Дефолт, другие мячи и скандал с флагом России. Герой Евро-99 – о главной победе в жизни
Тогда в 1999-м никому бы и в голову не пришло, что это будет наша главная победа на долгие годы вперёд. По ту сторону экрана казалось, что всё только начинается. А через 25 лет становится понятно, что тот успех Гранады уникален не только той великолепной командой Ерёменко, Белого и Денисова. Те золотые медали ценны тем, что их просто не должно было быть. Олег Денисов – основной вратарь той сборной - вспоминает, как из-за дефолта 98-го года мы оказались на грани попадания на наш «золотой» Евро.
— Вы знаете про то, как Козлова (Сергей Козлов – в 1999 году президент МФК «Дина». - Прим. «Совспорт») назначили генеральным менеджером сборной? Основная причина, по которой позвали Козлова - он сказал: «Я приду, дам денег и буду руководить только с расчётом того, что будут выполняться все мои требования». После этого поменяли тренерский штаб, а также пересмотрели список футболистов, которые должны были ехать на финал Евро. Перед этим Россия должна была провести отборочный турнир на этот Евро. Руководство федерации мини-футбола отказалось проводить это мероприятие, сославшись на то, что нет денег. В связи с этим УЕФА вообще хотел перенести отбор в другую страну. Соответственно, в срочном порядке был отозван этот отказ, ну и отборочный турнир провели в Москве. Мы выиграли и поехали в Гранаду. Задача была одна - победить в финале чемпионата Европы. Именно такую задачу поставил Козлов той сборной, которую ему вручили. Ведь он вложил в неё свои деньги.
— А как сказался на настрое результат первого матча с итальянцами? Вроде и приехали побеждать, но чуть не проиграли.
— Нет, не было шансов проиграть, поскольку они забили третий буквально со свистком. С итальянцами всегда игры тяжёлые, колючие. Всегда мы с ними в один-два мяча играли. У них всегда была очень сильная сборная. Нельзя сказать, что у них там какие-то левые итальянцы. Но мы тогда были под нагрузками. Был нюанс в этом чемпионате Европы, поскольку мы в России играли мячами от select, а все международные встречи проводились мячами adidas. Как говорят в Одессе, между ними есть разница. Поэтому предполагалось, что первый матч будет достаточно тяжёлым, он ещё и выпал на итальянцев. Да, они там бросились отыгрываться на последних минутах, давили и штурмовали нас всевозможными способами. Команда там была очень мощная. Да, они смогли сравнять, но сделали это буквально на последних секундах.
— Какие настроения были после 3:3?
— Да рабочие были настроения. В принципе, он и Бондарев (главный тренер сборной. — Прим. «Совспорта») сказали, что задачу никто не отменял, ещё предстоят игры в групповом этапе, по итогам которых надо выходить в плей-офф. В полуфинал не проблема была выйти с ничейным. Вот примерно такой разговор был после игры.
…А потом к мячу подошёл Ерёменко. Главной победе нашего мини-футбола 25 лет!
— Были ли там наши болельщики? Ощущались ли их поддержка? Правда ли, что аншлаг был только на финале?
— Ну, мы же были с испанцами в разных группах, соответственно, их группа была во второй половине дня, а мы - в первой. Было бы странно, если бы на нас приходил полный зал. Понятное дело, что на испанцев приходило большое количество людей, тем более - после работы. Мягко говоря, не полный зал был на наших играх, а особенно на групповом этапе. До полуфинала мы практически не видели болельщиков, в основном специалисты были на трибунах. Были там болельщики соперников, а также местные ценители мини-футбола.
— А из России кто-то приехал?
— Да, из России приехала относительно большая группа людей, порядка 50 болельщиков. По тем временам это достаточно большая цифра. Может, и больше, не могу сказать точно. Они очень компактно сидели. Они очень дружные, всячески нас поддерживали, помогали. Мы с ними встречались, были знакомы. Понятное дело, что это всё были наши специалисты, тренеры, друзья команд, руководители команд, руководство московской федерации футбола. Там был Беляев, который был руководителем московской федерации, а также вице-президентом РФС. Так скажем, там были статусные болельщики, но и обычные тоже были.
— А между матчами вы встречались с болельщиками? Гранада же небольшой город.
— Гранада — это компактный город. Мы там все жили в одной гостинице, а через дорогу там был большой торговый комплекс, в котором мы проводили свободное время. Так как там были проблемы с логистикой, мы пересекались в этом торговом комплексе, а кто-то приходил к нам в гостиницу. Это была очень тесная тусовка мини-футбольная в тот момент, примерно как сейчас по пляжному футболу. То есть все всех знают. Я знал там, с какого города каждый болельщик. В лицо я знал 90% процентов болельщиков.
— А в чём выражалась их поддержка?
— Это не сравнить с большим футболом. Это была достаточно дружная семья, собранная из болельщиков и футболистов, уже не первый раз ездивших на совместные турниры. До этого ездила и первая сборная, и молодёжная сборная, «Дина». В Гранаду приехали тогда и из Екатеринбурга болельщики, и из Нижнего Новгорода, из Питера, Челябинска. Понятное дело, что большинство приехало из Москвы, но как минимум были болельщики из четырёх городов, которые являлись на тот момент центрами развития вида спорта.
— Из группы вышли без проблем. А потом были Нидерланды и удивительный счёт 9:6. Шесть раз мы показали испанцам, как нам можно забить…
— Я не помню статистику, кто и сколько забивал, могу ошибиться. Здесь есть два фактора. Первый фактор - это то, что голландцы впервые за десятилетие привезли такую мощную сборную, в которой было два сильных бомбардира. Один пришёл из большого футбола, а другой был очень рослым. То есть Голландия привезла абсолютно атакующую и очень мощную команду. Их тогда считали главными фаворитами за трофей, наряду с нами и испанцами.
Но такой большой счёт был не из-за того, что они привезли двух сильных бомбардиров, а потому что с первых минут игра была открытой, так скажем, качельной. То есть, обе команды играли без обороны. Тем не менее мы на протяжении всей игры вели в три-четыре мяча, поэтому позволяли себе сзади расслабиться. У нас было ощущение, что мы выиграем, обладаем большим преимуществом. Не успевал соперник забить один мяч, как мы забивали снова. Такое ощущение, что мы вели постоянно в пять-шесть мячей, а под конец немного расслабились, поэтому разница сократилась до трёх мячей. Тем не менее счёт был на табло. Мы играли очень свободно. Все международные специалисты причислили нас к главным фаворитам после того, как увидели эту игру с Голландией.
После этого полуфинала у них сложился вывод, что в финале победим мы, а не испанцы. Этот матч был знаковым в этом плане. Опять же, мы достаточно легко взяли голландцев, несмотря на счёт. У нас не было сильного морального перенапряжения. Понятно, что физически мы уставали, но по психологии у нашей команды был полный порядок. На нас ничего не давило, мы спокойно играли с комфортным преимуществом в три-четыре мяча. Естественно, это сыграло свою роль в дальнейшем, поскольку у испанцев был очень тяжёлый полуфинал, где они еле-еле прошли итальянцев.
— Ерёменко забил голландцам четыре, а всего на тот момент 10. Он был единственным, кто забивал в каждой игре.
— Если говорить про Костю, то он в принципе такой футболист. Он и в российском чемпионате забивал практически в каждом матче. У нас была построена вся игра на этом. То есть три человека отрабатывали сзади, пытаясь создать для него моменты. Я не помню точно, но он вроде голландцам забил с 12 метров со штрафного. Это нормальная практика для Ерёменко, что он забивает в каждом матче.
— Он был лидером той сборной?
— Он всегда был лидером клуба и сборной. Он был лидером не только атаки, но и всей команды. Это тот человек, который всегда доставлял сопернику больше всех проблем. Соперники всегда подстраивались именно под Ерёменко. Для них всегда стояла задача, как же нейтрализовать его.
— Между Голландией и Испанией было ещё одно испытание в виде дня рождения Козлова. Вы об этом что-то помните? Ему же 27-го исполнилось 38 лет вроде как.
— Нет, ну этого испытания у нас не было. Мы знали, что у него был день рождения, но нам сказали, что подарок мы должны сделать 28-го числа. Наверняка сам Козлов отмечал день рождения с приехавшими болельщиками, но не очень сильно, поскольку все смотрели в следующий день.
— Как у вас проходила последняя ночь? Кто чем занимался?
— Не могу говорить за всех, но мы с Аркадием Белым прогулялись по городу, зашли в торговый центр, чтобы погулять, а не сделать покупки. Наутро у нас была лёгкая зарядка в соседнем парке, конечно же, предыгровая тренировка. То есть ничего особенного не было. Повторюсь, мы с 94-го года варились в этой каше на статусных международных турнирах, поэтому режим был отработан до автоматизма. Конечно, главной задачей было подготовиться к игре.
— Ну и вот игра. Было 7500 болельщиков, полный аншлаг. Это давило на вас?
— Опыт уже был. Мы много раз играли по такому давлению, и это нам в итоге помогло. У нас была определённая задача на игру, точнее, даже на старт игры. Мы более-менее с ней справились. Мы знали, что в стартовую пятиминутку нас будут давить очень сильно и была задача выдержать первый тайм, потому что, по нашим данным, физика у нас была получше, чем у испанцев. Мы выстояли. Второй тайм показал, что расчёты тренерского штаба и руководства правильные. Полные трибуны меня лично, наоборот, заряжают. Заводят в хорошем смысле. Появляется драйв показать, что ты сильнее, что ты лучше. И обыграть команду, с которой ты играешь при её болельщиках – это особенный кайф.
— Хоть секунду наших 50 болельщиков было слышно?
— Их было хорошо и часто слышно. Всё-таки мы играли-то неплохо (смеётся). Более того, потом рассказывали, там и с флагом нашим была какая-то история. В общем, мы их видели, мы их слышали. Понятно, что они на наши голы реагировали. И как только замолкал испанский стадион, наши начинали кричать, такое ощущение было, что болельщики всё время с нами.
— А что за история с флагом?
— Не совсем с флагом. Просто у нас был там один товарищ, болельщик из Нижнего. Он выкупил три места на трибуне, чтобы с флагом сидеть. Ему привели какую-то бабушку местную, пожилую или инвалида. Знали, что это его места, но спросили, можно ли сесть рядом. Он разрешил, они сидели вместе с этой бабушкой. А он всю игру до этого и в предыдущих матчах ходил по трибуне с флагом, его и в трансляции показывали несколько раз. Местные болельщики на него немножко сердились. Там была и перепалка. Пришла полиция, чтобы его увезти с трибуны. В итоге за него эта бабушка как раз и заступилась.
— Давайте вспоминать матч. Вы говорили, первый тайм выдержали. Но раз на восьмой минуте испанцам удалось забить, значит, не полностью выдержали, получается?
— Ну один мяч – это ни о чём. Это не два и не три. Была задача если не выиграть, то, по крайней мере, проиграть первый тайм с разницей максимум в один-два мяча. Мы допускали, что можем проиграть первый тайм, но нельзя было далеко отпустить соперника. Поэтому минус 1 для нас – это выдержали.
— Во втором тайме такой момент попался в трансляции: Ерёменко получает жёлтую и 12-метровый в наши ворота. А там жёлтая была, кажется, за отмашку. Она и красной могла стать. О чём тогда были мысли?
— Костя был заводной. Об этом знали все соперники. И изначально у них была задача вывести его из равновесия. А там смотреть. Даже в первом тайме, когда он просто получал мяч, народ свистел. Против него всё время играл футболист, который его всячески провоцировал. Костя человек горячий и в какой-то момент среагировал. У меня были мысли только о том, что надо отбить этот 12-метрвый. Тем более это было уже во втором тайме. Когда уже могло не быть времени исправить ситуацию.
— Для начала мы сравняли после трудовой комбинации. А потом вот этот гол-шедевр. С вашей стороны как это смотрелось?
— Ну, во-первых, трудовой гол стал возможен благодаря тому, что у нас больше сил сохранилось на второй тайм. То есть физподготовка. Андрей смог прорваться по флангу. Многие на него выбросились, защитник выбросился, оставив Белого одного на пятаке. Гол создал Ткачук, а Белый его реализовал. Наверное, так правильнее сказать. Это абсолютно нормальный, футбольный гол. А что касается второго гола Алекберова и Верижникова, то ровно такой же гол, только в другой последовательности, ребята забили в 1998 году на кубке европейских чемпионов. Там в стенку играл Верижников, отыгрывал Алекберов, а забивал Верижников. Один в один есть такой гол. Могу сказать, что это наигранная комбинация. Пару лет до этого мы эту историю уже использовали, когда прессингует соперник. Получилось всё идеально красиво. Но комбинация наигранная.
— Что потом началось? Минуты за полторы голов залетело на любой вкус в обоих направлениях. И там же ошибка была. Ткачук ошибся…
— Он не ошибся. Он с одной стороны делал всё очень правильно. Когда пожар в штрафной. Надо вынести в аут или в угловой. Куда угодно. Он пытался это сделать, но не заметил при развороте, как у него из-за спины выскакивает соперник и попал в него. Хотел посильнее. Но получилось, как получилось. Глобально это ошибка. Но действительно давление было очень больше. Когда испанцы стали проигрывать, они начали нас давить. Не только трибуны, но и футболисты начали нас напрягать. Понятно, что мы тоже в какой-то момент почувствовали, что ведём, и хотели сохранить этот счёт. Это, наверно, тоже сказалось. Не очень хорошее ощущение. Но никто от этих слабостей не застрахован. Сопернику повезло, что мяч отлетел на пятак и нам забили. Мы забили с 12-метрового - Ерёменко. Соперник старательно нас прессинговал, играл очень плотно. Но в прессинге всегда есть риск заработать фол. Они его и заработали. А Костя уже пристрелялся, и у него в этот день всё шло на ура.
— Но они же всё равно сравняли потом.
— Был небольшой пожар у нас в обороне. Я сейчас не помню точно момент, но там был отскок опять, очень опытный футболист увидел дырку в воротах и в неё попал. Это гол, который был создан за счёт давления. Был рикошет неудачный. Костя отпустил игрока, кто-то пытался отработать в обороне, мячик выбили, но через рикошет он опять пришёл к испанцам. Меня поймали в противоходе. Суетливый гол, который для финала вполне объяснимый и понятный. Все на взводе. Все на исходе физических сил. Нормальная история. Без голов было бы неинтересно. Ни играть, ни смотреть (смеется).
— Дело катилось к пенальти. Как вы себе представляли, это в чью пользу? Кому это было выгодно, нам или испанцам?
— Сейчас мало кто об этом помнит, но тогда в дополнительное время действовало правило «золотого» гола. Игралось до забитого мяча. Если бы в моменте, когда Андрей Ткачук попал в перекладину, мяч бы залетел в ворота, то на том игра бы тут же закончилась. Поэтому некогда было думать о серии пенальти. Лично я думал о том, как самим не пропустить. Потому что уже исправить ошибку будет невозможно. О пенальти стали думать потом, когда время игровое закончилось. У нас чаще Илья стоял на послематчевых сериях. И я только на одной серии вышел. А так обычно Самохин отражал пенальти. Когда время закончилось, я сел, расслабился, но тренер спросил, смогу ли выйти я. Я сказал, что могу, и вышел. Было неожиданно, но тем не менее.
— Наверное, и для них было неожиданно. Вы как-то готовились к этим игрокам?
— У нас никаких бумажек не было по этим ребятам. Было только то, что в 1998 году мы в Испании проиграли кубок европейских чемпионов по пенальти. Команде «Толедо», если не ошибаюсь. И там среди ребят, которые били, один из них бил и в этот раз. Но я не помню, кто и как у них бил. Там была другая история. Вот этот товарищ из «Толедо» пришёл к Алекберову и напомнил ему про тот случай. А Тимур не забил именно там, в той послематчевой серии. И соперник ему напомнил, чтобы немножко выбить Тимура из колеи. Такие маленькие футбольные хитрости. Некрасивые, но они бывают. В итоге Тимур забил, а этот испанец - нет. Первый пенальти я старался ничего не показывать, как бы среагировал по удару. Небольшое движение. Мог его даже отбить, но зато показал соперникам, что буду в таком стиле отбивать пенальти. И для них было неожиданно, что я четыре других отбивал в другом стиле.
— И последний удар Ерёменко. Хотя по факту финальная точка поставлена вами. Когда вы второй пенальти отбили. Для мини-футбола два незабитых пенальти — это очень много.
— С голом Ерёменко достаточно известная история. Перед пробитием серии пенальти подаются списки, кто бьёт. В том числе и очередность. Тренеры подают судьям эти листочки. В нашем списке четвёртым должен был бить Аркадий Белый. Но там был такой кураж, так всё взвинчено было. Толи потому что испанцы уже два не забили. И Костя отодвинул Аркадия и сам пошёл бить. И арбитры ему разрешили. Никто не стал эту тему педалировать, какие-то протесты подавать. Костя пробил. Вышло символично. Лучший бомбардир сборной забил решающий пенальти в финале чемпионата Европы.
— Неверное, Козлов был рад больше всех. Он же, получается, деньгами рисковал.
— На самом деле про Козлова и его деньги, слово, данное Козловым, вообще не думалось никогда. И Козлов нам не говорил об этом. Мы потом уже узнали. Было другое. Мы просто хотели выиграть. Был и такой ещё политический момент. За полгода до этого в нашей стране произошёл дефолт. В стране всё было плохо. Денег не было. Поэтому, может громко прозвучит, пафосно, но хотелось своим болельщикам, своим соотечественникам подарить эту победу. Но в той же серии пенальти я думал только об этом. Что мы близки к победе и надо дожать, надо додавить.
— И сразу же какие эмоции были? Вы поняли, что мечта ваша осуществилась?
— Осознание оно потом приходит. Понятно становится, что сделал не просто какую-то значимую вещь, ту, о которой вы и через 25 лет будете вспоминать (смеётся). Просто вот такая вещь, чем дольше, тем она больше будет осознаваться. Было ощущение, что мы сделали такое больше дело. Несусветная радость. Без ума прыгали. Болельщики наши чуть на поле не выбежали. Мы к ним пошли. Долго аплодировали. Они нам. В итоге потом, уже вечером, мы сбежали с банкета, потому что он был больше похож на сочувствие испанцам, чем на праздник по поводу завершившегося чемпионата Европы. В итоге нас Сергей Анатольевич Козлов забрал, и мы уехали к нашим болельщикам. Они сняли ресторан, и мы вместе с ними уже гуляли всю ночь до утра, отмечали победу.
— Хорошая погода была в то время?
— Погода была нормальная. Градусов 15-18. Холодно не было. Мы на зарядку в парк в трусах и майках ходили.
— Встречали в Москве потом?
— Встречали - громко сказано. Руководство клуба «Дина» устроило нам встречу в Москве. Привезли болельщиков, жён, ровесников. Организовали всю эту историю. От Российского футбольного союза ничего такого не помню. Тогда времена были такие. Дефолт очень много изменил в нашей жизни.
— А мир после той победы для вас изменился?
— Для меня он по-другому немножко изменился. Я этот чемпионат играл с травмой. Полгода висел полуоторванный мениск. На первой же тренировке после ЧЕ я его оторвал окончательно. Поэтому два месяца провёл в операциях и восстановлениях. Наверное, что-то праздничное было, только я этого не заметил. Молил бога, радовался, что травма случилась уже после чемпионата Европы. Повезло, что так в итоге.
— А сейчас эту победу будете отмечать?
— Мы встретимся с ребятами, в ресторанчике посидим. С теми, кто сможет приехать. Кто-то работает тренерами в разных командах, не все смогут. Но кто сможет.
