Валентин Балахничев: В одиночку пробу не подменишь
ЛЕГКАЯ АТЛЕТИКА
РАЗГОВОР О ГЛАВНОМ
Руководитель Всероссийской федерации легкой атлетики подтвердил, что прямых фактов вины спортсменок не существует.
– Российская федерация дисквалифицировала спортсменок на два года, потому что…
– …они не убедили нас в том, что не подменяли пробы. С другой стороны, Международная федерация (ИААФ) необоснованно долго затягивала вынесение решения, вследствие чего были нарушены права спортсменок. От шести до восьми месяцев были потрачены впустую.
– Доказательства вины девушек у вас есть?
– Нет.
– Но ведь федерация должна была разобраться именно в этом!
– Подмена не могла быть осуществлена без посторонней помощи. Учитывая, что на документах стоит подпись допинг-офицера, свидетельствующая: забор прошел по правилам.
– Но тогда получается, что вы на два года убрали из спорта невиновных?
– У меня нет фактов, которые могли бы защитить спортсменок. А вся спортивная юриспруденция базируется на презумпции виновности. Это спортсмен должен доказывать, что он не совершал ничего незаконного. Международные федерации или структуры, отвечающие за допинг-контроль, не обязаны подтверждать фактами вину попавшего под подозрение.
– Но ведь речь не об обнаружении допинга, а о подмене проб. То есть о мошенничестве. Юрист Тагир Самакаев, который участвовал в разборе ситуации, считает: здесь презумпция виновности может и не работать…
– Мы приняли решение по доказательной базе, представленной ИААФ. А если бы, следуя совету Самакаева, не отстранили спортсменок от участия в Олимпиаде, получили бы удар посильнее, чем Федерация биатлона перед Кореей. Мы могли потерять всю команду!
– То есть проще было пожертвовать семью спортсменками…
– Не проще! Поймите, федерация – не адвокатская контора. Мы позволили спортсменам доказать свою невиновность. Но они не смогли предоставить для этого реальные факты. Мы были вынуждены их дисквалифицировать.
– Валентин Васильевич, как женщина может подменить пробу?
– Вы меня спрашиваете? Вы женщина, вам виднее.
– Я как женщина думаю, что это невозможно.
– Раз вы так считаете, я вам верю.
