что выручил. Если бы не он, то могло бы быть и дополнительное время. Не забывайте, что та Венгрия — не такая, которая сейчас. У них тогда играли Бене, Альберт — обладатель «Золотого мяча». Они до этого немцев в товарищеском матче обыграли со счётом 2:0. Это был очень сильный соперник, и то, что мы обошли венгров, — это очень хорошая удача.
«Финал был, словно на войне находишься»
— Настало время финала. Вы до сих пор являетесь одним из самых молодых игроков в истории решающих матчей чемпионата Европы. Не боялись ли в 19 лет выходить в финал Евро?
— Ну конечно. Обстановка была напряжённая, ведь это немцы. Я родился после войны, родители жили в это время. Вы понимаете, насколько тогда для нас это была принципиальная игра? Во-вторых, там такие выкрики были на немецком. Такое ощущение, что на войне находишься. Самолёт летел над полем с флагом Германии. Они там такое шоу устроили. По-моему, на стадионе были одни немцы. Мы играли на выезде, и это производило психологическое давление. Не говоря о том, что у них тогда была сильная команда. Многие и сейчас говорят, что сборная Германии 1972 года — это их сильнейшая команда в истории. Откровенно говоря, немцы были просто как команда сильнее нас. Добавлялся ещё и антураж, что играешь на чужом поле, где только чужие болельщики. Через два года они чемпионами мира стали.
— В составе ФРГ были такие звёзды, как Мюллер, Беккенбауэр и другие. Хотелось бы спросить именно про Мюллера. Действительно ли он тогда был настоящей машиной, которую невозможно сдержать?
— Герд Мюллер — это человек-гол. Он моментально реализовывал все моменты. Он был невысокого роста, но очень крепенький. И когда на линию штрафной шла передача, он корпусом закрывал мяч, а Беккенбауэр делал очень хорошие пасы из глубины. Мюллер хорошо сам сохранял мяч, скидывал партнёрам, чувствовал штрафную, шёл на опережение. Это прямо типичный центральный нападающий, против которого было очень сложно. Хотя, может быть, он чуть постарше стал, но я вспоминаю, когда «Бавария» играла против киевского «Динамо», ему ничего не дали сделать. Когда защитник «Динамо» играл против Мюллера, то он его полностью закрыл. Я считаю, что это один из лучших нападающих в мире. Он забивал не только нам, но и на чемпионате мира в 1970 году забил 10 мячей.
— Сидело ли в голове перед финалом поражение от немцев за три недели до этого матча — 1:4, когда тот же Мюллер забил советской команде четыре мяча?
— Я в этой игре не участвовал, потому что мы с «Динамо» играли в финале Кубка обладателей кубков. Я думаю, этот матч сыграл плохую роль. Самое главное, что это было открытие стадиона, выбирали, кого пригласить на этот матч. Стоял тогда вопрос между Англией и СССР, и немцы выбрали нас, потому что с англичанами они играли в четвертьфинале за выход. Сила немецкой сборной заключалась в том, что у них было шесть-семь человек из «Баварии». У них была сыгранная команда в том плане, что костяк составлял лидер немецкого футбола. А у нас не было такого, игроки были собраны со всех клубов. Нас отбирали не по клубному принципу, а по уровню готовности и так далее. Мы вот когда играли в Кубке кубков, «Бавария» же не дошла до финала, а мы дошли, правда, проиграли «Глазго Рейнджерс» со счётом 2:3. Но и «Рейнджерс» 2:0 обыграли «Баварию». Я считаю, что если бы московское «Динамо» было базовым клубом сборной, то мы бы лучше сыграли.
— Что сборная СССР могла противопоставить немцам в финале? И, учитывая ход матча, были ли у нас реальные шансы всё-таки победить?
— Не было у нас шансов, они владели инициативой. Немцы сразу как-то быстро забили, да и у нас матч складывался не очень хорошо. У нас были шансы, чтобы забить, да и у меня тоже, но немного не хватило. Надо откровенно говорить, что они были сильнее.
«Болельщики стеной стояли вокруг поля»
— Сразу после финального свистка на поле выбежала толпа болельщиков. Немецкие футболисты тогда испуганно бросились в подтрибунное помещение, а игроки советской сборной, если судить по фотографиям, никак на это не реагировали. Не боялись, что зарубежные фанаты могут вас атаковать? Опишите, пожалуйста, что вообще происходило в тот момент.
— Не сказал бы, что не реагировали. Мы тоже тогда в раздевалочку быстренько сбежали. Война недавно закончилась, и, кто знает, мало ли что у них в голове. Они не то что выскочили, а спустились с трибун, окружили поле. Мы доигрывали в таких условиях, что болельщики мешали боковому судье. Они стеной встали вокруг поля, и приходилось играть.
— Вы вместе с командой стали серебряным призёром чемпионата Европы. На тот момент было больше радости или огорчения?
— Тогда было больше огорчения, чем радости, честно говоря. Надежда всё-таки была, что мы сыграем, можем стать чемпионами Европы. Было состояние обиды, что надо было нам их обыграть для будущего поколения.
— Как вас встречали на родине? Был ли какой-то негатив болельщиков на фоне газетных статей про то, что команда провалила матч с идеологическим противником?
— На родине, как всегда, встречали хмуро. Там встречали всегда только победителей, серебряные призёры не считались.
«Я что, в 19 лет должен был сидеть и рыдать, покончить жизнь самоубийством?»
— В приказе физкульткомитета говорилось следующее: «Часть футболистов безответственно отнеслась к финальной игре». Причём, как пишут в газетах, чиновники сделали козлами отпущения четверых игроков: вас, Конькова, Банишевского и Козинкевича. Как думаете, почему выбрали именно эту четвёрку и чем это для вас в итоге обернулось?
— Кому-то показалось, что я в аэропорту или ещё где-то мало переживал. Я что, в 19 лет должен был сидеть и рыдать, покончить жизнь самоубийством? Были такие люди, которые что-то плохое писали. Мы с Коньковым сыграли ведущую роль. вышли в полуфинал. И Коньков играл здорово, какие вопросы?
— Помните ли обращение ветеранов Великой Отечественной войны? Владимир Онищенко вспоминал, что там говорилось следующее: «Мы победили немцев, завоевали пол-Европы, а вы им проиграли. Позор!»
— Да, помню. Всё это было. Я хочу сказать, что у нас по качеству футбола и по игрокам была очень хорошая команда. Просто так же ты не обыграешь Югославию, Венгрию и Испанию. Вот кто противостоял за выход команды в финал. В той же Северной Ирландии во главе был Джордж Бест. Мы обыграли хорошие сборные, просто никогда нельзя перечёркивать всё и сравнивать проигранный финал с выигранной войной. Хотелось бы им сказать: «Когда немцы дошли до Москвы, где ты был?» Нельзя такие вещи сравнивать. Когда ты выходишь на поле, это всегда сильно действовало психологически. Ты выходишь на поле и начинаешь думать, что если что-то не так сделаешь, то тебя раскритикуют или ещё что-то. Из-за этого многие осторожничали и упрощали игру. Это было, и никуда от этого не денешься.
— С кем из той сборной вы больше всего дружили и кто, на ваш взгляд, был лидером раздевалки и лидером по качеству футбола?
— Я думаю, что это был капитан команды — Муртаз Хурцилава. Кстати, я с ним жил в одной комнате. Я был самым молодым, а он самым опытным. Он хорошо ко мне относился, помогал и так далее. Я могу о нём только хорошие слова сказать. Большая часть у нас была из киевского «Динамо». Если перебирать по составу, то Капличный из ЦСКА, Истомин из ЦСКА, Дзодзуашвили и Хурцилава из «Динамо» Тбилиси. Оборона была построена из футболистов разных клубов. Я считаю, что в сборной надо выбирать оборону из одного клуба, чтобы опираться на сыгранных людей. Средняя линия у нас в основном вся была из киевского «Динамо». Впереди у нас играли Онищенко слева, Банишевский в центре и я справа. Я считаю, что Банишевский — это выдающийся игрок, который в 19 лет играл на чемпионате мира в Англии. Когда мы на чемпионате Европы играли, на Западе была обо мне очень хорошая пресса. Очень хорошо писали и об игре, и обо всём остальном.
«Мы всегда ехали играть, как в стан врага»
— Вы уже вспоминали игру «Динамо» с «Рейнджерс». Она проходила в Испании. Говорят, что перед этой встречей была напряжённая атмосфера из-за серьёзных разногласий советского правительства и режима диктатуры Франсиско Франко. Возникали ли у команды проблемы до игры? Были ли какие-то особые напутствия?
— Напутствия всегда одни. Мы всегда ехали играть, как в стан врага. Это было наше постоянное напутствие. А вообще, в Испании к нам очень хорошо относились. Мы ездили на турнир и в Бильбао, и в Барселону. Когда мы играли с «Рейнджерс», испанцы болели за нас.
— Матч с «Рейнджерс» не обошёлся без выбегания толпы на поле, причём когда до финального свистка оставалось ещё несколько минут. Первая версия — все подумали, что игра закончилась. Вторая — болельщики «Рейнджерс» таким образом специально помешали советским футболистам, которые активно пытались сравнять счёт. Как это выглядело непосредственно на поле?
— Они не один раз выбегали. И это производило жуткое впечатление: на тебя несётся эта толпа — не знаешь, что делать! Они были все обкуренные, что ли. Чёрт их знает. У них были безумные глаза. Подходят, трогают тебя, футболку пытаются сорвать. Непонятные действия, честно говоря. Их разгонят — они убегут. Потом опять проходит время, только начнёшь — опять выбегают! Они так раза четыре выскакивали на поле, ломали игру. Ну и в конце выбежали, когда оставалось ещё время. Мы инициативу перехватили, а они выскочили и прервали матч. Хотели же переигрывать матч, не доиграли его.
— Да, подавали протест тогда.
— Кто позволит? Что Советскому Союзу тогда, что сейчас России.
— Но «Рейнджерс» же отстранили от еврокубков на год.
— Да, их отстранили тогда. И для «Рейнджерс» это было очень невыгодно, потому что их клуб жил за счёт международных игр. Для них это был финансовый удар. В то время шотландский футбол был сильный, «Селтик» выигрывал Кубок европейских чемпионов. При этом говорили, что, кажется, 3 октября будет переигровка матча в Риме. А потом раз — и что-то отказали. Мы как раз были на чемпионате Европы, Яшин к нам приезжал, потому что он присутствовал на заседании европейского комитета по поводу этого матча. Отменили решение о переигровке. Применили санкции к «Рейнджерс», сначала их на два года отстраняли, а нам не дали играть.
— Насколько справедливо решение оставить трофей у «Рейнджерс»?
— Ну такие вещи — не доигрывают матч! По идее, должна быть переигровка. Но, повторюсь, к нам всегда относились очень предвзято. Поэтому так и сделали.
Конфликт с Яшиным и служба в армии
— Прошло два года. Вы превратились в очень важного футболиста «Динамо», были лучшим бомбардиром команды, но не доиграли сезон. Расскажите, пожалуйста, что тогда случилось? В одном из интервью вы признавались, что не обошлось без конфликта со Львом Яшиным.
— Да какой там конфликт. Ну что там могло быть? Мы летели из Болгарии, обыграв болгар со счётом 1:0. Направлялись домой. В самолёте у нас, как говорится, перерыв был, все праздновали. Ну и вышли в аэропорту, стояли и разговаривали, туда-сюда, смеялись. Руководство начало этот разговор: «Вы там чего?» То да сё. Я что-то огрызнулся. Меня там начали… Короче говоря, сел в такси и уехал.
— Говорят, что вас тогда сразу отправили в военную часть и вы успели отсидеть на гауптвахте и послужить в должности помощника начальника штаба по боевой подготовке. Как это было?
— Было такое, да. «А, ты же офицер, что с тобой разговаривать?» Сразу в воинскую часть — и всё, отдыхай.
— Можете ли вспомнить какие-то интересные случаи того времени, когда вы служили?
— Да я нормально служил. Ребята ко мне там хорошо относились — и военнослужащие, и офицеры. Бывало, вечером отпустят, говорят — утром придёшь. Ну, нормально. Не худшее время было.
— Вас перевели в часть в Минск, откуда вы попали в минское «Динамо». А были ли у вас предложения из клуба выше статусом, чем оба «Динамо»?
— Я просто не мог никуда предложить себя. Я же офицер. Офицер должен служить там, куда его отправляют. А начнёшь что-нибудь говорить, поедешь, как один руководитель сказал, охранять заключённых. У минского «Динамо» тренером был Евгений Иванович Горянский, с которым я был знаком ещё с юношеской сборной СССР. Он работал в федерации, со сборной. Минская команда вылетела в первую лигу, и у них была задача выхода в высшую лигу. И вот он попросил, чтобы меня туда командировали. Так и сделали. Кто у тебя спрашивал? Никто.
— По ходу карьеры у вас была возможность уехать из Советского Союза? Стремились ли когда-нибудь к этому?
— Ну какая возможность уехать из Советского Союза? У тебя здесь родители живут. Куда ты поедешь? Что ты там будешь делать? Предложения разные говорили. И в Испании предлагали — останьтесь, туда-сюда. Ну кто так сделает? В то время люди были воспитаны по-другому, честно говоря. Многим футболистам предлагали. Я слышал, что, когда в 1964 году проиграли на чемпионате Европы испанцам 1:2, президент «Реала» на приёме чуть ли не всю команду приглашал. Было много таких ситуаций, но никто, конечно, на это не шёл. Потом уже, в 1980-е годы, когда потихоньку начали уничтожать страну, стали уезжать. Это уже была не та страна, в которой мы жили раньше.
«Снились сны, как у тебя всё хорошо и ты опять играешь»
— Наверное, самый грустный момент в вашей карьере — столкновение с Ринатом Дасаевым. Как часто вспоминаете об этом? Не жалеете ли, что не получилось долго поиграть?
— Вспоминал об этом много лет. Снились сны, как у тебя всё хорошо и ты опять играешь. Это большая психологическая травма. Но не я первый, не я последний. Наверное, рано начал, поэтому так получилось. Жалко, конечно, обидно. Но что поделаешь? Это спорт, такова жизнь.
— В 1990-х вы тренировали в Сирии и Кувейте, довольно экзотичные страны даже для того времени. Можете рассказать про тот опыт, как вам жилось там?
— В Сирии было вообще великолепно. Во-первых, мне люди очень нравились, там очень хороший народ. Спорткомитет Сирии обратился в спорткомитет Беларуси, попросили порекомендовать тренера, и они предложили меня. И я туда поехал. А до этого я ещё на Кипре работал, там и Бышовец был, и Кипиани, и Гуцаев. Там было весело, можно было общаться. Я оттуда приехал, и, наверное, это мне помогло. Сказали: «Вот у нас тренер работал за границей». Так что пригласили в Сирию.
В Сирию приехал, и говорят: «На данный момент национальная команда в играх не участвует. Есть молодёжная, у которой будут отборочные игры через чемпионат Азии на чемпионат мира». Что там меня поразило, так это полные стадионы. У нас в стране уже такого не было. Там всё было забито, ажиотаж такой — просто удивительно. Футбол они, конечно, любили в то время. Начал отбирать игроков в сборную, ездил на матчи. Собрал сборную и провёл и несколько товарищеских встреч. Мы играли с клубом из Дамаска и дважды им проиграли. Меня руководство вызывает и говорит: «Вы, может, чего-то не понимаете в нашей стране. Но мы вам хотим сказать. Проигрывать мы можем и со своим тренером! Давайте начинать выигрывать». Я говорю: «Тогда у меня есть условие. Вот они все играют в клубах, а пятницу у вас матчи чемпионата. Чтобы мы чего-то добились, они должны тренироваться со мной вместе». И они пошли навстречу. Я собирал игроков сборной, они в пятницу проводили матч, в субботу приезжали ко мне в Дамаск, и мы всю неделю работали, я их тренировал. А в четверг отпускал их в клубы, они там играли. И вот так шло. После этого, естественно, стала вырисовываться игра, потому что я понимал, какие тренировки идут в клубах: они через день тренируются, три-четыре раза в неделю. Мы стали играть, побеждать в товарищеских матчах. И потом этот клуб, которому я пообещал реванш, мы с молодёжной сборной обыграли 4:1.
БОНУС 6000 РУБ. НА ДЕПОЗИТПотом была легенда — отборочные игры. Нам в отборочной группе попалась Саудовская Аравия, которая принимала все эти матчи. И одна команда из четырёх оттуда выходила в финальную часть. Задача — абсолютно невыполнимая. Мы с Саудовской Аравией обыгрываем оппонентов, набираем одинаковое количество очков. И финал играем с ними. Полный стадион, забито всё! Уже почти ночь, в 10 часов вечера начинали играть. И вот мы проигрываем 0:2. Потом сравниваем — 2:2. Причём сравняли за несколько минут до конца игры. Дополнительного времени нет, сразу 11-метровые удары. Мы забиваем — они забивают. Дальше опять забиваем по разу, всё идёт нормально. Когда идёт третий-четвёртый удар, мы не забиваем. Бьют они — вратарь отбивает. Мы бьём пятый — опять не забиваем. Думаю, вот теперь, наверное, и конец пришёл… И тут их игрок, кажется, в штангу попадает. А потом мы забиваем, а они - нет. Представляете, в Саудовской Аравии выигрываем и выходим в финальную часть чемпионата Азии!
Потом вместе отправились в Дамаск, и мне в самолёте говорят руководители: «Анатолий Николаевич, вы будьте готовы, сейчас нас будет встречать очень много народу». И я такого вообще не видел! В аэропорту и его окрестностях было, может быть, до миллиона людей! Они там стояли вдоль дороги до Дамаска. Я реально такого не видел. Они там автобус поднимали. Ну это вообще!
А после этого начинается кошмар: ты не можешь выйти на улицу. Выходишь — и они сразу: «Анатооолий! Анатооолий!» Начинают угощать чем-то, в магазин приходишь — денег не берут. А они-то сами небогатые. Такое ощущение было, что всё время надо дома сидеть. А я ещё приглашал команды из Беларуси и России играть товарищеские матчи, заодно сборы здесь проводили. Ко мне приезжала и «Жемчужина» из Сочи. Мне нужно было готовиться к финальным играм, и я это делал. Ну а кого приглашать? Лучше наших. И им неплохо, и нам тоже. В итоге стали чемпионами Азии, обыграв в финале Японию. Поехали на чемпионат мира в Катар. Нам группа попалась — Бразилия, Россия и Катар. Катар-то мы до этого обыгрывали на чемпионате Азии, а тут первая игра — с Бразилией, где играли Роналдо и компания. Наши ребята ехали на чемпионат мира будто с мыслью о золоте. Я их не одёргивал словами «Одумайтесь!», но понимал, что нас ждут большие неприятности. Журналисты ходили и брали интервью у наших футболистов, и я видел, что внутренне команда становится не та. Они уже были национальные герои.
Кстати, когда мы выиграли чемпионат Азии, меня принимал Хафез Асад, у нас была долгая беседа. Он подарил мне машину и сказал: «Я благодарен тебе за то, что ты сделал для нашей страны, чего не могу в данный момент сказать о твоей стране». Тогда же Ельцин и вся эта шайка бросила всех, Сирию в том числе, а мне сказали об этом. Такое отношение ещё было. Вроде я выигрываю, то-сё, но из российского посольства ни разу никаких обращений, ничего. Как будто ты посторонний человек для них.
«Тренер клуба и сборной – две большие разницы»
— Вы также были тренером сборной Беларуси. Каково вообще быть наставником национальной команды? Это же сильно отличается от клубной деятельности?
— Первое отличие — это психология. Когда проигрывает клуб, то с ним проигрывает что-то местечковое, то есть город, район. А когда проигрывает сборная, то проигрывает страна. Разница в ответственности огромная. По игре сборной судят о развитии футбола в стране. По игре клубов такие выводы не сделаешь. Тем более в современном футболе за клуб могут играть один представитель твоей страны и 10 заезжих. О чём это говорит? Только о том, что в стране есть деньги. А сборная — это именно футболисты твоей страны, и то, как они выступают, говорит об уровне развития футбола. Это основная разница в работе.
В Сирии было всё понятно, все игроки на месте, все под рукой. А что касается Беларуси, там у меня был хороший, интересный состав в плане того, что там и звёзды были. В хороших клубах разных стран играли Глеб, Кутузов, Белькевич, Ромащенко, Гуренко, Хацкевич, Штанюк. Серьёзные футболисты. Это не так, что сейчас собираешь футболистов и не знаешь, где они играют. С ними у нас был общий подход. Ты должен быть равным среди них. А можешь быть равным благодаря тому, что ты — тот же серебряный призёр чемпионата Европы, как тренер выигрывал чемпионат Азии и так далее. Они смотрят и понимают, выросли на тебе, все болели за минское «Динамо». То есть ты так можешь с ними разговаривать. А когда назначают тренера без имени, пусть они воспитанные, но уже не так к нему относятся. Это закон жизни, и никуда от этого не денешься.
И в то же время, конечно, это ответственность. Любая неудачная игра — и всё. Хотя болельщики бывают очень объективны. Я не забуду, как мы со сборной Беларуси проиграли матч в Италии — 3:4, но он был признан лучшим в туре. Игра была классная, просто супер. Италия после этого стала чемпионом мира. И с этой командой мы боролись на равных. Приехали домой — и болельщики нас встречали, благодарили за красивый футбол. Люди же понимают, они не глупые. Если команда играет, тебе всё простят. А если не играет, то извини.
— Наверняка видели на Евро-2024 интересного персонажа у венгерской сборной по фамилии Адам в матче Швейцария – Венгрия. Очень плотный нападающий, весом около 100 килограммов. Он признавался, что не брезгует пивом. Как вы решали вопросы с подобными игроками?
— Это не ко мне, это проблемы тренеров и венгерского футбола. Если он выйдет, выпив пива, и забьёт два мяча — какие проблемы? А если выйдет и отстоит, то совсем другое. Меня не это впечатлило. Больше всего впечатлила сборная Испании, в которой на поле вышел школьник! И он был лучший! Вот что меня впечатлило, вот это пример для нас для всех! Вот мне удалось сыграть в 19 лет в финале чемпионата Европы. Однако на моём месте мог быть и Гуцаев, и Блохин, и Кожемякин. Это всё была юношеская сборная СССР, они все играли через год в национальной основной команде. Вот почему я вспомнил об Испании — вот вам когорта наших молодых футболистов, которые в молодом возрасте готовы были играть. Сейчас такой период, где сборная России не играет в международных турнирах. Может, к сожалению, а может, и к счастью. Надо использовать этот период очень грамотно! Просто придёт время, когда они у нас начнут спрашивать: можно им играть или нельзя? А мы будем решать. Нам надо быть готовыми: нужно заниматься своим учебно-тренировочным процессом, растить молодёжь, доверять ей. Все тренеры в СССР доверяли молодым игрокам: нам с Кожемякиным Бесков в 18 лет доверил место в основном составе, а кто сейчас будет этим заниматься? Доверят место кому-то из Бразилии, а нашим - нет. Аршавин тот же наверняка заиграл благодаря тому, что Морозов доверил играть в этой команде, вся питерская молодёжь в целом так выросла. Вот это должно быть! Валера Газзаев всегда доверял молодым, Сёмин Юра! Нам всегда доверяли, мы видели, как нам тренеры давали шансы играть.
— Хочется ещё упомянуть Геннадия Тумиловича. Сейчас его образ получил медийный окрас, многие узнали про его истории и похождения, в том числе и про ваш телефонный разговор в пять утра и дальнейший большой штраф. Геннадий — самый тяжёлый игрок в вашей тренерской карьере?
— Да нет, почему. Он своеобразный человек, я его лично и пригласил сам как вратаря. Я считаю, что Геннадий мог быть великолепным вратарём одних из грандов, но он сам выбрал такой образ жизни и всё остальное. Человек сам хозяин своей судьбы. Знаете, когда он у меня был в «Ростове», мы были на сборах, кажется, в Эмиратах. К нам обратился донецкий «Шахтёр». Я хотел его отпустить: пусть едет в Донецк, там докажет себя! Я хотел его отправить туда, но руководство клуба воспрепятствовало мне это сделать. Гена тогда для меня был номером один, и Близнюк тоже был классным вратарём, но руководство настояло и запретило. Считаю, что они сделали плохую вещь. Его судьба могла сложиться гораздо лучше.
«Договорных игр было много»
— Много ли договорных игр было в советское время?
— Договорных игр было много. Были клубы и тренеры, которые это не делали. Бесков ни с кем никогда не договаривался, никогда! Разговоров никогда не вёл, точно могу сказать. То, что пошли договорные игры, очень сильно навредило футболу. Если ты как тренер говорил, что это нельзя, то могли без тебя это сделать, а ты мог уже на игре узнать. Что угодно тогда делалось. Советский Союз разваливался, а вместе с ним и футбол!
— Как считаете, сейчас количество договорняков снизилось?
— Я думаю, что в российском футболе почти нет договорняков. Может, в условной второй лиге они и есть, там меньше внимания, но самое главное, что в высшей нет! У нас в Беларуси был скандал. Если вы нашли вину у солигорского «Шахтёра», как в Италии, отправьте в первую лигу! Команда за год выйдет в высшую лигу и продолжит играть! А так вы им два года не даёте играть, какое-то огромное количество очков в минус идёт. Это маразм! Я вообще не понимаю, как можно было такое решение принять! Слов нет!
— А каких своих воспитанников можете выделить?
— Серёгу Корниленко! Я пришёл в минское «Динамо». Это была середина первой половины чемпионата, «Динамо» было на 9-10-м месте. В итоге стали чемпионами. Корниленко отправляли в солигорский «Шахтёр», говорили, что ему нет места, а я сказал: «Оставьте!» Вызвал его, сказал: «Будешь выполнять программу и работать – поедешь в киевское «Динамо», не будешь – уедешь в Солигорск». Так и получилось: он за второй круг забил 16 мячей и поехал в киевское «Динамо». Потом у него была великолепная долгая карьера, человек мне благодарен, звонит. Я такими, как он, горжусь! Денис Попов поехал в ЦСКА из «Черноморца». Мне руководство говорило, когда я его одного оставил: «Вы с Поповым собираетесь выигрывать?» Я говорю: «Да, будем с ним выигрывать». Через год он оказался в ЦСКА.
Важно не прошлое, а будущее! Были ребята, которые хотели играть в футбол, ты гордишься тем, что они играли в твоей команде.
Я считаю, что сейчас надо ставить свою молодёжь, идти вперёд, никому не подражать. Придерживаюсь одной мысли, которую вроде один шахматист сказал: если ты всю жизнь повторяешь, ты всегда проиграешь. Когда мы играли так, как играли русские: после войны, в 50-е, когда «Динамо» ездило в Англию, была игра! Потом мы начали играть как бразильцы, потом как голландцы, потом - ещё как кто-то. Успехи стали уходить. Надо и сейчас играть так, как играют русские! Надо воспитывать ребят от из самых сильных сторон, идти вперёд! Придумывать своё, а не копировать. Это не только в футболе, это везде: в экономике, в производстве, во всём надо идти вперёд. Нужно делать так, как нужно нашей стране. В футболе так же! Я всегда был патриотом, патриотом и умру!
— У вас был долгий простой до «Арарата». Были ли у вас какие-то экзотичные предложения вроде Сирии или Кувейта?
— Нет, вы знаете, я же делал операцию на сердце. Я уже не хотел никаких предложений. Я решил закончить. Делал шунтирование сердца, уже не хотел ничего. Просто одна группа людей меня уговорила довести команду до конца чемпионата, там месяц-полтора оставался. Это был чистый уговор, я не планировал работать.
«Гончаренко — хороший тренер. У него было море успехов»
— Россия отстранена от европейских соревнований, а вот Беларусь — нет. Помогает ли это оставлять на виду для европейских клубов местных игроков?
— Вот тот же Морозов уехал в Португалию, в какой клуб? А куда уходил Алейников? Ну вот что и говорить на эту тему. Без правильного учебно-тренировочного процесса и правильного руководства ничего не будет. Я вот сейчас смотрю на футболистов — я называл уже тех, кто в моей сборной играл, а теперь посмотрите на футболистов, которые играют сейчас. Это небо и земля. И при этом требуют результат, а вот вопросом «как мы к этому пришли?» мы не задаёмся.
— Совсем недавно был уволен Виктор Гончаренко из «Урала». В целом его карьера пока идёт под откос: и в ЦСКА чувствуется какая-то недосказанность, и в «Краснодаре» не получилось долго поработать, сейчас в Екатеринбурге такой печальный результат. В чём видите причины этих неудач?
— Гончаренко — хороший тренер. Опытный, у него было море успехов. У каждого тренера бывает, ну не получилось, ну мало ли. У него было много белорусских футболистов в «Урале». Я к тому говорю, что он в них поверил, будто они были в то время в БАТЭ, а сейчас уже не то время, когда он его тренировал, и Капского рядом нет. Есть свои сложности. То, что команда вылетела, не говорит о том, что он плохой тренер, не стоит вычёркивать всю его предыдущую биографию. Многие тренеры оказывались на его месте.
— Следите за работой Шпилевского в «Арисе»? Сейчас это лучший белорусский тренер? Пойдёт ли он далеко, учитывая опыт в той же Второй Бундеслиге?
— Сложно Шпилевского называть белорусским тренером, он же в Германии работал больше. Не знаю, не слежу за его карьерой, вообще сейчас не слежу за чьей-либо карьерой. Я получаю удовольствие от своей жизни.
— Как вам нынешние результаты чемпионата Европы? Удивило ли что-то на старте?
— На старте удивила победа Испании молодой командой над опытной Хорватией. Нельзя на хорватах ставить крест. Команда ещё недавно была призёром чемпионата мира, играла в финале, но всему наступает предел. Дай бог, чтобы я ошибся!
— Кого видите фаворитом турнира?
— Трудно сказать, кто сейчас является фаворитом. Одни стартуют удачно, другие набирают по ходу турнира. До сих пор вспоминаю ЧМ-1982: сборная Италии случайно из подгруппы вышла, три очка набрала, а в итоге стала чемпионом мира! Или как Португалия шла в 2016-м. По первым матчам сложно судить.
— Грузины впервые участвуют в чемпионате Европы. Переживаете за них?
— Конечно, переживаю! Поймите правильно, я человек Советского Союза. Для меня родина — СССР. Мы вместе все играли: грузины, украинцы, белорусы, армяне. Мы все играли в одной сборной. Для меня всё осталось в памяти, многие люди мне близки, со многими общаюсь. В своё время мне хотелось увидеть глаза тех людей, которые предали и развалили мою Родину, посмотреть в глаза этим сволочам!
«Играют политики, а люди остаются людьми!»
— В составе Грузии много футболистов, игравших в России: Хвича, Давиташвили, Табидзе, Кверквелия, Лория поехал третьим вратарём. Можно ли назвать это нашей частичкой на Евро? Тот же Хвича стал известен за счёт игры именно в «Локомотиве» Сёмина и у Слуцкого в «Рубине».
— Да, можно. Они играли в России. Играют политики, а люди остаются людьми! Как дружил с Володей Гуцаевым, так и дружу, созваниваемся, общаемся. Грузины — молодцы, они вышли туда! Некоторые команды имели состав лучше и не вышли. Россия выходила, Украина тоже, теперь и Грузия. Я всегда переживал за сборную СССР с детства, переживаю сейчас за сборную России и сборную Беларуси. Остальным могу только симпатизировать. Также симпатия есть к сборной Испании.
— Есть ли у вас переживание за сборную Украины как за постсоветскую республику?
— На Украине всегда был хороший футбол, давайте откровенно! Если вспоминать все моменты, я и работал там, у меня всегда было хорошее отношение к людям там. И с теми, с кем играл, с кем дружил. Я знаю, что их называть нельзя, а то им плохо будет. Моё личное отношение к Украине было очень хорошее, у меня же по линии отца все были с Винницкой области.
— Как считаете, у российской сборной были бы шансы на Евро?
— Сборная России, судя по тому, что я увидел против Беларуси и Сербии, — это очень хорошая команда! Я считаю, что такое количество команд на Евро — глупость! Столько команд — это неправильно. Мой критерий — 16 команд, пусть не обижаются. Отборы, промежуточные, а потом финальный турнир с 16 командами. Там будут только сильные, будет больший интерес к турниру.
