«В драке решает опыт». Волейболист Земченок про нефть, Петербург и Prodigy

Он игрок сборной России, но о нем не знает Википедия,  ему 27 лет, но некоторые тренеры называют его открытием сезона, он дважды за полгода поучаствовал в победе над «Белогорьем» и имеет диплом экономиста. Денис Земченок проводит выдающийся сезон. Мы ему позвонили.     

‑ Единственное место, где можно узнать ваше место рождения, профайл на сайте краснодарского «Динамо», который сообщает про Свердловскую область.

‑ Все верно, родился в крошечном городке Нижняя Тура, прожил там года три-четыре и родители уехали в Санкт-Петербург, поэтому всю сознательную жизнь жил там и считаю себя петербуржцем.

‑ Какие мысли сейчас, когда попадаете в Нижнюю Туру?

‑ «Слава богу, что мои родители отсюда уехали». Я туда регулярно приезжал на школьные каникулы, потом времени стало меньше, но раз в два года стараюсь бывать.

‑ Вы же не сразу поняли, что Санкт-Петербург это один из самых эффектных городов на земле?

‑ Да, когда был маленький, не понимал, думал, что везде так, что везде такая архитектура, что все города такие большие, что везде так красиво. С другой стороны, когда начал взрослеть, появилась мысль, что в принципе в каждом городе есть что-то свое.

‑ Самое любимое место в Питере?

‑ Не буду оригинальным – Невский проспект. Понимаю, что так все отвечают, но он правда дышит всем этим духом культурной столицы, и так много иностранцев там, и такие все разные, и встретить можно кого угодно. Пройти от Дворцовой до Площади Восстания – это, наверное, самый короткий путь к тому, чтобы почувствовать дух города.

‑ Что хуже -30 в Новосибирске или знаменитый «0»в Питере?

‑ Повезло, я не застал холодных дней в Новосибирске, как раз на это время мы куда-то уезжали. Конечно, мне слякоть не нравится и в Новосибирске действительно зима ‑ это зима, какая она должна быть в России. Вообще, я же еще и в Краснодаре играл, там вообще прекрасная зима, тепло все время.

‑ Но жить в Санкт-Петербурге останетесь?

‑ Да.

‑ У каждого волейболиста есть веселая история о детско-юношеских тренировках, давайте вашу?

‑ Детский летний лагерь, мы приезжаем, а основная площадка занята девочками, которые на два года старше и тоже тренируются. Пришлось самим в лесу расчистить себе площадку, насыпать песок, все приготовить и там тренироваться. Когда тебе 10-11 лет – целое приключение. Правда, сначала казалось, что ты не в волейбольный лагерь приехал.

‑ Какой выезд был самый запомнившийся?

‑ Тут чисто спортивная история – нам было по 16 лет, и в составе сборной Санкт-Петербурга мы приехали на Спартакиаду, заняли 13-е место, и, казалось, что играли просто в другой волейбол, там был настолько выше уровень у тех, кто занял призовые места. Были дворовые истории, конечно, когда где-то могли встретить не очень хорошо.

‑ Есть ощущение, что из всех спортсменов за пределами единоборств, волейболист будет наиболее успешен в драке: рост, плюс взрывная сила в руках, спине, плечевом поясе.

‑ Здесь у меня своя теория: в драке, на мой взгляд, большую роль играет опыт. Взрывная сила и данные будут у многих спортсменов, поэтому в драке все зависит от опыта и от практики.

‑ У вас был момент, как в американском фильме, когда не идет игра и тренер вдруг говорит, что-то такое, что выходишь и убиваешь всех на площадке.

‑ Очень хотелось бы сказать, что что-то такое было, но прямо голливудского эпизода не вспомню. Да, часто тренер пытается вдохновить и взбодрить команду, есть способы, когда он может разозлить, настроить против себя, но сделать так, чтобы злость эту ты бы вылил на площадке. Но какого-то одного эпизода, пламенной речи могу не вспомнить.

‑ Несколько лет назад у питерской команды начались финансовые проблемы, как вы их ощутили до того, как перешли в Краснодар?

‑ Когда начались непростые времена, у меня появилась первая машина, случалось подрабатывать таксистом. В Питере была такая контора, которая сотрудничала с несколькими ресторанами, и мы развозили тех, кто поздно заканчивал работу: официанты, повара. Знаю, что ребята, постарше вообще подрабатывали грузчиками, так что в такси еще нормально. Да, не высыпаешься, но, по крайней мере, не так устаешь физически. 

‑ Сколько раз вы тогда отвечали на глупые вопросы о волейболе?

‑ Во-первых, я сам особо не афишировал, как-то не хотелось говорить, что у меня основная работа волейбол. Не люблю я прибедняться, вот, мол, мне так тяжело в жизни, пожалейте.  Во-вторых, когда люди едут вечером с работы, наверное, им не очень интересно узнавать обо мне. Ну или просто едет какая-то веселая компания, ты понимаешь, что ты там вообще лишний.

‑ В какой район лучше было не заезжать. Самый знаменитый ‑ Купчино?

‑ Купчино известный, да, но все спальные, которые удалены от центра, были одинаково небезопасны: Автово, Рыбацкое, все, что по периметру города, может принести приключений.

‑ Вы где жили?

‑ На Васильевском – своеобразное место, нет пробок, жизнь более размеренная. Родители до сих пор там и мне очень нравится там появляться.

‑ Первую волейбольную зарплату помните?

‑ 3000 рублей заплатили, я купил себе CD-плеер, который стоил 3100, пришлось у папы занять еще 100 рублей. Купил и уехал на сборы, играл тогда за команду «Балтика».

‑  Что играл тот плеер?

‑  В тот момент, наверное, Prodigy, Limp Bizkit и Linkin Park. Это же было время, когда диски уже можно было записывать на компьютере, скачивать с Интернета (медленно, правда) песни и слушать, что хочешь.

‑ Сейчас в VK написано, что слушаете транс и R’n’B.

‑ Написано, но это не совсем так. Мне нравится электронная музыка, пожалуй, больше, чем любая другая. Сейчас могу какой-то подкаст послушать, и что-то выбрать из него. Из последнего мне понравился Авичи (шведский диджей, ‑ Прим. ред.), насколько помню, у него один из альбомов стал одним из лучших.

‑ Вы из Питера еще и успели увезти диплом об экономическом образовании?

‑ Да.

‑ Считаете себя подкованным в экономике?

‑ По специальности я бухгалтер, о своих навыках могу только сказать, что если бы открывал фирму, то самого себя в роли бухгалтера я бы взял в последнюю очередь.

‑ Готовы ответить, почему меняются цены на нефть?

‑ Страны ОПЕК отказались сокращать добычу нефти, и ее больше чем надо. Называется профицит. А вот почему сейчас стали расти, кстати, не знаю, может они согласились на какие-то условия, которые им предлагали.

‑ Давайте приближаться к волейболу. Вы из тех спортсменов, кто слышал от травматолога самую неприятную фразу «разрыв крестообразной».

‑ Честно, не знал, что бывает такая травма с коленом. Понял по ощущениям, что вряд ли быстро пройдет. Принесли к доктору, говорят либо мениск, либо крестообразная связка. Я не очень понимал, что это такое, попросил только сказать о сроках восстановления. Сказали, что если кресты, то сезон закончен. У меня глаза увеличились, думал, что все обойдется. Не обошлось.

Когда ты лежишь и нельзя ходить, сложно поверить словам «через восемь месяцев ты уже про это не будешь вспоминать и прыгать как раньше». Много переживал, сомневался, не знал, куда себя деть.

‑ Количество свободного времени удивило?

‑ Сначала было очень непривычно, потому что первый месяц нельзя было даже ходить. Читал, смотрел фильмы вместе с женой. Как только разрешили ходить, начал много работать в тренажерном зале и стало проще, три-четыре часа занимался восстановлением с тренером по физподготовке и проводил время с женой. 

‑ Человек из ваших родственников, который лучше всего разбирается в волейболе?

‑ Маму и папу, наверное неправильно будет в этот список включать, они еще до моей карьеры разбирались. Мама в детстве тренировалась. Папа, как и все дети того времени, во дворе играли во все, что только можно. Поэтому я бы бабушку назвал. Мы с ней смотрели чемпионат мира по футболу в 1998-м году, я был очень удивлен, что она способна так разбираться в футболе. Сейчас она включилась в волейбол, смотрит, спрашивает. Мы можем созвониться, она меня узнает как и что.

‑ Этот сезон назвали бы лучшим для себя?

‑ Думаю, да. Раньше не было столько игрового времени… Хотя тут, конечно, каждый мог бы сказать, мол, я вообще-то крутой, просто вот не сложилось. Поэтому я не считаю, что я там какой-то недооцененный, но так действительно складывалась карьера. Сейчас есть возможность играть, сезон складывается неплохо и слава Богу.

‑ Из-за травмы Мороза вам приходится играть почти без замен, организм удивляется?

‑ Организм удивляется еще с мая, когда попал в национальную сборную. Его удивление пока не заканчивается, но это все со знаком плюс. Раньше не приходилось лишаться отпуска, но я ни в коем случае об этом не жалею, просто непривычно, что в таком режиме пришлось готовиться.

‑ В числе прочего вас хвалят за стабильность в ключевых отрезках. Можете несколько раз подать, не ошибаясь, в конце партии, в чем секрет?

‑ Для меня главное ничего не менять во время подачи. Стараться все делать одинаково: подбрасывать, выходить под мяч, бить его все делать идентично. Потом, когда ловишь это ощущение, уже можно усовершенствовать какие-то элементы. И на эти 10 секунд, которые у тебя есть на подачу,  стараешься отключиться от всего, оказаться в своем микромире и подавать.

‑ Когда последний раз слышали, что вам кричат с трибуны?

‑ Наверное, на Кубке в Белгороде. Крикнули «Останься после матча, посмотри, как играет Тетюхин». У меня тогда мало что получалось в матче, была сложная игра. Остался, посмотрел, видимо, что-то взял для себя. Мы потом выиграли у «Белогорья»