Чемпион России Сергей Лисин: Меня просто «сливают»
Аналитик в области информтехнологий, он тренировался перед работой, затем ехал в офис на полный рабочий день, сам платил за лед, сам себе заменял тренера и... стал чемпионом России на дистанции 10 000 метров. После чего первым в мире был пойман на генном допинге.
...Итальянский профессор Марио Джакка из международного центра генной инженерии и биотехнологии, проводя по заданию ВАДА опыты на мышах, расписался в собственном бессилии… В том смысле, что мыши после введения генного допинга превращают спортсменов в сверхмарафонцев, но определить у них по моче и крови признаки активированных генов пока невозможно. В это же время в России на генном допинге ловят… конькобежца Лисина.
«Лишь биопсия мышечной ткани может помочь выявить генный допинг», – уверял в день открытия лондонской Олимпиады Марио Джакка.
Сергея Лисина, чемпиона России на дистанции 10 000 метров, поймали и без биопсии.
Он сдавал обычные анализы…
Генный допинг на территории России не продается. Его можно доставить лишь контрабандой. Так говорит Сергей Лисин. Исполнительный директор РУСАДА Никита Камаев утверждает иное…
ПО СЛЕДАМ АРГЕНТИНСКОГО ДОГА
– Сергей, почему у вас нет тренера? Вашим последним тренером числится Петров, с ним вы расстались в 2011 году…
– Петров ушел работать в сборную и взял с собой своих учеников Женю Серяева и Дениса Юскова. После чего я был предоставлен самому себе. Впрочем, замечу: я и прежде работал с Петровым только на льду. А вне льда – самостоятельно. Почему не стал искать никого после Петрова? Да я давно уже чувствовал: мне по большому счету не нужен тренер. Я способен сам составлять планы тренировок и выполнять их. По крайней мере среди российских тренеров не вижу никого, кто мог бы для меня открыть что-то новое.
– Сурово.
– Но это так! Не отказался бы поработать с таким итальянцем, как Маркетто, готовившим Ваню Скобрева к Олимпиаде. Но ни на Маркетто, ни на сильных голландцев денег у меня нет. Я же плачу за все из своего кармана! И при том вижу, что происходит. Никто из наших тренеров не ставит перед собой высоких творческих задач. Например, сделать ученика олимпийским чемпионом. Они ремесленники. Держат в уме лишь одно – сохранить зарплату, регулярно сдавая «кандидатский минимум». То есть выдавая результаты, вроде бы достойные по нашим меркам, но скромные по мировым. Однако это дает им возможность получать деньги на сборы и прочая, и прочая.
– Оставаться у кормушки.
– Грубо говоря, да. Меня такой подход не устраивает. Да, мне было тяжело. Всегда трудно волку-одиночке. Через многое пришлось пройти с 2009 года. Тогда, пропустив пять лет, я решил вернуться. Когда уходил, меня от коньков тошнило, не мог даже по телевизору конькобежный спорт смотреть… А вернулся я по нетривиальному поводу. У меня два аргентинских дога, и у моей бывшей девушки – аргентинский дог. Она попросила подготовить собаку к выставке. Я начал бегать каждый день по лесу и…
– Оказалось, что бегаете быстрее собаки?
– (Смеется.) Это невозможно. Я был скорее поражен тем, насколько легко выдерживаю часовые пробежки. И ведь я поправился после того, как закончил карьеру. Весил порядка 95 килограммов. Мне захотелось попробовать… Снова пойти по этому пути. Я понимал, каких ошибок наделал в юности, и теперь передо мной открывается удивительный шанс начать все сначала!
КРУГИ АНАЛИТИКА
– С чего начали?
– Сбросил вес, начал тренироваться. Платил за лед в «Крылатском», сам покупал экипировку, разрешенные – подчеркиваю! – медицинские препараты. А для того, чтобы позволить себе все это, между тренировками работал по семь-восемь часов в сутки. Системным аналитиком в сфере информтехнологий.
– Интересное сочетание.
– А что делать? В сутках у меня был всего час свободного времени, который я мог посвятить себе. Утром я выходил на лед, до этого еще занимался в тренажерном зале, потом ехал в офис. К тому же мама у меня не очень хорошо себя чувствует, ей тоже нужны были мое внимание и уход…
Первый сезон был скомкан. А в следующем сезоне в свои «за тридцать» я входил в шестерку лучших на чемпионатах России. Когда же в октябре этого года стал на «десятке» чемпионом… Несколько дней провел в эйфории.
– Там же вас вызывали на допинг-контроль. И проба «А» оказалась положительной. Как вы узнали об этом?
– 7 ноября мне позвонила врач сборной и изначально назвала другой препарат: «соматотропный гормон». Я стал читать об этом препарате и быстро выяснил: его можно определить только по крови. Перезвонил врачу, спрашиваю: «Как же так?». И слышу в ответ, что нет, это ошибка, на самом деле у меня нашли GW1516. У этого вещества нет даже специального названия, только такой вот медицинский код. Я снова зашел в Интернет. Оказалось, что на территории России он вообще не продается – только в США. И для мужчины моей комплекции вещества потребовалось бы на 7 тысяч долларов! У меня нет таких денег. Не говоря о том, что я понятия не имел о подобных вещах: у меня нет ни тренера, ни личного врача. Я не езжу на централизованные сборы, тренируюсь сам по себе… А запрещенный препарат в Россию еще нужно как-то везти в обход таможенного досмотра, то есть фактически контрабандой. Как?!
– Со стороны ваша ситуация тем не менее выглядит своеобразно. У вас нет тренера, однако в 33 года вы выигрываете чемпионат России, улучшив свое личное достижение на 34 секунды!
– Меня пытаются представить «человеком, взявшимся ниоткуда». Но специалисты меня прекрасно знали. А мой бег в Коломне не представляет собой нечто заоблачное.
– У нас по России вообще результаты низкие.
– В том-то и дело! Если вы подставите мои минуты и секунды (13,23) в таблицу последнего чемпионата Голландии, то я окажусь на восьмом месте. Фантастикой стало бы, выбеги я из 13 минут. Если бы я побил рекорд Вани Скобрева, это была бы фантастика. Я же пробежал в Коломне примерно на уровне Йохана Олафа Косса эпохи Лиллехаммера (великий норвежец, четырехкратный олимпийский чемпион. – Прим. ред.). Косс финишировал тогда на катке в Хамаре с мировым рекордом. Только Йохан сделал свой рекорд на обыкновенных коньках, а я – в «клапах»!
– И все же вы очень резко прибавили. Не уходите от ответа.
– Я не ухожу. Просто пытаюсь дать вам понять, что ничего невероятного я не показал. А динамика моих результатов неудивительна. Я внес коррективы в план своих тренировок. Взял паузу в неделю, чтобы посидеть с карандашом в руках и подумать. Бизнес научил меня подходить ко всему осознанно… Коньки, в отличие от легкой атлетики или велоспорта, спорт низкобюджетный. Никто не заинтересован в специальных научных исследованиях – они и не финансируются. Но можно применять кое-что из тех научных работ, которые выходят по легкой атлетике или велоспорту… Я постоянно отслеживал новые публикации. Брал то, что мне могло пригодиться.
– Подход аналитика.
– В начале этого сезона я стал бегать на тренировках по времени, а не по кругам. У нас нагрузка дается кругами. А если ориентироваться на время, то получается, что объем проделанной работы значительно выше. Я катался 30, 40 минут, не вставая. Объемы оказались колоссальными, в России так не тренируются. Потому что тридцать минут без передышки – это пятьдесят кругов! В ту недельную паузу и родились некие нововведения. Любой процесс должен быть контролируемым. А не так, как у нас: тренируешься, тренируешься, приехал на старт – по-обежал! Я сам себе устраивал постоянные контрольные забеги. Бежал с секундомером в руке… И видел, что постоянно прибавляю.
«ЛИСИН ПОШЕЛ НЕ ТОЙ ДОРОЖКОЙ»
– Но как все же допинг, да еще генный, мог попасть в ваш организм? Какие версии?
– Я не сторонник конспирологии. Но мне не понравилась реакция Союза конькобежцев. Меня откровенно «сливают»! Прозвучали заявления вроде: «Лисин пошел не той дорожкой». Но у меня еще пробу «Б» не вскрывали. А если выяснится, что это ошибка? Я уже в том возрасте, когда тают наивные представления, будто тебя все любят. Знаю, есть немало людей, которые не любят меня, для которых я был занозой. Ну подумайте сами: тренеры живут спокойно, получают зарплату, пробивают для учеников деньги на сборы, на поездки на турниры… А я, не имея тренера, в свои 33 года обыгрываю их на чемпионате страны! Как же они смогут после этого объяснять, чем за свою зарплату занимаются? И на одно совпадение обратил внимание. После разговора с врачом сборной, когда я только узнал об этом генном допинге, я прочитал в Интернете и о том, что Московская антидопинговая лаборатория совсем недавно выпустила исследование, касавшееся непосредственно генного допинга – как раз вот этого. И проводились опыты на людях. И там же, соответственно, проходило вскрытие моей пробы «А».
– Роковая случайность?
– Не исключаю. А что еще мне думать?! Ко мне ребята, с которыми я дружу, подходят в последнее время с одним и тем же вопросом: «Как же так?! Ты сколько раз консультировал нас по теме фармакологии, знал, какие пищевые добавки можно употреблять, а в каких могут быть нежелательные примеси… И вдруг ты – и попался? Да еще на генном допинге! Что-то тут не так…». Я и сам понимаю: определенно что-то «не так». И если это не ошибка, не некая неаккуратность, имевшая место в лаборатории, то кому-то это должно быть выгодно. Некоторые в федерации хотят показать себя яростными борцами с допингом. Меня вот разоблачили… Браво! Но что это за борьба, если из четырех дней чемпионата России два дня проводился допинг-контроль, а два – нет?!
– Зачем вы вернулись в коньки? Неужели только для того, чтобы заново пройти тот же путь без ошибок? А другие цели? Обыграть Скобрева? Попасть на Олимпийские игры?
– Ваню победить в моих условиях сложно. На него работает целая команда. А на Олимпийские игры я попасть хотел. Ставил перед собой такую задачу. Но что уж теперь… Мне, собственно, плевать на дисквалификацию. Гораздо тяжелее сознавать: меня очернили перед людьми, чьим мнением я дорожил. Перед ветеранами, перед друзьями. Никто не верит, конечно, потому что мы знакомы не один год, но все-таки очень неприятно.
