Олег Тактаров: Человек с первым разрядом по дзюдо придушил Сигала
Владимиру Путину предложили провести поединок против Стивена Сигала, а мы достаем из архивов материал, который предполагает исход этого боя.
«ТОЛКАЕМ «ЛАДУ», В НАС ЛЕТЯТ «КамАЗы»
Россиянин Олег Тактаров начинал драться еще в то время, когда слово «драться» было важнее всех последующих слов. Где, за какой титул, в каком весе – все было вторичным. В 1993 году смешанные единоборства назывались боями без правил. И в этом была главная истина.
– Ваша официальная статиcтика в ММА – 16–5. Но ведь боев было больше?
– Намного больше. Причем поединки в Европе, где я ни разу не проиграл, в статистику не попали. Точно могу сказать, что выиграл четыре раза Евразию по джиу-джитсу, где был полный контакт. Выиграл турнир «Белый дракон» в Риге – это были действительно бои без правил. В Америку приехал уже уставшим от боев.
– На турнире «Белый дракон» вам не хотели платить призовые. Почему организаторы передумали?
– Нам помогли местные ребята. Парень из моей школы, который там стал вторым, остался в Риге, а я уехал по делам. Вот он и занимался возвращением денег. Нам все вернули. Поскольку товарищ много что сделал для этого, я ему отдал половину своего гонорара. Он купил «Ладу», но за рулем сидеть не мог, и ему помогали добраться до Москвы. Когда уже из столицы поехали – метель. Машина заглохла, стали ее толкать. И вдруг слышу звук: «КамАЗ» врезается в другой «КамАЗ» – и все это летит на нас. Понятно, что сейчас и нас сметет, и новую машину. Я говорю: «Если машину хочешь сохранить – толкай и беги». Мы ее как-то в поле столкнули, уцелели оба. Было интересно.
– Половину гонорара вы отдали другу. Что сделали со своей?
– Я в тот момент в месяц мог заработать около трехсот тысяч долларов. Поэтому соревнования были нужны просто для удовольствия. На самом деле я стал выступать, чтобы успокоить нервы. Тогда работа была довольно неспокойной. А когда готовишься к соревнованиям, переключаешься и успокаиваешься.
– Лучший вечер из тех времен?
– А их много было. Представьте: для нас тогда снять ресторан над озером Абрау-Дюрсо на четверых и сидеть веселиться – как сегодня просто перекусить. Если была вечеринка по случаю закрытия турнира, я мог заплатить за всех участников – и было хорошо.
– Скучаете по тому времени?
– Запоминаешь ведь только хорошее. Но нервозности было больше. Причем нервов, сожженных просто так. При этом не было ничего по-настоящему серьезного, ничего глобального.
– Какой бой считаете своим первым боем?
– У меня было два важных боя в жизни. Именно самых важных. Проигранная драка, после которой я решил тренироваться. А человека, которому я проиграл ту драку, убили в день, когда я выиграл турнир UFC в США. 14 июля 1995-го – это был второй важный бой. По сути, из-за того человека я начал тренироваться. С ним встретились потом в ринге. Я взял реванш. Потом уехал в США. Не смог выиграть сразу, и до меня доносилось, что была какая-то ирония со стороны недоброжелателей. И очень важно было выиграть последующие турниры. И вот выигрываю – и узнаю, что его уже нет. Получается, что человек выполнил свою миссию.
Тот мой выигрыш нельзя было назвать обычным. Тогда встрепенулось самбо, люди почувствовали свою состоятельность. Не поверите, мне Павел Буре потом рассказывал, что он смотрел мой бой и плакал. Просто потому, что этот бой был важен для русских, для самосознания.
– А ту самую драку из-за чего проиграли?
– Человек начал наезжать на моего брата. Пришлось заступиться. Мы долго дрались. Наверное, минут сорок. А потом я в какой-то момент решил ногу поднять выше пояса и упал не очень хорошо – на асфальт. Нас разняли, но сам для себя ту драку я считаю проигранной.
«ОДНАЖДЫ РЕШИЛИ, ЧТО Я СОШЕЛ С УМА»
– База у вас – дзюдо и самбо. А где учились бить руками?
– По Нижнему гулять было сложно. И в студенческой общаге постоянно были драки. Я самостоятельно тренировал удар. Стучал по груше где-то в подвале, постоянно играл в футбол, штангой занимался. Кстати, рекомендовал бы. Это была не качалка, а именно секция штанги – мощь растет невероятно. Удар был резкий, хлесткий. Правда, я в какой-то момент ударную технику тренировать перестал.
– Почему?
– Отмечали день рождения, забегают два парня из сельской местности. Студенты. Оба под два метра ростом. Конфликт. Я одному, как Тайсон, добротный такой апперкот как зарядил! Он как стоял, так и упал вперед ничком. Пока «скорая» не приехала, мы не понимали, будет он жить или нет. А всем весело, кто-то мне сухари начал жарить. На самом деле страшно стало. С тех пор я старался бросками решать конфликты или болевые делать.
– Был момент, когда вы думали, что все – конец?
– В те годы, что в Нижнем, что в Сарове решать проблемы по-буддистски не получалось. Хотя самую сложную ситуацию я примерно так и решил. Был один, а вокруг какие-то крики, какие-то люди. Ко мне подошли, а я просто прикинулся песчинкой. Подумали, что парень с ума сошел, оставили в покое.
А потом я уже вокруг себя собрал довольно серьезную компанию. И песчинкой прикидываться не приходилось. К 93?му стало скучно жить, и я начал собираться в Америку.
– Что тогда нужно было, чтобы попасть в самую престижную ММА-организацию?
– Чтобы попасть в UFC, нужно было доказать, что ты – выдающаяся личность в своем виде спорта. Надо было немного побиться в школе Грейси (основоположник бразильского джиу-джитсу, культовая фигура в ММА. – Прим. ред.) и стать интересным зрителю.
У Грейси я боролся с пятью разными соперниками. Мог бы финишировать каждого, но не стал из уважения.
Там была такая история. Хорион Грейси, один из членов семьи, по сути, быстрее меня перешел через дорогу, пришел в офис к людям, занимающимся отбором, и сказал, что меня не надо брать. Мол, этот русский слабый. А до этого называл слабым Карелина и Тайсона. Человек, который слушал, говорит: хорошая компания «слабых» подобралась. Меня взяли.
– На какую зарплату?
– Копеечные были гонорары. Я получил $50 000 на турнире, с которого организатор заработал $300 000 000. Потом я проиграл по решению судей. Тогда впервые ввели такой метод окончания боя, а организаторы сделали все, чтобы я не выиграл. Кому нужен был русский чемпион?
С другой стороны, те победы сделали меня узнаваемым. Я мог начать зарабатывать семинарами. Один семинар – это четыре-пять тысяч долларов. Так что появился доход.
– Но в Штаты вы уезжали совсем без денег, чтобы начать с чистого листа?
– Да, это моя философия. В России я оставил три компании и штат в полторы тысячи человек. Тут сложно быть чистым листом. Все равно уже знаешь, как общаться с людьми, видишь людей. К тому же я уезжал мастером спорта по самбо, не проигравшим ни одного поединка в самой сильной школе.
«ЗАСУНЬ СВОЕ ЭГО В …»
– Был момент, когда не знали, что будете есть завтра?
– Около двух месяцев такое время продолжалось. Но я обожаю такие моменты. Намного лучше голова начинает работать. Я готовился к турниру, а денег было 40 долларов. На 20 я купил курицу и, по сути, питался только ей. А мне выступать скоро, и еще травма ноги. Единственные деньги заработал, тренируя ученика.
Тот момент назвался «Засунь свое эго в з…». Представляешь себе: ты был бизнесменом, красавицы из Нижнего почти все хотят с тобой дружить. Деньги, успех… А потом ты уезжаешь – и у тебя бюджет 40 долларов, живешь почти как бомж. Странный русский.
– В США вы тренировались у одного из лучших тренеров в боксе Фредди Роуча.
– К Роучу я попал в первый раз в 96?м году. Там были очень духовитый парень ирландец Стив Коллинз, чемпион мира, и американец Фрэнки Лайлз. Джеймс Тони чуть позже туда пришел. Кстати, из-за Тони я на время перестал заниматься боксом. Так, как Джеймс, мало кто умел бить. Мне казалось, что еще пару спаррингов с ним – и у меня от мозгов ничего не останется.
– Когда последний раз спарринговали?
– Когда был у Фредди в апреле. Просто заезжал проведать. Постояли в парах с одним мексиканцем, очень хорошо провел время. Я люблю спарринги. Такой нагрузки, как там, больше нигде не получишь.
– Примерно в то же время там был Денис Лебедев.
– Про Дениса Фредди не говорил. Он всегда вспоминал трех боксеров, если разговаривал о выдающихся качествах. Роман Кармазин и его удар по печени. Костя Цзю и его тактика. И младший Кличко. Фредди говорил, что мог бы сделать его величайшим боксером, у него все было для этого.
«АЛЕКСАНДР ЕМЕЛЬЯНЕНКО РОЖДЕН ПОРЯДОЧНЫМ»
– Был момент в карьере, когда вам пытались организовать бой с Федором?
– Нет, даже с кем-то из русских у меня не было возможности встретиться. С Федором у нас была слишком большая разница. Я закончил в 98?м, а он тогда только начинал.
– Сейчас нет напряженности в отношениях? У вас же вроде конкурирующие федерации?
– Никаких проблем. Мне, во-первых, очень нравится его брат. Я считаю его очень порядочным человеком, несмотря на то что с ним происходит. Порядочность – такая вещь, что она дается тебе генетически. Александр рожден порядочным человеком.
А что касается Федора… Мне не понравилось, что он оставил своего тренера Владимира Воронова. Наверное, он сам когда-то об этом подумает. В остальном мне нравится, что у нас есть конкуренция. Федор многое делает для детей. Это хорошо. Тем более у меня сейчас не столько с Емельяненко конкуренция, сколько со своей федерацией разобраться нужно.
Я себя сравниваю с нашим Президентом, которому страна досталась после Ельцина. Понимаю, что детей, которые у нас занимаются, я приручил и не могу их бросить. Я трачу свои деньги, трачу свое время, но не могу оставить тех людей, которые в меня поверили.
– Вы снимались в Голливуде. Какая личность из голливудских звезд впечатлила больше других?
– Роберт Де Ниро, Аль Пачино, Стивен Спилберг, Том Хэнкс… Тут ничего оригинального, наверное.
– Кто из них не побежит, когда начнется драка?
– Да вот любой из тех, кого я назвал, абсолютно точно.
– А Стивен Сигал?
– Не знаю. Знаю, что Джин Лебел (американский инструктор боевых искусств. – Прим. ред.) придушил его в свои 67 лет. Хотя уровень Лебела – это первый разряд по дзюдо.
– Из российских актеров кому приятно жать руку?
– Уважаю Алексея Серебрякова. У человека всегда свое мнение, которое он готов отстаивать. Костя Хабенский ведет себя достойно. Из женщин – Чулпан Хаматова.
У меня была очень жесткая школа актерского мастерства. Меня мой учитель на первом курсе держал два года и четыре месяца. Но зато заложили основу. Учитель так и сказал: «Тебе это нужно. Те, кто торопится, – это выскочки, а ты задержись».
– Остался человек, которого, на ваш взгляд, не успели побить?
– Тут есть своя высшая логика. В одном из важных боев я американцу Дэну Северну хотел сломать колено и выиграть. Мог бы сделать болевой и выиграть, но хотел именно сломать колено. Не получилось – и в итоге я проиграл. Но кто его знает, что со мной было бы, стань я тогда чемпионом. И это важный урок. Я теперь детям говорю на семинарах: «Не делайте больнее, чем необходимо. Каждое лишнее нажатие, вся боль для соперника – они вам обязательно вернутся».
