«В ЦК намекнули на проблемы у родителей». Путь Сергея Юрана похож на детектив
Пока в Германии заканчивается чемпионат Европы, на который не пустили Россию, мы с Сергеем Юраном вспоминаем нашу победу на Евро – правда, не на взрослом, а на молодёжном, когда ещё был СССР. О том, почему та команда не добилась большего на взрослом уровне и какие удивительные события происходили в те времена, экс-нападающий рассказал в эксклюзивном интервью «Советскому спорту».
Материал подготовлен специально для журнала «Футбол». Ещё больше про российский и мировой футбол читайте в свежем выпуске. Оформите подписку или приобретайте в киосках вашего города.
– Давайте сначала пройдёмся по вашему пути на уровне сборных. Вы стали победителем молодёжного чемпионата Европы в составе команды СССР в 1990 году. Сохранились ли воспоминания от того успеха?
– Воспоминания только самые хорошие. Во-первых, мы выиграли чемпионат Европы, победили сборную Югославии, где играли Шукер, Бобан, Просинечки, Савичевич. Они потом уехали в топ-клубы: «Барселону», «Реал», «Милан». Мы такую сборную обыграли два раза: там, в Югославии, и в Симферополе. Это дорогого стоит, учитывая, что там действительно были мегазвёзды. Это подчёркивает то, что мы были сильнее на тот момент и тогда у нас была хорошая советская программа для юношеских сборных. В этом плане подчёркивалось, что мы по делу их обыграли, а не просто так.
– Кто тогда, на ваш взгляд, был лидером нашей команды и главной звездой?
– Не знаю. Помню, что Андрей Кобелев уже в основной команде «Динамо» играл. Можно было двух ветеранов заявить в команду. У нас был Андрей Баль, царствие небесное, он проводил некоторые игры. Ещё Шматоваленко Сергей был. У них я не помню, кто был взрослый. Ещё у нас Боря Поздняков иногда проводил какие-то игры. В основном вся молодёжь была: Андрей Канчельскис уехал в «Манчестер Юнайтед», я в «Бенфику», Шалимов с Колывановым в «Фоджу», Кирьяков – в «Карлсруэ». Мы тоже уехали, но югославы уезжали в «Реал», «Барселону», «Милан», в ведущие клубы. Это всегда остаётся в истории.
– Вскоре вы дебютировали за взрослую сборную – тогда ещё СССР. Причём сразу с дубля в ворота Израиля. Помните ли впечатления от дебюта за первую национальную команду?
– Пришёл вызов. Я не верил, что вызываюсь на контрольную игру. В Лужниках играли, Бышовец тренером был. Тогда попасть в сборную на контрольный матч было сложно: на место было три-четыре футболиста, которые не уступали. Выбор был очень серьёзный. Поехал туда, думая, что буду доказывать, чтобы дальше вызывали в сборную. Первые два гола забил: первый с передачи Димки Кузнецова, а второй – головой с подачи. Скажем так, дал тренеру посыл на будущее, чтобы вызывал.
– В 1990-м вы также выиграли с киевским «Динамо» чемпионат и Кубок СССР, вас признали футболистом года на Украине. А вскоре распался СССР, и, очевидно, за вами устроили охоту зарубежные и российские клубы. Где вы могли оказаться в 1991 году, помимо «Бенфики»?
– Если брать заграничные варианты, то я мог оказаться в «Ливерпуле». У меня уже стояла виза, я через два-три дня должен был вылетать в Ливерпуль. Там карьеру заканчивал Иан Раш, они вели меня, уже надо было ехать на медобследование и подписывать контракт. Но в последний момент, буквально за день-два, всё поменялось: мне ставят португальскую визу, и я еду в «Бенфику». Как я выяснил позже, она дала за трансфер больше, чем «Ливерпуль». А если брать советские варианты, то «Спартак» писал заявление. Мы делали турне контрольных матчей по Латинской Америке. Это уже в отпуске было, когда чемпионат закончился. Олег Иванович Романцев в «Шереметьево» написал заявление. Я всегда хотел попробовать поиграть в «Спартаке». К сожалению, приехал в Киев, вызвали в ЦК КПСС Украинской ССР. Там дали понять, что могут быть проблемы у родителей, брата на работе. Я сказал: «Хорошо, я остаюсь в киевском «Динамо». Первый переход в «Спартак» у меня не получился. Позвонил Олегу Ивановичу, поблагодарил, объяснил ситуацию. Он ответил, что всё понимает. Больше не было моментов, когда я мог перейти в другой советский клуб.
– То есть можно сказать, что партийные ведомства сорвали трансфер?
– Естественно. Если бы я принял решение уехать в «Спартак», то не исключаю, что могли быть проблемы. Это была не шутка. Начальник команды Веремеев поехал со мной, был короткий разговор в кабинете. По-моему, заместитель первого секретаря Щербицкого был. Спросил, где живут родители, где брат живёт. Сказал: «Иди думай». Я вышел, говорю: «Они не знают, что ли, что я с Ворошиловграда?» В ответ услышал: «Тебе дали понять, что если перейдёшь в «Спартак», то неприятная ситуация могла случиться». Я тогда и остался в киевском «Динамо».
– 1992 год. Сборная СНГ под руководством Анатолия Бышовца едет на чемпионат Европы в почти молодёжном составе. Большинству игроков тогда было 22-24 года. С каким настроем команда отправлялась на тот турнир? Надеялись ли повторить успех 1990 года и что в итоге не получилось?
– Мы все, в большинстве, на процентов 60-70% перешли из молодёжной сборной. Играли в европейских чемпионатах, и возраст хороший был: 22, 23, 24. Но у нас была «группа смерти»: Голландия, Германия и в то время неплохо котировавшаяся Шотландия. Мы удачно играем с Голландией и Германией – две ничьих. И вот здесь, скажем так, молодые были, подвела расхлябанность. Третий матч играли с шотландцами, мы недооценили их. Они уже вылетели, ехали домой. Олег Кузнецов и Алексей Михайличенко у нас играли в «Рейнджерс» – понятно, они знали многих оттуда. Они сказали, что у шотландцев перегар. Я потом реально почуял на стандарте, что у защитника перегар. Они в клубе гуляли, только под утро пришли. Вот эта информация плюс молодость сыграли злую шутку. Вышли с мыслью: ну что мы их, не обыграем? К сожалению, мы проиграли. Вышли бы как с голландцами и немцами – отправили бы кого-то из них домой. У голландцев во главе были ван Бастен, Гуллит, Райкард. В Германии тоже были мегазвёзды — Клинсман, например. Проиграли, а в итоге потом поняли, что нас устраивала даже ничья, но, к сожалению, попали в такую ситуацию. Не получилось, да. Много потом разговаривали, говорили: «Дай нам сейчас эту Шотландию, мы порвали бы их».
– Тогда была настоящая дрим-тим с Колывановым, Добровольским, Канчельскисом, Шалимовым, вами и рядом других звёзд. Как думаете, могла ли та плеяда добиться большего?
– Не то что могла. В то время, когда был чемпионат Европы в Швеции, там сложнее было: там и итальянцы – мегазвёзды, и немцы, и голландцы, и англичане. Конкурировать с ними было бы непросто. А вот чемпионат мира, который мы пропустили из-за известной ситуации, там да, сборная могла. Мы окрепли, мужиками стали. Плюс был турнир в Швеции, где были мы, итальянцы, шведы, ещё кто-то. Мы обыграли шведов на этом контрольном турнире, когда там тоже была хорошая плеяда: Бролин, ещё известные ребята. Они третьими стали, а мы тогда их обыграли 3:2. На чемпионате мира могли пошуметь прилично, а на чемпионате Европы сложнее было, не наше время ещё.
– У вас поначалу было двойное гражданство – российское и украинское. Как вы приняли решение играть за сборную России? Не возникало ли из-за этого проблем на Украине? И не пожалели ли об этом решении впоследствии?
– Я мог играть за Украину и Россию после чемпионата Европы в Швеции. Мы туда поехали как СНГ, был распад СССР. Почему выбрал Россию? Украина только через два года могла участвовать, преемником Советского Союза была Россия. Два года я ни в коем случае терять не хотел, век спортсмена короткий. Родители показывали письма, были звонки, приглашения. Я отказывался. В одном из писем было написано, что в военное время за предательство был расстрел, в таком плане. Хватало дурачков в то время. Даже родители говорили пока не приезжать в Луганск, что есть звонки и письма такие. Ничего страшного, я принял решение играть за Россию.
– Несмотря на неудачу на Евро-1992, казалось, что у команды есть все шансы блеснуть на чемпионате мира – 1994. Но в тот момент появилось знаменитое «Письмо 14». Расскажите, пожалуйста, кто тогда выступал инициатором, а кто выступал против?
– Там началось из-за того, что были контракты на бутсы за границей. После игры с Грецией руководство сказало, что будем играть в Reebok. Мне бы пришлось $ 50 000 выплатить. Я был готов, но не собирался неустойку платить. Потом переросло в смену тренера. Я говорю: «Подождите, Павел Фёдорович Садырин, царствие небесное, решил задачу, он всех устраивал, он нас должен вести на чемпионат мира». Я отказался, пытался всячески отговорить парней, обзванивал: «Мы говорили об одном, а это другое. Так не поступают». Некоторые стояли до конца. Я сказал, что поеду, ибо это не та ситуация, которая была изначально. И мы, к сожалению, не в полном составе поехали на чемпионат мира. Изначально, когда это всё случилось, была другая тема, я смену тренера не принимал. К сожалению, парни не поехали, но потом жалели, ибо чемпионат мира может быть всего раз в жизни. Если бы поехали той командой, то пошумели бы на нём.
– На какие места могла бы рассчитывать команда на том чемпионате мира, если бы не письмо?
– Как я уже сказал, мы обыграли шведов в товарищеском турнире, а они на чемпионате стали третьими. Если мы третью команду обыгрывали, значит, могли дойти до третьего-четвёртого места. К сожалению, такая ситуация случилась.
– В конце 1995 года вы перешли в «Спартак», которым руководил тренер сборной Олег Иванович Романцев. Вас вновь стали вызывать в национальную команду, но на чемпионат Европы – 1996 вы не попали, хотя ваша фамилия изначально была в списке. В чём видите причины такого решения?
– Я готовился, был в Англии. После Англии был лишний вес, но я пришёл в порядок. Это решение Олега Иваныча, тренер принимает решения. Я зашёл к нему, когда он мне сказал, что я не еду. Я пожелал удачи, поблагодарил. Понятно, было обидно, что на чемпионат Европы я не попал, но что сделать. Это решение тренера, я чисто по-спортивному кипел и переживал, но решение тренера такое. Может, конкуренцию проиграл, может, он видел схему по-другому.
– Вам удалось забить французам в 1998 году, но это был товарищеский матч. А в памятной игре отборочного турнира к чемпионату Европы 2000 года с французами на «Стад де Франс» вас не было. Там на острие сыграл Александр Панов. И как сыграл! У вас никогда не было обиды, что на его месте могли быть вы?
– Сейчас как тренер я уже по-другому смотрю на это. Тогда, конечно, хотелось играть. Тогда я в заявку не попал. Тренер принял решение, немножко обманул и обхитрил французов: не силового нападающего выставил, а быстрого, с которым было тяжело справляться. Потом порадовались, выиграть там дорогого стоило. Там все такие мегазвёзды. Мне кажется, там в первую очередь сыграла свою роль недооценка соперников от французов. Мы-то кто где играли, может, в каких-то средних клубах, но здесь получилось так, когда недооцениваешь соперника.
– Отборочный турнир к Евро-2000, к сожалению, запомнился не только победой во Франции, но и ошибкой Александра Филимонова в матче с Украиной. Можно ли назвать этот момент самым трагичным в истории сборной России?
– Конечно. Тогда Романцев сделал невозможное: нужно было выигрывать все оставшиеся матчи, даже вничью нельзя было играть. И всё это сделали. И с Украиной этот нелепый мяч. Любые вратари допускают ляпы. Конечно, это трагический момент. Всё было уже сделано, и в Лужниках пропустить такой мяч – это трагедия. Вроде всё основное сложное сделали, а в итоге Шевченко забил курьёзный гол.
– Возвращаясь к матчам с Францией, вспоминается товарищеская игра 2002 года, где Валерий Карпин пободался с Зинедином Зиданом. Случались ли у вас подобные стычки со звёздными игроками?
– У нападающего с защитником всегда стычки случаются. Такого явного, чтобы кого-то боднул – нет, но локтями где-то массировали друг друга. Понятно, защитники играют на грани фола постоянно, когда нападающий более квалифицированный. Понятно, что хочется обыграть нападающему защитника. Это нормально, всегда на грани фола действовали. Прям боднуть не было, а локтями иногда отвечал.
– Вы провели 40 матчей за сборную под тремя разными флагами. Кого из партнёров могли бы выделить по уровню игры или каким-то другим качествам?
– Нравилось играть с Игорем Колывановым впереди, мы жили в одной комнате всегда, на выезде вместе жили. Были хорошими приятелями. Ну и Игорь Добровольский, конечно. Это компьютер в голове, он вперёд читал, нужно было открыться. Он всегда здорово отдавал. Когда есть хорошие полузащитники, нападающему проще.
– Можно ли назвать ту нашу команду, которая завоевала бронзу на Евро-2008, самой сильной в российской истории?
– Надо отдать должное – плеяда была хорошая. У нас была плюс-минус 10 лет разница, та плеяда с Кержаковым, Аршавиным. Очень хорошая сборная подобралась. Они по делу победили голландцев. Голландцы не могли поверить в то, что с ними случилось. Но, к сожалению, когда эти парни ушли, земелька больше не выплёвывает нам поколение, в котором не один-два футболиста хороши, а группа. Хорошая сборная была, молодцы.
– Аршавину с вами не довелось поиграть в сборной, но, как вы считаете, Андрей – лучший футболист в новейшей истории России?
– А Титов, а Тихонов? Скажем так, один из лучших – да, но у нас достаточно футболистов было. Так нельзя говорить, было достаточно много футболистов. Но один из лучших – да.
– После той бронзы три чемпионата Европы подряд Россия провалила, ни разу не выйдя из группы. С чем это можно связать?
– Не было футболистов, которые соответствовали уровню. Поколение ушло, кто-то оставался, но это не соответствовало уровню. Мы привозили и Капелло на чемпионат мира, попали в группу, но из неё не смогли выйти. Результат зависит от чего? От уровня футболистов. Нужно признавать, что у нас до сих пор очень средний уровень футболистов, которые могли бы в Европе и мире в целом конкурировать.
– За счёт чего, по-вашему, получилось выстрелить на чемпионате мира – 2018? Помогли домашние стены?
– Во-первых, играли в Москве. Во-вторых, Черчесов сделал слияние молодёжи и возрастных игроков. Те же Акинфеев и Игнашевич – опытные футболисты, которым на помощь дали молодых. Ну и с группой тоже: если бы из неё дома не вышли, этого никто бы не понял. У нас был только Уругвай, а ещё две песочные команды (Саудовская Аравия и Египет. – Прим. «Советского спорта»).
– Тогда пугали Салахом.
– Да хватит. Футбол – коллективный вид спорта. Если бы он один на один с кем-то играл, то понятно, но бояться Египта было неправильно. Тренер и с испанцами правильную тактику избрал: он чётко понимал, за счёт чего есть шансы добиться результата. Играли в закрытый футбол, понятно, с такими командами только так и играть. Надо ждать свой момент. Понятно, тренеру хочется играть в атакующий футбол, но, если бы он сыграл там в атаку, думаю, что только вышли бы из группы, и всё.
– Как считаете, на что могла бы претендовать сборная России на чемпионате Европы – 2024, если бы не отстранение?
– Сложно было бы на что-то претендовать. Взять тех же сербов, словаков, чехов: там ребята играют в европейских чемпионатах, пусть и не в топовых командах. У нас, к сожалению, никто там не играет, кроме Головина. Здесь самое главное, что если бы у нас хотя бы костяк играл в европейском чемпионате, то тогда да, а когда играешь в своём чемпионате, то очень сложно потом на европейском уровне психологически конкурировать. Было бы сложно, нужно больше игроков в Европе. Это опыт, психология, а у нас бы этого не было. Было бы сложно.
