Последний из «команды лейтенантов». «ССФ» поговорил с заслуженным тренером СССР Сергеем Шапошниковым
Сергей Шапошников сделал себе имя, работая тренером (заслуженный тренер СССР, четырежды принимал ЦСКА). Но футбольный путь начинал в легендарной «команде лейтенантов» – Бобров, Федотов, Николаев, Гринин… 8 марта Сергею Иосифовичу Шапошникову стукнуло 90 (девяносто!). «ССФ» побывал в гостях у юбиляра.
ДВЕ БАБЫ
– Знаете, сколько мне лет?
– Догадываюсь…
Мне кажется, он и сам не верит этим цифрам – 90…
– Чтобы футболист дожил до таких лет! – восклицает жена, Надежда Александровна («золотую» свадьбу справили в 1996‑м). – Правда, у него сейчас с памятью плоховато – последствия, много головой играл.
– Да она лучше меня все знает! – смеется юбиляр. – Пусть она и говорит!
Она – нога на ногу в глубоком кресле. Он – на стуле. Сидим в гостиной, мебель – стиль «ампир», престижная штука в советские времена. Стильная, красивая – под стать нашей паре.
Н.А.: Эту квартиру Сереже дали в 1966 году, когда перешел в ЦСКА. Валентин Николаев на нас обиделся – его сняли, хотя команда заняла 5‑е место (с Николаевым Шапошников три года отыграл в ЦДКА. – Прим. авт.). Мы не хотели уезжать из Львова, ребята даже плакали – только вывел команду в высшую лигу. Но приказы не обсуждаются – армия! Сережа тогда был майором…
Нам предлагали квартиры и на Войковской, и на Фрунзенской, но мы так обрадовались этому варианту рядом с Самотекой. Пусть маленькая кухня, зато какой район! Здесь прошла вся наша молодость...
– Бандитский район – рядом Марьина Роща. Не грабили?
Н.А.: Тогда – нет. Ограбили года три назад: при-шли две бабы, сказали, что из домоуправления.
Одна со мной разговаривала, голову дурила, а другая по квартире лазила. Деньги вынесли, драгоценности. Так же обокрали Леру Бескову…
ГДЕ ГОЛОВА, ГДЕ НОГИ
– Сергей Иосифович, вы же из Питера…
С.И.: С Васильевского острова. Мама – врач. Развелась с папой еще до войны. Блокаду пережила, хотя очень непросто было. Рассказывала, что соседа от голода пальцы съела...
Н.А.: У него изумительная мама! Роды у меня принимала. Ездила на Олимпийские игры в Финляндию в 1952 году как главврач сборной. Футболисты ее встретили: «Вы с Серегой приехали?» – «Нет, я главврач».
– То есть вам прямой путь был в медицину?
С.И.: Да, мама хотела. Но я заразился футболом. У меня даже на одеяле было вышито, где голова, где ноги. Иногда приходил с тренировок такой уставший, что домработница не могла заставить принять душ. Так заваливался... Я играл за свой возраст в ЛВО (Ленинградский военный округ).
– Война…
С.И.: Как раз школу окончил. Отправили рыть окопы. Там начали спрашивать, у кого какое образование. У кого не было среднего – на фронт. У кого было – в училище. И я поехал на поезде на Дальний Восток.
Н.А.: В поезде его раздели свои же ребята (смеется). Уж больно нарядным из дома уехал.
БОЙ С САМУРАЯМИ
С.И.: Благовещенское военно-полевое училище выпускало командиров взводов. После него меня должны были отправить на фронт, но в Спас-Дальнем начальником Дома офицеров был полковник Хмельницкий...
Н.А.: Отец актера Бори Хмельницкого. Страстный болельщик!
С.И.: Хмельницкий собирал команду. На Дальнем Востоке ведь всю войну проходило первенство дивизий, армий. Тихоокеанский флот тоже участвовал. Когда я сказал, что футболист и играл за ЛВО, все смеялись. Стыдно сказать – 90 с лишним килограммов весил! Откормили в училище. Сгонял вес – надевал буденновку, шинель и бегал по сопкам. Скинул 20 кг. Играл за 187‑ю дивизию, хотели забрать в сборную фронта, но меня сделали адъютантом командующего штабом армии – адъютантов не имели права брать.
Н.А.: Мы познакомились на Дальнем Востоке – там служил мой отец, полковник. Мне было 17 лет. Полюбили друг друга с первого взгляда. Сергей был очень красивый! Ведущий игрок, очень быстро бегал… Правда, зубы терял – доставалось ему во время матчей. Мои родные были против свадьбы. Но в 1946‑м мы поженились.
– Миновала вас, значит, война?
С.И.: Хмельницкий всегда гордился, что сохранил команду, погибли только два человека, кто ушел в свои части… Но и мы могли погибнуть. Началась война с Японией, взяли Харбин. Туда перевели Хмельницкого. Затем и нас вызвали. Сели на грузовичок и поехали. Взяли бензин, два автомата и винтовки. Ездить было опасно – самураи-смертники нападали на тыловые части. На ночь мы напросились в танковую колонну – они лагерем встали. Считали, так безопаснее. Ночью партизаны атаковали лагерь – перерезали дозоры и вышли к самым палаткам. Много наших погибло, но мы смогли дать отпор. Утром – страшная картина (пороха-то не нюхали!): в чистом поле – подбитые танки и вокруг трупы, трупы, трупы…
– В Харбине тоже играли в футбол?
С.И.: Сыграли несколько матчей. Даже с командой индусов. Они приехали в тапочках и носочках. Нас предупредили: вы там поосторожнее, не покалечьте!
«ГДЕ ТВОЙ БИСЕРНЫЙ МЕШОЧЕК?»
– Как в ЦДКА оказались?
С.И.: В 1946‑м в Тбилиси проходил первый чемпионат вооруженных сил. Там меня заметил Борис Аркадьев. Осенью меня забрали. С одной стороны, я был счастлив, что попал в ЦДКА. Знаменитая «команда лейтенантов»! С другой – я был нападающим, а там в нападении – Гринин, Николаев, Федотов, Бобров, Демин. Сборная СССР!
На моем правом краю играл Гринин, капитан команды. Несколько раз я выходил вместо Федотова. Гринина тогда переводили в середину. Аркадьев пробовал меня левым крайним, полузащитником – ничего не получалось. Я типичный правый край.
Н.А.: Когда он выходил, отчеты в газетах всегда были хорошие. Но Гринин все-таки лучше играл – никуда не денешься.
– Каким игроком был Федотов?
С.И.: Это святое! Бег – так себе. Но удар, голова! Вся игра начиналась с Федотова. Он был центральным нападающим, но играл в оттяжке. В системе «дубль вэ» три форварда выдвинуты вперед, два чуть сзади – инсайды. А у нас было три оттянутых – такова задумка Аркадьева.
Для нас Федотов был всем! И учитель (хотя сам малограмотный – три класса образования), и друг, и воспитатель. Мог по заднице ногой дать. Иногда и мне попадало.
– Кто сильнее – Бобров или Федотов?
– Изначально – Федотов. А когда Федотов начал сходить, на первый план вышел Бобров. Он ведь еще и хоккеист изумительный. Но как тренер… Всех сравнивал с собой: «Вот я играл так…». Многим это не нравилось.
Н.А.: Дисциплина в ЦДКА была – что надо. Единственное, хорошо закладывали после игр. Мы жили в гостинице ЦДКА. Когда у ребят не хватало денег рассчитаться, стучались ночью к нам: «Надежда, где твой бисерный мешочек?». У меня там деньги хранились. Давала, и всегда возвращали до копейки!
– Как платили в ЦДКА?
С.И.: Платили неплохо, но главное – пайки, голодное же время было. Мы получали на месяц два пайка. Там было все – мука, масло, колбаса, мясо, сыр, рулеты, консервы. Хватало, еще и на базар носили…
НЕУРАВНОВЕШЕННЫЙ СТАЛИН
– В ЦДКА пробиться в основу было нереально, но вас звали в ВВС…
С.И.: Василий Сталин часто приходил на игры и все время «нагружал»: «Переходи ко мне. Видишь, тут тебе места нет. Гринин еще молодой». Я твердил одно: «Хотел бы остаться в ЦДКА». Однажды он рассвирепел: «Имей в виду, я с тобой на эту тему разговаривать больше не буду!». Я понял, что может просто взять и перевести.
Если честно, я его боялся – Василия. В ВВС у меня было много друзей. Рассказывали, он такой был: сегодня наградит, завтра разжалует. Близкого к себе человека, который с ним пил, отправил в Гороховецкие лагеря. Многих футболистов ссылал на Дальний Восток. Поедет команда на юг – в Ереван, Баку, привезет очки, он наградит. В машине, в бардачке, возил погоны со звездами – имел право присваивать звание до майора. А как-то поехали в Ленинград и завалили игру. Высадил где-то в Туле – добирайтесь на перекладных. Неуравновешенный. Я и подумал: зачем рисковать, тем более жена должна была вот-вот родить…
А тут как раз проходил набор в ленинградский военный институт физкультуры. Пришел я к Аркадьеву, все объяснил. Он помог. Звонок сверху – и меня приняли. Мне было 25 лет.
– Говорят, вы и хоккеистом могли стать…
С.И.: Да нет, не так уж здорово играл. Хотя Толе Тарасову, тренеру, нравилось. Приглашал, хотел, чтобы зимой я играл в хоккей.
Н.А.: А сколько ударов получал на этом хоккее! Морда была вечно разбитая. Иногда под руки приводили – сам идти не мог.
– В Ленинграде в «Зенит» не приглашали?
С.И.: Уговаривали, но мне не разрешили – был военным, играл за институт. Мы были чемпионами Ленинграда!
– Сразу после института поехали в Одессу тренировать СКА…
С.И.: В Одессе начальник штаба Белявский так любил команду! Штаб был напротив футбольного поля, так он приказал срезать деревья, чтобы видеть тренировку. Проиграли или не очень выглядели – мог снять на пару недель. Потом снова звонит: «Сергей, отдохнул? Принимай команду!» (Смеется.)
А какие болельщики были в Одессе – Миля, Гроссман! Придумщики! Могли на поле кинуть соперникам траурный венок… Все евреи в Одессе болели за «Черноморец», а Миля и Гроссман – за СКА. Их и тюкали как только можно!
Н.А.: Во Львове у нас была болельщица Алла Шулимовна Вандер, фронтовичка, администратор кинотеатра. Она на матче сидела вот так (показывает каждой рукой сложный, двойной кукиш) и плевалась, когда в нашу сторону шел мяч. Просила: «Закури мне мягкую, хрустящую!» – «Алла, я же не умею курить». – «Ничего, закури, у меня руки заняты». Я прикуривала и ей в рот совала.
«СДАВАЛИ МАТЧИ РЕБЯТА…»
– Что в ЦСКА в 1966‑м не сложилось? Ушли на второй год…
Н.А.: Он сам часто уходил из команды. Такой характер.
С.И.: Выигрываем – нормально. Вдруг поражение – и начинается. Военные – люди суровые. А я никогда не оправдывался. Не подхожу? Берите другого!
Н.А.: Когда Хмельницкий узнал, что он хочет уйти из ЦСКА, предупредил: «Сережа, упекут куда-нибудь на Дальний Восток». – «А я не боюсь! Я там уже служил». Хмельницкий и демобилизоваться помог – у него приятель был в кадрах…
Сергей с начальством не конфликтовал, но дома психовал страшно!
С.И.: Валька Бубукин говорил: «Сегодня проиграли – завтра выиграете». Но я переживал. Когда работал во Львове, садился в машину и ехал, куда глаза глядят, к самой границе. Отвлекался.
Н.А.: А мне еще в Одессе, когда «Черноморец» тренировал, запретил на игры ходить – на матче стало плохо, речь отнялась. Дочка потом ходила и звонила: «Мама, выиграли!».
– Договорные матчи…
Н.А.: Так он и уходил из команд, когда видел, что матчи сдают! А ничего нельзя поделать… Ребята из ЦСКА признавались: «Сергей Иосифович, а мы ту игру продали. И другую продали». Когда Сережа тренировал «Кайрат», в Алма-Ату приехало киевское «Динамо». Начали просить: отдай игру. «Никогда!». Но один из игроков, сейчас он известный тренер, видимо, купился. Сергей заметил, что играет как-то не так, и заменил его. Сыграли вничью – 1:1, и Киев не занял 1‑е место…
– С игроком потом был разговор?
С.И.: Нет.
Н.А.: Знаю еще одного товарища. Не скажу, кто, мы в хороших отношениях. Сдавали матчи ребята! Потом сознавались. Но Сережа их не упрекает.
– Вы добрый человек, а нашим футболистам нужен кнут…
Н.А.: Нет, он был жестким тренером! Сергей не разрешал ни пить, ни курить. Он ведь никогда не пил. В Симферополе, помню, был Толик Коробочка. Как-то шел с двумя девицами (холостой!) и курил. Увидел Сергея и проглотил сигарету!
– Вы воспитали многих игроков – Капличный, Пузач, Буряк… Кто самый любимый?
С.И.: Леня Буряк – моя отрада! Я его в 14 лет взял. Воспитывал, откармливал, не подпускал к матчам, потому что кости да кожа. Тонкий, звонкий, прозрачный. Но голова, техника! В 14 лет спокойно выполнял упражнения наравне с ведущими игроками «Черноморца». А какое качество паса!
Н.А.: Леня обязательно к нам приедет на юбилей – считает Сережу отцом. Ведь его отец умер, когда он только в «Черноморец» пришел.
«САМ ЖИТЬ НЕ ХОЧЕШЬ, ХОТЬ РЕБЕНКА ПОЖАЛЕЙ!»
– Никогда не жалели, что в футбол подались? Стали бы врачом…
Н.А.: Боже сохрани! Это лучшее в нашей жизни. Мы так любим футбол, даже современный. Футбол – наша жизнь. Красивая, интересная.
С.И.: И материально тоже… интересная (смеется). Где бы я, к примеру, на таких машинах поездил? У нас машины были ого-го! Первая в Одессе – списанная военная. Купили дешево, я на ней ездить учился.
Н.А.: С собой дочку брал. Помню, какой-то мужик крикнул: «Дурак, сам жить не хочешь, хоть ребенка пожалей!». Потом подвернулся случай, заняли деньги, купили «Волгу». Он на ней во Львов, а потом в Москву приехал. Были и другие машины. Обворовывали его – оставлял дверь открытой. Колеса снимали – гаража не было. Но сейчас машины нет – отдали дочке. Сережу пробки раздражают…
– До последнего времени вы работали консультантом в «Нике»…
Н.А.: Работал. Пока 4 декабря 2011 года не поехали голосовать на выборах в Госдуму. В троллейбусе водитель так резко дернул, что меня понесло. Ни один мужчина не схватил. Упала, сломала два ребра и проткнула легкое. Но проголосовали. А вечером меня забрали в больницу. С тех пор он не работает… И слава богу!
С.И.: Всю тренерскую карьеру мне поломала! (Смеется.)
ПОЗДРАВЛЕНИЕ С ЮБИЛЕЕМ
Александр ТАРХАНОВ нападающий ЦСКА в 1976–1984 гг.:
– Сергей Иосифович еще год назад активно работал у нас в «Нике», с детьми возился, что-то придумывал. Он вообще творческий человек. В ЦСКА у него через веточки прыгали (смеется) – втыкал разной высоты.
Хороший он и тренер, и человек. При нем в команде не было ни вражды, ни конфликтов. Строгий, но знал, когда взгреть, а когда приласкать.
В ЦСКА он четыре раза был старшим трене-ром. Почему не складывалось? В 1979‑м заняли при нем 7‑е место – нормально, но тогда в фаворе был Базилевич. Вот и решили поменять. А в 1983‑м Шапошников пришел на второй круг – мы были на 13‑м месте, в итоге заняли 7‑е. Предлагали остаться на следующий год, но он почему-то отказался…
Бодрости вам и здоровья, Сергей Иосифович! Дожить как минимум до ста!
Сергей Иосифович ШАПОШНИКОВ
Родился 8 марта 1923 года в Ленинграде.
Нападающий. Мастер спорта.
Карьера игрока: «Динамо» и ЛВО Ленинград (1937–1941), ОДО Хабаровск (1945–1946), ЦДКА Москва (1947–1949), МВО Калинин (1952–1953), «Торпедо» Москва (1953–1954).
Карьера тренера: главный тренер в командах СКВО Одесса (1960), СКА Львов (1961–1965), ЦСКА (1966–1967, 1979, 1983, 1987–1988), «Черноморец» Одесса (1968–1970), «Нистру» Кишинев (1972), «Кайрат» Алма-Ата (1972), «Таврия» Симферополь (1974–1977).
Заслуженный тренер УССР (1964), заслуженный тренер СССР (1990).
