«Скорее всего, Шарапова уже не поедет в Рио». Разговор с Коротышкиным (видео)

В редакцию «Советского спорта» заглянул серебряный призер Олимпиады в Лондоне, чемпион и рекордсмен мира и Европы по плаванию Евгений Коротышкин.

Публикуем первую часть беседы, в которой мы говорим с Евгением о самой злободневной теме года – допинге в российском спорте.

– Вас удивляет этот апокалипсис с мельдонием?
– Знаете, когда я впервые попал к профессиональному тренеру, занятия были очень изнуряющими. Во время переходного периода начались изменения в сердце. Через год я уже пошел на обследование в Первый диспансер, где мне сказали: «У тебя дистрофия миокарда третьей степени. Нужно лечь в больницу, пролечиться».
Тогда мне были прописаны рибоксин, панангин, милдронат, предуктал. На протяжении какого-то времени мне нужно было принимать эти препараты, чтобы восстановить работу сердечной мышцы. Стенка левого желудочка была ослаблена. Врач так и заявил, что если я не буду лечиться, то как говорят пловцы, можно склеить ласты.

– Милдронат – эффективный препарат?
– Сказать не могу. Ситуация не ухудшалась, но и не улучшалась. Это лекарство – не стимулятор, а стабилизатор.
С тех пор я милдронат не принимал. Прошел две Олимпиады. Мне был рекомендован предуктал. Сейчас он запрещен только в соревновательном, а не тренировочном периоде. Но я уехал в Италию, там российские препараты закончились. И весь цикл я готовился только на протеине, углеводах, аминокислотах.
По поводу милдроната – врач сборной России еще полтора года назад говорил нам о том, что этот препарат, возможно, попадет в список запрещенных. И как только появились слухи, пловцы начали отказываться от этого лекарства.
Мы всю карьеру выстраиваем аккуратно. Из-за одной оплошности всё может сломаться. Можешь потом оправдываться, что был чистым, когда одерживал победы – люди тебе не поверят. И постоянно будут напоминать о допинге.
Никого не волнует, что это протектор сердца. Милдронат был запрещен, и всё. Сейчас в мире идет большая волна в том духе, что русские спортсмены сидят на допинге. Раньше такая репутация была у Бразилии, но теперь мы вырываем у них первое место по количеству допинг-случаев.

– Отвечает ли главный тренер за то, что его спортсмен принимает запрещенные препараты?
– Нет. Это дело личного врача. У нас в итальянском клубе всегда было правило – тренер не лезет в дела доктора, который несет ответственность за то, чтобы спортсмен не принял что-то запрещенное. Допустим, у тебя появились проблемы со зрением, и кто-то прописал витамины. Обязательно твой врач должен изучить состав препарата и выдать заключение, можно ли принимать эти таблетки.

– Как вы относитесь к идее ввести уголовную ответственность за употребление допинга?
– Она есть в Италии. Даже если нашли у тебя допинг дома, ты идешь по статье, как за наркотики.

– Вы можете поверить в то, что в гигантской бизнес-корпорации «Мария Шарапова» могли проспать новость о том, что милдронат запрещен?
– Это верх непрофессионализма. Если ты спортсмен топ-уровня, то у тебя и врач должен быть соответствующим. Он ведь, как и тренеры с менеджерами, ведет тебя к олимпийскому золоту и победам на турнирах. Мне трудно судить, как организовано дело в команде Шараповой, но я вижу результат.
Уверен – если бы Маша знала, она не стала бы принимать милдронат. Дело даже не в потерянных деньгах. Это удар по имиджу спортсмена. Ведь многие годы Шарапова считалась лицом не только тенниса, но и вообще российского спорта. Была нашим знаменосцем в Лондоне.

– Шесть российских атлетов из разных видов спорта попались на мельдонии за сутки. Вы верите, что это случайность?
– Я верю в то, что это оплошность конкретно врачей. Просто кто-то не прочитал. Незнание закона не освобождает от ответственности.
Два года назад меня пригласили в Госдуму – рассказать о проблемах спортсменов. Это было сразу после случая с Юлией Ефимовой, чья оплошность привела к дисквалификации. С трибуны я говорил о том, что хорошо бы на каждом препарате писать, допинг это или нет. Такой метод используют в Европе, делая маркировку.
Федерация плавания города Москвы совместно со студентами Высшей школы экономики при поддержке открытого правительства озадачилась и сделала приложение для мобильных телефонов. Оно может по штрих-коду опознать, допинг это или нет.
Я специально принес с собой два препарата, – Коротышкин достает из внутреннего кармана фуросемид и арбидол. – В приложении у нас есть два варианта: отсканировать штрих-код или найти по названию. Делаем скан фуросемида. На экране появляется слово «допинг». То есть это препарат, который выводит запрещенные средства. А вот арбидол. Написано «не допинг». Это лекарство против простуды.

– Осталось эту программу сделать официальной.
– Конечно, за этим приложением нужно следить, обновлять, поддерживать базу данных. Это специальная работа. Удивительно, что такую программу никто не придумал раньше. Нам это в голову пришло. WADA выпускает толстые справочники, в которых перечислены запрещенные препараты. Спортсмены ими не пользуются. Им нужен простой продукт.

– Что теперь ждет Марию Шарапову?
– Милдронат уже был в списке запрещенных, и она получит дисквалификацию. На какой срок? Есть смягчающие факторы. Но думаю, тремя месяцами тут не ограничится.
Помню только, что знаменитому фуросемидчику, бразильскому пловцу Сиело Фильо выписали три месяца дисквалификации. Нашим за такое же дают два года.
Всё будет зависеть от адвоката Маши. Думаю, срок составит до года. И есть правило, что если спортсмен был дисквалифицирован в олимпийский сезон, ему закрывают дорогу на Игры. Скорее всего, Шарапова уже не поедет в Рио. Хотя хотелось бы верить в лучшее.

! Полное интервью Евгения Коротышкина читайте в одном из ближайших номеров «Советского спорта»