Джон Изнер: Николя стал мне как родной

У Николя Маю сил на встречу с журналистами уже не осталось – организаторы разрешили французу пропустить пресс-конференцию. Зато на нее пришел победитель рекордного матча Джон Изнер. Главный конференц-зал турнира был забит под завязку, и появление американца встретил бурными аплодисментами. Джон улыбнулся, сказал «Спасибо», и тяжело опустился на стул, сообщает из Лондона наш спецкор Николай МЫСИН.

-- Джон, кошмары ночью не мучили? Как спалось? – первый вопрос главному герою Уимблдона.

-- Если честно, когда я уходил с корта в среду, то думал, что все происходящее - это сон. Я и представить не мог, что столь длинный матч в принципе возможен! И мне очень хотелось проснуться – чтобы поверить, что это все не всерьез. А спал я крепко. Целых четыре часа. Николая провел в постели на час меньше…

-- Как думаете, почему ваша встреча так затянулась?

-- Очевидно, что мы оба блестяще действовали на своей подаче. Это многое определило. Но, даже выполняя эйс за эйсом на траве, я и представить не мог, что мы доиграем до счета 20:20. Не говоря уже о 70:68! Я и правда старался сконцентрироваться только на подаче. И еще на мощных ударах справа. На большее к пятому сету сил уже не осталось.

-- Вы часто заламывали руки, будто спрашивая себя: «Господи, что я могу сделать»?

-- Николя не давал мне шансов сделать брейк. Он играл как машина, сделал столько эйсов… Уму непостижимо! Чтобы я не предпринимал, если он отвечал по линии, я становился беспомощен. Стоило мне отойти назад – он тут же оказывался у сетки и пробивал навылет. Я говорил себе: «Не пытайся прыгнуть выше головы, ничего не выдумывай!». Просто ждал его ошибок, ждал, когда он даст мне атаковать.

-- Каково вам ощущать себя героем исторического поединка?

-- Потрясающе! Знаете, не думаю, что раньше я сказал Николя хотя бы пять слов за всю свою карьеру. Не то, чтобы плохо к нему относился – просто мы никогда особо не пересекались. Но теперь мы словно родные. И я уверен: каждый раз, когда мы будем встречаться в раздевалке, будем вспоминать эту нашу игру.

-- Расскажите, что делали в среду после того, как матч остановили?

-- Я выпил специальный восстановительный коктейль. Потом мой тренер принес мне в раздевалку большую тарелку с пастой и еще тарелку с каким-то мясным блюдом. Я даже не понял, что это было. Но поужинал не сразу – после матча ты совсем не голоден. Надо 35-40 минут на то, чтобы прийти в себя. Так что сначала я принял ванну со льдом, и только потом наелся до отвала. В 12.30 лег спать. А проснулся с первыми лучами солнца – в 4 утра. Знаете, никогда раньше не видел рассвет…

-- Думаете, вам по силам выиграть еще один матч?

-- Уверен, что да. Я сделаю все возможное, чтобы восстановиться к завтрашнему дню. Тем более мой соперник тоже не очень свеж.

-- Считали, сколько бананов съели за весь поединок?

-- Сложно сказать. Но у меня было 12 связок. Наверное, штук 30-40 – не меньше.

-- А сколько раз поменяли футболку?

-- Ну, в Лондоне не так влажно, как на многих турнирах. Так что ограничился двумя-тремя футболками. И сегодня я вышел на корт в той самой, в которой начинал игру во вторник.

-- Как-то особенно готовились к сегодняшнему продолжению?

-- Знаете, перед игрой я забыл взвеситься. Но сделал это, когда вернулся в раздевалку после победы. Я ведь самый тяжелый игрок в Туре – у меня хватает «запасов» в районе живота. И знаете, что? После матча с Маю они исчезли.