Лидер сборной России Дмитрий Васильев: Лыжи, я и ветер вдруг становимся крылом… Разговор по душам с нашим летающим лыжником, который «навел шороху» в предолимпийском сезоне

ПРЫЖКИ С ТРАМПЛИНА
ВСТРЕЧА ДЛЯ ВАС

Он многократный призер этапов Кубка мира. Он многолетний лидер нашей сборной. Он совершил самый далекий прыжок на Олимпиаде-2006 в Турине, заставив штатных фаворитов жутко понервничать перед второй попыткой… Но все это меркнет перед тремя простыми словами: ОН УМЕЕТ ЛЕТАТЬ.

Я познакомился с Васильевым в горной деревушке Чезане-Туринезе, где базировалась часть нашей олимпийской команды на зимних Играх-2006. Наш первый разговор состоялся как раз после той знаменитой (на 104,5 метра) попытки Дмитрия на 90-метровом трамплине. Васильев улыбался, рассказывая, как вытянулись лица у лидеров сезона после его результата. Беззлобно, как старого, известного дурным нравом приятеля, поругивал ветер, загубивший ему вторую попытку… И только в самом конце разговора, когда я уже собрался уходить, спросил: «А что, правда наделал я вчера шороху? Вроде и не рассчитывал изначально на медаль. Но как подумаю… А ведь мог бы!»

Он смог в нынешнем сезоне, когда восемь раз поднимался на пьедестал различных соревнований. Дважды был вторым, шесть раз третьим… И, встретившись с Васильевым снова, я в самом начале разговора уколол: «Дмитрий, ну когда же золото?!». И нарвался на философское, словно не из нашего суетливого мира: «Чем медленнее поднимаешься на вершину, тем дольше будешь там находиться».

«КОГДА Я ЛЕЧУ, МИР ОСТАНАВЛИВАЕТСЯ»

— Медали? Да… Наверное, больше самая первая запомнилась. Но главное впечатление сезона – полеты. Мы их так и называем – это уже не прыжки. Летишь. Выше, дольше… я в такие мгновения верю, что я – птица. Только они в небе спокойные. А у меня адреналин через край хлещет! Дух захватывает, как в первый раз…

— Понимаю, что описать это словами сложно. Но все-таки…

— Вообще это очень короткий отрезок времени. Всего несколько секунд. Но там даже время течет иначе… Очень быстро мыслишь. Если просто стоишь на земле – никогда ничего подобного не испытаешь. А в полете мир словно останавливается. И только твой мозг продолжает работать в каком-то сумасшедшем ритме.

— Говорят, у людей, падающих с небоскреба, вся жизнь успевает промелькнуть перед глазами…

— Да ну вас с такими сравнениями! Наоборот, в это время думаешь только о прыжке. О чем-то другом мыслить просто нереально. Вылетел и смотришь: куда тебя несет? А потом начинается работа – тянешь, тянешь себя, вытягиваешься в струнку… Это чтобы дальше улететь. И уже вот он – заветный конец горы. Ты туда добрался, ты ее перелетел, победил! Тут на тебя обрушивается кайф. Понимаете, я в такие моменты чувствую воздух. Могу на него опереться. Лыжи, я и ветер вдруг становимся одним целым. Мы становимся крылом…

— …которому наверняка хоть раз хотелось улететь за горизонт. Оставить сзади трамплин, судей, зрителей…

— Стоп-стоп-стоп. Вот это уже нереально. Да и опасно. Нам все же необходимо приземляться именно на склон.

— Иначе…

— Опасно. Опасно для жизни. Есть критическая черта, за которую залетать нельзя. Если даже кто туда и долетит – судьи сразу «снижают лавку». Укорачивают разгон и, соответственно, нашу стартовую скорость.

— Неужели нет солидарности с прыгуном Владимира Высоцкого, которому «черта совсем не по нутру»?

— Так он в песочек прыгал. А у нас трудно устоять. Люди падают и ломаются.

— Ваш прыжок на Олимпиаде в Турине тоже был почти что «за черту». Вспоминаете ту первую попытку?

— Как такое забудешь…

— Тогда фавориты косились на вас с удивлением. А сейчас уже приняли в свою компанию?

— Да, зауважали. Знаете, взгляд у них стал другой. Типа этот – может. И победить, и уступить… Если уж совсем честно – мы там все в лотерею играем. Каждый раз проверяем, кого ветер больше любит. Мне чаще не везет. Не бывает идеальной погоды. А так хочется полного штиля. Чтобы все зависело только от тебя, от техники, от твоего умения покорять пустоту… Но такого не было еще ни разу. Самое обидное, что… Вот в Планице, например, закончились соревнования. Уезжаем. На небе ни облачка! Ни одна веточка на кусте не шелохнется. А во время прыжков ветер здорово мешал.

«ЗА НАМИ ПУСТОТА»

— Как-то раз вы признались, что не все в прыжках с трамплина зависит от мастерства. Имели в виду только ветер? Или еще и судей? Для неискушенного зрителя понятно, кто дальше улетел. Но вот оценка за технику для меня, например, – тайна за семью печатями.

— Ох и нахлебался я неудач из-за этих оценок. Мне за приземление постоянно баллы снижали. Именно это мешало порой подняться на пьедестал.

— Судьи тащат в призы более привычные имена?

— Может, они ко мне просто не привыкли (смеется). Но в этом сезоне заметил – чем чаще поднимаюсь на пьедестал, тем выше у меня баллы за технику. А в Планице я совершил настоящий прорыв – набрал лучшую сумму за технику прыжка!

— Арбитры, значит, тоже вас признали?

— Ну да. Они словно решили, что место этого парня – на пьедестале. Но вскарабкивался я туда долго. Новичка, пусть даже самого талантливого, наверх сразу не пустят. Пока не убедятся, что он стабильно совершает далекие прыжки.

— Вы это теперь делаете. Значит, появились серьезные перспективы у этого вида спорта?

— Шутите? Какие перспективы – в нашей стране нет ни одного трамплина, соответствующего международным стандартам. А без них… Звездочки, которые появляются в России, ничего не покажут при выходе на международный уровень. Вроде есть сейчас довольно сильная сборная. Но за нами – пустота.

Я вообще стараюсь в России не прыгать. После наших трамплинов очень трудно потом перейти на западные — здесь и горки круче, и скорости выше. Я могу запросто такой трамплин перелететь и потом ноги при приземлении сломать. Поэтому и я, и вся наша команда тренируемся на европейских трамплинах.

— Есть среди них фартовый?

— Фартовый — это тот, на котором высокое место занял. Значит, много у меня уже любимчиков. А одного конкретного нет. Зато знаю точно, какой не люблю – большой в Лахти. На нем у меня никогда ничего не получается. Правда, и там в последний раз повезло. Из-за ветра соревнования перенесли с большого трамплина на малый. И я стал третьим.

— Про фартовость наших трамплинов не спрашиваю…

— Мы только раз в год испытываем здесь адреналинчик – на чемпионате России. Как спортсмену мне это не нужно. Просто хочется поддержать родную уфимскую школу.

«ЗРЯ Я НЕ ПОШЕЛ В ХОККЕИСТЫ»

— У меня Уфа ассоциируется в первую очередь с хоккеем и «Салаватом Юлаевым»…

— Вот и я все чаще задумываюсь: почему я не стал хоккеистом? Особенно, когда читаю в прессе, сколько они получают.

— А финансовый кризис на летающих лыжниках отразился? Или вы с высоты его не замечаете?

— Да у нас всю жизнь кризис! Живем на зарплату 15 000 рублей. Москва нам платит как членам сборной России. Интересно, а лидеры сборной России по хоккею сколько получают?

— Думаю, не меньше трех миллионов в год. И не рублей, а долларов. Правда, платят им не в сборной, а в клубе.

— Согласен на половину!

— Но за призовые места на Кубках мира наверняка и вам перепадают премии.

— От нашей страны – ничего. ФИБ платит, если ты в десятку на турнире вошел. За первое место – 30 тысяч швейцарских франков (примерно 887 тысяч рублей. – Прим. ред.), за десятое – одна тысяча. В принципе, если быть постоянно в призах – неплохое подспорье.

— Как поживает ваш тигр? Ему-то на мясо премий хватает?

— Вы про татуировку на левом плече, что ли? Запомнили? В порядке полосатый. Как и я — всегда готов к прыжку.

ВСЕ ПОДИУМЫ ДМИТРИЯ ВАСИЛЬЕВА НА ЭТАПАХ КУБКА МИРА

год	город	трамплин	место
2001	Гармиш-Партенкирхен (Германия)	K115	2
2007	Тититсее-Нойштадт (Германия)	HS142	3
2008	Оберсдорф (Германия)	HS137	3
2009	Бишофсхофен (Австрия)	HS140	3
2009	Оберсдорф (Германия)	HS213 (команда)	2
2009	Лахти (Финляндия)	HS97	3
2009	Лиллехаммер (Норвегия)	HS138	2
2009	Викерсунд (Норвегия)	HS207	3
2009	Планица (Словения)	HS215	3
2009	Планица (Словения)	HS215 (команда)	3