Наше всё. Вратарь «Локомотива» Сергей Овчинников: Всегда делал то, что хотел
ФУТБОЛ
ПРЕМЬЕР-ЛИГА
«СС» продолжает рубрику «Наше все». В ней мы с помощью любителей футбола определяем самого популярного, любимого игрока клуба. Болельщики «Торпедо», «Спартака», «Ростова» и «Рубина» уже определились, выбрав соответственно Игоря Семшова, Егора Титова, Антона Рогочего и Рони. Сегодня представляем любимца красно-зеленых – голкипера Сергея Овчинникова.
ЭПАТАЖ В ПОЛЬЗУ КЛУБА
– Какими качествами должен обладать футболист, чтобы болельщики наградили его званием «Наше все»?
– Прежде всего он должен быть верен клубу, подчинять себя его интересам, порой даже идти на какие-то жертвы.
– А если бы у вас спросили: «Кто для «Локомотива» «Наше все»?
– Володя Маминов, Олег Пашинин – люди, которые уже десятилетие в «Локомотиве». Дима Лоськов вот тоже. (После паузы.) А если называть одного человека, то это президент Валерий Филатов. Без него ничего бы не было.
– Вы часто говорите, что нелюбовь к «Локо» воспринимаете как личное оскорбление. Эти эмоции идут от верности клубу?
– Говоря об этом, немного утрирую. Занимаюсь эпатажем в пользу клуба, но в принципе это недалеко от истины. Вообще футбол – это эмоции, как и любая другая игра.
– Известно о вашем плохом отношении к «Спартаку». С тех пор, как вы впервые об этом сказали, у красно-белых сменился тренерский штаб, руководство, большинство игроков. Ваше отношение к команде не изменилось?
– Понимаете, к людям, которые в «Спартаке» играют или тренируют, я никогда плохо не относился. Я говорил об обществе в целом. Всегда же есть противостояние: «Милан» не может любить «Интер», «Реал» – «Барселону», а «Лацио» – «Рому». Так и у нас, но это же не значит, что в «Спартаке» играют менее достойные люди, чем в «Локомотиве».
БОСС – ЭТО НАБОР БУКВ
– Если не соблюдать режим, то до 34 лет, как вы, наверное, не доиграешь. Но по молодости, по глупости, наверное, бывало?
– Провокационный вопрос... Ничто человеческое мне не чуждо. Было. Даже и не по молодости. Но об этом не принято говорить, поэтому развивать тему не вижу смысла.
Вообще в представлении людей спортсмен должен быть эталоном здорового образа жизни, правильно? Но профессиональный футбол – это вовсе не здоровье, а очень тяжелая работа.
– Говорят, что вратари – люди особенные. Согласны?
– Может, особенность в том, что вратарей меньше, чем полевых игроков, и поэтому нас берегут. (Смеется.) На практике выясняется, что никто из современных вратарей изначально в воротах не стоял, они сначала играли в поле. Я тоже любил забивать голы, но в один прекрасный день мне сказали: «Надо!»
– Ваше прозвище – Босс – накладывает отпечаток на характер?
– Не знаю. У меня никакой ассоциации с этой кличкой нет, для меня это просто набор букв.
– А когда вас зовут Сергей Иванович?
– Если люди так меня называют, значит, им так хочется. Не знаю уж, делают они это из уважения, чтобы сделать мне приятное, или просто так... Как людям удобно, так пусть и называют.
ЗАЧЕМ МЕНЯ КРИТИКОВАТЬ?
– Говорят, у вас три собаки...
– Нет, у меня одна. А в нашей большой семье много собак – у меня, у моих родителей, у родителей жены.
– Откуда такая любовь к животным?
– Из детства. Кто-то, когда был маленький, хотел кошечку, а я – собаку. Я родился в год Собаки, наверное, поэтому их люблю. Когда стал взрослым и мог себе позволить, купил. Не только себе, но и родителям, в общем, каждому по собаке.
– Говорят, собаки похожи на своих хозяев?
– Ну, наверное, со временем становятся похожи. Или собаки на хозяев, или наоборот. (Смеется.)
– Ваша жена рассказывала, что ваш брак в Лиссабоне зафиксировали под номером 001. Этот номер для вас лично что-то значит?
– Нет. Просто это был первый брак, зафиксированный в российском посольстве за все время его существования.
– Инга может вас покритиковать после матча?
– Может, но она никогда этого делать не будет. Я не люблю критику, а она, как хорошая жена, знает, что любит ее муж. Да и зачем критиковать? Я что, сам не знаю, если что-то сделал не так?
ФУТБОЛ – НА ТРЕТЬЕМ МЕСТЕ
– Когда выплескиваете эмоции, рядом находиться, наверное, небезопасно?
– В кругу семьи я их никогда не выплескиваю. Семья не должна страдать из-за моего настроения.
– Ну а в раздевалке, после игры? У всех ведь бывает плохое настроение.
– Конечно, бывает. Но я в такие минуты не более опасен, чем все остальные.
– Чтобы Сергею Овчинникову справиться с плохим настроением, необходимо...
– Да ничего не надо. Выйти на следующий день на тренировку и с помощью работы плохие мысли прогнать. Так что все довольно банально. Могу добавить, что никогда не бываю в кругу семьи в подавленном настроении из-за какой-то ошибки или плохой игры. Футбол всего лишь игра. Да, это моя профессия, пусть и любимая, но кое-что я ставлю выше футбола.
– То есть он на втором?
– Даже на третьем.
– С первым местом все понятно – это семья. А что на втором?
– Моя личная свобода, и я очень ценю это качество в людях. Никогда не хотел сильно зависеть от футбола и всегда делал то, что хотел, но при этом отвечал за свои поступки. Мне везло, за всю карьеру ни разу по рукам не дали. На самом деле это большое счастье – иметь тренера, который позволяет тебе быть самим собой, который в тебя верит, надеется. Это одна из составляющих частей успешной игры именно вратаря.
СТАНОВЛЮСЬ ВРЕДНЫМ
– Говорят, люди с возрастом становятся спокойнее, рассудительнее. Вы по себе это замечаете?
– Рассудительным я был всегда. А насчет спокойствия?.. С возрастом его все меньше. Может, характер меняется и становлюсь вредным?
– У вас есть враги?
– Наверное, есть. Правда, я о них не знаю. Кто-то мне завидует, кто-то не любит. Это не враги в прямом смысле этого слова, а, скажем так, недоброжелатели. Враги же бывают только на войне.
– Как вы могли бы сейчас охарактеризовать ваши отношения со сборной России?
– Да я как-то и не думал на эту тему. Тренеру виднее, вызывать или нет. Просто я сам решаю, как я себя в данный момент чувствую. Если травма или не очень хорошая форма, лучше приехать и честно врачам сборной сказать: «Не готов». Это нормально, а уж тренер может реагировать по-разному. Тому, что меня не вызвали на матч с Италией, если честно, даже не придал значения. Ни досады, ни обиды, ни радости у меня не было.
