Через Северный полюс в Ванкувер с Хазановым и Морозовым
Репортаж о том, как наши корреспонденты летели в столицу Зимних Игр с компании с главными добытчиками олимпийского драгметалла.
Ярослав Коробатов, Кирилл Серов «Комсомольская правда» - специально для «Советского спорта»
Олимпийский чартер вылетел из Шереметьево и лег на курс, который в свое время сделал знаменитым икону советской авиации Валерия Чкалова. В тридцатые годы знаменитый ас первым совершил беспосадочный перелет через Северный полюс и приземлился в Ванкувере. Но если тот перелет стал классикой подвига первопроходцев авиации, то пассажирам нашего рейса на борту современного суперлайнера из многочисленных чкаловских испытаний досталось только одно — ждать, когда же закончится это подвешенное состояние.
Наш лайнер на долгие 11 часов превратился в некое подобие ноева ковчега, где вместе путешествовали к неведомому и наши главные добытчики олимпийского драгметалла хоккеисты и фигуристы, ВИП-болельщики, среди которых выделялись Владимир Познер и Геннадий Хазанов, журналисты, Кубанский хор и даже духовник нашей сборной священник отец Николай. Особым вниманием пассажиров пользовались два кандидата в знаменосцы Евгений Плющенко и Алексей Морозов.
Фигурист расположился в просторном бизнес-классе, где его соседом стал буквально излучающий позитив тренер нашей хоккейной дружины Игорь Захаркин. Олимпийский чемпион Турина с наслаждением вытянул ноги
- Хорошие места, даже для баскетболистов подойдут, - пошутили мы.
- Не представляю, как они умещаются в наших самолетах, - отреагировал Евгений. - Тут и мне-то места едва хватает.
А вот Алексей Морозов демократично уселся в самом хвосте самолет, в непосредственном соседстве с шумной очередью желающих посетить воздушный клозет.
- Алексей, что вы так скромно, ведь все тузы летят бизнес-классом? - поинтересовались мы.
- Кто это - все?
- Тренеры, ВИПы, тот же Плющенко...
- Вся команда летит в обычном салоне, а я, как капитан должен быть там, где команда.
И действительно бойкий коллектив ледовой дружины Вячеслава Быкова обживал камчатку огромного «Илюшина». Умудренный опытом 40-летний Сергей Федоров прятался от любопытных глаз накинув на голову капюшон. Вместе с товарищем по энхаэловским баталиям Виктором Козловым он обосновался у аварийного выхода. Неугомонный форвард «Салавата» Александр Раудлов оккупировал сразу три кресла в среднем ряду и сразу же после взлета несмотря на шум и гам погрузился в подобие летаргического сна, демонстрируя на редкость крепкую нервную систему. Ноги форварда не умещались в импровизированное прокрустово ложе конструкции «Ила» и служили шлагбаумом на пути бродивших между рядами пассажиров.
Алексей Морозов, в отличие от Радулова, бодрствовал и с интересом изучал газету. Как выяснилось это был «Советский спорт».
- Алексей, кто же станет знаменосцем сборной на церемонии открытия? Все называют вашу кандидатуру...
- На самом деле решение еще не принято. Знаменосца мы выберем уже по прилету в Ванкувер на собрании капитанов команд. За кого буду голосовать я? Пока еще не знаю всех кандидатов, надо послушать, все взвесить...
- А руководство олимпийского комитета обращалось к вам с предложением стать знаменосцем?
- Я знаю, что такие разговоры велись, в том числе и с тренерами хоккейной сборной, но напрямую мне такой вопрос никто не задавал. Поживем-увидим...
- Это у меня четвертые игры, - вспоминает артист. - Первый раз я был на Олимпиаде еще в 1976 году, но сейчас я лечу после большого перерыва. На самом деле в Ванкувере я буду работать, а не отдыхать, у меня запланировано четыре выступления перед олимпийской командой в «Русском доме».
- Олимпийские шутки уже придумали?
- Шутки это товар скоропортящийся, быстро обрастают бородой, мы их на месте придумаем.
- Какой вы болельщик: хладнокровный или на трибуне волосы на голове рвете?
- Волосы? - Переспросил Хазанов, пригладив свою редеющую шевелюру. На лице его начала расцветать знаменитая улыбка. - Да волос-то уже практически не осталось!
После этого экспромта ни у кого не осталось сомнений, что российские олимпийцы будут своевременно обеспечены свежими шутками самого высокого качества.
