Руслан Нигматуллин: Самое сложное в работе диджея – это ночная жизнь

Бывший вратарь «Локомотива» и сборной России Руслан Нигматуллин может многое рассказать на темы, далекие от футбола. Ведь однажды он круто изменил свою жизнь – стал… диджеем.

Сидим в кофейне – на втором этаже небоскреба, что рядом с метро «Сокольники». Стильное заведение: кофевар – иностранец! Но и Руслан – вылитый европеец: все в нем стильное – костюм, бородка, прическа, очки… Хоть сейчас рекламируй какой-нибудь шикарный бренд!

Впрочем, таким и должен быть знаменитый диджей и телеведущий. Я вдруг подумал, что совсем неуместно будет взять и чихнуть (чем усердно занимался последнюю неделю – наследие гриппа) рядом с таким элегантным мужчиной.

^{«МОЯ ГИТАРА БЫЛА КЛАССИЧЕСКАЯ»}

– Начнем с Казани для затравки.
– «Казань брал…» (Улыбается). Хотя уехал оттуда в 16 лет – но раз в два-три месяца наведываюсь, у меня там родители живут, брат. Казань теперь не узнать, из криминального города 90-х превратилась в один из самых красивых. Но Москву люблю больше. Это теперь мой родной город.

– Где живете?
– Вот в этом доме, где мы с вами беседуем, и живу. И соседи у меня – Погребняк, Павлюченко, Черчесов. Почти не видим друг друга. Черчесова за два года один раз только встретил.

– В детстве о чем мечтали?
– Без детских мечтаний не бывает взрослых побед. Формула успеха проста: нужно с детства во что-то сильно влюбиться. У меня было две мечты. Одна – творческая, музыкальная. Я учился в музыкальной школе по классу классической гитары, в хоре занимался и в разных кружках: театральном и прочих. А вторая мечта – спортивная. Занимался во всех спортивных секциях: волейбол, баскетбол, лыжи, легкая атлетика, хоккей с мячом, с шайбой…

– Гитарой занимались? Сейчас можете что-то сбацать?
– Нет! Лет двадцать пять не брал гитару в руки. И совсем не тянет – так намучился с ней. Но тогда была модна гитара а-ля Высоцкий, ходить с ней на плече во дворе – это было круто. Но моя гитара была классическая, с синтетическими струнами, и совсем другой музыке я учился. Так что душой компании так и не стал. И чем больше занимался, тем больше понимал: это не мое. Так и не закончил музыкалку, года три проучился.

– А что за хор был?
– Школьный. В нем было много девочек и всего два мальчика – я и еще одноклассник. Была еще в школе группа: две гитары, ударник… Играли всякие там «Белые розы», «Яблоки на снегу». Но меня туда не брали, все места были заняты.

– Музыкальность – гены?
– Папа играл в институтской группе, видел фотографию: он с бас-гитарой. Наверное, от него мне передалось.

^{КВАДРАТ}

– 2005 год. Закончили карьеру, а дальше что?
– За полгода до этого я приобрел рекламное агентство, поэтому решил этим и заняться. Но меня хватило на год. Было это настолько скучно! Сидеть в кабинете целыми днями.

– Надували щеки или реально?
– А как не реально, если никто за меня работу делать не будет! Я хотел, чтобы агентство приносило доход, но оно благополучно обанкротилось. Пресловутый человеческий фактор! Люди предпочитают получать деньги, а не зарабатывать.

– Тогда ведь еще начали подрабатывать экспертом на «НТВ-Плюс»?
– Да, годик этим занимался, получал зарплату – маленькую, несерьезную. Может, поэтому дело это и не получило развитие. Потом поработал футбольным агентом, в «Локомотиве», вернулся на некоторое время в спорт, снова ушел и…

– Стали диджеем! Вот финт!
– Ночной клуб «Опера» устраивал вечеринки, на которых разные известные люди стояли за диджейским пультом – имитировали. Но мне такая роль не понравилась, сказал: давайте возьму несколько уроков и сыграю сам. Две недели до вечеринки брал частные уроки у одного диджея – Феста, потом удачно отработал, получил удовольствие и где-то еще полтора месяца занимался довольно плотно.

– Трудно было врубаться?
– Конечно! Я не мог понять, что такое «квадрат», хотя сейчас это смешно.

– А что такое «квадрат»?
– Все треки в нашей музыке записаны по так называемым квадратам. Диджеи чувствуют подсознательно эти квадраты. И сводить надо квадрат в квадрат – чтобы первый удар квадрата играющего трека совпадал с первым ударом квадрата, который сводится. Кроме этого треки должны подходить по тональности. Еще нужно их подогнать под одну скорость. Только тогда сведение получается гармоничным. Все это делается в процессе, не заранее. Для успеха нужно еще иметь хорошую подборку музыки, которая бы нравилась не только тебе, а еще и публике. Есть много молодых диджеев, которым абсолютно наплевать, что в зале происходит. Уткнулся в свой диджейский пульт, а народ раздраженно покидает заведение. А ведь наша задача еще и работать на кассу, собрать народ.

^{«ДИДЖЕЕВ – КАК ГРЯЗИ!»}

– Были психологические трудности, когда начинали?
– Я вообще не тусовочный человек, в ночной клуб просто так не затащить! Другое дело – работа, она приносит положительные эмоции. И потом, я должен быть на одной волне с публикой. Плохое настроение может отразиться и на общей атмосфере. Но сейчас все по накатанной, уже никакого мандража, просто получаю удовольствие от работы. И что еще всегда заботит – как идут продажи, полный ли зал.

– Вы ведь не работаете «от входа»?
– Да, в любом случае получаю обговоренную сумму. Просто мне гораздо интереснее работать при аншлаге.

– Сколько стоит пригласить Нигматуллина?
– В среднем 100.000 рублей. Но, бывает, получаю и 350.000 за выступление.

– Приглашают и потому, что вы – знаменитость?
– Имя помогало и до сих пор помогает. Это определенная моя фишка. А конкуренция – большая. Диджеев – как грязи! Есть даже готовые за две копейки работать или лететь куда-то за свой счет. Диджеев много, но тех, кто собирает залы, – это штучный товар.

– То, что вы говорите во время выступления, отрепетировано или импровизация?
– У меня есть определенный набор фраз, которые я использую для разогрева публики. Раньше я как-то неохотно с микрофоном работал, сейчас только с ним! Чтобы был лучше контакт с народом.

– Бывали случаи, когда контакт не получался?
– Есть неприятное воспоминание – в Ставрополе в одном клубе двое начали кидать в меня орешками. При полном попустительстве охраны. Она необходима – публика-то нетрезвая, к тому же на сцене обычно танцуют полуобнаженные девочки, что тоже на некоторых действует возбуждающе.

^{«БИТЛЗ» – НЕ ТАНЦЕВАЛЬНАЯ МУЗЫКА}

– У меня приятель, бас-гитарист, – от музыки оглох…
– Некоторые диджеи играют со специальными берушами, я – нет. Пока все – тьфу, тьфу! – в норме. Вот только начал очки носить – плюсовые. Возрастное.

– Диджей – трудная работа?
– Самое сложное – это то, что ночная жизнь. Есть еще трудности, связанные с перелетами, – если тур какой-то. Иногда выступил в одном городе – и в шесть утра улетать через Москву в другой.

– Ездите по всей стране, насколько музыкальные вкусы отличаются?
– Публика очень разнообразная. Кому-то нравится самая последняя, современная, а кому-то ретро – ремиксы 1980-х или 1990-х.

– За границей чувствуется изменение отношения к россиянам?
– Я не заметил никакой враждебности. Это все политика. А в танцзалах – туда люди приходят развлечься, а не о политике думать.

– Ваши музыкальные вкусы изменились за эти десять лет?
– Да. Раньше нравились рок-баллады, сейчас не важно, какой стиль, главное – чтобы песня нравилась.

– Не было мысли перевести на современный ритм, к примеру, битлов?
– Нет. «Битлз» – не танцевальная музыка. «Нирвана» – великолепно идет. Я делал ремикс на «Ямайку» Робертино Лоретти, на «Хэй Пачуко» из фильма «Маска», но битлы – нет. Не подходят.

– Одно время вы работали диджеем на «Открытие Арене»?
– В прошлом году стоял на центральной трибуне перед матчами, но играл в то время, когда народ еще толком не собрался. А за полчаса уже нельзя было играть, потому что пошла реклама. А потом они решили, чтобы я играл для ВИП – кушающей публики, загнали в какой-то угол. Знаете, для музыкантов это оскорбление. Это уже совсем другой формат. На этом наше сотрудничество прервалось.

– Что такое чемпионат диджеев?
– Понятия не имею! Для меня чемпионат – востребован ты или нет. Если твоего трека нет в горячей ротации, значит…

– Что такое – «в горячей ротации»?
– Это значит, что по радио никакой мой трек не играется. А у кого-то играется. Вот он – молодец, а я – нет.

^{«МНЕ ЕСТЬ, ЧТО СКАЗАТЬ!»}

– Как ваша телевизионная деятельность?
– У меня программа на канале «Звезда» – «Легенды спорта с Русланом Нигматуллиным». До этого была работа на «Матч-ТВ», но она постоянно пересекалась с моей гастрольной деятельностью. Кроме того, я видел себя несколько в другом формате.

– В каком?
– Полноценным комментатором, а не просто экспертом. Потому что мне есть, что сказать. А у «Звезды», кстати, довольно высокий рейтинг. В эту субботу очередной блок записываю – 4–5 новых программ.

– С дикцией у вас все прекрасно…
– Специально занимался. Очень помогает для развития речи чтение классики – громко и с выражением. Я люблю телевидение, надеюсь, и телевидение любит меня. В этом году вышел фильм «Коробка», где я сыграл роль тренера «Спартака» – молодежки.

– Много дублей делали?
– Нет. У меня ведь до этого был опыт – снимался в сериалах «Счастливы вместе», на СТС, на НТВ…

– У вас стильный вид. Кто-то работает над имиджем?
– Мне часто задают вопросы и про имидж, и про соцсети, в которых очень много моих подписчиков (в инстаграме – 120 000 человек!). Спрашивают: на меня работает целая команда? Нет, я работаю только сам!

^{ЛЮБОВЬ С ПЕРВОГО ВЗГЛЯДА}

– Есть возраст по паспорту, а есть физиологический. На сколько лет вы себя чувствуете?
– Года на тридцать два. Хотя мне уже 42. Потому что я чувствую в себе бодрость духа, много хочу еще попробовать в жизни, много повидать. Мне интересно путешествовать, за семь лет я проехал 350 городов – от Нью-Йорка до Владивостока, если неделю-две не выезжаю никуда, уже начинаю грустить. Но жить хочу только в России.

– Сколько еще будете работать диджеем?
– Не задумываюсь. Буду этим заниматься, пока это приносит удовольствие, пока востребован.

– Но жена, наверное, ворчит: муж по полгода отсутствует…
– Жена к любому виду деятельности, которая приносит пользу семье, относится положительно. В декабре будет 20 лет с того дня, как мы познакомились.

– Как это было?
– Я познакомился с одной девушкой, пригласил на свидание, а она пришла со своей подругой. Вот на подруге я и женился. Думаю, это любовь с первого взгляда. А та первая, оказалось, на восемь лет меня старше.