Шах ковра. Его белая рубашка за десять минут становилась черной
БОРЬБА ВОЛЬНАЯ
Сегодня в Нью-Йорке официально откроется 37-й чемпионат мира по вольной борьбе, и вскоре сотни богатырей со всего мира начнут сражения за чемпионские пояса в своих весовых категориях. Но борьба – это не только поединки атлетов, на пределе сил рвущих жилы в стремлении припечатать лопатки соперника к ковру. Это еще и юмор, смех, трагедии и даже слезы. Обо всем этом рассказывает человек, которого называют «профессор борьбы». Это заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР и России Юрий Ованесович Шахмурадов.
КРАСОТА БОРЬБЫ – ЭТО СТРАШНАЯ СИЛА
– Я побывал во многих государствах мира, но одно из них всегда будет занимать особое место в моей душе. Это Иран. Там люди обожают борьбу до сумасшествия! Я несколько раз выигрывал международный турнир «Ариямехр» в Тегеране, который проводился под патронатом иранского шаха. Это было более 30 лет назад, но меня там помнят до сих пор! Я не хочу сказать, что я был таким великим борцом, нет. Но я всегда старался бороться красиво, а в Иране это очень ценят. Ты можешь быть чемпионом мира, но они забудут об этом. А вот если ты показываешь красивую борьбу, они будут помнить это очень долго.
Был такой борец Александр Иванов из Якутии. Я не могу назвать его выдающимся атлетом, он не выигрывал чемпионаты мира. Наивысшим его достижением является серебряная медаль Олимпиады-76 в Монреале. Хотя пик его карьеры пришелся, пожалуй, на один из тегеранских турниров. Что он творил на ковре, невозможно передать словами! Соперники у него просто летали. И после соревнований его ждала огромная толпа народа, чтобы потрогать и поцеловать. Саша испугался, вцепился в меня, а иранцы напирают, хотят протиснуться поближе.
Там есть такое поверье. Если дотронуться до сильного человека, то к тебе перейдет часть его силы. Бывало, что я выходил в чистой белой рубашке, а уже через 10 минут она становилась черной. Потому что каждый старался подойти и прикоснуться.
Кстати, меня там прозвали «Шахом ковра», наверное, потому, что моя фамилия была созвучна с титулом правителя этой очень интересной и необычной страны, и даже сложили в мою честь песню.
ЗДЕСЬ БОРЦЫ РАВНЫ БОГАМ
Иранцы совершенно не следуют поговорке «Не сотвори себе кумира». Борцов они считают небожителями. А олимпийский чемпион 1956 года, двукратный чемпион мира Голамреза Тахти был для них живым богом. Однажды в Тегеране состоялась встреча сборных СССР и Ирана. Входит шах, который, кстати, был большим поклонником спорта. Зал встает, взрывается овацией. Через 15 минут в зале появляется Тахти. И ему достается аплодисментов куда больше, чем шаху. После этого шах встает и уходит из дворца.
КАК ТЕГЕРАН МОСКВЕ ПОМОГ
Шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви очень любил спорт. В 1974 году в Тегеране с большим размахом на ультрасовременных по тем временам спортивных сооружениях прошли Азиатские игры. И национальный Олимпийский комитет Ирана собирался выставить Тегеран в числе кандидатов на право проведения Олимпиады 1980 года. Тем самым Москва, которая считалась фаворитом в «гонке городов», получила бы очень сильного конкурента.
А надо сказать, что наша столица уже пыталась получить Олимпиаду-76. И тогда на презентацию города в МОК наши привезли традиционный «советский» набор: икру, самовары, матрешки. А канадцы из Монреаля заручились поддержкой американских астронавтов, которые привезли в подарок членам МОК и их супругам кольца и брошки из лунного камня. Этот нестандартный ход себя полностью оправдал, Монреаль выиграл.
Второй осечки допускать было нельзя. И в Тегеран специально прилетал председатель Совета Министров СССР Алексей Николаевич Косыгин, который договорился с шахом о том, чтобы Тегеран не претендовал на право проведения Игр 1980 года.
КАК ИЗ ИРАНА УЛЕТАЛИ
В 1978 году сборная СССР, где я был главным тренером, традиционно приехала в Тегеран на турнир «Ариямехр», в честь отца шаха Ирана. Это были удивительные соревнования, победителю которых вручался огромный, потрясающей красоты золотой кубок, который они никогда никому не отдавали, просто потому что иранцев боролось по 10—15 человек в каждой категории, а нас по одному. А в зачет шли очки всех. И мы, даже выиграв 10 первых мест (а в те времена было 10 весовых категорий), все равно по очкам уступили бы иранцам. Впрочем, речь не об этом.
В то время в Иране уже было неспокойно, и, скажем, чемпионат мира по тяжелой атлетике перенесли из Тегерана в американский городок Гёттисберг. Но турнир памяти своего отца шах отменить не мог. Однако к началу соревнований ситуация еще больше накалилась. Американцы, например, укрылись в своем посольстве, а мне на мою просьбу об этом наш посол ответил: «У меня здесь не гостиница. И вообще, кто вас сюда направил?». – «Федерация борьбы», — отвечаем. «Вот пусть она о вашей безопасности и думает! А у меня здесь 5000 наших людей». Советские строители, энергетики, многие в то время работали в Иране.
А на улицах уже стрелять начали, соревнования все же отменили, а мы все еще в гостинице. И тут приезжают наши «комитетчики»: «Из Вьетнама летит самолет и делает техническую посадку, только для дозаправки. Ждите, мы за вами приедем». И действительно, приехали ночью, погрузили нас в машину, повезли в аэропорт. Говорят: «Если начнут стрелять, ложитесь на летное поле».
Садится самолет. Спускают трап. Впрочем, какой трап?! Веревку из люка скинули. Наши ребята полезли. Я, как командир, должен идти последним. Нервничаю. А Сергей Корнилаев, чемпион мира, еле-еле ползет по этой веревке. Борец, чемпион, за две секунды взлететь должен был бы. Правда, может, он и взлетел, это мне тогда казалось, что время остановилось. Все же все забрались в самолет. А когда я поднялся тоже, меня командир воздушного судна обнял со словами: «Эх, кажется, пронесло…» Мы-то и близко не понимали, какой опасности подвергались. Кстати, потом мы узнали, что сразу за нами вылетели несколько «Боингов», загруженных драгоценностями шаха.
После исламской революции иранский спорт долго был в кризисе, но в последние годы он возрождается. А фамилии Тедиашвили, Ярыгина, Алиева они до сих пор помнят, передают легенды об этих борцах из уст в уста. В Махачкале сейчас многие уже забыли, кем был Али Алиев, а в Тегеране помнят.
СТРАНА ИЗМЕНИЛАСЬ, А ЛЮДИ ТЕ ЖЕ
Сейчас Иран совсем не тот, что был во времена правления шаха. Хуже, лучше, я говорить не буду. Он просто другой. Раньше новинки мировой моды появлялись там чуть ли не быстрее, чем в Париже. Шах появлялся в смокинге, его жена одевалась у лучших модельеров мира, сын в 17 лет поднял в воздух истребитель «Фантом». Женщины ходили совершенно свободно, носили мини, бывали и на спортивных соревнованиях, в ресторанах, сами занимались спортом. Был даже свой «Район красных фонарей».
Иран изменился. А болельщики, зрители, их понимание, любовь к борьбе остались прежними.
ТРАГЕДИЯ В МЕХИКО
Моей первой и, как оказалось, последней Олимпиадой стал турнир 1968 года в Мехико. Я находился в отличной форме и не без оснований рассчитывал на победу. И по ходу турнира мне пришлось встретиться с французским борцом Даниэлем Робеном, мастером сильным, крепким, но не более того. Буквально за несколько секунд до конца поединка счет был 7:2 в мою пользу. И тут судьи дисквалифицируют меня за пассивность! Это была вопиющая несправедливость, но сделать я ничего не мог. А француз стал серебряным призером, и это был его наивысший успех. Больше он ни разу не вошел в призовую тройку на чемпионатах мира и Европы.
После этого я еще стал чемпионом мира в 1970 году, надеялся выступить на Олимпиаде в Мюнхене, но тренеры предпочли мне более молодого Левана Тедиашвили, который, кстати, и выиграл золото, а потом повторил свой успех и через 4 года в Монреале. Кстати, тогда уже я был главным тренером сборной СССР и с Леваном меня, несмотря на ту ситуацию, долгие годы связывали дружеские отношения.
НАШ АЛИЕВ
Много лет я дружил с великим борцом, пятикратным чемпионом мира Али Алиевым. После окончания спортивной карьеры он защитил диссертацию, стал депутатом Народного собрания Дагестана, министром спорта, при этом не прекращал работать тренером! Сейчас его уже нет с нами, но в Дагестане в память о нем ежегодно проводится международный турнир. Я написал о нем книгу, которая называется «Наш Алиев», и она была раскуплена буквально за несколько дней. Я считаю это одной из самых больших удач в своей жизни.
ДОСЛОВНО
И в Тегеран специально прилетал председатель Совета Министров СССР Алексей Николаевич Косыгин, который договорился с шахом о том, чтобы Тегеран не претендовал на право проведения Игр 1980 года.
КСТАТИ
Юрий Ованесович, без всякого преувеличения, человек уникальный. Если быть математически точным, то таких людей на территории бывшего СССР шесть. Каждый из них сделал своеобразный хет-трик, добившись успеха в качестве действующего спортсмена, тренера сборной страны и, наконец, преуспевшего на научном поприще. Вот она, эта великолепная шестерка: борцы Александр Медведь и Юрий Шахмурадов, копьеметатель Янис Лусис, велосипедист Александр Кузнецов, штангист Аркадий Воробьев и фехтовальщик Давид Тышлер.
