«За бойкот московской Олимпиады-80 агитировал даже Мохаммед Али»
19 июля 1980 года в Москве открылись ХХII летние Олимпийские игры. Виталий Смирнов был тогда первым заместителем председателя оргкомитета. А прежде десять лет являлся одним из руководителей Госкомспорта СССР. Смирнов сделал многое для того, чтобы эти Игры состоялись именно в Москве.
Ровно десять лет назад к 30-летию Олимпиады-80 Виталий Георгиевич дал большое интервью «Советскому спорту», в котором рассказал, как наша столица выиграла борьбу у Лос-Анджелеса и какая огромная работа была проделана во время подготовки. К 40-летию московской Олимпиады мы вновь опубликуем увлекательную беседу с почетным президентом ОКР.
«ЧЛЕНЫ МОК – КУЧКА ЗАРВАВШИХСЯ АРИСТОКРАТОВ»
– Меня взяли на работу в Госкомспорт в мае 1970 года, – вспоминает Виталий Смирнов, – а за месяц до того в Амстердаме мы проиграли Монреалю право на проведение Олимпиады-1976. Тогдашний председатель Госкомспорта СССР Сергей Павлович Павлов сказал: «Надо этот МОК разгромить!» Так болезненно в СССР отреагировали на то, что Москву «прокатили» на выборах столицы летних Игр.
Наш любимый «Советский спорт» около полугода ежедневно долбил Международный олимпийский комитет в рубрике, напечатанной аршинными буквами, «МОК под огнем критики». Членов МОК называли «кучкой зарвавшихся аристократов». Тогда на подготовку к Олимпийским играм давалось шесть, а не семь лет, как сейчас. Постепенно страсти утихли, и пришло понимание: хорошо, что не дали Олимпиаду. На самом верху осознали, что к 1976 году нам подготовиться было сложно.
– Но за следующие Игры решили побороться?
– Да, все проанализировали и стали думать, что сделать для того, чтобы получить Олимпиаду в 1980-м. В то время поменяли целый ряд чиновников в Госкомспорте, изменили подход к международным вопросам.
– Была ли выработана стратегическая линия для «завоевания» Олимпиады?
– Мы поменяли тональность взаимоотношений с МОК, понимая, что конфронтация к хорошему не приведет. А в начале сентября 1971 года один из членов МОК из-за болезни подал в отставку. На его место избрали меня. В свои 36 лет я был одним из самых молодых членов международного комитета.
А через два года мы пригласили членов МОК на Спартакиаду народов СССР. Соревнования проходили в Москве, Ленинграде и Ереване. И они все приехали во главе с экс-президентом Эйвери Брэндеджем. Я его сопровождал в Ереван, где нас принял католикос всех армян. Брэндеджу и другим членам международного комитета все очень понравилось. Что неудивительно: Спартакиады мы проводить умели.
Началась и интенсивная работа по политическим и дипломатическим каналам.
«ПЛАТИ 5 ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ И НЕСИ ОЛИМПИЙСКИЙ ФАКЕЛ»
– В октябре 1974 года в Вене должны были избрать столицу Игр-80, – продолжает Смирнов. – На тот момент были две кандидатуры – Лос-Анджелес и Москва. Американская заявка основывалась на инициативе группы частных лиц. Работали они хорошо. Подключили крупные частные компании. У них был высокий элемент коммерциализации. За что их в то время критиковали. Например, они продавали места на этапе эстафеты олимпийского огня. Любой мог заплатить 5 тысяч долларов и пронести факел с олимпийским огнем на одном из этапов.
– Чем наша заявка оказалась лучше американской?
– За нашей заявкой стояла вся мощь государственной машины. Мы продемонстрировали прекрасные макеты спортивных сооружений и новой Олимпийской деревни. Кроме того, МОК стремился к расширению олимпийского движения. Американцы уже неоднократно проводили Игры, а тут прорыв в социалистический мир.
– Большая делегация отправилась в Вену?
– Пять человек, из них две – переводчицы. Везли для подарков хохлому: ложки, чашки, миски. Но все это нам завернули в жуткую негнущуюся бумагу коричневого цвета.
В Австрии мы купили красивую бумагу. И всю ночь все вместе комплектовали подарки для членов МОК. Красиво упаковали, завязали ленточками.
Кандидатура Москвы победила с большим отрывом.
Год спустя вышло постановление ЦК и правительства о создании оргкомитета «Олимпиада-80». Туда перешли я и еще два заместителя Павлова. Очень удачным был выбор председателя оргкомитета в лице Новикова Игната Трофимовича.
– Что он был за человек?
– Новиков был отличным организатором, профессиональным строителем. Он возглавлял Госстрой СССР. Он, в частности, руководил восстановлением Ташкента после землетрясения 1966 года, строил знаменитую Асуанскую плотину в Египте. И был давним другом Брежнева – они сидели за одной партой.
«КОКА-КОЛА» НАПЕЧАТАЛА БИЛЕТЫ. ВСЮ ПАРТИЮ - ПОД НОЖ!»
– Кто из Политбюро курировал олимпийский проект?
– Все серьезные вопросы обсуждались на секретариате ЦК КПСС. Например, тот же Новиков как крупный госчиновник не мог без решения ЦК выехать ни в одну заграничную командировку. А особо важные вопросы рассматривались на заседаниях Политбюро.
– Вы присутствовали на них?
– Присутствовал. Новиков был чистым строителем и не очень в этой партийной среде ориентировался, поэтому всегда брал меня с собой. «Вот мой первый зам, он владеет ситуацией», – кивал на меня Игнат Трофимович. Я от его имени какие-то вопросы задавал. И должен сказать, что люди с пониманием относились к моей суфлерской миссии.
– Кто вел эти заседания?
– Либо Кириленко Андрей Павлович, либо Суслов Михаил Андреевич (оба – члены Политбюро ЦК КПСС. – прим. ред.).
Когда СССР выдвинул свою кандидатуру на проведение Олимпийских игр, многие старики из Политбюро не понимали, какие это расходы и какая гигантская работа. Думали, возможно, что приедут спортсмены, посоревнуются 16 дней и разъедутся. Сейчас в СМИ вспомнили записку Брежнева, в которой он предлагал отказаться от Олимпиады. Но генсека убедили, что этого делать нельзя. Кстати, очень тяжело было найти общий язык с Сусловым и первым секретарем московского горкома Гришиным. У них была иная ментальность. Например, «Кока-Кола» нам напечатала партию красивых билетов, с водяными знаками, начало соревнований там отмечено стрелкой на циферблате. Логотип компании тоже, понятно, был. Суслов сказал: мол, ничего нам от них не надо, всю партию под нож, а деньги им вернуть.
– Какие вопросы решались на секретариате ЦК?
– У СССР не было дипотношений с целым рядом стран – Израилем, Чили, ЮАР, Южной Кореей. А представители этих стран входили в МОК. Мы обязаны были их приглашать в Москву. Но встретили серьезное сопротивление со стороны КГБ и МИДа. Этот вопрос смогли решить лишь на высшем уровне. Мы также неоднократно с Новиковым выезжали в Лозанну – отчитываться перед МОКом. Игнат Трофимович был туговат на ухо. Вот задает вопрос член комитета из Чили. Новиков ко мне: «Это кто там?». «Представитель Чили», – отвечаю. «А, Пиночет», – громыхает Новиков, и все это через микрофоны несется в зал.
«БЛАГОДАРЯ ОЛИМПИАДЕ ПОСТРОИЛИ «ШЕРЕМЕТЬЕВО-2» И «КОСМОС»
– Во сколько СССР обошлась Олимпиада?
– Порядка 2 млрд. рублей. На строительство спортивных сооружений пошла меньшая часть этой суммы.
Но что относить к «расходам на Игры»? Например, строительство аэропорта «Шереметьево-2»? Или олимпийского телецентра? В стране было два черно-белых канала, а тут прибавилось 18 цветных. А возведение гостиниц в Измайлове и отеля «Космос»!
Весь гостиничный фонд в СССР в конце 70-х годов составлял 33 тысячи койко-мест. Меньше, чем в царской России. А благодаря Олимпиаде вырос до 80 тысяч.
– Когда 4 января 1980 года президент США Джимми Картер объявил о бойкоте, советская сторона контрмеры предпринимала?
– Бойкот стал сильнейшим ударом под дых. Мы рассчитывали провести самую успешную по количеству участников Олимпиаду. До этого рекорд был в Мюнхене – 124 страны. Мы рассчитывали, что к нам приедут спортсмены более чем из 140 стран.
Но в Играх-80 участвовали представители 81 государства. И если б мы не предприняли активных действий, возможно, участников оказалось бы еще меньше. Несколько человек из оргкомитета отправились в поездки по миру, встречались с представителями НОКов, проводили пресс-конференции, объясняли. Я объехал несколько стран. Вот тогда единственный раз в жизни летал на «Конкорде». Из Парижа через Вашингтон мне нужно было успеть в Мехико.
Американцы со своей стороны тоже работали. В составе американской делегации в Западной Африке побывал Мохаммед Али, он агитировал за бойкот. А ведь за два года до этого Али приезжал к нам, его тут принимали по высшему разряду, Брежнев с ним встречался.
– Почему решили на время Игр закрыть Москву?
– Когда ожидается столько гостей, то это – вполне нормальное решение. Каждая страна-организатор вправе принимать серьезные меры безопасности, когда проходят такие форумы. Ведь Олимпиады привлекают не только лучших представителей рода человеческого, но и темные силы. Всем была памятна трагедия в Мюнхене. А в Мехико в 1968 году пули летали над центральной площадью, было более 300 пострадавших. У нас же об этом не говорили, а наши гимнасты тогда попали, на животе лежали.
Бог миловал, Олимпиада в Москве прошла без эксцессов.
– Были рекомендации предприятиям: отправить столько-то работников в отпуск, столько-то их детей в лагеря?
– Этим занимались компетентные органы. При оргкомитете было создано бюро, которое решало оперативные вопросы. От КГБ туда входил Виктор Михайлович Чебриков (в то время первый заместитель председателя КГБ. – прим. ред.).
ФЛАГ МОК В ЧЕМОДАНЧИКЕ
– Цифра в 80 золотых медалей выглядит подозрительно. Существовал ли конкретный медальный план?
– Спортсменами занималось Министерство спорта. Наше дело – оргвопросы. Я могу сказать, что план существует всегда.
Что касается 80 медалей… не думаю, что стремились именно к этой цифре. А что столько выиграли, так и конкуренция была не та – без американцев, англичан, западных немцев.
– Правда ли, что ближе к концу Игр поступило пожелание притормозить наших спортсменов? Мол, советские и так много медалей взяли, надо, чтобы наши друзья по соцлагерю тоже порадовались. Например, говорят, наших боксеров засудили в последний день в пользу кубинцев.
– Я был на бое между знаменитым кубинцем-тяжеловесом Теофило Стивенсоном и нашим Петром Заевым. Кубинец на две головы выше. Как его вообще можно победить? Стивенсон после боя взял Заева на руки и носил, как ребенка.
– Какие серьезные проблемы возникали во время Игр?
– Особых проблем не было. МОК дал Олимпиаде самую высокую оценку. А для решения текущих вопросов была рабочая группа во главе с секретарем ЦК Зимяниным. Скажем, из-за бойкота американцы запретили использовать их государственную символику. На церемонии закрытия надо было поднять четыре флага – Греции, СССР, МОК и США как страны-организатора будущей Олимпиады. Мы поломали голову, а потом подняли флаг… Калифорнии.
– Еще мэр столицы завершившейся Олимпиады должен передать флаг Международного олимпийского комитета мэру будущей столицы…
– Все правильно. Так как мэр Лос-Анджелеса по понятным причинам в Москву не приехал, то мы этот пункт из церемонии просто изъяли. И я этот флаг, который был изготовлен еще в 1924 году, в чемоданчике потом отвез в Лозанну, в штаб-квартиру МОК.
– Работа на Олимпиаде хорошо оплачивалась?
– Лично я получил полторы тысячи рублей, купил себе очень хорошее охотничье ружье производства Тульского оружейного завода.
