Александр Карелин: борьбу хотят сделать приятной и милой

В Москве в СК «Олимпийский» в эти дни проходит чемпионат Европы по спортивной борьбе. И на нем естественно присутствует трехкратный олимпийский чемпион по греко-римской борьбе, депутат Госдумы Александр Карелин. Мы предлагаем вашему вниманию избранные моменты из интервью, которое он дал газете «Время новостей».

-- Как вы оцениваете то, что к руководству многих российских спортивных федераций приходят люди из политики или бизнесмены?

-- Я расцениваю эту тенденцию, как пагубную для всего российского спорта. На мой взгляд, руководить любым делом должны профессионалы.

-- Почему в таком случае вы отказались от предлагаемых должностей в российской Федерации спортивной борьбы, тем более что там грядет основательная перестройка?

-- У меня был непростой разговор с президентом ФСБР Михаилом Мамиашвили. Когда он сказал, что, отказавшись от поста вице-президента создаваемого союза, я ставлю под сомнение доверие к нему. На это я ответил, что даже спустя шесть лет после того, как я закончил спортивную карьеру, мне вполне достаточно статуса самого титулованного борца прошлого столетия.

-- Но разве у вас не возникало желания на международном уровне влиять на политику в вашем виде спорта?

-- А я никогда от своего влияния не отказывался. Но я не приемлю влияние ради влияния, только ради того, чтобы мне приписывалось авторство каких-либо изменений в правилах международной федерации. Недавно я был в Белграде. Ездил туда на борцовский турнир, и у меня там состоялась встреча с бывшим президентом Международной федерации борьбы Миланом Эрцеганом, которому 100 лет. Так вот из сорока минут мы тридцать проговорили о том, насколько его беспокоят изменения в правилах борьбы. Их частота, хаотичность. За свою бытность в команде и за шесть лет, что я вне сборной, правила в спортивной борьбе претерпели 20 радикальных изменений, включая форму судей, форму поединка, критерии оценки. И результат - вот сегодня вместо двух тысяч новосибирских болельщиков на чемпионат Европы в Москву приехало от силы человек семьдесят. Отказались наши жены, пояснив, что они не хотят ехать и не понимать, что происходит на ковре. Их удручают эти пиджаки, в которые обрядили борцовских рефери. С чего это было скопировано? С дзюдо. Хороший вид спорта, но другой. Когда телевидение стало активно вмешиваться в спорт, его роль стала очевидной, в том же дзюдо для того, чтобы ввести синие кимоно вместо второго белого, дискуссия велась несколько лет. Настолько консервативен этот вид спорта и дорожит традициями. А в борьбе все безалаберно и безответственно. И этим мы убиваем борьбу, интерес зрителя к ней.

-- Но нет ли в вашей позиции противоречия? Мнение самого титулованного борца наверняка не было бы проигнорировано, но вы не входите в международные организации.

-- Должна быть процедура - все предложения должны исходить от национальной федерации. Если вы думаете, что я не прихожу в Олимпийский комитет России, не присутствую на заседаниях федерации борьбы, не участвую в мозговых штурмах, так это не так. Но дело в том, что нас в международных федерациях никто не слышит. И что? Прийти устроить мятеж или сидячую забастовку?

Я никогда не думал, что для того, чтобы быть услышанным в ФИЛА, надо продвигаться куда-то вверх по карьерной лестнице. Вы что, всерьез думаете, что если заменить фамилию Мамиашвили, который является нашим представителем в международных организациях, на фамилию Карелин, что-то изменится? Я в этом не уверен, поскольку для того, чтобы что-то изменить, надо всех других объединять и убеждать, что я и пытаюсь делать на практике. -- Почему, на ваш взгляд, в спортивной борьбе проводится такая непродуманная политика?

-- Я считаю, что это попытка руководства ФИЛА угодить кому-то.

-- Кому, президенту Международного олимпийского комитета Жаку Рогге, чтобы не быть исключенным из олимпийской программы?

-- Это тоже надуманно, часть стереотипа. Я лично считаю, что все делается для того, чтобы убедить всех, как мы хороши. Измениться до неузнаваемости, чтобы быть кому-то приятным, стать милыми. Не показать красоту нашего вида спорта в его первозданности, а укоротить брючки, покрасить носочки. Угодить публике, при этом абсолютно не учитывая ее интересы. Все те решения, которые сейчас принимаются ФИЛА, - это умозрительные вещи, оторванные от повседневности, от реальной жизни. Вы знаете, к примеру, что в Германии, единственной стране, где существует борцовская бундеслига, то есть проводится регулярный чемпионат по борьбе, на детских и юношеских турнирах отказались от новых правил ФИЛА, потому что они опасны и губительны для детского спорта. В существующих правилах прием «обратный пояс» нельзя применять.

-- Но это же был ваш коронный прием, вы же сами защищали диссертацию по этой теме.

-- Я защищал, но не предлагал это детскому спорту. Ввести обратный пояс в современную систему правил - это все равно, что сказать боксерам: пробейте друг друга, а мы посмотрим у кого челюсть крепче. Я был на турнире в Перми, приехал на шесть часов. Так вот за это время я увидел четыре травмы. Всего их было восемь. Шесть из них тяжелейшие - переломы, вывихи, разрывы связок. И это борются члены национальных команд разных стран. Взрослые. Так как можно обрекать на это детей? Поэтому мы и свои детские турниры проводим по старым правилам. Действуем. А быть послом для чего? Нужно объединяться представителям стран, которые действительно болеют за дело, которые заинтересованы изменить существующее положение дел. А у нас только в кулуарах все братья, жмут руки, обнимаются, а на деле все ограничивается лишь заинтересованностью отдельных стран в представительстве в международных организациях.

-- Вы нашли для себя объяснение, что произошло в Сиднее шесть лет назад?

-- Я сумку разобрал через полтора года после Олимпиады. Когда говорят, что время лечит, - ерунда. Я до сих пор не знаю, что говорить по этому поводу, да и не хочу. 300 человек приехало из Новосибирска в далекую Австралию поболеть за меня, дурака. Сегодня я четко понимаю тогдашнее свое состояние, мне не хватило свежести восприятия. Но даже спустя шесть лет после Олимпиады я не могу себя за это оправдать. Я плакал тогда. И под трибуну пришел мой отец, который впервые прилетел поболеть за сына на Олимпиаду. Он подошел и говорит: «Чего ты разревелся, как баба? Я матери позвонил, сказал, что ты живой. Что, умер кто-то? Суета сует все это». Философ мой папа. Хотя всю жизнь и проработал водителем грузовика.