Как Жаботинский в Токио Власова победил
Самым знаменитым противостоянием в тяжелой атлетике считается дуэль на Олимпиаде-1964 двух советских спортсменов Леонида Жаботинского и Юрия Власова.
Сегодня в Запорожье на 78-м году жизни скончался великий советский тяжелоатлет, двукратный олимпийский чемпион Леонид Жаботинский.
Эпизод в карьере легендарного атлета, произошедший на Олимпиаде в Токио, в свое время описал известный советский журналист Аркадий Галинский.
Статья была опубликована в журнале: «Физкультура и спорт», № 5, 2002 г.
Сегодня мы публикуем ее полностью.
Что же произошло в Токио?
Все решало последнее упражнение классического троеборья – толчок. После двух упражнений – жима и рывка – Власов выигрывал у Жаботинского 5 килограммов.
Американцы догнать советских атлетов уже не могли
Тактикой борьбы наших атлетов руководил старший тренер Аркадий Никитич Воробьев. Но он осуществлял эти функции только до тех пор, пока шансы на первое и второе место кроме наших атлетов сохраняли еще два американца. Распорядившись установить для первого подхода Жаботинского на штанге 200 килограммов и для Власова – 205, Воробьев после того, как это задание было выполнено, полностью освободил их от своей опеки.
Американцы к тому времени исчерпали все свои подходы и догнать советских атлетов уже не могли. Оставшись, таким образом, в борьбе за высшую олимпийскую награду вдвоем, Власов и Жаботинский со второго подхода в толчке вольны были вести «большую железную игру» по собственному усмотрению.
Тренеры с этого момента превратились лишь в их секундантов.
Первый ход сделал Власов, заказав 210 килограммов.
Жаботинский заявил, что пропускает этот вес.
Ну отчего Власов избрал именно 210? В самом деле, почему? Сидящие в зале знатоки и специалисты тяжелой атлетики понимают: это точный и тонкий расчет. Коль скоро Власов возьмет 210 килограммов (а вес этот хоть и огромен, но не чреват для него особым риском), он наберет в сумме трех упражнений 569,5 килограмма, и Жаботинскому, если он будет стремиться к победе, не останется ничего другого, как заказать минимум 217,5 килограмма. А вес этот, между прочим, не давался еще никому – он на 2 килограмма больше мирового рекорда, принадлежавшего Власову.
Итак, на помосте Власов. Второй поход. Вес штанги – 210 килограммов.
Власов блестяще толкает его. И тотчас становится известно, что Жаботинский заказал 217,5 килограмма. Вообще-то, чтобы набрать равную с Власовым сумму, ему хватило бы 215, но они все равно означали бы проигрыш, поскольку собственный вес у Жаботинского больше. А меньшими дозами, чем 2,5 килограмма, делать ставки на повышение в этой игре нельзя! Так они и получились эти 217,5 килограмма.
Вдруг Жаботинский резко выпускает штангу из рук…
И вот Жаботинский наедине с поневоле заказанным им мировым рекордом. Штанга плавно идет вверх, как вдруг, на полпути, Жаботинский резко выпускает ее и, схватившись за плечо, с гримасой боли поспешно удаляется за кулисы.
Что случилось?
Но соревнования тяжелоатлетов идут по жесткому графику, и мгновенно объявляется третий выход Власова, который попросил установить 217,5 килограмма – на полтора килограмма больше собственного рекорда.
И опять-таки специалистам и знатокам цель Власова ясна. Он установил сегодня два мировых рекорда – в жиме (197,5) и в рывке (172,5) и теперь намерен увенчать свое триумфальное выступление третьим рекордом – в толчке. Правда, это не даст ему рекордной суммы, поскольку 172,5 килограмма в рывке покорились Власову лишь в четвертом, дополнительном, подходе, однако кому же непонятно: установи он сейчас рекорд в толчке – и имя его будет вписано в историю Олимпиад золотыми буквами.
А что же Жаботинский? Конкурента в нем Власов уже, естественно, не ощущает. По крайней мере в данный момент, в Токио, сегодня. Конечно, 217,5 килограмма, которые лежат сейчас перед Власовым, не шутка, но если даже они не подчинятся его воле, технике, силе, так или иначе он – олимпийский чемпион. Вернее, вновь олимпийский чемпион, как и четыре года назад в Риме. Тем паче что этот же вес, заказанный Жаботинским сгоряча, не более чем бравада. К тому же она невесело началась: плечо у Жаботинского повреждено – и, быть может, основательно.
Власов сосредоточивается. Мертвая тишина. Вот он подходит к штанге. «Подрыв» выполнен чисто, но на грудь вес ложится тяжеловато. Это плохой предвестник. Однако главное сейчас – хорошо толкнуть с груди.
– Нет!
Штанга с грохотом падает на помост.
«Если Юра их возьмет, ставь, Сидорович, на 7 кг больше!»
Досадно. Да что поделаешь – не все сразу! И потом – разве за ним в Токио не два мировых рекорда, не олимпийское чемпионство? Не так уж мало.
Впрочем, так рассуждает в эти минуты не один Власов, – пожалуй, все, кто находится в зале, на сцене: за столиками жюри, за кулисами. О Жаботинском они как-то позабыли. Между тем у него остается еще один подход, и сам он настроен совершенно иначе. Что ж, пусть думают, что 217,5 килограмма для него нереальны, коли Власову не дался этот вес. Но он сам и его секундант Алексей Сидорович Медведев (тот самый Медведев, который первым из советских атлетов перешагнул в сумме рубеж 500 килограммов) уверены, что вес этот ему по плечу. Которое, кстати, у него вовсе и не болит, совершенно здорово. Если бы кто-нибудь стоял рядом с Жаботинским и Медведевым в тот момент, когда Власов заказал 217,5 килограмма, он мог бы услышать, как Жаботинский сказал секунданту:
– Если Юра их возьмет, ставь, Сидорович, на 7 килограммов больше!
То есть 224,5 килограмма!
Потому что Жаботинский был убежден, что и они ему под силу. Да, зря о нем сейчас позабыли! И зря, когда он вышел на сцену, в зале стоял не слишком почтительный шумок, зря кто-то направился уже к выходу.
Впрочем, когда он склонился над штангой и его кисти впились в гриф, тишина установилась полнейшая и движение в дверях замерло.
Ну что ж, следите теперь внимательно!
Заметьте, как легко оторвал он от земли вес, который не давался еще ни одному человеку, как мягко и бережно положил его на грудь.
Позвольте, а это что? Жаботинский улыбается?
Да, именно так – и эту улыбку фиксируют десятки фотоаппаратов и кинокамер.
Продолжая улыбаться, Жаботинский ждет хлопка судьи, после которого можно начинать толчок. И затем легко, словно игрушечную, вздымает над головой штангу весом 217,5 килограмма.
– Есть! Опустить!
Но Жаботинский не думает так скоро расставаться со штангой. К чему это? Она ведь ему не в тягость. Он стоит в центре помоста и, держа на выпрямленных руках неслыханный вес, счастливо смеется.
И только потом нежно опускает штангу на помост.
Овация. Но далеко не все еще понимают, что с этими мгновениями связано и нечто более значительное. Кулиса слегка приоткрывается, и слышно, как кто-то из наших спортсменов за сценой кричит:
– А у Власова-то попыток больше нет!
И потом еще громче:
– Ленька – чемпион!
Эти слова сразу переводят в зале – на японский, английский, немецкий...
И овация выходит из берегов.
Вот так это и произошло.
Если верить еще и легендам. Которые, между прочим, имеют хождение даже в спортивном мире.
В действительности же многие детали с легендами не сходятся.
Впрочем, если бы события на токийском помосте развивались именно так, как мы описали их выше, это тоже была бы замечательная победа. Атлеты вправе маневрировать попытками и пожертвовать вторым подходом, желая усыпить бдительность соперника (чтобы затем в единственном оставшемся бросить вызов и великолепной сумме, и состоявшемуся уже, казалось бы, олимпийскому чемпионству Власова, и мировому рекорду его в толчке). Решиться на такое мог только великий спортсмен.
Однако Жаботинский совершил в Токио нечто большее. И читатель, надеемся, по достоинству оценит это, когда мы внесем в легенду фактические коррективы.
«Спокойнее, Леня, спокойнее…»
Во-первых, травма у Жаботинского действительно была. И нелегкая. За десять дней до соревнований он серьезно растянул на тренировке предплечье, и все эти дни оно было подвержено новокаиновой блокаде (с 32 гидрокортизоном). За два часа до соревнований Жаботинскому была сделана в предплечье последняя серия уколов. Медведев особенно переживал: «Вот дела, впервые ты, Леня, на Олимпиаде – и такая история!» Острую боль в плече Жаботинский почувствовал еще во время состязаний в рывке, и Медведев тогда же начал растирать ему плечо до красноты специальным разогревающим составом. Боль ушла, но кожа горела, и Жаботинский выходил на сцену с закрытыми плечами и грудью, в «соколке». Тут же, впрочем, он сделал попытку настичь Власова, хотел установить мировой рекорд в рывке, но удержать штангу не сумел, пустив ее, как говорят гиревики, «на себя».
И во время знаменитого своего второго подхода в толчке он выпустил штангу опять-таки не из тактических соображений. Он хотел взять 217,5 килограмма, очень хотел, однако упражнение начал неудачно: «тяга» со старта должна идти от ног, он же быстрее, чем нужно, перенес центр тяжести вверх. Создалась пауза, заминка, которую он непроизвольно хотел еще преодолеть за счет силы рук (что, в общем, было уже бесполезно). Лишь бросив штангу и «отключившись», он вновь почувствовал боль в плече – еще более острую, чем прежде. Но при всем том успел запомнить, вжиться в другое ощущение. Стартуя, он почувствовал огромный прилив сил и теперь знал, верил, что непременно возьмет этот вес...
– Чувствую, что даже больше могу, – сказал он в эти минуты Медведеву.
Вот почему, когда Власов направлялся к штанге весом 217,5 килограмма, Жаботинский действительно был исполнен решимости пойти и на 224,5. Медведев, вновь занявшийся его плечом, говорил: «Спокойнее, Леня, спокойнее...»
А потом...
Потом, когда он стал олимпийским чемпионом, Юрий Власов сразу вышел на сцену, обнял его и расцеловал.
Но с того дня на один помост с ним больше не выходил.
Предполагалось, что их новая дуэль состоится летом 1967 года, на IV Спартакиаде народов СССР,
Однако Власов в последний момент от участия в соревнованиях отказался.
А вскоре заявил, что со спортом расстался навсегда.
Личное дело
Леонид Иванович Жаботинский
28 января 1938 года, Харьковская область – 14 января 2016 года, Запорожье
Двукратный олимпийский чемпион (1964, 1968), чемпион мира (1964—1966, 1968), чемпион Европы (1966, 1968), пятикратный чемпион СССР (в 1964—1969).
Заслуженный мастер спорта СССР (1964).
Установил 19 мировых рекордов, в том числе два в троеборье — 560 кг (1964) и 590 кг (1967); 20 рекордов СССР, 58 рекордов УССР.
