Елена Никитина: Ушла из футбола после домогательств в раздевалке
НАКАЗАНИЕ БЕЗ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
– Мы уже запутались: у вас была сочинская бронза, потом ее у вас отбирали-возвращали… Что в итоге с бронзовой медалью за Олимпиаду-2014?
– Медаль у меня. Вопросов по медали больше нет. Перед Олимпиадой в Корее, было окончательно все решено в мою пользу.
– Да, но только в Корею вас не пустили… Как это было?
– Я позитивно настроенный человек. И я до последнего была уверена, что буду выступать. Полетела туда за свой счет, со своим инвентарем, санями. Когда я пришла на последнее заседание, люди из МОК мне сказали: «Мы понимаем, что вас не за что наказывать, но это наша работа…». Я была в шоке от этого заявления. Ну как так-то? Меня не за что наказывать, но олимпиаду я пропущу. В таком непонятном состоянии я улетела на следующий день.
– Когда был самый неприятный момент? Пик шокового состояния – когда вы услышали это или же когда ваше имя появилось в списке дисквалифицированных?
– Ну вот в самый первый раз, когда моя фамилия промелькнула. Я проснулась, заглянула в телефон, там столько сообщений. Открываю статью в интернете и вижу свою фамилию в списке дисквалифицируемых. После этого меня еще отстранили от участия в Кубке мира, я вообще не понимала, что происходит.
– Поддержка со стороны федерации была?
– Говорили, что будем бороться, искали юристов, адвокатов. Поддержка была на словах.
– Как вам недавние изменения в федерации? Зубков ушел, что из себя Аникина представляет?
– Лично я Аникину не знаю, ни разу ее не видела. Без Александра Юрьевича был раздрай, кто-то говорил, что с ним будет хорошо, кто-то наоборот. У нас в скелетоне свой мирок, от бобслея мы отходим. У нас свой особый микроклимат. В бобслее Александр Юрьевич мог как-то повлиять. А мы как с ним выступали, так и без него. На нас это не очень отразится, я так думаю.
– Есть ряд видов спорта, где российские спортсмены подвергаются серьезному остракизму со стороны соперников. Вы чувствуете предвзятое отношение со стороны соперниц из других стран?
– В начале прошлого сезона это очень явно выражалось, сейчас ситуация улучшилась.
– А в чем конкретно выражалось?
– С нами полностью прекратили общение, не здоровались, вообще никак не замечали. Перед корейской Олимпиадой, когда были сняты все обвинения, мне стали писать, что мол жалко, что тебя здесь нет, нам было бы интересно с тобой соревноваться.
НА «ФАРМЕ» НЕ СИЖУ
– Часто от болельщиков можно услышать, что все спортсмены что-то употребляют. Скажите честно: на чем сидите, на какой фарме?
– Вы первый, кто меня спросил так прямо. В соцсетях часто пишут под фотографиями: «Да все мы знаем… давно пора было их хлопнуть…». Но таких людей мало, процентов 5 максимум, в основном все люди положительные, поддерживают постоянно.
– А вы удаляете комментарии, которые вам не нравятся, как это делает футболист Глушаков?
– Наоборот, я оставляю, и наблюдаю за баталиями, которые разворачиваются в соцсетях.
– Читаете то, что о вас в целом пишут в интернете?
– Если попадется на глаза или мне кто-то скинет, то я прочитаю, а так специально нет, не ищу.
В ФУТБОЛЕ СЛИШКОМ МНОГО НЕТРАДИЦИОННЫХ ДЕВУШЕК
– Лена, вы в скелетоне оказались, придя из женского футбола. С чем связана смена командного вида спортана более экстремальный?
– Я ничуть не жалею, что ушла из футбола. Меня на тот момент начала напрягать командная игра, мне хотелось быть самой за себя в ответе, несмотря на то, что я тогда была капитаном команды, играла в нападении. Выкладываешься на поле на 100%, а кому-то нет до этого дела, плохое настроение, например, у партнера. Мне очень нравится отвечать только за себя, за любой результат, будь то победа или поражение, но в футболе этого не бывает, увы.
– Скелетон – не самый популярный вид спорта, как получилось, что вы туда пришли?
– Я про этот вид спорта ничего не знала, училась в спортивном колледже, играла в футбол. Со мной учились ребята, которые занимались санным спортом, и они мне говорят: «Вот у нас друг закончил со спортивной карьерой и пошел тренировать спортсменов-детей, для первых детских соревнований по этому виду спорта. Можешь выручить? Ему не хватает народу, поучаствуешь – и все, играй дальше в свой футбол…». Я согласилась, и вот осталась, выиграла эти детские соревнования и решила, что останусь тут.
– Женский футбол в России – штука достаточно специфическая, но есть прецеденты, когда, к примеру, Надя Карпова уезжает за рубеж играть и имеет неплохой контракт. Ни разу не жалели, что ушли из футбола?
– Нет, я вообще не жалею ни капельки ни о чем. Вообще все, что с нами происходит -так и должно быть. Поэтому рада тому, что сейчас у меня творится в жизни.
– Говорят, что в женском футболе есть нетрадиционные отношения. Приходилось ли вам с этим сталкиваться?
– Если честно, то да. Это для меня было дикостью. Я сейчас понимаю, что в женском футболе и хоккее 95% девочек имеют нетрадиционные связи. Когда я была в женском футболе, нас вообще было только трое в команде с традиционной сексуальной ориентацией.
– Зарубежный футбол смотрите?
– Я вообще не очень люблю смотреть футбол, мне кажется, что это скучновато. Я люблю играть больше, ну разве что какие-то знаковые матчи, на уровне чемпионата мира.
– Чемпионат мира по футболу смотрели, болели?
– Да, а как же? Пока были в сборы в Сочи, ходили в фан-зону. Кстати, жили с бразильцами на одной базе.
– Автограф взяли?
– Не-а, с Неймаром нос к носу сталкивались, но автографы не просили.
– Неймар симулянт?
– Еще какой, мне вообще он не нравится.
ЛЕТЕЛА ГОЛОВОЙ ВНИЗ И ПЛАКАЛА
– Елена, когда вы пришли из футбола в скелетон, над чем больше всего приходилось работать, с точки зрения развитий каких-то групп мышц?
– В стартовой подготовке у меня вообще не было никаких проблем изначально, так что у меня акцент был на езде. Потому что учиться управлять снарядом на такой скорости не так просто. Мало того, что ты должен доехать до финиша – ты должен это сделать максимально быстро. С каждой новой трассой ты учишься, понимаешь, что на этой трассе надо ездить по-другому. Нет предела совершенству, с каждым годом открываешь для себя что-то новое.
– Как можно ехать головой вниз и ничего не бояться?
– Первые несколько лет я реально очень боялась. Могла расплакаться и сказать, что я не хочу ехать. Ведь многое зависит не от тебя – очень многое зависит от поливки трассы. То есть трассу могут сделать идеальной и скорость от этого может быть запредельной, поэтому первое время я ездила со слезами на глазах. Сейчас уже проще. Больше переживаю за результат.
У меня есть друзья, которые любят адреналин, и им хочется еще быстрее ехать, а я изначально была осторожно и скептически настроена.
Я ДОХЛЕНЬКАЯ, НО СТАРТУЮ ХОРОШО
– Правда, что скелетонистам надо жестко следить за весом?
– Вопрос стоял таким образом, что масса нужна всегда. Чем больше ты весишь, тем быстрее ты едешь.
– Но по вам этого нельзя сказать…
– Я всегда была самая дохленькая в команде. Мне тренер говорил: будет 18 лет тебе, нарастет все. Исполнилось 18 – стала более худой. До 25 лет вес не меняется, между тем есть результаты. Смотришь: особо, может, и не так влияет вес. У тех, у кого большой вес, есть минус, они не могут себе сделать большой задел на старте, не могут быстро пробежать. Соответственно шансы уравниваются: я на старте могу убежать, но они могут потом сравняться со мной.
– Вы как-то специально держите вес? Какие-то диеты специальные?
– У меня нет никаких диет, но я питаюсь правильно. Это не диета, а просто образ жизни у меня такой. Никаких чипсов, кока-колы у меня в рационе нет. Из напитков пью только воду. Я думаю, это нормально. Любой человек, который следит за собой, за своим самочувствием, не будет употреблять вредные продукты.
– Сергей дает вам советы?
– Да, и он сам так питается.
– Как правильно восстанавливаться между соревнованиями?
– Это, безусловно, очень важно. Одним из факторов восстановления как раз считается питание. В европейской части, где проходят Кубки мира, этот фактор немножко страдает. У них принято есть шницель, картофель фри, сосиски. Для нас это немного тяжеловато, приходится идти в кафе за свой счет где-то есть. А вообще у нас отличный тренерский штаб, массажисты, доктора, которые восстанавливают тебя по полной программе. Это массажи, физиопроцедуры, все как могут помогают тебе.
– В футбольном клубе «Манчестер Сити» возведено в абсолют восстановление, и у каждого игрока свой индивидуальный витаминный комплекс. Есть ли нечто подобное у вас?
– Да, с нами работает грамотный доктор, и мы тоже сдаем биохимию. Как раз я для этого и прилетела в Москву, чтобы перед Америкой сдать биохимию. По анализам смотрят,делают выводы, дают рекомендации, и подход к каждому скелетонисту индивидуальный.
– Но вы чувствуете, что это помогает? Вы еще молоды, и в таком возрасте организм восстанавливается за счет внутренних резервов?
– У меня в этом смысле все нормально. И за счет хорошей медицинской составляющей, ну и за счет того, что я все правильно делаю.
– Многие лыжники, баскетболисты, восстанавливаются с помощью креокамер, и в барокамерах тоже сидят. Есть что-то у вас подобное, потому что многие говорят, что мы сильно отстаем в плане методик…
– У нас проходит все скромнее, нет никаких барокамер, есть какие-то физиоприборы, но не более. Барокамера – вообще очень дорогая штука, и если мы летом на сборе, на базе в Сочи, то да, мы туда ходим. Но вот так чтобы по ходу сезона – увы, у нас такого нет.
ДЕНЕГ У НАС НЕТ
– Наши спортсмены часто побеждают в скелетоне. Принято ли как-то отмечать эти победы?
– Хватает того, что тебе на трассе скажут «молодец». Я считаю, что это правильно, расслабляться не стоит. Если все хорошо будет, соберемся после сезона всей командой, посидим, но главное сейчас – настроиться на старт. Кубки мира — это хорошо, но это все – проходящие соревнования, подводка к главному старту.
– Мы знаем, как отдыхают футболисты. А какая дичь происходит у скелетонистов?
– У нас, как правило, даже вечеринок особо и нет. Есть небольшая традиция, мы всей командой ходим в караоке. На летних сборах в выходной можем пойти, но культурно, без рек шампанского, и другого трэша. Мальчики любят у нас шансон петь. Особенно Никита Трегубов. Ставит свою музыку, поет Бутырку, Круга, Ваенгу.
– Вы сами какую музыку слушаете?
– Разную, по настроению. Рэп тоже слушаю, из наших мне Баста очень нравится, Гуф еще. На концерт Басты ходила, как раз летом, когда были в Сочи
– На какой концерт сходили бы еще или мечтаете сходить?
– Даже не знаю.
– Тут как раз в Москву Remmstein приезжают…
– Нет, мне такая агрессивная музыка не нравится.
– Есть информация, что скелетонисты – в отличии от лыжников, биатлонистов – не получают премиальные за подиумы на Кубках мира…
– Да, все так. Даже не только за подиумы на Кубках мира ничего нет. На чемпионатах Европы, мира – у нас тоже нет никаких премиальных. Работаем, как говорится, за идею, за нашу страну. За то, чтобы просто быть первыми. Никаких финансовых вознаграждений у нас в принципе нет.
– За рубежом спортсмены живут за счет спонсорских контрактов. Какой самый большой спонсорский контракт, который вам предложили?
– У меня мог бы быть хороший спонсорский контракт. В прошлом году мне предложила сотрудничество одна крупная компания. Но, к сожалению, из-за всех этих скандалов, которые перед Олимпиадой случились, они немножко заморозили эту историю. Сказали, что давай дождемся, когда ситуация нормализуется – тогда будем продолжать разговаривать. Пока в данный момент у нас пауза.
– По сути, это получается упущенная выгода, потому что вас оболгали и сложилась такая ситуация. Вы не думали о том, чтобы посудится, потрепать нервы кому-нибудь лишний раз?
– Да, я об этом разговаривала с адвокатами. На данный момент я этого не хочу. Может быть, какой-то иск после сезона или позже подадим, но сейчас у меня другие задачи.
У МЕНЯ МАШИНА ХОРОШАЯ! И ПОГОНЫ ТОЖЕ ЕСТЬ!
– После Олимпиады, вы продали старую машину и купили Гелик. Почему именно эта модель? Явно же неженское авто.
– Ну, а чего? Здорово, когда такая большая машина, а за рулем – девочка. Мне всегда нравилась эта машина, внешний вид такой брутальный. Вот и купила.
– Тонированная под ноль?
– Поправила, спереди «аквариум». Пятисотый Гелик.
– Как у вас отношения с инспекторами?
– Нормальные, меня особо не тормозили еще. Ни разу не останавливали на этой машине.
– Вы работаете в системе ЦСКА. Они вам помогают?
– Да, конечно, я тренируюсь на протяжении десяти лет, со своих самых первых спортивных шагов в скелетоне. Я тренируюсь на арене ЦСКА в манеже. Соответственно прохожу там службу, имею воинское звание прапорщика.
– Надевали на себя хоть раз военную форму?
– Да, когда поступала на эту военную службу.
– Погоны пришьете, если вас попросят?
– Пришью.
И О ТВОРЧЕСКИХ ПЛАНАХ…
– Какие планы на будущее в ближайшее время?
– У нас был небольшой пятидневный перерыв. Третьего февраля мы улетаем за океан на Кубок мира в США и Канаду, в марте начнется там старт.
– Какие там тренировочные условия? Все ли вас устраивает?
– Хорошие тренировочные условия. В Америке мы живем в олимпийском спортивномцентре, там и питание, и тренировочные объекты. Так что подготовка будет хорошая.
– В Ванкувере есть так называемая трасса-убийца, на которой побилось огромное количество людей, и вы там выступали не раз. Действительно так все ужасно?
– Так получилось, что это одна из трасс, где мне меньше всего приходилось бывать. Я была там всего два раза, и в прошлом году у меня не получилось там выступить, потому что меня как раз дисквалифицировали с Кубков мира, и тем интереснее будет этот чемпионат мира, потому что у меня нет особого преимущества в накате. Я буду стараться, и мне самой будет интересно, как все получится.
– То есть преимущество всегда имеет команда, которая тренируется на этой трассе?
– Конечно, ребята, у которых есть возможность тренироваться на домашней трассе больше, чем остальные, имеют это преимущество. Тем ценнее сейчас для меня мои выступления, потому что я никогда не думала, что буду лидером общего зачета, когда прошла три немецких трассы, то есть боролась у них дома, с их девчонками.
– Как немки реагировали на то, что вы отбираете у них хлеб?
– Спокойно реагировали. Все девочки адекватные. Но я думаю, что они тоже не ожидали, ведь на протяжении многих лет никто не мог у них лидерство забрать.
– С Тиной Херманн у вас хорошие отношения?
– Нейтральные. Вообще у меня со всеми хорошие отношения, все ко мне нормально относятся, я также отношусь нормально, нет никаких баталий.
– Вам предстоит перелет на другой континент. Как вы справляетесь с джетлагом?
– С этим особо проблем нет. Если мы летим без пересадки, то нам хорошо и мы не жалуемся.
СЕМЬЯ, ДЕТИ И ТАК ДАЛЕЕ
– В сборной по скелетону вы главная футболистка, любите играть по-прежнему…
– Ну не только я, у нас еще Никита Трегубов любит погонять мяч, он раньше футболом занимался. Мы часто играем для разминки. Мальчики меня поддерживают, а вот девочки не очень. Но с мальчиками я всегда играю.
– С Никитой жесткие зарубы?
– Мы стараемся всегда быть с ним в одной команде.
– Хотели бы вы, чтобы ваши дети стали скелетонистами и занимали высокие места в этом виде спорта?
– Я об этом никогда не думала, но, безусловно, своего ребенка я поддержу в любом проявлении, начинании. В душе мне хотелось бы, чтобы мой ребенок был спортсменом, пусть и не в этом виде спорта, пусть в другом, потому что именно спорт закаляет волю, дух, определенную дисциплину.
– Рано об этом думать, но тем не менее, вы задумывались чем займетесь после окончания карьеры?
– Я думаю, что займусь семьей, детьми и так далее.
– За инстаграмом своим следите, прокачиваете?
– Нет, я там себе ничего не накручиваю. У меня нет желания иметь как можно больше подписчиков, лайков. После очередных соревнований он без моих усилий прокачивается, люди сами подписываются.
– Какое самое дикое сообщение вам приходит в соцсетях?
– Ничего такого не было, все очень культурно.
– Вам наверняка поступают предложения о различных фотосессиях. Приходилось отказывать?
– Я постоянно в разъездах, в Москве меня практически не бывает, и я часто отказываю именно по этой причине.
– А как в целом в к этому относитесь, где-то в глянце засветиться?
– Сейчас я отношусь к этому не очень хорошо, и сама так не буду фотографироваться. Но у меня была одна фотосессия в купальнике и нижнем белье, но мне до того было стыдно, что я даже просила о том, чтобы удалили эти фотографии.
– А зачем тогда снимались?
– Ну, мне фотограф изначально говорил, что такие фотки нормальные, перед тобой девчонки из кёрлинга приходили также фотографировались. Мол, не переживай. Ну, я и подумала: «Ладно, ок». А сейчас мне безумно стыдно за ту фотосессию, и сейчас я бы не согласилась больше на подобное.
– А что тут стыдного?
– У меня родители из культурной сферы, мама – художник, папа – преподаватель ИЗО, брат в консерватории учился, работает в Театре оперетты, и у меня очень строго с этим. Поэтому я и перед ними себя неловко чувствую, и самой тоже неприятно.
– Расскажите о своем мужчине…
– Он сидит по левую руку от меня, Сергей Чудинов. Мы стали с ним встречаться, когда он еще был спортсменом, и вместе выступали на сочинской олимпиаде, потом он ушел тренировать. Ну и с тех пор мы с ним вместе и не расстаемся.
ЛЮБЛЮ ВИННИ-ПУХА, ПУТИНА И АКИНФЕЕВА
– Кто любимый герой у вас?
– Мой любимый мультик – про Винни-Пуха с Пятачком. Пятачок меня больше всех забавлял.
– Человек, жизнью которого вы хотели бы прожить один день?
– Хотелось бы один день прожить Владимиром Путиным. Это реально интересно.
– Какой ваш любимый футбольный клуб?
– ЦСКА, а самый симпатичный футболист – Игорь Акинфеев.
– Кто самый главный красавчик среди футболистов?
– Мне кажется, Акинфеев – он во всех смыслах. Ну, Месси мне еще нравится, крутой футболист.
СЕРГЕЙ ЧУДИНОВ: НАДО МОРАЛЬ ПОДНИМАТЬ
По наиболее резонансным вопросам по ходу интервью с Еленой высказался и ее тренер, он же – ее молодой человек Сергей Чудинов:
– Итак, возвращаясь к теме «фармы». На чем сидит наша команда по скелетону?
– За всю историю скелетона был один случай, у американского атлета, и то он аргументировал это тем, что он лысеет и ему прописали какой-то препарат. Пропустил один Кубок мира, но на Олимпиаде участвовал. А так ни одного случая не было.
Да и смысла нет, вряд ли «фарма» может помочь, разве что в разгоне. Но что до Олимпиады наши спортсмены бегали на старте хорошо, что после нее – ничего не изменилось. Если так судить, то они и сейчас должны быть на фармакологии.
– Кстати, о разгоне. Наши спортсмены демонстрируют хороший разгон. Расскажите, как это тренируется?
– У нас хороший тренер по старту, у него очень большой опыт. Он тренировал сначала Александра Третьякова, сейчас тренирует всех, кто в сборной команде России. У нас всегда был акцент изначально на старт, остались наработки еще с далёких времен.
– Мы часто побеждаем в скелетоне. Принято ли как-то отмечать эти победы?
– Да не особо. Такого ничего нет. Можем собраться на ужине, поздравить друг друга, вот, пожалуй, и все, потому что у нас уже на следующей неделе гонка, и мы должны относится серьезно. Такого, как у футболистов, у нас нет.
– В чем отличия от других зимних видов?
– Понимаете, у нас разные виды спорта. Если сравнивать скелетон и лыжные виды спорта, то нам раз в неделю надо взорваться, показать свои спринтерские качества, основная нагрузка идет на старте. А лыжники, биатлонисты – у них идет гонка за гонкой, им нужно больше на восстановление, а нам от недели до недели хватает времени восстановиться. Приехали, приняли сауну, расслабились – и все.
– Почему вы так негативно отнеслись к фотосессии, о которой рассказывала Елена?
– Я отношусь к этому плохо. Потому что слишком много этого стало в нашей жизни, надо как-то мораль свою поднимать.
