Заслуженный тренер России Алексей Кузьмин: На финише кросса нам объявили: «Война!»
ПОДМОСКОВЬЕ СПОРТИВНОЕ
ДЕНЬ ПОБЕДЫ
Алексей Кузьмин более 40 лет работает в СДЮШОР по легкой атлетике. Из них 35 – ее директором. Под его руководством она трижды побеждала в СССР в соревнованиях спортшкол. И восемь лет входила в пятерку лучших в стране.
Мало кто из ее воспитанников знает, что их Алексей Данилович прошел всю войну, дважды был тяжело ранен. И что его боевой путь отмечен двумя орденами и 22 медалями.
Алексею Кузьмину 25 апреля исполнилось 89 лет. «Как отметил? – переспрашивает. – Скромно. Можно сказать, на ходу». Предложение встретиться сначала принимает в штыки. Но потом смягчается: «Приезжай-ка 29 апреля в Жуковский. Или 30-го в Малаховку. А лучше… Знаешь что, встретимся 3 мая в Ерино Подольского района. Там построен новый стадион». Пока в моей голове формировалась карта путешествий бодрого ветерана, он… все отменил: «Слушай, давай лучше по телефону поговорим. Так я меньше расстраиваться от воспоминаний буду».
И потом без малого час Алексей Данилович поражал корреспондента тем, как все ясно он помнит: фамилии, даты, легкоатлетические результаты. Я переспрашивал, он уточнял. И, похоже, ни разу не ошибся.
ВОЙНА НА ФИНИШЕ
Война для 19-летнего Леши Кузьмина началась легкоатлетическим кроссом имени Ворошилова. Это было 22 июня 1941 года.
– Мы прибегаем к финишу, а судей нет! – сейчас он это вспоминает с улыбкой. – Все слушают радио. А оно сообщает: немецкие захватчики напали на СССР! К тому времени я два месяца работал на военном заводе. Но тогда военкоматы на это внимания не обращали, призывали всех подряд. Вот и я оказался в Ленинграде, в учебке. Через 40 дней обучения на морского пехотинца в составе шестой морской бригады мы выступили в местечко Рейнбаум, что напротив Кронштадта. Там в начале сентября я первый раз был тяжело контужен, и меня вывезли на «большую землю».
Немного оклемавшись, я оказался в пехотной части под Сталинградом. Позже, в конце февраля – начале марта нас марш-броском перебросили в район знаменитой Курской дуги. Это было самое сложное время. Днем – непролазная грязь, а мы в валенках. Ночью же ударяли 15-градусные морозы. Просыпаешься, уши распухли, как пельмени, валенки смерзлись. Мы их штыками разъединяли. Было счастье, если перед ночевкой находили недавно сгоревший дом. Можно было поспать на теплой земле рядом с тлеющими угольками.
В том походе я впервые познакомился с «методом плуга». В конце поезда, на котором фашисты драпали, к последнему вагону цепляли огромный плуг. И он вырывал из земли все шпалы. Потом такие железнодорожные пути трудно восстанавливать.
Добрались мы до деревни Верхняя Смородиновка, что за Курском. На фронте – затишье, нас начали готовить к летней кампании. Советская армия получила передышку. Тогда немного наладилось с едой, появилась тушенка американская – соль голимая! Но ели, а что нам еще делать?
Мы жили в землянках, сдружились, по вечерам пели песни, а днем – учились.
– Чему же?
– Учили нас хорошо. Я был помощником комвзвода противотанковых бронебойщиков. Нам нужно было не только не бояться танков, но и уничтожать. Так вот мы и учились сначала пропустить танк и затем вскочить на него сзади или бросить гранату с зажигательной смесью. Для этого за день десятки раз наши танки гоняли туда-сюда над нашими окопами.
«ОЧЕНЬ ХОТЕЛОСЬ ЖИТЬ...»
– Когда возобновились активные действия?
– 5 июля. Тех, кто стоял в обороне и смертельно устал, сменили на нас, на свежих. Меня перевели в 17-й ударный корпус прорыва 75-й Гвардейской дивизии. Командовал нами генерал Горышный, тогда еще совсем молодой. Как раз ввели погоны, и мы лычки перешивали на погоны. А дальше все в книжках написано.
– И все-таки…
– На 5 июля у немцев было назначено наступление. Но наша разведка донесла о нем Генштабу, и там решили противника опередить. За час до наступления задрожала земля от нашей артподготовки. Думали всё: немец одумается и не пойдет в атаку. Ошибались. Просто вместо пяти утра они выступили на три часа позже. Вражеские самолеты такие хороводы закружили, что даже бывалым бойцам стало страшно. Обрабатывали большими квадратами. Группа заходит, до 200 метров снижается и высыпает весь боезапас. Бомбы у них с метровыми штырями. Это чтобы не зарывались глубоко в землю, а осколки разлетались по поверхности. Окопы у нас были очень глубокие, а от содрогания земли стали оседать. Через час в них уже можно было только лежать!
Потом пошли танки. Но немцы знали, что мы уже не боимся их «тигров» и «пантер» и подстраховались артиллерией. Она утюжила наши ряды, как только танки подходили на расстояние 150 метров. Каждая бомба могла швырнуть в тебя полтонны земли! Но нас учили так: нужно не ложиться, а присесть, чтобы не засыпало. Отряхнешься – и ты готов к бою.
– Сколько длился такой ад?
– Долгих пятеро суток. Наши контрвыпады не приносили успеха. Пехота не могла даже дойти до линии обороны – всех выкашивали пулеметы.
Однажды мы отошли назад на несколько километров. Хорошо, что товарищи подготовили новые окопы, завезли продовольствие. А вот с водой было напряженно. Стояла жара, питьевая вода кончалась мгновенно. О том, чтобы помыться, и не мечтали.
К тому времени я уже был командиром взвода. Прежнего, молодого офицера, убили в первом же бою. Перебегал из одного окопа в другой, и его настиг огромный осколок от бомбы. И все это происходило на глазах всего взвода! Умер мгновенно…
Мне пришлось принять командование подразделением. Я знал уже всех своих подчиненных: кого «кнутом» нужно подгонять, кого «пряником» заманивать. Но главное было – не трусить.
После первого дня мы потеряли убитыми и ранеными 22 бойца. Ночью пришло пополнение. Среди них – два матроса в тельняшках. Одного я сразу поставил командиром отделения. Они принесли с собой сало и сухари, а емкость с водой была прострелена вражеской пулей, и мы мучились от жажды. Позже старшина, рискуя жизнью, притащил другой бак с драгоценной водой.
Да, чуть не забыл: политруком у нас был генерал-лейтенант Владимир Борисенков. Потом он стал начальником ГУВД Москвы, начальником Главного управления МВД...
– Потери были большие?
– Уже на второй день из 44 бойцов осталось девять. Ночью вновь получили новобранцев. Потом из 48 выжили 12.
Однажды наша атака захлебнулась, мы вернулись в свои окопы, а там уже… немцы! Да еще в три раза больше, чем нас. Еле выбили их. И снова с криками «Ура!» побежали в атаку. За пять метров до вражеского окопа меня словно чем-то тяжелым ударило. Я закрутился и свалился вниз прямо на фашиста. Повезло, что он тяжело раненный был. Немец полез в сапог за ножом, а я его успел два раза каской ударить и выбраться наверх. Выполз, а сил-то нет, и кровь по спине ручьем стекает. Я засунул на место ранения ватный пакет, стянул кое-как ремнем и стал перекатываться к своим. Помню одно – очень хотелось пить.
«ОТВОЕВАЛСЯ...»
– Своих быстро нашли?
– Что такое Курская дуга? Поля и овраги. Если не чужие, так свои могут подстрелить в суматохе. Слышу, впереди орешник зашелестел, я говорю из последних сил: «Стой, гранату брошу!». Выходит работник медслужбы: «Я тебе сейчас покажу гранату!». Быстро перевязал меня, дал водички, показал, куда идти. Добрел до штабной землянки, выходит комендант полка Костя, обнимает: «Эк тебя, Лешенька, угораздило!». Заводит меня в штаб, и я рассказал все, что видел, где немецкие укрепления. Генерал Горышный говорит: «Он первый нам все рассказал. К награде представьте, к ордену Отечественной войны». С того дня наши пошли в наступление. Причем задействовали все силы, что были рядом с фронтом: и поваров, и тыловиков.
– Уже без вас?
– Я еле добрел до медицинских палаток. Там очередь на полкилометра. У кого руки нет, у кого брюхо распорото. Солдаты-ассистенты только ходят, губы раненым смачивают. Помочь-то ничем не могут. А в палатках, как на конвейере, ампутируют конечности или вынимают пули и осколки – и в эвакопоезд. Меня, как увидели, что потерял много крови и еле стою на ногах, затолкнули внутрь палатки, приподняв брезент. Врач только и сказал: «Все, старший сержант, отвоевался». Руку обработал и написал записку «на поезд».
– Куда направили?
– Оказался в Рязани, отправили в тыл. Там был до приказа Сталина, по которому шахтеров, моряков и железнодорожников вернули на рабочие места. И я пошел по всей России.
Попал в Питер на катера. Здесь немного спокойнее было. Правда, приходилось десантироваться в Эстонии. Один раз тонул, после этого начал молиться Николаю Угоднику. Там тоже много друзей похоронил. Каждый год езжу в Тарту. Последние 19 лет и на могилу эстонца Фреда Куду, был такой старший тренер по многоборью, заглядываю. Не знаю, будут ли силы еще съездить.
– Где для вас закончилась война?
– В Питере, я был боцманом базы высших военно-морских учебных заведений. Отвечал за все плавсредства.
«МОЙ НАСТАВНИК – ТРЕНЕР КУЦА»
– К спорту быстро вернулись?
– Почти сразу после демобилизации. До войны я играл в волейбол, а после нее стал заниматься легкой атлетикой. Бегал 1500 метров и стипль-чез. Результат был не ахти – 3.58-4.02. Около секунды не дотягивал до норматива мастера спорта СССР. Но я к этому и не стремился. Цель была – отрабатывать на себе современные тренировочные методики. Меня тренировал мой двоюродный брат Николай Белокуров, который занял шестое место на Олимпиаде 1952 года. Да и сам я набрал группу учеников. Среди них была будущая олимпийская чемпионка по лыжам (1960 года. – Прим. ред.) Маша Кудимова, позже стала Гусаковой.
Еще своим наставником я считаю Григория Исаевича Никифорова. Вся Европа его уважала. Он нашел Владимира Куца, Петра Болотникова, почти всех украинских бегунов той поры. СССР мог выставлять сразу три команды на разных крупных соревнованиях, и везде они боролись за победу. Один другого был краше.
– Какие победы сейчас вспоминаете?
– Я стал чемпионом Ленинградской области, вошел во вторую команду РСФСР. В 1951 году участвовал в чемпионате СССР в Минске. Жили в одной комнате с великим чувашем Ардалионом Игнатьевым. Он первый пробежал 400 метров за 46,3 секунды.
Игнатьев как-то в Иванове обогнал всех наших великих легкоатлетов. Никто не поверил, и заставили его делать прикидку на 300 метров. А он снова выиграл. Однажды вместо чемпионата СССР его отправили на первенство общества «Урожай». Чемпион страны показал 48,5секунды, а Игнатьев по колено в грязи установил рекорд СССР – 48,2!
– Как вы оказались в Сибири?
– Зарплата была небольшая, денег не хватало. И друг сосватал меня в Ангарск. Я подписался на три года, а отработал 18 лет. Там в числе первых получил почетное звание заслуженного тренера России. Мой коллектив физкультуры «Ангара» три раза подряд выигрывал чемпионат СССР среди КФК и спортклубов. А мой воспитанник Борис Ефимов участвовал в Олимпиаде-1960 в Риме.
Потом знакомые ребята сказали: мол, хватит за Уралом пахать, перебирайся в Европу. Перевели в Московскую область. Я полгода поработал в Спорткомитете старшим тренером. Затем принял спортшколу общества «Труд». Мы были три раза чемпионами СССР, обыгрывали и Москву, и Питер. До 1985 года нам в Союзе равных не было.
Сейчас Алексей Данилович живет в Люберцах. На лето уезжает на дачу в Сергиев Посад. Лишь в прошлом году он оставил пост директора областной СДЮШОР по легкой атлетике, став заместителем директора. Жизнь у Алексея Даниловича, как в той песне: «Старость меня дома не застанет, я в дороге, я в пути».
– Да уж (смеется), отправляю планы тренерам, вдохновляю на подвиги. Да и соревнования стараюсь не пропускать.
– Сами водите машину?
– А кто ж еще мне поможет? Это я хожу с трудом, а с машиной управляюсь запросто.
Ветеран тяжело переживал развал в спорте, начавшийся во времена перестройки:
– Когда денег не было, наши золотые профсоюзы не дали умереть спортшколам. Спасибо им. Мы, тренеры, сами продавали лотерейные билеты. Я лично приезжал на производство и убеждал: мол, ваши дети занимаются, а не по дворам шляются. Помогало. Но мы не зря ели свой хлеб. Наши воспитанники тренировались каждый день. И среди них не было курящих и пьющих. До школы они наматывали по 3–5 километров, потом шли учиться – и снова на тренировку.
P.S.
3 мая во время первенства СДЮШОР по легкой атлетике Алексей Кузьмин перезвонил из Подольского района: «Какое же это счастье, когда видишь, как 600 детишек бегают, прыгают, болеют друг за друга. Рядом с ними я молодею душой».
ЛИЧНОЕ ДЕЛО
Алексей Кузьмин родился 25 апреля 1922 года. С 1946 года работает тренером-преподавателем по легкой атлетике. За спортивные успехи награжден почетными знаками «За заслуги в развитии Олимпийского движения в России», «За заслуги в развитии физической культуры и спорта в Московской области», знаками губернатора Московской области «Благодарю» и «Во славу спорта».
Заслуженный тренер РСФСР.
СПРАВКА «СОВЕТСКОГО СПОРТА»
Спортивная школа под руководством Алексея Даниловича Кузьмина подготовила 5 заслуженных мастеров спорта, около 30 мастеров спорта международного класса, более 100 мастеров спорта СССР и России. Пять ее легкоатлетов участвовали в Олимпийских играх.
