Мария Верченова: Раньше обращали внимание на мои юбки, а теперь на шляпы

Лучшая гольфистка России Мария Верченова не выиграла Олимпиаду, но вошла в историю. Результат, который она показала в заключительном раунде олимпийского турнира – 62 удара – стал абсолютно лучшим среди всех участников, и мужчин, и женщин. И это – несомненный повод для гордости. А еще повод для очередной уже встречи в редакции «Советского спорта» с очаровательной спортсменкой.

«После Олимпиады пришло уныние»

- Мария, что изменилось в вашей жизни после Олимпийских игр?

- На самом деле, ничего. Если только какое-то уныние пришло – я так сильно ждала Олимпиаду, что потом стало грустно, когда она так быстро закончилась. Сейчас пытаюсь строить какие-то планы и жить дальше. 

- У спортсменов после большого успеха довольно часто наступает эмоциональный спад. Это ваш случай?

- Мне кажется, я из этого спада потихоньку выхожу. Скоро будут новые турниры – в Америке, в Абу-Даби, много чего. Так что позволить себе унывать я просто не могу.

- Резко расхотелось тренироваться?

- Нет, не в этом дело. Просто когда на следующий день после соревнований наступило закрытие Олимпиады, я вдруг поняла: все закончилось. Что дальше? Когда следующая Олимпиада? Но хорошо то, что сразу появилась новая цель: выступить на Олимпийских играх в Токио. Вот так и надо идти дальше, ставя перед собой цели.

- Гольфистов на профессиональных турнирах журналисты часто просят виртуально пройти поле еще раз и вспомнить ключевые моменты игры. Можете сейчас «сыграть» еще раз тот рекордный раунд в Рио?

- Гольфисты помнят не только недавние турниры, но и удары, которые они делали десять, двадцать лет назад. Когда я играла в последнем раунде Олимпиады, мне удалось войти в такое состояние, когда я даже не знала, с каким счетом играю. По-английски это называется «In the zone». Только на 13-й лунке я услышала, что иду с лучшим результатом дня. Это потрясающее состояние, которое хочется вернуть и постоянно в нем находиться. Войти в него довольно тяжело, но я смогла это сделать.

- Это получилось логически или это было вдохновение?

- И до Олимпиады, и во время Игр мне пришло очень много сообщений. И в одном из них президент Ассоциации гольфа России Виктор Борисович Христенко написал, что именно на Олимпиаде я добьюсь чего-то грандиозного, и что я буду играть намного лучше, чем обычно. Мне кажется, эта мысль мне помогла. Я поняла, что Олимпиада в Рио может стать для меня последней – мало ли как карьера пойдет дальше. Поэтому мне пришлось собраться.

- Играть так же здорово в первых трех раундах мешали только тактические ошибки, или давила еще и обстановка вокруг – внимание СМИ, шумиха вокруг допинга, например?

- Уже в Бразилии шумиха не давила. Это давило за несколько недель, за месяц, когда я делала в Москве очень много интервью, съемок. Много моментов и связано было с допинг-контролем. Меня постоянно проверяли, я точно не знала – участвуем мы в Олимпиаде, не участвуем… А уже в Рио в первые три дня игры мы с моим помощником (кедди) действительно сделали очень много тактических ошибок. Я не ожидала, что поле будет настолько сложное.

- Может быть, стоило приехать в Бразилию пораньше и поле как следует изучить?

- Сейчас, зная, какое это было поле, думаю, надо было приехать за неделю до начала соревнований. Получше бы его узнали, кедди бы тоже поле изучил, продумали бы тактику. Я же приехала за три дня. Но с другой стороны, мне не хотелось «перегореть». Многие девочки, которые начали готовиться к турниру за несколько недель, находясь в Рио – например, бразильянка, чешка Клара Спилкова – они уже переволновались и выступили плохо. А мне хотелось быть со свежими эмоциями.

«Обезьянки воровали бананы»

- Поле в Рио, как рассказывали, было густо населено животными – огромными грызунами-капибарами, обезьянками…

- Это правда. Я обезьянок не видела, но крокодилов, например, видела. Хотя в турнирные дни было очень много людей, и животные попрятались.

- Мартышки мячи воровали?

- Не мячи, бананы из сумки они воровали. Это было.

- С крокодилами вообще гольфисты часто встречаются, особенно когда во Флориде играют.

- Это правда. Они на полях спокойно живут. Бывают моменты, когда твой мяч приземляется довольно близко к воде, и крокодилы видят, как ты к ним подходишь. Но я думаю, те крокодилы, которые живут на гольф-полях, не голодные. На людей кидаться не будут.

- Многие спортсмены жаловались, что оставались голодными в олимпийской деревне – настолько плохое там было питание.

- Очень однообразно, каждый день одно и то же. Курица, макароны, рис, какой-то салат – на этом все заканчивалось.

- Гимнастки рассказывали, что после соревнований в «Макдональдсе» «оторвались»…

- Я их понимаю. Но у меня есть реакция на глютен, я уже девять месяцев ем пищу без глютена – поэтому в «Макдональдсе» есть никак не могу.

- А другие ограничения в питании у вас есть?

- Нет, мне, как гимнасткам, худеть не нужно. Так что торт без глютена я съесть могу – например, шоколадный. А если там есть корж, то уже нет.

- В чем заключается ваша физическая подготовка – штанга, бег?

- Бегаю мало, потому что очень быстро теряю вес. Но кардиоупражнения все равно делаю. Много занимаюсь боксом, работа со свободными весами.

- Что не любите делать, а надо?

- Пресс качать.

- А бокс зачем?

- Тренировать взрывную силу. У нас замах плавный, а удар резкий и мощный. В гольфе движение схоже с боксом – также идет от бедра.

- То есть хук справа для вас не проблема?

- Абсолютно!

- Бокс смотреть любите?

- Нет, к боксу как к зрелищу я равнодушна, но вот часть тренировки, связанная с боксом, мне нравится. Не однообразно и заводит.

- Ваш кедди-англичанин ходил в форме сборной России во время Олимпиады…

- Да он и сейчас ее носит, с сумкой в цветах сборной России  ездит! Мы ему за десять дней до Олимпиады дали послушать гимн России. И он проникся. Говорил: «Я русский, я болею за Россию!» В Штатах во время первой части Олимпиады российских спортсменов по телевизору показывали очень мало, но я заметила, что он не за англичан болеет, а за наших. И потом, когда ему выдали всю экипировку, все время в ней ходил. Так что мой кедди стал наполовину русским.

- Вы же, кажется, в Америке еще и российский флаг на доме, где живете, повесили.

- Да, когда Олимпиада началась, сняли американский флаг и повесили наш. Там ведь традиция – на каждом доме флаг вешать. А у нас был наш, русский.

- На Олимпиаде вы играли в очень интересной шляпе, на которую все обратили внимание.

- Я уже давно стараюсь играть в шляпах, с полями. А на Олимпиаде да, во второй день в американских СМИ написали – Her hat stole all the lights (дословно – «ее шляпа закрыла весь свет», а смысл выражения – «ее шляпа стала главным объектом внимания». Прим.ред.). Так моя шляпа стала известной. А когда на прошлой неделе играла во Франции, слышу, люди говорят: «Смотри, шляпа идет!»

- Раньше обращали внимание на платья, а точнее, на их длину.

- Да, а сейчас юбки у всех стали короче, поэтому обращают внимание на шляпу.

- Именно вы ведь сдвинули моду в одежде для гольфа в сторону большей гламурности.

- Я бы сказала, элегантности. Когда-то это был очень элегантный вид спорта – когда дамы играли в гольф в красивых шляпах, в длинных платьях. Потом это исчезло, но мне хотелось бы, чтобы та мода на элегантность вернулась. 

«Есть ли допинг в гольфе? Да, есть»

- Вы говорите, что перед Олимпиадой вас проверяли на допинг. Других гольфистов, которые тоже готовились в Америке, это не коснулось?

- Один игрок мне рассказывал, что его последний раз проверяли в мае. Меня же с мая проверили, наверное, раз пять. Конечно, это не очень приятно. Как и то, что меня допустили до Олимпиады практически в самый последний день подачи заявки.

- Допинговые офицеры приходили, как это обычно бывает, в самое разное время суток?

- Я обычно обозначала в базе данных ADAMS поздние часы, чтобы точно находиться в этот момент в апартаментах. Сама процедура занимала много времени: пока ты оформишь бумаги, пока сдашь кровь, пока они внесут это в систему… Кстати, что удивительно, на Олимпиаде проб не брали. Предупреждали, что могут приехать – но не приехали.

- Отношение ко многим российским спортсменам в Рио было неоднозначное – одно освистывание пловчихи Юлии Ефимовой чего стоит. Гольф-сообщество отличается своей элитностью – в нем вы, наверное, не почувствовали косых взглядов?

- В целом нет, но исключения были. Например, уже после Олимпиады на турнире в Германии достаю на поле из бэга витамины, прописанные доктором, и начинаю их пить – и слышу, вот, допинг пьет. То ли в шутку, то ли не в шутку, но по-любому неприятно – ребята, пора уже успокоиться.

- После того, как хакеры вскрыли базу данных ВАДА, стало известно, что многие знаменитые спортсмены принимали запрещенные препараты, получив на это специальные разрешения – так называемые терапевтические исключения. Среди них и олимпийский чемпион по гольфу британец Джастин Роуз, и теннисистки сестры Уильямс. У вас изменилось отношение к этим спортсменам?

- О Джастине Роузе не слышала, но слышала и про теннисисток, и про гимнастку Симону Байлз. Вы знаете, на прошлой неделе я участвовала в турнире Evian Masters и встретила там Марию Шарапову. С одной стороны, не хочется вставать на ее сторону, потому что мельдоний, что ни говори, признали допингом, но с другой стороны, смотришь на других спортсменов, и понимаешь – не все так чисто. И то, что на Олимпиаду не допустили именно Шарапову – это неправильно. То, что скандал произошел именно с российской сборной – это очень обидно. Поменялось ли лично мое отношение к этим спортсменам, о которых вы сказали – да, поменялось. Мне неприятно слышать, что некоторые используют такие методы.

- Но они говорят, что ни в чем не виноваты, хотя многие понимают – они используют лазейки в правилах.

- Конечно. Меня часто спрашивают – есть ли допинг в гольфе? Да, есть.

- Для чего он нужен?

- Придать игроку спокойствие. Вот корейские девочки, лучшие сейчас в гольфе – они все очень спокойные. Но у них это в крови, от родителей. Вот такое спокойствие нужно каждому гольфисту. Неважно, хорошо ты играешь, плохо – не должно быть никаких всплесков эмоций.    

- Так валерьянки можно попить…

- Уже не помогает...

- С Марией Шараповой вас очень часто сравнивали – и вот, наконец, на прошлой неделе вы встретились. Наверняка вас уже многие спросили – а какая она, Шарапова? Спросим и мы.

- Я уже рассказывала, что у нас с ней общий врач. И Маша об этом знает, и про меня она тоже знает. Она была с агентом, который в прошлом мне немножко помогал. Маша очень приятная. Несмотря на ее большие успехи, она очень хороший человек. Очень жалко, что с ней в данный момент все это происходит, но я думаю, она не скучает. Она ездит по миру, учится, ведет активный образ жизни. И мы все очень надеемся, что она еще будет играть.

- Вы просто поболтали о жизни?

- Мы поговорили совсем чуть-чуть. Она шла на торжественный ужин со своим агентом, я тоже туда направлялась. Немного поболтали, да. Я ее спросила, будет ли она дальше учиться, какие у нее планы, умеет ли она играть в гольф. Она ответила, что кроме тенниса, больше ничего не умеет. А я сказала: вот ведь, а я кроме гольфа, ничего не умею. Потом потихоньку перешли на английский язык, чтобы агент нас понимал.

«Заставлять дочь заниматься спортом не буду»

- Год назад вы действительно хотели закончить с гольфом?

- Да, было такое чувство, что все надоело. Но не то, чтобы я хотела закончить с гольфом – просто мне хотелось меньше играть в турнирах. И Виктор Борисович Христенко мне довольно жестко сказал: ты представляешь Россию на Олимпиаде, ты наша единственная спортсменка, доиграть до Олимпиады ты просто обязана. Каждый понедельник он обещал присылать мне сообщения. Так и было: я раз в неделю получала от него смс со словами – «Маша, ты тренируешься?» А ему отвечала – не волнуйтесь, я на поле. Посылала ему фотографии. А во время Олимпиады он писал мне каждый день. Даже когда игра шла не очень хорошо, я чувствовала его поддержку.

- Что вам в вашей жизни спортсменки так надоело, что хочется бросить гольф?

- Это довольно нелегкая жизнь. Каждую неделю перелеты, жизнь на чемоданах. А в Москве дочка, с которой хочется побыть подольше. Когда она уходит в детский сад, у нее депрессия. Мне об этом пытаются не рассказывать, но что-то мне мама передает, и мне это очень тяжело. Для меня, молодой мамы, это очень тяжело, я чувствую ответственность и понимаю, что должна быть вместе с ней. Вдобавок мне уже не 18 и не 20 лет. Хочется и своей жизни. А в профессиональном спорте ее практически не существует. С утра и до вечера ты в форме, тебе нельзя болеть, ты не можешь себе позволить пропустить тренировку.

- Значит, до Токио придется терпеть?

- Я, конечно, хочу выступить на Олимпиаде через четыре года, но жизнь такова, что ты не знаешь, что будет через год. Пока моя цель – попасть в американский тур, я всегда мечтала там играть. А там потихоньку дотяну и до Токио.

- Наверняка у вас, как у профессионального спортсмена, была мечта выиграть что-то такое, после чего можно сказать: ну все, карьера удалась.

- Да, мне всегда хотелось выиграть Открытый чемпионат США. Это часть моей мечты – играть в LPGA, в американском туре. Поэтому в следующем месяце я буду выступать во втором этапе квалификации.

- Если вы сыграли один раунд за 62 удара – значит, можете сыграть еще раз?

- Это и необязательно. Достаточно каждый день играть в «минус два», «минус три». Любой вид спорта требует стабильности, и гольф не исключение.

- Чего вам не хватает для этой стабильности? Психологии?

- Да, и я недавно начала заниматься с психологом. Человеком, который занимается медитацией, работает над дыханием. Теперь и я каждый день медитирую, делаю упражнения на дыхание. Что-то успеваю делать и на поле. Конечно, чтобы показывать хорошие результаты, надо играть постоянно. Сейчас мне нужно не в Москве сидеть, а быть в Штатах и заниматься гольфом.

- Может быть, вам стоит перевести дочь в Америку – ведь все понимают, что вам надо тренироваться. И тогда не придется разрываться на две страны.

- Действительно, все это понимают. Мне надо тренироваться все время. Я уже столько времени играю в гольф, пора мне или чего-то серьезного добиваться, или уходить. Но, к сожалению, на данный момент разногласия с моим бывшим мужем не позволяют мне увезти дочь из страны.

- Вы уже думаете над тем, в какой вид спорта отдадите дочку?

- Ей четыре года, и она уже ходит и на танцы, и на пение, и на рисование… А насчет спорта – я пообещала себе и своим родителям, что дочка не будет профессиональной спортсменкой. Если, конечно, очень сильно не захочет. Заставлять своего ребенка заниматься спортом я не хочу – а это то, что делал когда-то мой папа. Не говорю, правильно это было или нет – просто пусть она сама сделает свой выбор.

- К клюшкам не тянется? Тайгер Вудс в два года первый удар по мячу сделал.

- Мне кажется, это сказки. У Тайгера Вудса был очень жесткий папа, который, наверное, в два года всучил ему клюшки в руки, - смеется Мария. - А у дочки клюшки есть – и железные, и пластмассовые. Когда в Москве хорошая погода, мы ездим в клуб. По 20 минут, по полчаса играем.

- Уходить, наверное, надо в тот момент, когда есть кому заменить. Как оцените перспективы в юниорском гольфе России?

- Как раз недавно была на Кубке президента Ассоциации гольфа России. Есть талантливые ребята, есть родители, которые хотят, чтобы их дети выросли в больших игроков. Думаю, в следующей Олимпиаде от России буду участвовать не только я.

- Вы начали играть в гольф довольно поздно – в 12 лет, и через шесть лет стали чемпионкой России. Как вы смогли так быстро взлететь – страсть к игре появилась?

- Мне кажется, страсть была у моего папы, который меня тренировал. У меня не было других вариантов, кроме как стать чемпионкой. На самом деле, папа у меня был очень строгий, и спасибо ему большое за такое воспитание.

- Что бы вы сказали тем молодым гольфистам, которые находятся сейчас на перепутье?

- Не могу советовать, но думаю, что у всех великих спортсменов были очень сильные родители. В тот момент, когда ты хочешь забросить ракетку, клюшки или что-то еще куда подальше, появляется папа, который говорит: так, клюшки в руки и на тренировку. Мне кажется, 99 процентов успеха – в родителях.

- Одна часть мечты – выиграть US Open. А вторая?

- Ох… Мне кажется, когда я выиграю US Open, то подумаю – а может еще пять лет поиграю? Никогда не хотела быть гольфисткой в 40 лет. Смотрю на этих взрослых женщин, играющих в гольф, и думаю: какой ужас, я такой никогда не буду.

- Вам их жалко?

- Наверное. Все же хочется пожить нормальной жизнью. Но в 34 года в Токио вы меня, надеюсь, увидите.