Салман Хасимиков: Горжусь, что прославлял Родину
ЮБИЛЕЙ
5 апреля исполнилось 50 лет замечательному борцу, заслуженному мастеру спорта Салману Хасимикову — четырехкратному чемпиону мира, двукратному чемпиону Европы.
ВОЛЬНАЯ БОРЬБА ВЫВЕЛА В БОЛЬШОЙ МИР
— Салман, «Советский спорт» присоединяется к многочисленным поздравлениям по случаю вашего 50-летнего юбилея. Вы оставили яркий след в большом спорте. А с чего все началось?
— С желания побыстрее покинуть маленькое селение Старая Сунджа, что находится рядом с Грозным, и увидеть мир.
— События 1944 года, когда чеченцы были переселены в Казахстан, коснулись вашей семьи?
— Безусловно. Вместе со всеми были репрессированы и мои будущие родители. Так что сам я родился в Казахстане, но после хрущевской оттепели в 1957 году семья вернулась на историческую родину и поселилась в Старой Сундже. Мать всю жизнь работала в колхозе, а отец на заводе в Грозном. Вольной борьбой увлекся после просмотра киножурнала о знаменитом борце четырехкратном чемпионе мира Али Алиеве, который благодаря победам на ковре объездил весь мир. И я захотел повторить его путь. Моим сверстникам тоже было тесно в маленькой Сундже, но далеко не все выбрались из нее. Я же в 16-летнем возрасте пришел в секцию вольной борьбы к замечательному тренеру Деги Багаеву, который научил меня не только побеждать на ковре, но и правильно ориентироваться в большом мире. Под его руководством я добился первых успехов в юношеских соревнованиях в Европе и в мире, однако своей вершины достиг после переезда в 1976 году в Москву — завоевал золотые медали и на чемпионатах мира и Европы, и в Спартакиаде народов СССР. Кстати, во всесоюзных соревнованиях побеждать было труднее, чем в международных. Когда я выезжал на чемпионаты мира, то в Спорткомитете СССР моя победа считалась запланированной. И в самом деле, многие схватки мировых чемпионатов для меня становились хорошими тренировками.
— А почему вы ни разу не стали олимпийским чемпионом?
— Прежде всего потому, что не участвовал в Олимпийских играх, хотя готовился к ним в трех олимпийских циклах, но каждый раз в последний момент меня преследовал какой-то злой рок — я получал травму.
— Как сложилась ваша жизнь после ухода с ковра?
— Хуже не придумаешь — чуть ли не на следующий день я оказался никому не нужен, и те, кто грелся в лучах моих достижений, не нашли мне интересной работы ни в Москве, ни в Грозном, хотя я закончил Грозненский университет имени Толстого. Когда я завершил выступления, мне казалось, что потерял рай. Чем же он для меня был, что же было в нем самым важным? Мгновения побед. Вера в свою природную силу. Благодарность тренерам, научившим меня правильно ее использовать. Но однажды все-таки наступил момент, и я понял, что былого не вернуть, хотя по-прежнему чувствовал себя сильным, не нуждающимся в том, чего так не хватало много лет назад. Мгла окутала меня. И страх навсегда лишиться возможности снова выйти на бойцовский ковер в очередном чемпионате мира породил душевное смятение. Но постепенно я пришел в себя, утешаясь надеждой стать тренером. Увы, эта моя мечта не сбылась, я оказался невостребованным. Но нет худа без добра. В одной мудрой книге я прочитал, когда человек отказывается и от победы, и от поражения, он может спать без страха. Я действительно стал спать спокойно, без особых переживаний, поняв, что уход из борцовского рая это еще не конец, хотя от прежней жизни остались лишь воспоминания. В результате я оказался в Логовазе, но вскоре, убедившись в том, что взгляды руководителей предприятия противоречили мой совести, ушел и на четыре года улетел в Японию, в компанию «Антонио Иноки», которая культивирует кетч — борьбу на ринге. Это, конечно, не вольная борьба, зато в Японии я получал хорошие гонорары, которые помогли мне поправить финансовое положение.
ПАТРИОТ С ЧИСТОЙ СОВЕСТЬЮ
— В последние 10 лет чеченский народ оказался в сложном положении, и далеко не каждый разобрался в нем, вышел из него с чистой совестью. Эти события не обошли стороной и вас?
— Нет, конечно. Наоборот, случалось, что иногда я оказывался в самой гуще. В декабре 1993 года от снайперской пули в Грозном погиб мой отец Алхазур, который, между прочим, с самого начала не верил в затею Дудаева и, в частности, очень сожалел о выводе грозненского гарнизона, по приказу сверху оставившего у нас оружие. Но ни смерть отца, ни другие трагические события не ожесточили меня, не толкнули взять в руки автомат Калашникова. Еще до первой войны я активно участвовал в урегулировании конфликта в Северной Осетии, когда нам при поддержке моего хорошего друга и конкурента по сборной СССР осетина Сослана Андиева удалось вывести из-под обстрела во Владикавказе наших студентов. Позже я старался сыграть консолидирующую роль между федеральными и местными властями. Другое дело, что мои усилия не всегда достигали цели — ведь руководители в Чечне часто менялись, и у каждого была своя «правда» и свои ошибки. Война наложила на чеченцев образ террористов, но ведь представление о нас как о врагах русского народа начало складываться задолго до событий 90-х годов. Как не вспомнить в этой связи те же сталинские репрессии, выселение чеченцев в Казахстан, хотя у нас были Герои Советского Союза и лауреаты Сталинской премии. Например, в 1940 году Сталин лично вручил свою премию знаменитому чеченскому композитору Али Димаеву, однако через четыре года это не спасло семью Димаева от выселения в Казахстан. На самом же деле я убежден, что у большинства чеченцев нет ненависти к русскому народу на религиозной или бытовой почве, а если и есть злоба, то она является результатом большой несправедливости на экономической основе и разделения людей на очень богатых и бедных. В такой ситуации неудивительно, что многие чеченцы с оружием в руках выступили за выход нашей республики из состава России. Лично я никогда не одобрял такую политику, и, как показали дальнейшие события, эти люди ошиблись, в чем в немалой степени прежде всего виноваты наши политики, которые завели их в заведомо ложную ситуацию.
Сегодня в Чечне очень довольны, что Президент России Владимир Путин признал ошибочной политику в отношении нашей республики, что мы такие же люди, как и все в России, и я не сомневаюсь в том, что мы готовы воевать против иноземных захватчиков, как это делали наши предки в войнах русских с Турцией, первой и второй мировых войнах, потому что в большинстве своем мы считаем себя гражданами России. А воевать мы умеем. Ведь мы вайнахи, не умеющие плакать и выбрасывать белый флаг.
— Как вам видятся перспективы возрождения спорта в Чечне?
— Убежден, что наши спортсмены еще внесут большой вклад в развитие всего российского спорта, но при условии, повторяю, если Чечня вновь станет таким же полноценным членом России, как и другие республики. Со своим другом Гелани Товбулатовым, работающим в хоккейном клубе «Спартак», мы намерены построить в Грозном универсальный Дворец спорта, в котором могли бы заниматься в разных секциях мальчишки и девчонки, проходить крупные международные соревнования.
— А из нынешних спортсменов Чечни есть члены сборных команд России?
— К Олимпиаде в Греции, насколько мне известно, готовятся борцы братья Сайтиевы, есть кандидаты в национальную команду по тяжелой атлетике.
— Чем занимаетесь сейчас?
— Я безработный.
— Где живете?
— В Москве. В Грозном, увы, сейчас по-прежнему жить небезопасно, а у меня ведь семья.
— Большая?
— Старший сын Шамиль окончил Плехановскую академию, а младший Тима учится в Нью-Йорке в колледже. У меня еще есть две дочери: младшая Анжела и старшая Лейла, которая, кстати, подарила нам с женой внучку.
— Мать жива?
— Да, но она с моими пятью братьями и двумя сестрами из Грозного перебралась в Ингушетию.
ДОСЛОВНО
В 50 лет не чувствую себя пенсионером. Наоборот, надеюсь прожить не меньше деда, который умер через несколько лет после того, как мы отметили его 100-летний юбилей со дня рождения. Помню однажды, незадолго до смерти, у него разболелся живот, и я отвез его в больницу, где медсестра поставила клизму. Деду полегчало, и когда я забирал его из больницы, был уверен, что он поблагодарит меня. Однако дед со словами: «Ты меня опозорил перед какой-то девчонкой», с такой силой ударил меня по руке, что я несколько дней не тренировался.
КСТАТИ
Певец Хусейн РАСАЕВ: «Салман один из первых чеченцев, завоевавший золотую медаль чемпиона мира. Когда это случилось, он сразу стал для нас, мальчишек, героем, и мы захотели ему подражать. Неудивительно, что в секции борьбы потянулись ребята. Одним из них был я. Правда, чемпионом не стал, но все равно благодарен Салману за то, что он привил мне любовь к спорту, к вольной борьбе в частности»
