Белая дрянь сожгла Алексея Егорова

Питерский нападающий Алексей Егоров считался одним из самых талантливых воспитанников СКА начала 90-х годов. Вместе с ним в армейской команде играли нынешние лидеры сборной России Максим Соколов и Максим Сушинский. Егорову же суждено было сыграть за национальную команду лишь 3 матча. Виной тому наркотики, погубившие питерскую хоккейную звездочку.

УСЫНОВЛЕНИЕ ОДНОКЛАССНИКА

Алексей родился в обеспеченной советской семье. Его мать Антонина Викторовна работала техническим редактором на засекреченном военном заводе, а отец Юрий Иванович был машинистом метро. В 28 лет с Егоровым-старшим произошла трагедия. Отец будущего хоккеиста упал в подвал дома, что спровоцировало паралич. В 30 лет болезнь приковала Юрия Ивановича к постели.

– Алексей появился на свет семимесячным, весил всего килограмм четыреста граммов, росточком был 40 сантиметров, – вспоминает Антонина Викторовна. – Врачи даже говорили, что ребенок не выживет. Однако мы выкарабкались. Леша с детства очень много ел, наверное, поэтому он и вырос нормальным парнем.

То, что Алексей может стать профессиональным хоккеистом, родные заметили, когда ему было пять лет. Старший брат Егорова Николай, который всю жизнь был рядом с ним и как мог поддерживал его, возвращался зимой домой мимо хоккейной площадки.

– Иду и слышу до боли знакомый детский голос. Подхожу к коробке, а на ней Леха здоровых ребят, которые раза в два его старше, обыгрывает, а те ничего сделать не могут. При том что на коньки он вообще первый раз в жизни встал, – вспоминает Николай.

Через два года Алексей играл в детской команде СКА. Его первым тренером был Александр Балаев – по мнению родных, единственный наставник, который смог понять Егорова как человека и дать ему возможность раскрыть талант. С самого детства он играл вместе с более взрослыми ребятами и выглядел на их фоне лучшим. У него были уникальные руки и глаза на затылке. На своей позиции центрального нападающего Егоров считался королем.

В обычной же жизни Алексей оставался очень добрым человеком. Он учился в 383-й школе, которая была напротив его дома на Авангардной улице. Когда у одноклассника Алексея Максима умерла мать и он остался сиротой, Егоров пришел домой со словами: «Мама, Максима будут распределять в детский дом, а этого допустить нельзя, ты должна его усыновить».

– Отказать сыну было невозможно, – рассказывает Антонина Викторовна. – Полгода я ходила по различным комитетам, оформляла опекунство, и в итоге мы забрали Максима. Он стал мне как сын, а Леше как брат. Прожили вместе 10 лет, пока не женился, не встал на ноги.

Учителя в школе Егорова побаивались. Он всегда делал так, как считал нужным. Когда у него умерла овчарка, Алексей собрал чуть ли не всю школу и повел на похороны. Преподаватели даже не знали, как реагировать. Вроде бы учебный день сорвал, а с другой стороны, какой поступок совершил! Таким же своевольным Алексей был в отношениях с тренерами. Но если в школе ему многое сходило с рук, то в хоккее недисциплинированность непозволительна. У Егорова постоянно возникали разногласия с наставниками, из-за чего во многом он так и не смог полностью себя реализовать.

НАТАША И НИКИТА

Семейная жизнь Егорова началась очень рано. В 17 лет у него родился сын Никита. Правда, с его мамой Наташей Егоров зарегистрировал отношения через несколько лет. Она росла рядом с ним в неблагополучной семье, и родители Алексея были против их взаимоотношений.

– Но жена для брата всегда оставалась единственной и самой любимой, – рассказывает Николай. – Он не мог жить без нее. Когда уезжал играть в другой город, всегда брал с собой. А если у Наташи возникали проблемы с визой, звонил мне и говорил, что если она не приедет через две недели, то сам бросит все и вернется.

К сожалению, супруга не стала для Егорова опорой в жизни. Они ссорились и в Питере часто жили порознь. Воспитанием же Никиты, когда он был в городе, занималась в основном Антонина Викторовна.

Его первой профессиональной командой был родной СКА. Он играл в многообещающей тройке вместе с Максимом Сушинским и Павлом Евстигнеевым.

– Это была гениальная тройка. Ребята чудеса на площадке творили, – вспоминает лучший голкипер чемпионата мира-2002 Максим Соколов, который играл вместе с Егоровым. – Лидером был Алексей. Он не забивал некрасивых шайб. Если понимал, что гол получится корявым, всегда отдавал партнеру, чтобы отличился тот.

Руководил СКА в то время Михайлов. Борис Петрович известен как диктатор, и Егорову с таким специалистом ужиться было очень сложно. На одной из тренировок в 1994 году хоккеист повздорил с Михайловым, заорал на него матом. Реакция наставника была незамедлительной.

– Собирай вещи. Ты свободен, – сказал Михайлов. Алексей так и сделал, уехав отдыхать в Сочи.

После конфликта у Егорова был только один путь продолжения карьеры. Его приглашали в клуб НХЛ «Сан-Хосе», куда он и уехал в 1995 году.

– На самом деле особого желания выступать в Америке я у него не видел, – вспоминает Максим Соколов. – Он хотел играть только в России. Да и за океаном начались проблемы с тренерами. «Сан-Хосе» руководил известный специалист Кевин Константин, недолюбливавший европейцев, особенно русских. Леха три года сидел в фарм-клубах, практически не играя за основную команду. Хотя в первый сезон получил приз как лучший новичок Интернациональной лиги, а потом дважды его приглашали на матчи всех звезд.

Когда же Алексею все-таки дали шанс зарекомендовать себя в НХЛ, он им воспользовался блестяще. В первой игре сделал голевой пас, а во второй – хет-трик. Причем на площадку питерец выходил в одном звене с такими звездами, как Игорь Ларионов, Сергей Макаров и Сандис Озолиньш. Однако Константин, к большому удивлению всех, отправил Егорова обратно в фарм-клуб.

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ПИТЕР

Отыграв три года в Америке, летом 1998 года Егоров вернулся в Россию.

– В нашей стране стали предлагать хорошие контракты, Леша хотел провести один-два сезона в России, попасть в сборную, раскрыться и при возможности подписать в НХЛ крупный контракт, – рассказывает Николай. – Заманчивое предложение поступило из ярославского «Торпедо». Команду возглавлял Петр Воробьев, и поначалу все складывалось великолепно. Алексею положили самую большую зарплату в клубе. Он ехал туда играть как будущий лидер, тем более что после Америки находился в прекрасной форме. Но в августе 98-го случился дефолт. За три месяца, что Леха выступал в «Торпедо», ему практически ничего не заплатили. Самым страшным для него было видение игры Воробьевым. Петр Ильич – приверженец оборонительного хоккея. А этого Алексей пережить не мог. Ярославль просто убивал в брате хоккеиста. Закончилось все тем, что Алексей собрал вещи и вернулся в Питер.

Соколов, игравший в СКА, узнал, что его друг в городе. Сказал об этом главному тренеру питерцев Николаю Маслову, который и пригласил Алексея вновь в армейский клуб. В это время и начались все проблемы Егорова, в конечном счете приведшие к гибели.

МАШИНА БЕЗ БЕНЗИНА

В Питере Алексей по-прежнему жил на Авангардной рядом с друзьями детства. Они и затянули Егорова в адскую компанию. Зимой 99-го хоккеист стал принимать наркотики.

– Эти люди, которых он чуть ли не боготворил, оказались великолепными психологами, – говорит Николай. – Они в отличие от тренеров сумели найти к нему подход. Ради приятелей Алексей готов был сделать все что угодно. Он их поил, кормил, одевал, возил по казино, дискотекам. Они же откровенно его кидали на деньги. У него был приятель по прозвищу Длинный. Так когда Лехи не было в городе, он говорил дворовым парням: «Скоро Егоров приедет, и я его «обую». Когда я пытался это брату объяснить, тот мне отвечал: «Длинный – не сволочь. Все дело в том, что он с детства недоедал. Я помню, как он подбегал ко мне и просил 15 копеек на булку, потому что по два дня не кушал. Я же сейчас хочу им показать, как люди живут».

Поначалу никто из родных не знал, что Алексей принимает героин. Догадывался только Соколов, который видел, что парень с каждым днем играет все хуже. Через два месяца Егоров сам пришел к брату и все рассказал.

– Началась адская жизнь, – вспоминает Николай. – Все деньги уходили на лечение, а еще больше – на наркотики. В наших больницах пока одни лечат, другие тут же предлагают купить эту дрянь. К тому же Длинный потихоньку сам привозил Лехе героин. Когда брат выходил из больницы и месяц ничего не принимал, он подходил ко мне и говорил: «Я машина без бензина, а так никуда не уехать. Без наркотиков для меня все черное, ничего хорошего не вижу».

Чтобы спасти Егорова, необходимо было отправить его выступать за границу. В сентябре 99-го он уехал в Америку, а на следующий год – в Германию, где смог набрать форму и вновь заиграл на относительно приличном уровне. Однако его по-прежнему тянуло на Авангардную. Хотя тело и выкинуло из себя всю грязь, мозг всегда помнил о героине. Когда Егоров в марте 2000-го вернулся домой, срыв произошел незамедлительно. Немецкий клуб «Швеннинген» стал последней командой Егорова.

– Я была в шоке и не знала, что делать, – говорит Антонина Викторовна. – Я ведь никогда до этого о наркотиках вообще не думала. А тут на моих глазах медленно, но верно стал умирать сын…

СМЕРТЬ

– Последние месяцы его жизни – это мрак. Бороться с наркоманией было невозможно. К тому же от Алексея практически все отвернулись, он в момент стал никому не нужен, – вспоминает Николай.

Когда деньги закончились, Егоров стал покупать наркотики в долг. Однажды он отдал под залог свой паспорт. Когда настало время расплачиваться, он пришел к Николаю.

– На тот момент Леша месяц ничего не принимал, но я испугался, что если дам ему денег, он пойдет и не паспорт вернет, а героин купит. Он начал кричать, мол, почему ему не верят. На что я предложил пойти за паспортом вместе, но он отказался.

Егоров решил вытащить документы силой и отправился к наркодилерам на улицу Генерала Симоняка один. Однако справиться с четырьмя мужиками было невозможно. Его жестоко избивали в подъезде, пока он скатывался по лестнице с седьмого на третий этаж. А потом Алексей, не выдержав боли, выпрыгнул из окна. Паспорт подонки выкинули следом. Произошло это 2 марта 2002 года…

Хоронили Алексея Егорова в Международный женский день на Южном кладбище Санкт-Петербурга. Людей из хоккейного мира практически не было. Родственники не хотели выслушивать лицемерные слова тех, кто отвернулся от Алексея в беде.

Самое лучшее, что оставил после себя питерский хоккеист, – его десятилетний сын. Никита мечтает играть в хоккей, и, по словам Соколова, перспективы у него есть.

– Я и Максим Сушинский периодически передаем Антонине Викторовне деньги, потому что Алексей никаких сбережений не оставил, только долги. Но хотелось бы, чтобы об этой семье вспомнили и помогли все люди, знавшие Алексея, — говорит Соколов.

ДОСЬЕ «СОВЕТСКОГО СПОРТА»

Алексей Егоров. Родился в Санкт-Петербурге 21 мая 1975 года. В 1982 году стал заниматься хоккеем в ДЮСШ СКА. В 1992-м дебютировал в команде мастеров. В 1995 году уехал в Северную Америку, где до 1998-го играл в системе «Сан-Хосе». В 1996 году был признан лучшим новичком Интернациональной лиги. Участвовал в двух матчах всех звезд. Последним его клубом стал немецкий «Швеннинген». Трагически погиб 2 марта 2002 года.

Сезон	Клуб	Лига	И	Ш	П	О	ШВ
1992/93	СКА	МХЛ	23	4	3	7	16
1993/94	СКА	МХЛ	29	5	3	8	22
1994/95	СКА	МХЛ	10	2	1	3	10
	Форт-Уорт	ЦХЛ	18	4	10	14	15
1995/96	Сан-Хосе	НХЛ	9	3	2	5	2
	Канзас-Сити	ИХЛ	70	33	25	58	92
1996/97	Сан-Хосе	НХЛ	2	0	1	1	0
	Кентукки	АХЛ	79	26	33	59	61
1997/98	Кентукки	АХЛ	82	34	52	86	56
1998/99	Торпедо Яр	Россия	13	3	1	4	8
	СКА	Россия	25	8	8	16	30
1999/00	Адирондак	ОХЛ	41	16	26	42	35
	Лонг-Бич	ИХЛ	26	5	9	14	10
2000/01	Швеннинген	Германия	55	6	16	22	24