Екатерина Бычкова: Все родители хотят видеть своих детей чемпионами

Готовясь открыть свою конференцию на сайте «Советского спорта», экс-теннисистка, а ныне тренер и комментатор Екатерина Бычкова дала интервью, в котором объяснила, почему главный враг и ребенка, и тренера – это родитель. Впрочем, поговорили Николай Яременко и Степан Чаушьян с ней не только об этом.

«Половина моих друзей не знают, кто такой Федерер»

- Вы опровергаете стереотип о спортсменах, которых называют тупыми, которые и двух слов связать не могут. Теннисисты все такие? В туре есть с кем пообщаться? Развейте иллюзию.
- Нет, это не иллюзия, и я тоже далеко не «острая» - просто умею маскироваться.

- Да, а мы тут просто подыгрываем.
- В том-то и дело. Все – пропускаем вопрос (смеется). На самом деле, в туре ты все равно найдешь себе братьев по разуму, с которыми можно пообщаться. Не может же быть все сообщество из более чем двухсот человек быть тупым. Да и само это понятие – очень условное. Ты все равно находишься в окружении единомышленников – всегда есть о чем поговорить. Чем старше становишься – тем больше есть возможности пообщаться. Общаешься в основном по поколениям. Юниоры с юниорами. То дружат, то соперничают и не дружат, потом – опять начинают дружить. У меня было не так много друзей среди своих коллег. Как мне казалось, я всегда общалась с неглупыми людьми – так и осталось. Да, я общаюсь с коллегами. Но у меня есть друзья, которые не то что не интересуются спортом – они вообще об этом ничего не знают. У меня половина друзей не знают, кто такой Федерер. И они отлично живут. Я понимаю не знать Раонича. Таких людей на самом деле очень много. Их даже подавляющее большинство. Я говорю: «Ты же знаешь, кто такой Месси?» Он отвечает, что знает. И это даже не вопрос рекламы – они вместе с Федерером снимались в одном ролике. Бритву рекламировали. Ту же самую – в том же самом ролике. Как так?! А потом спрашивают, почему футболисты получают так много. Да их все знают.

- Не знаю, ваша история, или нет, но со стороны складывается впечатление, что с родителями-тренерами рано или поздно наступает момент, когда хочется вырваться из-под опеки. Было такое желание?
- Это неизбежная история. Просто у спортсменов она оттягивается дальше по возрастной категории. Ты просто на протяжении длительного времени сфокусирован на другом. Я вспоминаю себя в 17-18 лет, когда у нас полстраны выходит замуж и рожает детей, у меня совсем другое было мышление. Я о побеге из родительского дома не задумывалась. Это подростковое сознание начало приходить позже. Был затянувшийся период детства. Когда у тебя мама – тренер, и она не является профессионалом, все происходит методом проб и ошибок. Все было стихийно. Осознание приходит потом. Когда мама – тренер, - это трудно. Рано или поздно всем становится трудно с родителями. Ты 24 часа живешь с родителями там, 24 часа живешь с ними в Москве. Конечно, случались какие-то конфликты, ссоры. Но это не конкретно мой случай – так происходит у всех. У нас не было «великих» ссор, расставаний на год-два, семейных коллапсов. Но даже в таких случаях все равно все начинают общаться друг с другом.

- Если продолжить тему мам и пап. Вы же начали заниматься с детишками. Ведь нет ничего более ужасного для тренера, чем общение с родителями. Конечно, сейчас работать приходится с друзьями…
- Здесь не важно – друзья или не друзья. Очень трудный момент. Очень забавно, что спустя 26 лет, с тех пор, как я начинала, ничего не изменилось. Там только крайность и больше ничего нет. Есть родители поспокойнее, но они все одинаковые. Все хотят видеть своих детей чемпионами, особенно, если они начинают что-то выигрывать. Это очень сложная ситуация. Я, как человек, который начал заниматься благодаря родителям, который стал тем кто он есть, понимаю, что без этого отношения, прессинга со стороны родителей невозможно. Но со стороны тренера это очень напрягает, очень сильно мешает.

«Написал Вася Пупкин из Уфы – предложил сыграть договорной матч»

- Теннис подозревают в том, что он пронизан договорными матчами. Вы были одной из немногих, кто пострадал из-за этого…
- В то время я вела активную жизнь в социальных сетях. У меня с тех пор до сих пор осталось много друзей – уже в реальной жизни. Мне везло на нормальных людей. Но в какой-то момент мне в ЖЖ написал неизвестный человек – предложил сыграть договорной матч. Ну написал и написал. Я ему ответила, отказала. Он попытался настоять. Я ему ответила то же самое. Сказала: «Если хочешь общаться – давай общаться». Он в ответ мне написал что-то вроде: «Я Вася Пупкин из Уфы, у меня жена и трое детей, я – профессиональный букмекер, футбол, хоккей, туда-сюда. Хотелось бы договорняк в теннисе организовать». Я отказала. Потом мне присылает сообщение иностранный журналист – говорит, мол, знаю, что вам писал такой-то и такой-то – предлагал то-то и то-то. А я маленькая тогда была – ничего не понимала. Это сейчас ясно, что все можно было распознать. Тогда ответила, что да – был такой чувак. Где-то через месяц-полтора мне все кидают ссылки на статью. «Wall Street Journal» взял интервью у какого-то Васи Пупкина из Уфы.

- Наверняка, очень интересный персонаж для них!
- У всех свои герои. Там он открытым текстом говорит, что нашел в ЖЖ Катю Бычкову – какой-то мой пост про сумку Louis Vuitton, какая-то ересь. Мол, предложил мне заработать, а я – отказалась. Буквально за два-три месяца до этого ввели правила, что я должна в течение 48-ми часов рассказывать о любых поступающих предложениях. Пришлось ехать в этот их Integrity Unit, который занимается борьбой с договорными матчами, все им рассказывать, выписки показывать. Спустя только полгода мне приходит лист: «Смотрите почту». На почте – извещение о том, что меня признали виновной. Я пропотела, поседела. Надо же было еще и родителям как-то это рассказать. Грозила дисквалификация от месяца до пожизненного и штраф от 5 до 250 тысяч долларов. Со мной обошлись мягко –месяц дисквалификации и минимальный штраф. Мне кажется, меня так наказали больше для того, чтобы до остальных игроков донести это правило. Это была показательная порка. То ли я одна ответила на эти письма, то ли еще что-то. Это было прямо под Австралию – они молодцы, тоже классно все делают. Решение было вынесено 8 января, а 9 января я проснулась знаменитой. И все.

- Не было желания побороться за свои права?
- Для этого нужно было долго со всем разбираться, искать хорошего адвоката, лететь в Лондон, вкладывать достаточно большие деньги. Срок был небольшой. Я просто забила – месяц отсидела и вышла играть дальше. Если бы мне дали полгода – тогда можно было уже подумать. Но это было бы уже смешно – не за что было дисквалифицировать.

«Внутренний мир спортсмена – сон во сне, психоделика»

- У всех спортсменок бывают травмы, только не у Вас – не было же пропусков практически.
- Если читать комментарии всяких хейтеров, то я и в теннис вообще не играла. Ну что, в теннис не играешь – травм и нет. Но, если честно я себя сильно не перегружала. Нет, конечно, я впахивала, работала, как и все остальные. Иначе, как бы я встала в эту «сотню». Потом просто чуть-чуть неправильно пошел процесс – я откатилась. После этого удалось подняться до 109-й позиции. Дальше был мой средний уровень, на котором удалось продержаться до конца. Очень многие и до этого за всю карьеру не доходят. Я никогда не доводила свой организм до предела. Спорт высших достижений – это не совсем мое. Конечно, у меня были какие-то травмы. Но я очень терпеливый человек. Играла с травмами. Пару раз я ноги подворачивала. Было воспаление надкостницы на правой икре. Я просто продолжала играть, либо давала себе небольшой отдых – не играла недели полторы-две. Для меня это не было чем-то ужасным. Я никогда не тренировалась больше двух-трех часов в день. Как-то так и прокатилась. Я не знаю, тренируйся я больше – сломалась бы, или стала бы играть лучше.

- Если отмотать чуть назад... Все равно девочки и мальчики, мечтающие стать теннисистами, хотят побед, первых мест. У вас наивысшей позицией была 66-я. Есть ли сожаления, что по большому счету не так много не хватило до мечты?
- Здесь вопрос сложный. Если бы да кабы. История не терпит сослагательных наклонений, к счастью, или к сожалению – не понятно. Когда я играла, сожаления были. Были, когда я встала на это место, когда я оттуда упала. Были переживания. Это сложно описать – внутренний мир спортсмена – ни дай Бог туда попасть, сон во сне, психоделика. Можно углубиться и где-то там сойти с ума. Были вещи, которыми ты страдал, пытался, хотелось назад. Когда мы попали туда, на 66-е место, мы с мамой, моим тренером, немного неправильно повели себя. Но что жалеть о том, что не получилось сделать. Этого уже не исправишь. Теперь я не знаю, была бы я счастливее, если бы я стала номером восемь и не стала номером один, или 15 вместо 10. У каждого своя история амбиций. Кроме того, чем больше шкаф – тем громче падает. У меня по окончании карьеры нет никаких проблем.

- Такая теннисная карьера способна обеспечить спортсмена деньгами, чтобы несколько лет жить безбедно?
- В любом случае, даже если ты заработал какие-то деньги, потом тебе придется впахивать. Ты не заработаешь спортом на всю жизнь, если ты не Маша Шарапова, у которой миллионные контракты. Но даже на ее примере: какие у тебя расходы – такие и доходы. Деньги имеют свойство тратиться – этого никуда не деть. Мы постоянно видим голливудских звезд, которые становятся банкротами. Тут вопрос больше в том, как ты распорядишься тем, что заработал после своей карьеры. Конечно, я заработала какие-то деньги, но я не езжу на машине – это мой личный выбор. Я живу на съемной квартире. Сказать, что я обеспечила себя на всю жизнь? Конечно, нет.

«Эти «уроды» ничего, кроме как бить по мячу, не умеют делать»

- Есть ли мысли о каком-то вложении в бизнес? Или это слишком опасно – все хотят «прислониться»?
- Проблема даже не в том, что все хотят «прислониться». Дело в том, что, пока я не понимаю, как можно выгодно использовать деньги, я не буду рисковать, вкладывая их в какие-то странные предприятия. Нужно разбираться в том, что ты собираешься делать. Кто-то из ребят пересекается с бизнесменами – они могут показать, подсказать.

- Опыт Кержакова с обложки журнала, который лежит перед вами, показывает, что можно пересечься с какими-то бизнесменами и увидеть, как 300 миллионов уходят в неизвестную нефтяную скважину.
- Таких историй, таких Кержаковых немало. Я слышала про тот же футбол из первых уст – у футболистов к концу карьеры зачастую получается сделать немногое. Да, принято говорить, что эти «уроды» ничего кроме как бить по мячу и не умеют делать. Но этих «уродов» же с шести лет ничему другому, кроме как бить по мячу и не учили. В этом интернате что, обучают как вести бизнес? Обучают, как жить? Нет конечно!

- У вас возникают проблемы, потому что вы не знаете ничего кроме того, как бить по мячу?
- Возникают, конечно. Все эти истории про то, какой ты умный и можешь параллельно со спортом учиться на дипломата, бухгалтера, финансиста, юриста… Не знаю – я не могу. Не то чтобы я была совсем однозадачной, но мне это было бы трудно. Учиться на тренера – это одно, это можно. Но учиться на, скажем, архитектора я была не готова. Но после того, как ты заканчиваешь карьеру после 20-ти лет… Ты не хочешь этого. Ты понимаешь, что ты ничего больше не умеешь. Тебе уже не 15 лет, и не 20. Сейчас идти учиться? На кого? На юриста? Хорошо. Буду я юристом в 35 лет, без практики, без опыта.

- Динара Сафина же пошла на юриста.
- Да. И теперь работает тренером в Нью-Йорке. Я из тех, кто на жизнь смотрит трезво. Я знаю, что такое учиться. Я в школе училась 10 лет. Я в институт физкультурный ходила – на лекциях сидела, экзамены сдавала самостоятельно. Конечно, я играла за институт – мне делали определенные поблажки. Но даже так учиться было непросто. Дистанционно? Мне этого не хватает. Ты приходишь, смотришь в книгу… Спорт очень многого требует. Ты тратишь энергию. Приходишь в номер – хочется лечь на кровать, включить сериальчик, почитать книжку, пойти поесть, пообщаться. Надо же как-то разгружаться. Приходить и погружаться в книги? Нет – я не ботан.

- Карьера завершена. Если не учиться, какие еще пути есть?
- Да практически никаких – ты либо тренер, либо при федерации где-то работаешь, либо идешь в какие-то спортивные организации. Кто-то может хотеть стать массажистом, физиотерапевтом. Такие примеры тоже есть. Кому что нравится. Вариантов на самом деле немного. В этом проблема – большая проблема. Нас не учат становиться великими спортсменами и не учат, как из этого состояния выходить.

- На самом деле, не известно, что важнее.
- Второе даже важнее. В спорт ты приходишь и выходишь на пик. Но спорт заканчивается. Он заканчивается в любом случае. Всегда. А тебе потом жить.

- В американских лигах (НФЛ, НБА) организуют специальные курсы, на которых учат распоряжаться заработанными деньгами, адаптироваться к жизни после спорта.
- У нас сейчас тоже есть какие-то похожие истории – на почту периодически приходят какие-то предложения. Большинство из них я просто не открываю. Но даже на турнирах видно, что призывают приходить на какие-то лекции. Ну что, я сейчас полечу в Майями, где они проводят какой-то семинар? Серьезно?

- «Прилетайте к нам в Майями и мы расскажем вам, как тратить деньги с умом!»
- Да – отличная идея. Это, наверное, нужно делать во время того, что ты играешь. Но в этот момент ты просто не думаешь, что можешь закончить. Надо как-то более принудительно эти курсы проводить. Сложно, конечно все это миксовать. Но методом проб и ошибок наверняка они придут к какому-то приемлемому решению.

«Помогают, а потом у тебя забирают 90% призовых»

- Теннисистом стать очень дорого – мы это поняли. Оказывает ли государство какую-то поддержку. Ведь есть очень много талантливых детей, но не у всех из них есть возможность стать теннисистами.
- На детском уровне абсолютно все делается за собственный счет – ноль поддержки. Потом, если ты чего-то уже добиваешься на юниорском уровне, если встанешь выше – все попроще. Не помню точно, как все происходит, до 14 лет, но до 18 лет государство оплачивает первых трех юниоров по каждому году, которые выезжают играть, оплачивает одного тренера. Слабенькая, но поддержка все же есть от федерации. Есть Фонд Ельцина какой-то, но он тоже только для лучших. Да, есть мотивация становиться лучшим, чтобы с какого-то момента ездить бесплатно. Бывают моменты, когда помогает школа – может понравиться ученик, любимчик – частный случай. Но большинство везде ездит и занимается только за свой счет – без вариантов.

- Может быть такое, что к тебе придет добрый дядя и скажет: «Давай я тебе буду оплачивать обучение и выезды на турниры, а потом, когда ты начнешь выигрывать, будем делить призовые пополам?» Такое бывает в покере – за хороших игроков вносят вступительный взнос, но претендуют на часть выигрыша.
- Такое может быть и даже случается. Но это очень частный случай. Спонсор может дать денег, но это очень дорого. Бывают даже контракты, когда такие спонсоры помогают, а потом забирают до 90% призовых. Но это кабала, которую просто невозможно тянуть. Лучше сразу отказаться. Особенно будет плохо, когда ты уже взрослым будешь попадать на какие-то турниры – это очень тяжко. Ты видишь, какие призовые ты выигрываешь и сколько в итоге ты получаешь на руки. Бывает кому-то кажется везет – меценаты готовы вкладывать деньги. Но у тебя не получается – приходится потом отрабатывать – тренером, например. Не важно, по какой причине у тебя не сложилось – травма или что-то еще. Потом год-два стояли в школе, учили, пока не отрабатывали. Разных вариантов множество, миллиард. Но все это частные случаи – никакой систематики.

- На тренерстве заработать можно?
- Теннис – это спорт недешевый. Тренер не может стоить дешевле корта. А корт у нас стоит очень недешево. Если просто сложить цену за тренера и за корт – теннис уже входит в разряд элитных. Это тебе не мяч попинать по воротам во дворе. Муниципальных кортов у нас нет. Поэтому, конечно, заработать можно. Если стоять по 8 часов в день на корте – можно очень даже неплохо существовать. Но интересно тебе это или нет… Мне лично нет.

- Вы видите свое будущее в том, чтобы увеличивать количество учеников?
- Как пойдет. Я всегда так живу. Жизнь – интересная штука. Видеть себя в качестве тренера, который будет стоять несколько часов на корте каждый день я отказываюсь. У меня темперамент такой – я не смогу. Может, даже, к сожалению. Это, конечно, и интересно. Я работаю с ребенком. Даже, учитывая, что я в работе не супер-очень-заинтересована, когда я вижу результат, когда вижу, что у него что-то получается, - я испытываю удовольствие. Но я не вижу, что у меня за этим учеником приходит второй, третий, четвертый, а потом мой день заканчивается. Нет, это не мой день.

- Но есть реальные истории, когда даже большие теннисисты, продолжающие работать тренерами лет в 50, толкаются локтями, бьются за тренировочные часы.
- Кому-то это нравится. Реально нравится. Если он толкается локтям, если это деньги – ты привыкаешь к этому. Но есть и вопрос рутины. Я их, конечно, понимаю. У них семьи, дети… Если ты ничего больше не умеешь – ты встанешь на корт и будешь стоять там десять часов. Причем, с любителями предпочтительнее – там больше денег. Вопрос в том, готов ты к этому или нет? Это очень большой труд. Очень уважаю ребят, которые этим занимаются – они действительно зарабатывают свои деньги. Да, толкаются локтями. Чаще всего – за деньги. Может – потому что привыкли к теннису. Вы сказали – в 50 лет. Может быть в 50 лет я тоже встану на корт и буду толкаться локтями, работать с шестью группами детей в день. Но сейчас – нет. Хочу пробовать что-то новое. Встать в корт с детьми и ракеткой я смогу и в 50, и в 60 и даже в 70. У нас есть пример Ларисы Преображенской, которая до 80-ти доработала, до самой смерти. И вполне здорово она работала с детьми. Может у меня в 50 перевернется сознание и я захочу быть тренером. Любовь к самому спорту у меня есть. Я же не ненавижу теннис, как некоторые, когда говорят, что блюют теннисом. У меня даже есть желание потренироваться. Иногда просто не хватает времени.

- Но ведь разучиться играть в теннис невозможно?
- Я всегда смотрела на девчонок. Они рожали, а потом… Обидно очень. У ребят такого нет. Вопрос в физиологии, или в чем-то еще. Ты отдал этому спорту большую часть своей жизни, всю жизнь… И ты смотришь на девчонок, которые встают играть и ты понимаешь, что через пять лет ты тоже не будешь уметь играть в теннис. Даже не плохо будешь играть – совсем плохо. То, чему ты посвятил свою жизнь, превращается в ничто. Это настолько грустно. Сложно даже передать. Это – одна из причин, почему я играла так долго.

«Сафин никогда не хотел выходить на корт»

- У мужчин это по-другому происходит? Сафин рассказывал, что больше никогда не хочет на корт выходить – видеть его не хочет.
- Он никогда туда выходить не хотел. Когда играл – тем более не хотел выходить. Парни как-то могут быстро привести себя в форму. Встанут и пойдут играть. Со мной был один случай – играла с Женей Кафельниковым. Это был тот ужасный период, когда он сильно набрал вес. Очень сильно. Не играл достаточно долгое время. Он просто стоял в корте и не ошибался. Я впахивала, носилась по корту, а он просто стоял на месте и бил по мячу. Я ничего не могла сделать. У ребят – совсем другая история. Они даже в турнире могут выйти играть после завершения карьеры. Конечно, с Джоковичем они тягаться не смогут, но с теннисистами, входящими в 500, даже в 300 – вполне себе поиграют и обыграют. У девочек такого нет вообще. Для этого нужно собраться, пахать месяца два – привести себя в нормальную форму, чтобы не выглядеть калекой.

- Со стороны все выглядит красиво: путешествия по всему миру, новые города. На деле все это сложно. Не было момента, когда хотелось поставить точку?
- Мы с самого начала уже в этом варимся. Я с 8-ми лет жила этой жизнью. Год за годом ты просто продолжаешь плыть дальше – к чему-то большему. Может, был момент лет в 16, в подростковый период, когда казалось, что дальше не буду играть. В 24 года меня тоже все достало. Ты поднялся наверх, а потом снова опустился – было сложно. Хотелось все бросить из-за этого. После какой-то очередной Австралии я депрессировала сильно, почти полтора месяца. Потом – сыграла какой-то любительский турнир, даже не тренируясь. После этого меня попросили спарринговать. И понеслась.

- Теннис – это постоянные перелеты. Такой график не может не мешать личной жизни – есть много примеров. Возможно ли в туре вести нормальную личную жизнь.
- Примеров много. У нас много кто замужем. Много кто встречается. Многие девушки возят с собой мужей.

«Парни вообще не воспринимают нас, как женщин»

- Все это происходит внутри теннисной тусовки, правильно?
- Нет, наоборот. Среди теннисистов таких пар мало. Очень мало. Например, Бердых и Сафарова. Они же с юниоров еще встречались – лет 7-8. Но очень редко пары из двух играющих спортсменов приходят к какой-то красивой истории. Зачастую парни в туре нас вообще не воспринимают, как женщин – только как коллег. Поэтому девчонки и снимаются голыми. Мы друг для друга – как коллеги. Флирт на работе это так некрасиво. Да и пересекаемся мы в неформальной обстановке достаточно редко – вечеринки для игроков. Но и на них половина не ходит. Совместных турниров в году тоже не так и много. Разве что турниры «Большого шлема», но на них на вечеринки, как правило, никто никогда не ходит. Нет даже хорошей атмосферы, чтобы все сложилось. Бывают случаи – потусоваться. Бывают истории – короткие. Больше встречаются случаи, когда спортсмен встречается с бывшим спортсменом, который может даже стать тренером. Спортсмен с тренером – еще чаще. Больше всего пар, когда живут тренер с тренером. Это и общность интересов, и одна и та же жизнь, одна и та же сфера. Чтобы встречались два лидера – практически невозможно. У большинства ребят девчонки не имеют отношения к теннису. Да, есть у Федерера его Мирка. Она хорошо выступала в свое время. Но сейчас ее же не назовешь теннисисткой – она закончила, как только они начали встречаться. Экс-теннисистка – это совсем другой уровень. У остальных – либо просто девчонки, либо модели, либо актрисы.

- Вы комментируете теннис на ТВ. Есть какая-то внутренняя проблема с тем, чтобы говорить о тех людях, с которыми раньше приходилось играть?
- В начале было очень сложно. В принципе что-то говорить было сложно. Одно дело в жизни, совсем другое, когда тебя слышат люди, но не видят. Ты пытаешься быть корректным. Мне очень странно говорить на Евгения Донского «россиянин»: «Россиянин Евгений Донской». Ты сидишь и думаешь: «Что я вообще несу». Но тебе надо говорить именно так, а никак иначе. Я, конечно, могу сказать «Женек», или что-то в этом роде, но это – на эмоциях. У нас почему-то в теннисе слово «наши» вырезано из вокабуляра. Было ужасно к этому привыкать. Но, когда ты кого-то знаешь, прикольно какие-то истории рассказывать из жизни. Я же не буду ничего неприличного рассказывать.

- Но есть комментаторы, которые считают своим долгом рассказать, кто с кем спит.
- Это очень прекрасно. Я не могу понять, эти комментаторы что, свечку держат? Мне могут тоже предъявить, когда я кого-то называла лесбиянкой. Но это был тот случай, когда я называла имена тех, кто не скрывается. Я хотя бы с этими девочками в раздевалке вместе была и видела, как они взаимодействуют с другими женщинами.

«Она что, кокаин ложкой должна есть»?

- К вам приставали в раздевалке?
- Не, конечно, никто не пристает в раздевалке. Но это просто не очень приятно. Давайте тогда в мужской раздевалке будем переодеваться – там также пялятся. Я абсолютно толерантна в этом вопросе – мне все равно, кто с кем спит. Пожалуйста. Нравится – спи хоть с женщиной, хоть с котом, хоть с жирафом, будь некрофилом. Главное, чтобы меня лично это не касалось, чтобы меня не хотели видеть трупом, меня не хотели в раздевалке, когда я просто пришла в душ, переодеться и потом поесть. Это неприятно.

- Вроде все эти теннисные тусовки на виду, вроде все официально, а потом Гаске рассказывает, как он целовался с девушкой, у которой на губах был кокаин – поэтому у него и нашли допинг.
- Это полная чушь на самом деле.

- Неужели у вас там такие развязные тусовки?
- Думаю то, про что он говорил, не имеет отношения к теннису. Такого никогда не увидишь на турнире. Какими бы тусовщиками теннисисты ни были по характеру, есть момент спортивной сознательности. Ты себя не отпускаешь на турнирах так, как ты можешь это сделать дома, где тебя никто не видит, не знает, где всем все равно. Поэтому все эти смешные рассказы, когда кто-то с кем-то поцеловался, а на губах кокаин… Это прямо классная история. Мне даже интересно, как все это происходит. Она что кокаин ложкой должна была есть?

- Раз уж речь зашла о поцелуях… Существует расхожее мнение, что секс перед матчем вредит мужчине, а девушкам – помогает чуть ли не лучше допинга.
- Я с мамой до 26-ти лет ездила – не могу на практике подсказать. Но в целом я скорее соглашусь с этим мнением. В плане мужчин – не знаю. А у женщин где-то что-то проскальзывало. Смотришь – девчонки постоянно ездят, возя за собой мужчин, и у многих результаты растут, они становятся стабильнее. Это факт, который можно проследить по карьерным линиям у девушек.

- Опять про тусовки. Вы много выпиваете?
- Много… Что в вашем понимании значит много? Да, я выпиваю. Хожу с друзьями тусоваться. В моем случае это – нормально. Не думаю, что меня это как-то дискредитирует, как спортсмена, как личность. Количество? Я не считаю. Не могу сказать, сколько вешать в граммах, отливать в миллилитрах.

- В интернете всегда можно найти много фотографий знаменитостей, поставив в поисковой строке рядом с фамилией слово «голая». По-другому обстоят дела с Екатериной Бычковой. В чем дело? Когда мы увидим ваши обнаженные фотографии?
- Уже поздно, видимо. Эта история взаимозависима. Ты становишься знаменитым – тебе предлагают сняться голой. На самом желе предложений не поступало. Не знаю, приняла бы я их десять лет назад. Сейчас – может быть да. Не знаю. Опять-таки, нет предложений – нет голых фотографий.

- Всегда удивляет, когда спортсменки, великие спортсменки, снимаются обнаженными. Вроде деньги есть, слава тоже есть. Что их мотивирует?
- Не знаю. Это обратная сторона спорта. Когда ты спортсменка, ты чувствуешь себя недоженщиной, как бы странно это ни звучало. Это сложно описать. Женщина и спорт в моем понимании – это полная утопия. В этом нет никакой красоты – это мрак, ужас и страх. Когда ты еще молодой, ты играешь и не задумываешься ни о чем, особенно, если вокруг команда, родители. У тебя нет расфокуса в разные стороны. Потом, конечно, природа берет свое. Какие-то вещи приходят. Но все равно та женственность, она не раскрывается. Когда спортсменки становятся взрослее, начинают хотеть приодеться, приобуться. Но даже так сложно побыть настоящей девушкой. У нас у всех даже фигура со своими изъянами.

- Никто не отменял мастерства фотошопа.
- Так поэтому и снимаются. И для себя – почувствовать себя женщиной. И другим показать. Это больше возрастная история.

«Накоплю – сделаю шестой размер»

- Иногда спортсменки не просто снимаются голыми, но говорят, что делают это ради чего-то благородного: обратить внимание на медицинские проблемы, в качестве протеста против убийства животных, борются против рака груди. Ведь они просто хотели сняться голыми. Зачем еще это объяснять такими вещами?
- Это больше оправдание для себя, раз ты хочешь сняться голым. Если ты сам для себя не решил проблему, не признался честно, что хочешь видеть себя в журнале с красивыми сиськами и отфотошопленной попой, ты начинаешь придумывать причины – чтобы помочь голодающим в Африке. У тебя есть и оправдание, и красивая картинка.

- Вот об этом поподробнее, пожалуйста. В отдельных видах спорта девушки рассказывают, что заниматься им можно только с первым или вторым размером груди. Где-то это неважно, а где-то – наоборот. Симона Халеп сделала себе вместо шестого – второй размер.
- Если честно, я ее не видела до операции. Когда я смотрела ее юниорские фотографии – действительно это выглядело нелепо, просто странно. Если бы она была чуть повыше… Ей это наверняка мешало. Та же Серена Уильямс нормально себя чувствует. Это вопрос конституции тела. Причина еще может быть в голове. Если у тебя засела мысль, что причина в этом, ты не сможешь перестать об этом думать. Я никогда не смогу авторитетно рассказать об этом по одной причине – у меня никогда не было шестого размера.

- Есть какие-то комплексы по этому поводу?
- Нет, никаких. В конце концов, это можно решить за определенную сумму денег. Накоплю – сделаю шестой размер. (смеется)

- Перед тем, как закрыть тему груди и всего остального, и перейти к более серьезным вопросам, немного поковыряемся в ней…
- А есть что-то более серьезное (смеется). Давайте только не о геополитике.

- Нет, конечно, мы не будем спрашивать о Трампе и Обаме. В нашей стране бесполезно спрашивать, за кого вы голосуете. Вопрос – про белье. Что на первом месте, удобство или красота? Вы продумываете этот вопрос? Беспокоитесь, что из под юбочки будет что-то выглядывать?
- Да там не будет ничего выглядывать. У нас вся одежда заканчивается в основном на лосинах, шортах. Там не важно – в белье ты, или без белья. Надеваешь шорты и забываешь про это.

- Какой важный момент! А есть кто-то, кто играет без белья?
- Почему бы и нет. Всем по-разному удобному…

- Спросим напрямик: с бельем или без белья?
- То есть так? Я – без (смеется). Юбка у меня совмещенная с шортами. Это очень удобно. Ничего лишнего не надо. Тебя все обтягивает, прилипает. Шорты длинные – ничего больше и не нужно. Юбки, может, коротковаты, но в длинных играть просто невозможно – они прилипают, особенно, когда ты играешь в Австралии, в других странах, где очень влажно и жарко. Бывают даже моменты, когда девочки заправляют юбки в шорты. Они не выпендриваются – это просто неудобно. Двигаемся мы, мягко говоря, активно – это мешает. Это обычный бытовой спортивный момент.

«При мне никто не делал себе укол, приговаривая, что хочет бегать быстрее»

- Вы будете вести у нас конференцию. Есть ли какие-то пожелания по вопросам? Ожидания?
- Нет. Можно спрашивать все, что угодно. Я понимаю, что будут спрашивать и всякую хрень тоже. Но это вопрос относительный. Для кого-то это хрень, а для кого-то – это важно. На самом деле важно. У меня тоже есть много вопросов в каких-то сферах. Мне интересно, а для человека – это быт, обычная жизнь. Меня иногда спрашивают знакомые: «Тебя наверное достали вопросы по поводу тенниса?» Меня они не достали. Это то немногое, что я могу тебе рассказать, то, чем я могу поделиться. Было бы странно отвечать про то, что не знаю. Не отвечу же я на вопросы по квантовой физике. Если у меня есть возможность, если люди действительно чем-то интересуются – я с радостью отвечу.

- Будут спрашивать, на кого поставить?
- Я бы закрывала эти вопросы. Честно, я сама могу предугадать в лучшем случае половину результатов. Мы с девчонками прикалывались, пытались предсказать ход турнира. В итоге получалось 50 на 50 – даже не 60 на 40. И ведь я всех знаю, со всеми играю.

- Правда, что теннис заражен договорными матчами?
- Теннис – индивидуальный вид спорта. Здесь легче все организовать. Вот и говорят об этом. А бокс что, не заражен? Давайте тыкать пальцем в другие виды спорта. Просто фехтование никому не интересно. Но, может, там тоже можно делать ставки достаточно неплохо и зарабатывать. Просто вид спорта пока не такой раскрученный и там маленькие призовые. Думаю, если кому-то из фехтовальщиков предложить даже небольшие деньги, будут подобные истории.

- Зато из фехтования потом можно стать высоким чиновником – министром спорта, например.
- Опять я как-то неудачно пример выбрала. Черт! (смеется)

- Так как вы в раздевалке со всеми общаетесь… Кто-то нюхает, колется, принимает допинг?
- Меня часто об этом спрашивают. Но они что, сидят в раздевалке и ложками этот допинг в себя закидывают? Если и принимают, то скрытно. Есть, конечно, слухи, что кто-то где-то происходит. Но при мне никто не делал себе укол, приговаривая, что хочет бегать быстрее.

- Иногда легкоатлеты говорят, что вот так бежать, как это делают некоторые, без допинга – просто невозможно. В теннисе такое бывает?
- Это все субъективно. Это могут быть даже какие-то незапрещенные препараты. Можно составить себе витаминную программу, где тебя реально будет мощно поддерживать обычный витамин. Это зависит еще и от возраста. Ты не можешь не поддерживать себя после определенного возраста. Я только после 26-27 начала понимать, что такое восстановление. Ты каждый раз устаешь так, что просто ходить не можешь. В 16-17 ты поспишь и все в порядке. А в 26 на следующий день ты, выходя на корт, думаешь, как бы на нем просто не сдохнуть? Это ужасно. Это не объяснить. Тебя спрашивают: «А почему такой легкий счет?» А против тебя стоит 19-летняя китаянка. Ты поворачиваешься и тебе просто больно. Ты ее либо забиваешь за два удара, либо она тебя съедает. Здесь ты скрипнула, здесь колено отказалось работать. И бежать не можешь – физически не можешь. Вариантов нет. Какой еще может быть счет? Против тебя машина: 19 лет, китаянка. Даже, если она не употребляет запрещенные препараты, у них полно незапрещенных – совсем другая медицина, традиционная. Плюс ко всему она еще и хорошо играет. Вот вам и легкий счет. Это как с похмельем – до какого-то возраста его у тебя просто нет. Но потом ты понимаешь, что к чему.