Глеб Писаревский: Это последнее интервью перед Олимпиадой «Советскому спорту»
ТЯЖЕЛАЯ АТЛЕТИКА
В середине июня на контрольных соревнованиях российских тяжелоатлетов в Подольске произошло событие, которое в одночасье изменило расклад сил в весовой категории 105 кг. 28-летний штангист из Архангельска Глеб Писаревский, отработав шесть подходов, зафиксировал в рывке 200 кг (мировой рекорд), а в толчке – 242,5 (повторение мирового рекорда). Эти результаты сразу сделали Глеба главным претендентом на олимпийскую победу.
«В ДВА ГОДА Я ДЕРЖАЛСЯ ЗА ШТАНГУ»
— Глеб, не рано «выстрелили»?
— А у меня выхода другого не было. Если бы я поднял меньше, может быть, сейчас не сидел бы тут с вами и не рассуждал об олимпийских перспективах. Мне надо было выложиться, показать все, что могу. В итоге получились личные рекорды в рывке, в толчке и сумме двоеборья. Жаль, что эти результаты не будут засчитаны как мировые рекорды (для этого соревнования должны входить в международный календарь), но вот в таблицу рекордов России их внесут.
— А резервы на олимпийский старт у вас остались?
— Олег Глебович, мой отец и по совместительству личный тренер, постоянно настраивает на то, что это — не предел, что мне надо еще работать и тогда смогу прибавить в обоих упражнениях. Не конкретно на Олимпиаде, а вообще. Мы понимаем, что Олимпийские игры — это совсем другие соревнования: люди туда едут, главным образом, не рекорды бить, а медали выигрывать. Там многое определит тактическая борьба.
— Давайте с высоты достигнутого вами на соревнованиях в Подольске оглянемся назад. Как вы пришли в этот вид спорта?
— Готовиться к тяжелоатлетической карьере я, можно сказать, начал с… первого дня рождения. Ну не мог я стать фигуристом или, например, легкоатлетом, поскольку мой отец был штангистом, мастером спорта, рекордсменом нашей Архангельской области. Из детского сада мама почти каждый день водила меня в тяжелоатлетический зал, где занимался отец. Сохранились даже фотографии, где мне около двух лет, еще на ногах едва стою, а уже держусь за штангу.
Потом, когда начал что-то понимать, стал донимать отца: «Ну когда же можно будет прийти на настоящую тренировку?» В ответ слышал одно и то же: «Подожди, успеешь еще». Это сейчас он с гордостью рассказывает всем, что сын поднимает в рывке больше, чем он в толчке, а тогда, если честно, не хотел, чтобы я стал профессиональным штангистом. Его главным контраргументом стали… постоянные боли в спине — результат многолетних тренировок. «Неужели ты хочешь, чтобы у тебя они тоже были?» – спрашивал он. Но меня уже было не остановить. А когда прочитал книгу олимпийского чемпиона Юрия Захаревича, где он написал, что начал заниматься тяжелой атлетикой с 10 лет, совсем потерял голову: «Как же так, ведь мне уже 11!»
— Ну и когда вы стали штангистом?
— Наверное, в 1992 году на первенстве страны среди юношей (до 16 лет), где я выиграл свою первую золотую медаль и выполнил норматив мастера спорта в категории 67,5 кг. В рывке поднял 112,5 кг, в толчке – 142,5 кг. Счастливее меня в тот момент человека на свете не было…
С 1995 по 1996 год выступал за юниорскую сборную России – стал победителем первенства мира и Европы в весе 91 кг. А в 1997 году попал в национальную команду и сразу же поехал на чемпионат мира в Таиланд.
РЫЖИХ ТАЙВАНЬЦЕВ НЕ БЫВАЕТ
— Но прежде, насколько мне известно, вы полтора года тренировались в составе… сборной Тайваня?
— Не в составе, а рядом с ним. После развала Союза, отцу, тогдашнему старшему тренеру юниорской сборной СССР с 5-летним стажем, не нашлось работы в России, и в 1993 году он принял приглашение Федерации тяжелой атлетики Тайваня возглавить национальную сборную. По условиям контракта он мог взять с собой вз
сю семью, чем и воспользовался. Я как раз школу окончил, поступил на спортивный факультет Архангельского педагогического института. Пришлось взять академический отпуск. На Тайване нам выделили семейный номер на олимпийской базе. Я каждый день ходил вместе с отцом в зал, и голова была забита только одним – хорошо потренироваться и прибавить в результате.
— Остаться навсегда на острове не предлагали?
— На уровне национального олимпийского комитета – нет, а так, в разговорах с тренерами сборной эта тема затрагивалась довольно часто. «Давай мы тебе паспорт поменяем», — говорили они. «А что с волосами делать, ведь они у меня рыжие, на Тайване таких ни у кого нет?» — спрашивал я. «Не проблема, их легко перекрасить…» В общем, хи-хи, ха-ха – ничего серьезного.
— Давайте вернемся в Таиланд, где состоялся ваш дебют в национальной сборной России
— Ох, как не хочется вспоминать те соревнования! Я выступил там крайне неудачно, хотя и занял четвертое место. Для дебютанта вроде бы неплохо, но нет в спорте, на мой взгляд, ничего более обидного, чем четвертое место. Остановиться в шаге от пьедестала почета – это всегда тяжелый психологический удар. В том году на чемпионате мира в Ванкувере я тоже, кстати, занял четвертое место. На Европе снова был четвертым. Прямо злой рок какой-то! В моей коллекции, не поверите, до сих пор нет ни одной стоящей медали (не считая юниорских соревнований): мне всегда не хватало одного удачного подхода. Может быть, хоть сейчас, в Афинах, получится…
А возвращаясь в 97-й год, вспоминаю, как за два месяца до начала чемпионата мира страшно разболелось левое колено. Я даже отцу на сборах сказал: «Давай уедем домой – будем лечиться». Но тогдашний главный тренер сборной Павел Горулев поставил вопрос ребром: «Если уедете, подведете команду, замены уже нет».
В последующие два года после чемпионата я выпал из поля зрения руководства сборной. Колено болело не переставая, ни классическая, ни народная медицина не помогали. День тренируюсь, три успокаиваю боль. Слезы из глаз – ни сесть, ни встать. Наконец в 99-м решился: или бросаю это дело, или ложусь на операцию. Поехали с отцом в ЦИТО, и там меня осенью прооперировали. Сейчас, тьфу-тьфу-тьфу, о том времени напоминает лишь шрам на ноге.
«ЖИВУ ОТДЕЛЬНО, ПИТАЮСЬ У МАМЫ»
— У вас за плечами три чемпионата мира, чемпионат Европы, солидный стаж выступления в составе национальной команды. Как получилось, что к своей лучшей форме вы подошли лишь в 28 лет?
— Вы не первый, кто меня об этом спрашивает. Честно скажу: не знаю. Может быть, время мое пришло? Главное, что это произошло очень кстати – в олимпийский год.
— Насколько для вас важна материальная сторона олимпийской победы?
— Знаете, я готов выиграть олимпийскую медаль и без денег. Для меня это так важно сейчас — победить! Правда, ребята в команде, которые уже завоевывали награды на Играх, утверждают:мол, это я сейчас так говорю, а если, даст Бог, выиграю, первым делом спрошу: где мои деньги?
— Все равно видно, что вы – человек обеспеченный. Это так?
— Относительно. В Архангельске у меня есть собственная двухкомнатная квартира, автомобиль «Опель», я получаю неплохую зарплату и ни в чем себе не отказываю.
— А хозяйка в этой квартире есть?
— Еще нет. Но обязательно будет. Пока же питаться езжу к маме. Архангельск – город небольшой, и для того, чтобы доехать на машине до родительского дома, нужно три минуты.
— Признайтесь, вас не тяготит нынешнее повышенное внимание к вашей персоне со стороны журналистов?
— Еще как! Я все время задаю себе вопрос: «Ну почему именно мне звонят? Что я такого сделал? Всего лишь удачно выступил на контрольных соревнованиях? Ведь в команде есть более достойные люди: олимпийский чемпион Алексей Петров, заслуженные мастера спорта Олег Перепеченов и Юрий Мышковец. Все, слово даю, это интервью – последнее перед Олимпиадой! Я, правда, уже говорил это несколько дней назад, но для «Советского спорта» сделал исключение – все-таки мы давно знакомы.
