Мария Верченова: Меня предупредили, что короля Бахрейна обыгрывать нельзя!

Если вы думаете, что гольф – это игра толстяков с сигарами, то ваше представление об этом виде спорта безнадежно устарело. В 2016 году соревнования по гольфу будут включены в программу Олимпийских игр в Рио! И Россию на них, если не произойдет ничего экстраординарного, представит Мария Верченова – единственная представительница нашей страны в европейском профессиональном гольф-туре. Завершив свой самый успешный в карьере сезон, Верченова побывала в редакции Sovsport.ru.

– Мария, в нынешнем сезоне у вас произошел самый настоящий прорыв – вы добились самых высоких в карьере результатов на турнирах «Большого шлема», или, как их чаще называют в гольфе, «мейджорах». Что произошло?
– Скорее всего, сказалось то, что я поменяла тренера и поменяла план тренировок. Если раньше я тренировалась в Дубае, то теперь я базируюсь в Хьюстоне. Мне кажется, я на поле теперь другой человек.

– В чем другой?
– Со старым тренером, англичанином Марком Уолтерсом, мы дошли до такого момента, когда я дальше прогрессировать не могла. Поэтому я поняла, что мне нужно искать что-то новое. Нашли тренера в Хьюстоне, его зовут Кевин Керк, с ним мы работали всю прошлую зиму. Он также тренирует многих известных игроков в мужском туре. Поменяла тренера по фитнесу. В общем, думаю, что иду в правильном направлении.

– Чтобы было понятно, расскажите – зачем нужен тренер игроку такого высокого уровня, как вы? Играть-то вы еще в детстве научились.
– Играть, конечно, в детстве научилась, я около 16 лет занимаюсь гольфом, более десяти – профессионально. Но тренер следит за техникой. Гольф очень сложная игра, и техникой нужно постоянно заниматься. За зиму мы набираем определенную базу, за счет которой играем весь сезон. Кроме того, тренер расписывает мой тренировочный процесс. Помогает психологически. Занимается тактикой игры на поле. Много аспектов.

– Все примерно понимают, в чем разница между условным Роджером Федерером и условным Михаилом Южным. В чем разница между вами и первым номером мирового рейтинга?
– На словах – это всего лишь несколько ударов. На деле – это несколько лет. Вроде бы, кажется, все что надо сделать – в каждом раунде тратить всего лишь на два удара меньше. Но это очень трудно сделать. Главное, как мне кажется, я понимаю, как мне к этому идти.

– И как?
– У нас на этот счет есть целый план. Но если вкратце – мне надо немножко подтянуть патты (удары, которыми мяч закатывают в лунку. – Прим. ред.). По статистике я в этом компоненте чуть-чуть отстаю от первой десятки.

– Реально натренировать патты? Ведь каждый раз этот удар новый, потому что меняется дистанция, наклон грина (площадки с флагом).
– Конечно, можно. И больше всего часов на тренировке мы посвящаем именно патту. Три часа из шести-семи часов общей тренировки. Это и чтение наклона площадки, умения предугадать, как покатится мяч, это и удары на дистанцию. И удары в двух-трех метрах от лунки. Они самые важные.

– Нудный процесс-то.
– Нудный. Но это обязательное занятие. Кстати, мастерство тренера заключается еще и в том, чтобы нудный процесс превратить в игру. Сделать тренировку более интересной. И тот американец, который со мной сейчас занимается, очень хорошо с этим справляется.

– Как, например?
– Придумывает тесты. Например, на тренировке я должна с определенных точек попасть мячом в лунку за минимальное количество ударов. Потом я заполняю карточку, сдаю ему. Для меня этот процесс превращается в некое подобие соревнования. И это интереснее, чем просто так бить по мячу.

«Спросила кедди: ты уверен, что хочешь лезть на пальму?»

– Есть такой шаблон: многие люди считают, что гольф – это игра толстяков с сигарами.
– Раньше действительно так было. В мужском туре еще лет десять назад играли довольно, так скажем, крупные гольфисты. Но если посмотреть сейчас на таких игроков как Рори Макилрой, Дастин Джонсон и даже на девочек – все в основной массе атлеты. Мальчишки первый удар бьют на 320 метров, девочки на 260-270 метров. Быть физически плохо подготовленным мы уже просто не можем себе позволить. Кстати, первый, кто это направление привнес в игру, был Тайгер Вудс. Сейчас, к сожалению, он потихоньку покидает вершины, но он был первым настоящим гольфистом-атлетом.

– Вы тоже ведь по дальности удара в первых рядах.
– Да, я изначально любила фитнес и много им занимаюсь. Понимаю, как это важно.

– Из чего состоит ваш день?
– Две тренировки – утренняя и вечерняя, по три часа. Это только гольф. Пять раз в неделю еще фитнес-зал, утром по два часа.

– В России медленно но верно растет популярность гольфа, и от тех, кто занимается этой игрой, такой вопрос. Мало кому нравится просто стоять и бить клюшкой по мячу. Всех тянет на поле. Насколько ваш опыт говорит о правильности такой методики – предпочитать игру нудным тренировкам?
– Очень сильно зависит от уровня игрока. Если человек начал заниматься гольфом, то я ему советую первые года два спокойно отрабатывать на тренировочном поле удары, ставить технику. На поле выходить не чаще чем раз-два в неделю. Ну а когда уровень поднимется – до уровня гандикапа 10-15, то можно каждый день уже играть на поле, и эта тренировка будет уже более важной, чем просто отработка удара. Здесь уже нужно учиться играть в разную погоду, с разным ветром, в разных ситуациях.

– Трехкратный чемпион России Владимир Осипов сказал, что однажды понял: играть «напролом» на поле нельзя, надо постоянно думать, просчитывать различные варианты.
– Конечно, и у меня в помощь для этого есть специальный человек – кедди. Помимо того, что он носит мои клюшки, он еще и помогает играть по тактике. На 50 процентов думает на поле за меня он. Он подсказывает, какой удар исполнять, какую клюшку выбрать, куда дует ветер…

– Про вашего кедди мы знаем такую историю: однажды вы запулили мяч в пальму, и он не смог его найти.
– Да, видеоролик даже потом показывали в Англии в хит-параде самых смешных спортивных моментов на Новый год. Для начала, он начал искать мяч на другой пальме. Там их было много, мы пришли, и все стали советовать – лезь на эту пальму, лезь на ту пальму… Он полез на самую высокую, но пальма оказалась не та.

– Сильно на него разозлились?
– Ну что вы. Я его даже спросила – уверен, что ты хочешь лезть на пальму? Он ответил: чтобы тебе не пришлось делать штрафной удар, я согласен на все! Весь поцарапался… Но мяч мы, к сожалению, не нашли.

– В другой раз кедди вам посоветовал отель, в котором шла свадебная вечеринка, и вы туда пришли в пижаме…
– Да, была такая история – приехали на мой самый первый British Open, мне 18 лет тогда было. Все отели были забиты, единственный остался с номером за 25 фунтов в сутки. Пришла туда вечером, уже готовилась лечь спать, и у меня захлопнулась дверь. Пришлось идти вниз в пижаме, а там свадьба!

– И вас успели сфотографировать.
– Мало того, я еще потом полезла по лестнице, чтобы попасть в свой номер через окно!

– Вы, кажется, поменяли кедди этой весной?
– Да. Но не из-за того, что он был плохой. Просто у него семья, и он не мог больше со мной ездить.

– А ему надо полностью погрузиться в вашу профессиональную карьеру.
– Ох, мне кажется, кедди – это человек, которого я больше всего вижу в своей жизни. Больше чем папу, чем маму, чем дочку. Иногда кедди живет у меня в доме, мы с ним и на поле, и не на поле…

– Должна быть человеческая совместимость?
– Конечно! Это очень важно – совпадать по психологии. Можно сказать, он становится моим другом. Хотя, конечно, он в первую очередь человек, который работает на меня. Бывают моменты, когда я на поле могу что-то сказать жестко, но в целом все равно мы друзья.

– Кедди получает зарплату?
– Да, и проценты от моих призовых.

– Бывает, что кедди что-то советует, а вы с ним не согласны?
– Очень часто. Просто когда я вижу флаг, мне всегда хочется рисковать и играть на него – неважно, есть передо мной вода или какая-нибудь другая преграда. Иногда просто переклинивает, по-другому и не скажешь. И мой кедди оставляет мне одну клюшку и убегает вместе с остальными вперед. Докричаться я до него уже не могу, и мне приходиться играть так, как считает нужным он.

– Чаще всего он прав?
– На самом деле, да. Просто на пятом часу игры я сильно устаю, и мозг соображает намного хуже, в том числе и в плане адекватности решений. Конечно, в такие моменты по тактике кедди сильно помогает.

«В туре меня сначала воспринимали, как пальму в Антарктике»

– Маша, а чем зацепил гольф, когда начали в него играть?
– Поначалу ничем. В 12 лет я была девочкой, которая всегда хотела танцевать. Я занималась балетом, и слезы после того, как я не попала в Большой театр, буду помнить всю жизнь. А гольф – это было развлечение на лето в Карловых Варах, куда привез меня папа. Ну а сейчас это моя любовь, моя работа, то, без чего я не могу жить.

– В какой момент из развлечения гольф превратился в дело жизни?
– Наверное, когда мне было лет 16, и я попала в сборную России. Девочек я догнала быстро и поняла, что у меня получается. И что я могу двигаться дальше.

– Когда-то вы рассказывали, что в профессиональном туре вас приняли не очень дружелюбно.
– Поначалу я ни с кем не общалась, и со мной никто не общался. Я была единственная гольфистка из России, как пальма в Антарктике. Потом какие-то девочки стали помогать, пытались принять в свою компанию, а некоторые, знаете, такие чопорные англичанки держались от меня подальше. Поэтому я и говорила, что в туре есть девочки нормальные, а есть довольно высокомерные.

– Гольф, все-таки, более снобистский вид спорта, чем другие?
– Наверное, да. Вообще когда я играю в Европе, все более-менее дружелюбны. А вот в Америке, где уровень выше, я понимаю, что дружбы в гольфе быть не может. Там только ты, кедди и поле. Больше никого нет.

– И друзей в туре, получается, у вас тоже нет?
– И не хочется, если честно. Бывает, конечно, что мы мило общаемся, после игры выпьем кофе. Но это все. На этом общение заканчивается.

– По ходу игры с соперницами тоже не общаетесь?
– Я нет – мне комфортнее идти и разговаривать со своим кедди.

– Не было случаев, когда напарницы по раунду пытались вывести вас из психологического равновесия какими-нибудь неприятными вопросами или действиями?
– Ну бывало, спросят: «О-о-о, что это на тебе сегодня надето?» Но мне уже все-таки не 15 лет. И вывести меня из себя каким-то взглядом или словом тяжело.

«Добилась того, что стала спортсменкой, а не девушкой в красивых нарядах»

– От ваших слов «что на тебе надето» мы оттолкнемся в обсуждении следующей темы для разговора. В свое время вы стали эдаким новатором – привнесли в гольф более яркую, стильную манеру одеваться.
– Действительно, когда я пришла в тур, девушки в гольфе, в основном, носили брюки. Мне было всего 17-18 лет, и я подумала: почему бы и нет? Почему не сделать зрелище более интересным? Ведь это привлечет в гольф новых болельщиков. Я первая стала носить на поле теннисные платья, а сейчас девушек, которые выходят на поле в коротких юбках, очень много. Гольф, мне кажется, стал более сексуальным. Так что, в целом, мне удалось сделать то, что я задумала.

– В теннисе про некоторых говорят: ну хорошо, одевается она ярко, но еще бы хорошо играла.
– Конечно, первые три года и про меня ходили разговоры: ну как же, ее приглашают в турниры только потому, что она симпатичная, из-за того, что она надевает красивые платья. Да пусть это было и так. Но я через это прошла, понимала, что в какой-то момент достигну высокого уровня, тренировалась.

– Британская пресса, наверное, доставала.
– Это правда, замучила. Мой первый British Open, история с пижамой – все там было.

– А сейчас интерес поутих?
– Стал немножко другим. Раньше писали «молодая, красивая, восходящая звезда», а сейчас пишут о моих результатах. И это то, о чем я всегда говорила: что стремлюсь быть спортсменкой, а не девушкой, которая играет в гольф в красивых нарядах. И я этого добилась.

– Обиды, что вы популярны в Англии, а не в России, нет?
– Я понимаю, что в нашей стране гольф только начал развиваться. Надеюсь, интерес к гольфу резко возрастет после Олимпийских игр. А у меня есть шанс сделать его более популярным, и я не раз говорила: для меня очень важно донести людям, что обычная девочка может добиться в этом виде спорта успехов. Главное – это поддержка семьи, страны, Ассоциации гольфа России.

– Что вы думаете о перспективах гольфа в стране, где сезон длится полгода?
– Талантливые юниоры уже появляются, и их много. А климат… Ну и что теперь, сидеть сложа руки и смотреть, как кореянки играют лучше, чем мы?

– Кстати, лучше чем мы, играют и шведы, а в Швеции зима тоже длинная.
– Потому что гольф в Швеции существует очень давно, а мы только начали двигаться. Но, знаете, я помню, как играли юниорки лет десять тому назад. И вижу, как играют сейчас. Правда, намного лучше. Есть очень сильные и мальчики, и девочки, и семилетние в том числе.

«Обязательно поселюсь в олимпийской деревне!»

– После того как гольф был включен в программу Олимпиады, обрадовались?
– Когда начала ставить перед собой в гольфе какие-то цели, то «мейджоры» были в приоритете. British Open, US Open, Evian Masters… Это была моя мечта. Но как только гольф вошел в программу Олимпийских игр, конечно, все изменилось. Олимпиада для меня одна из самых важных целей.

– В Рио заранее приедете, чтобы понять, что вас там ждет?
– Нет. Я настраиваюсь так: для меня это должен быть обычный турнир. Буду тренироваться в Хьюстоне, а потом полечу в Бразилию.

– У вас есть друзья, которые вам расскажут, что такое Олимпиада?
– Конечно. Женя Кафельников (смеется). Олимпийский чемпион. Он уже все мне рассказал.

– Напугал?
– Нет, ну что вы – только о хороших моментах рассказывал.

– Жить собираетесь в олимпийской деревне?
– Обязательно! Хочу прочувствовать, что это такое – быть единой командой. Даже не думала о том, чтобы номер в отеле снять.

– Может быть, странный вопрос, но вы в профессиональном туре чувствуете, что представляете Россию?
– Да, особенно последние два года. Мне пишут много людей, говорят: Маша, мы за тебя болеем. Желают побед. Иногда по 40-50 писем в день приходит. И я в такие моменты отчетливо осознаю, что я представляю нашу страну. Бывает, что на турнирах меня поддерживают русские болельщики. Допустим, выхожу я на соревнования, меня представляют на английском, а люди кричат – «Маша, давай!» И для меня это повод улыбнуться, я понимаю, что за меня болеют.

 «Король Бахрейна подарил браслет для моей дочки»

– Про один курьезный случай с пальмой вы уже рассказали. А были случаи, когда, например, в воду залезать приходилось?
– Много раз, стоя в воде, била по мячу. В этом году было. Снимаешь ботинки, закатываешь штаны, залезаешь в воду. Вообще это для вас курьезные моменты, а мне надо удар спасать (смеется). Злюсь на себя – ну вот, опять, выбивание из кактусов, из кустов, из воды… Но потом, действительно, со стороны это выглядит очень смешно.

– Удачно из воды выбили?
– Да, мне надо было ударить метров на 150, а когда стоишь в воде, нужно использовать своеобразную технику, которую я вообще не тренирую. Хотя понимаю, что нужно, но на тренировке как-то лень залезать в воду (смеется).

– В гольф играют в том числе и очень богатые люди. Вы знакомы с такими?
– Со многими. Один случай расскажу. Были в Бахрейне, уже заканчивался ужин, и ко мне подошла девушка. Шепчет на ушко: Мария, вы должны съездить поиграть с королем Бахрейна. Я отвечаю: нет, не хочу. Через пять минут подходят два охранника. «Мадам, пройдемте в машину». Уже ничего и не спрашивают. Поехали. В общем, это человек, у которое свое девятилуночное поле. Он похвастался, что на этом поле, кроме него, играли только я и Льюис Хэмилтон. Мне было очень приятно. Меня по пути в его замок предупредили, что обыгрывать короля Бахрейна нельзя. Но у меня и шансов не было. Он просто постоянно переигрывал удары. Если бил в воду, то этого никто не замечал – он просто играл дальше. Так что на каждой лунке он меня обыграл на один удар.

– Как-то отблагодарил за партию?
– Мне, на самом деле, было приятно побывать у него в гостях. Интересное поле, он туда привез много птиц со всего мира. А когда я родила, мне из Бахрейна пришла посылка. В ней был золотой браслет с драгоценными камнями для моей дочки.

– Если ввести в поисковике слова «Мария Верченова», сразу же всплывает знаменитая фотосессия в журнале Maxim, которую вы устроили всего через два месяца после рождения дочки.
– Мне из Maxim позвонили, когда я еще была в роддоме. Сказала им: позвоните попозже. В фотосессии приняла участие для того, чтобы показать женщинам, что это возможно – восстановиться после родов за два месяца.

– Не хотите повторить съемку в стиле ню?
– Не хочу. Думаю, что фотосессия спортивной направленности мне сейчас интереснее. Можно в купальнике, но спортивная.

– Уровень откровенности съемки для Maxim вы дозировали?
– Я хотела немножко другие фотографии. Чтобы это было в купальнике и в движении. Но у Maxim несколько другая концепция, и моя им не подошла. В итоге я придумала, что буду позировать с различными спортивными предметами – ракеткой, клюшкой, баскетбольным мячом. Но я хотела, чтобы это было по-другому.

– Разочаровались?
– В какой-то степени да. Получилось очень сексуально, но мне хотелось, чтобы это было более спортивно и красиво.

«Не знакома с Шараповой, но ходим к одному доктору»

– Нашу анкету «Или-или» мы начинаем с такого вопроса. Адам Сэндлер или Кевин Костнер?
– Кевин Костнер. Любимый актер всей моей жизни. Я его видела в Дубае, и он мне, кстати, улыбнулся. Когда вышел фильм «Телохранитель», я влюбилась в него.

– Но мы задали этот вопрос из-за другого фильма. Точнее, из-за двух знаменитых фильмов о гольфе. Сэндлер – «Счастливчик Гилмор», а Костнер снялся в фильме «Жестяной кубок».
– Еще есть Caddyshack. Мне «Жестяной кубок» нравится больше. Хотя в первый раз я его смотрела, когда только начинала играть в гольф, и многие моменты не поняла – например, когда он сидит в ботинках с отвинченными шипами. У гольфиста и у человека, не знакомого с этим спортом, два разных ощущения от «Жестяного кубка».

– Серена Уильямс или Мария Шарапова?
– Ну, конечно, Маша Шарапова, даже спорить не о чем. Она из России, она очень красивая…

– И вас часто с ней сравнивали – называли «Шараповой от гольфа».
– Да, это правда, и с Шараповой, и с Анной Курниковой. Но потом перестали.

– Вы с Машей не знакомы?
– Нет, хотя мы ходим к одному доктору. В Рио, надеюсь, познакомимся.

– Европа или Америка?
– Два разных ответа будет. В плане гольфа – Штаты. Мне очень нравятся американские поля, я там лучше выступаю, чем в Европе. Но жить я бы там не хотела. И в бытовом плане выберу Европу. Такого изобилия красивых и интересных мест, как в Европе, в Америке, на мой взгляд, нет.

– Дом в Хьюстоне – профессиональная необходимость?
– Да, там живут тренер, физиотерапевт. Так бы я в Хьюстон не поехала.

– Вы же ставили перед собой цель попасть в американский профессиональный тур?
– Да. Но решила на год повременить. Подожду, пока дочка еще чуть-чуть подрастет.

– Последний вопрос у нас такой: когда-нибудь навыки из гольфа в жизни использовали? Например, один знаменитый метатель молота рассказывал, что для него не проблема на рыбалке забросить снасть до середины озера.
– Как-то сидели на пляже в Турции с мамой и с дочкой. Перед нами лежат мужики и развлекаются тем, что кидают камешки в корзину, которая от них метрах в семи. Никто попасть не может. Я смотрю на это, удивляюсь – это же так просто! И говорю: мам, можно я камешком туда кину? А мы лежим еще метрах в пяти от мужиков. Она просит: не надо, они обидятся… Но я не послушалась. Кричу: ребята, смотрите, как надо! И три камня подряд в цель.

– Они обиделись?
– Встали и ушли.

– Видели ролик, как Федерер подачей сбивает банку с головы добровольца?
– Видела. У меня такой случай был: на каком-то турнире тренировалась, смотрю – человек заснул на трибуне. Я говорю кедди: измерь мне, пожалуйста, расстояние до него. Он говорит: 45 метров, но, пожалуйста, Маша, не надо трюков! Я с первой попытки попала в него мячом. Не сильным ударом, таким навесиком…

– А он?
– Проснулся. Так что фокусничать мы тоже умеем.

«Кинуть гранату? Я за мир!»

В конце интервью мы предложили Верченовой виртуально сдать нормы ГТО.

– Бегать и прыгать будем прямо здесь, в редакции? – улыбнулась Мария, глядя на нормативы.  

– Нет, на слово поверим. За сколько 100 метров пробежите?
– Ой, не знаю.

– За 16,8 секунды надо на золотой значок.
– Пробегу.

– Бег на 2 километра – на золотой значок 11 минут.
– Да. Бегать я умею, ноги длинные.

– Прыжок в длину?
– С места – метр!

– Маловато. Метр даже мы прыгнем. На бронзовый значок 165 см.
– Смогу. Но с прыжками у меня проблемы.

– Сколько раз отожметесь от пола?
– Тридцать раз спокойно.

– Отлично, на золотой значок 14 надо. А подъем туловища лежа? Надо 40.
– Бесконечно могу это упражнение делать (смеется).

– Упражнение на гибкость – вперед надо наклониться из положения стоя…
– Я была в балете! – смеясь, перебивает Маша.

– Ясно. Метание спортивного снаряда весом в 500 граммов. Короче, представьте, как кидаете гранату в танк.
– Не буду отвечать, никогда не кидала. И вообще я за мир!