Штурман «КАМАЗ-мастер» Айдар Беляев: Новый год дома с 90-х годов не встречал

Штурман «КАМАЗ-мастер» рассказал «Советскому спорту» об особенностях ралли-рейда «Дакар».

Чем отличаются гонки в Африке и Южной Америке, почему нельзя сопротивляться китайцам и как встречать каждый Новый год в разных местах – обо всем этом «Советскому спорту» рассказал Айдар Беляев один из самых опытных штурманов команды «КАМАЗ-мастер», в гостях у которой нам удалось побывать благодаря поддержке генерального спонсора команды - банка ВТБ.

Б/у «КАМАЗы», лихач на грузовике, двойные стандарты

– Сколько стоит боевой «КАМАЗ»?
– Во-первых, мы его продавать не будем, потому что это наш автомобиль, который обладает сильным опытом. Продаем только старые машины, которые уже использовались. Новые на продажу не выставляем, потому что наработки быстро копируют конкуренты. Они постоянно что-то подсматривают и фотографируют. Бывали даже такие случаи, что мы применяли нововведение, понимали, что от него пользы нет, и отказывались от него за ненадобностью. А у других команд оно появлялось через год на «Дакаре», когда мы уже от него отказались. По ценам... Не хотел бы ими шокировать читателей «Советского спорта» (смеется).

– Хорошо, сколько тогда стоит подержанный «КАМАЗ»?
– Б/у машины продаем от 500 тысяч до 10 миллионов. Новый автомобиль, естественно, дороже, но конкретные цифры не назову. На каждую машину они разные. Даже если двигатель несколько раз перебрать, уже на стоимости отразится. Б/у машины покупают как спортсмены, так и коллекционеры. В Санкт-Петербурге один такой коллекционер на нашей машине постоянно нарушает правила. В интернете есть куча роликов с ним. А нам приходится оправдываться из-за него.

– У полиции Набережных Челнов никогда вопросов к вашим ребятам не возникало?
– Нет, мы не нарушаем. Наказание у нас стандартное, если ты нарушил, то платишь штраф сам, а не предприятие. Вот сейчас в Финляндии такой случай, были нарушены правила при перегоне, причем правила международные. Человек оплатит все сам, предприятие не вмешивается. Любой штраф влечет за собой дальнейший разбор действий нарушителя. Поэтому нарушать нельзя.

– Куда движутся разработки «КАМАЗа»? Дорабатываете имеющиеся узлы или вводите что-то принципиально новое?
– Работа ведется постоянно. Сейчас идет подбор 13-литрового двигателя. Очередное требование руководства «Дакара» состоит в том, что двигатели объемом выше 13 литров к старту допускаться не будут. Готового двигателя с меньшим объемом у нас в принципе нет, работаем в этом направлении сейчас. В Европе наши конкуренты сделали так: у них на Кубок Европы ездят тягачи – они с них снимают двигатели и дефорсируют их под новые правила. Новых разработок при этом нет. Многие так делают, но у нас такого варианта нет, потому что «КамАЗ» в Кубке Европы не участвует, двигателя похожего тоже нет.

– Где найти выход? Может, подсмотреть старые разработки у конкурентов?
– Брать двигатель у конкурентов тоже не можем, потому что знаем – хороший нам не дадут, это, во-первых. Во-вторых, зависеть от них в обслуживании двигателя также нельзя, поэтому делаем свой, наши инженеры занимаются этим.

Как это происходит? Берется серийный двигатель, и в него вносятся необходимые изменения. Его геометрические параметры останутся теми же. Изменятся функции: наддув воздуха, отсос топлива и сама топливная система. Сейчас идет форсировка двигателя по этим показателям. Это нам жизненно необходимо. Потом планируем продолжать работы над «капотником», в этом году завершить их не успеваем.

– «Капотник» по техническим параметрам не устраивает?
– Нас он устраивает, он не устраивает организаторов «Дакара», а так бы мы с удовольствием отправили его туда, но они не дали лицензию. Сейчас «капотник» ждет доработки в следующем году. Это такой более приспособленный к стартам автомобиль. Экипажу в нем легче переносить нагрузки, и всем ребятам он понравился, но нужно переделать его под требования организаторов «Дакара». Мы смотрим, что заявляют на старты наши соперники, там привязки к требованиям вообще нет. Все судьи-организаторы закрывают на это глаза. Нам же представитель международной федерации сделал много замечаний.

– Какие-то двойные стандарты.
– Они всегда присутствуют.

– Из-за того, что «КАМАЗ» доминирует или из-за того, что вы из России?
– Если взять 90-е годы, все, что мы начинали применять, а мы же уже много лет законодатели мод в ралли-рейдах класса грузовиков, нам все запрещали. Допустим, были у нас колеса на 25 дюймов, их запретили со временем. Использовали магниевые и титановые сплавы – запретили. Сдвигали немного двигатель в заднюю ось, так делать тоже запретили. За «Татрой» и другими тоже смотрят, конечно, но в первую очередь за нами. Ход подвески ограничили до трехсот миллиметров, раньше был четыреста пятьдесят. Постоянно организаторы смотрят, где бы что ущемить или запретить.

– Магниевые и титановые сплавы – это больше уже космос или авиация.
– Нет, почему, к примеру, буры для подледного лова рыбаки делают из них, чтобы бур легче был. Мы с помощью титана облегчали вес автомобиля, делали бампер из него, но в 90-е так делать запретили, потому что другие его не использовали.

Коробка передач, помощь конкурентам

– «КАМАЗ» будет экспериментировать с коробкой передач? «Рено» уже перешло с ручной на автоматическую.
– Не только «Рено», один из «МАНов» тоже на «Дакар» с ней поедет. Да, будем экспериментировать. Мы видим как на «Шелковом пути» «Рено» под управлением ван дер Бринка ездил на автоматической коробке передач. Она хорошо показала себя на бездорожье.

Есть и минусы: перегрев машины, из-за того что они усиливали воздушный поток на коробочный радиатор. В целом их машина показала себя очень хорошо. Будем работать в этом направлении, начнем с одной машины, может даже, уже на чемпионат России или на «Шелковый путь» поставим автомобиль с автоматической коробкой. Это есть в планах.

– Как складываются отношения с конкурентами?
– Отношения с другими командами, к примеру, «МАЗом», теплые, но специально помогать мы им не будем. Ралли-рейд – это не просто гонка. Машины ломаются, люди не выдерживают... Это такое мощное испытание для всех. Основатель «Дакара» Тьерри Сабин задумал ралли-рейд не как гонку, а как приключение в пустыне. Сейчас с годами, конечно, все это перешло больше в спортивную часть. Есть участники, которые не думают о времени, они едут и всем помогают, фотографируются прямо во время гонки, выкладывая это в соцсети.

– Олимпийский лозунг: «Главное не победа, а участие».
– Да, это такие люди, которые едут не ради времени. Мы и все лидеры едем для того, чтобы бороться за призы, там важна каждая секунда. Для нас это не приключение, а серьезное спортивное мероприятие, мы не можем помогать ближайшим конкурентам. Есть кодекс спортсмена, в котором сказано: если произошло ДТП, которое угрожает жизни пилота, то тут мы останавливаемся. Кто-то перевернулся или авария серьезная, например. Тогда по рации через космическую связь передаем организаторам информацию о месте аварии с таким-то экипажем, оказываем пилотам первую помощь.

– Какой «Дакар» интереснее – африканский или южноамериканский?
– В Африке больше пустыни, бездорожья и песков, меньше горной зажатости, как в Америке, там – простор. Есть места, где можно ошибиться и, как штурман говорю, уехать не в ту степь. Меньше местного населения там, проще организаторам строить маршрут гонки, они дают точки, которые нужно пройти. В Америке такого нет. Сначала идут густонаселенные равнинные районы, где много городков и деревень. Пускают они по дорогам, сейчас мы попадаем в дождливое лето, последние три года грязь и дожди, не знаю, как будет в январе. Людей очень много, они выстраиваются живым коридором, болельщики южноамериканцы знатные, не только футбол любят, но и гонки. К сожалению, случаются трагедии. Прямо на старте «Дакара-2016» джип улетел в толпу.

– Да, было много жертв тогда.
– Организаторы сами виноваты, они должны людей отодвинуть, дать простор. Может, они и отодвигают, но люди сжимаются, и там размер трассы такой, что может проехать только одна машина. И такая зажатость присутствует на протяжении всей гонки. Потом мы входим в горы, там узкие дороги или бездорожье по ручью, который стекает по трассе, – это минус. В прошлом году, так как Чили и Перу отказались от проведения, нас загнали в Боливию на высоту. Там трассу проложили прямо по дорогам общего пользования, и получился не «Дакар», а классическое ралли. Боливийцы вообще не заморачивались насчет бездорожья. Новый спортивный директор «Дакара» Марк Кома на презентации январской гонки 23-го числа сказал, что вернул в ралли-рейд бездорожье.

– Радостная новость для «КАМАЗа».
– На высоте оно будет остро ощущаться. Посмотрим, что будет в этом году. В прошлом году мы были не готовы к классическим раллийным участкам. Все наши европейские конкуренты – раллисты. Они вышли оттуда, а многие и продолжают ездить в ралли. У них больше опыта в таких условиях. Наши ребята – это картингисты, которые потом сразу перешли в ралли-рейды. Мы по бездорожью больше тренируемся и ездим. В этом году готовились к тому, что опять будут элементы классического ралли.

Бездорожье, «Шелковый путь», Новый год на пароме

– То есть думаете, что Кома не заменил участи из классического ралли на бездорожье?
– Такие этапы там все равно будут, эти тренировки не пройдут даром. Классическое ралли – это гонка моторов, постоянно газ – тормоз. У бездорожья другая специфика: как зайти, как выйти, прикинуть надо в этих песках. Надо еще и головой перед этим подумать, чтобы не свалиться в воронку или овраг. Наши двигатели не были готовы к высокогорью на «Дакаре-2016». Будем надеяться, что год не прошел даром и высокогорная подготовка машин и людей даст свои плоды. Специально под эти цели ездили в Казахстан, на Тянь-Шань, проводили там испытания двигателей. В принципе на месте мы этот год не стояли, многое попробовали. Поэтому Африка хороша чем-то своим, а Южная Америка славится своими красотами и прекрасными людьми. Это не значит, что африканцы плохие люди, просто если ты там зазевался, то какую-то вещь у тебя быстро экспроприируют (смеется).

– Из бивуака вытаскивают?
– Да. В девяностые у руководителя команды украли первый спутниковый телефон. Поскольку украли у него, ему ничего не было, а человека попроще уволили бы за такую халатность. Он рассказывал, что в темноте мелькнули только белки глаз, из рук выхватили дипломат с телефоном. Думали, что с деньгами.

– В Южной Америке есть контакт с местным населением? Или вы отгорожены от него?
– Вообще с южноамериканцами приятнее общаться. Мы не отгорожены, это невозможно. Финишируем на спецучастке, они рядом. Едем заправляться потом, тоже контактируем. Когда мы с механиком Андреем Михеевым, он моложе меня, ехали в экипаже Фирдауса Кабирова, был такой случай. Они такой народ, что постоянно обнимаются и целуются. Подойти, взять тебя за руку, обнять и поцеловать – для них это нормальное явление. Для нас это было шоком, что дистанция не соблюдается. Так вот, подъезжаем мы с экипажем на заправку. К Макееву идут целоваться молодые девчонки, а ко мне те, что постарше. Вот, думаю, несправедливость (смеется). У нас есть свои фанаты в Буэнос-Айресе. Они приезжают помогать. В этом году стартуем в Парагвае. Там через аргентинцев удалось найти хороших людей, чтобы держали машины в боевом состоянии до нашего приезда, – все совершенно бесплатно.

– В Южную Америку ездить дорого, число участников с каждым годом уменьшается, туда едут только из-за бренда «Дакара». Стоит ожидать смены приоритетов?
– Да, многие ездят в Африку. На ралли-рейде Africa Eco Race тоже дакаровцы работают. Просто бренд уехал в Южную Америку, и они через год сделали что-то свое. У нас вот тоже многие хотят съездить именно в Африку. Понятно, что еще не раскручен у них бренд, поэтому для «КАМАЗа» важнее «Дакар». Однако мы участвуем в обеих гонках. Не забывайте и про «Шелковый путь». То, что он показал в этом году, это нечто.  «Шелковый путь» был сильнее «Дакара» по сложности, по разному рельефу местности, по почвенному покрытию. Мы начинали с центральной России (леса, поля, овраги, броды, речушки), потом вошли в Казахстан, где еще с юга России начались степи. Степные спецучастки были очень скоростные.

– Захватывающе.
– Потом мы въехали в горы Казахстана, начались горные спецучастки. На финальных этапах в Китае был и песок, и грязь. Разнообразные трассы, горы тоже там были, красот много, правда, во время гонки их не замечаешь. «Шелковый путь» показал, что он и в дальнейшем будет так проходить. Люди увидели размах, даже песчаные этапы были, кто-то даже по два дня их проходил.

– Как китайцы встречали гонщиков?
– Абсолютно нормально. Мы заранее знали, что у них свой менталитет. На своей территории держали все под своим контролем, можно даже не пытаться оказывать сопротивление, мы в организацию не лезли как участники. Был такой момент, когда нас в четыре утра выгнали из бивуака и повезли на награждение в Пекин. Мы удивились: зачем так рано? Можно было выехать в девять утра и к вечеру добраться. Мы ехали медленно, с часовыми перебежками. Никто так и не смог объяснить, зачем это было сделано.

– Africa Eco Race проходит в те же сроки, что и «Дакар». Это вызов бренду?
– Не думаю, что это вызов. Тут даже есть некое удобство, потому что африканская делегация «КАМАЗа» прилетит 17-го утром, а американская вечером. В Набережные Челны мы поедем уже вместе. Вообще раньше «Дакар» начинался 27–28 декабря, это удобно было европейцам, которые сразу после Рождества, ехали на гонку. А нам-то еще добраться надо! В этом году мы выезжаем 20 декабря.  Американская делегация проходит техническую комиссию 31-го, а африканская 29-го. У них там вообще очень интересно. 31-го на Africa Eco Race уже будет пролог в Монако. Дальше они грузятся на паром по Средиземноморью, встречают на нем Новый год, и потом уже первый африканский этап в Марокко. Интересно ребята Новый год встретят, в общем (смеется).

– А вы встретите Новый год в Асунсьоне?
– Да, там. Но у нас проще, в шесть вечера по местному московский Новый год. Шампанское откроем, елочку нарядим чуть раньше. Поздравим друг друга, попытаемся поздравить семьи, не так-то легко дозвониться в Новый год. Потом поужинаем в ресторанчике. Поскольку первого января весь день занят, все будет достаточно скромно.

– Дома Новый год праздновать доводилось?
– Вообще где мы только Новый год не встречали: и в самолете, и даже в поезде доводилось. В связи с тем что «Дакары» начинались всегда по разному. Один раз пятого января был старт, и поэтому Новый год встретили в поезде «Набережные Челны – Москва». Однажды в Лондоне встречали, у нас там стыковка была, и в Мадриде, по-моему, тоже. С девяностых годов я с семьей Новый год не встречал.