Президент ФХР Владислав Третьяк: «Моей жене со мной не повезло…»

ХОККЕЙ

Владислав Третьяк написал своей жене Татьяне одно-единственное письмо в жизни. Но –– на двадцати страницах! История этого письма, которое хранится, как семейная реликвия, настолько занимательна, что не хочется рассказывать ее мимоходом. Тем более что скоро величайший вратарь в истории мирового хоккея, возможно, напишет второе…

 НАШЕ ДОСЬЕ
ТРЕТЬЯК ВЛАДИСЛАВ АЛЕКСАНДРОВИЧ

Родился 25 апреля 1952 года в деревне Орудьево Дмитровского района Московской области.

Титулы: трехкратный олимпийский чемпион (1972, 1976, 1984), 10‑кратный чемпион мира (1970, 1971, 1973–75, 1978, 1979, 1981–83), 9‑кратный чемпион Европы (1970, 1973–75, 1978, 1979, 1981–83), участник Суперсерии СССР – Канада 1972, 1974 и 1976 гг. Обладатель Кубка Канады -81 и Кубка Вызова-79.

Первый европеец, представленный в Зале хоккейной славы в Торонто.

Лучший хоккеист ХХ века по версии ИИХФ (Международной федерации хоккея).

С 2006 года – президент ФХР (Федерации хоккея России).

ПЕРВЫЙ ПЕРИОД. УБИЛИ РОМАНТИКА

– Владислав Александрович, я знаю, что существует очень серьезная причина, по которой вы больше не пишете писем.

– Это было мое первое и последнее письмо! Все верно… Таня, конечно, обижается, что я ей уже больше 30 лет не пишу. Сама она мне перед каждым чемпионатом мира и Олимпиадами писала письма. Я все сохранил… Они потрясающие! Она мне писала такие патриотические письма, иногда в стихах. Я перечитывал и и каждый раз поражался: откуда у нее этот слог? Да, она филолог, человек образованный… Но и само содержание… Я перед каждым матчем читал и перечитывал…

– О своем единственном письме все-таки расскажите поподробнее.

– Мне тогда было очень грустно. Я был в Японии, в 1976‑м, мы туда поехали товарищеские матчи играть в «Виннипег Джетс»… Новый год, а нам 1 января выходить на лед. А все гуляют – телевизор включаешь: во всем мире, в Нью-Йорке, в Италии «Happy New Year»… Нам привезли саке, тренеры пришли – отобрали его. Мы лежим в кроватях: «11 часов, спать всем!». Лежим, состояние подавленное: все веселятся, празднуют, а ты в кровати… Кстати, я 17 лет не встречал Новый год дома, в Союзе. 17 лет, представляете?!

– С трудом.

– А вот у меня такое было… И я написал письмо. Я в такой любви ей признался. На двадцати страницах: и через строчку – люблю, люблю… Не могу без тебя жить… Но жена моя, как учительница, не смогла удержаться и подчеркнула в этом письме все мои ошибки. И когда мы с ней встретились, она не о моей любви говорила, не о том, что я пытался ей всем этим сказать, а о том, сколько я орфографических ошибок наделал. Я ответил ей: «Все! Больше никогда писать тебе не буду!».

– Убили в вас романтика.

– (Со смехом). Убили!

– За давностью лет можно уже и простить… В этом году у вас будет рубиновая свадьба и, может быть…

– Попробовать еще раз?! Хорошая мысль. А вы знаете, я, наверное, в самом деле напишу!

– Примерно представляете – о чем?

– Я напишу, что… Многие уверены, что святых людей нет. Неправда. Моя жена – святой человек. То, что Таня решила выйти за меня замуж… Это была ее ошибка. Ей нужно было выйти за олигарха.

– Тогда не было олигархов. И потом, почему обязательно за олигарха?

– Таня очень добрый человек. Она готова все деньги отдать на благотворительность. И она стольким хочет помочь, что с ее желаниями только олигарх может справиться! Она и меня все время подталкивает. Я не сопротивляюсь в принципе, но я не олигарх. И, конечно, то, что Таня полностью посвятила себя нашим детям, все было на ней... А нас жены не видели по девять месяцев. И не забывайте, никаких мобильных тогда не было!

Мой внук Максим уже и не понимает, как это: «Дедушка, ты правду говоришь? Как ты жил без сотового!». Я ему: «Здрасте! Мы по четыре часа на базе ждали в очереди, чтобы несколько минут поговорить! Идешь на ужин с вопросом: «Кто последний?». Балдерис, условно говоря, или Михайлов… Запоминаешь: ты за ним. И когда дождешься, что там скажешь, если вокруг столько ушей, которые волей-неволей тебя слушают?!». Был другой вариант: с медсестрой договориться и по блату позвонить из медкабинета. Там уже можно было подольше и без свидетелей, медсестра деликатно выходила…

– Дочь Андрея Миронова, уже повзрослев, когда отца не было в живых, как-то сказала: «Спустя годы я поняла: папа был прежде всего актером, а не мужем и не отцом».

– Да. К сожалению, это так. У моей супруги нет-нет, а вырвется горькое признание: «Вся моя молодость прошла без тебя…». Нормальной семьи у нас долго не было. И дети без меня выросли, и жена была как аккумулятор… Я же не привык проигрывать! И когда приходил в кои-то веки домой, да еще раздавленным неудачей, Таня тут же решительно начинала внушать: «Владик, ты ни в чем не виноват! Тот виноват, и другой виноват, а ты нормально сыграл!». Я умом понимал, что она судит пристрастно, но как-то сразу расслаблялся и оттаивал от ее горячей поддержки. И еще у нее были предчувствия. «Не переживай! Ты сегодня проиграешь!». И много раз «попадала в цель». Чаще, правда, Таня обещала, что мы выиграем, она так настраивала меня на игры…

– Неужели и поражение на Олимпиаде в Лэйк-Плесиде Татьяна вам предсказала?

– Никто не мог заранее представить себе такого невероятного несчастья. Даже Бог! Чтобы такая команда могла проиграть студентам, которых мы обыграли 12:3 буквально за три дня до Олимпиады!

 ВТОРОЙ ПЕРИОД. КАНАДСКАЯ ЛЮБОВЬ

– На меня произвело огромное впечатление то, как вас любят в Канаде. Ваш внук Максим мог сыграть с канадцами на юношеской Олимпиаде в Инсбруке, в последний момент выяснилось, что тренеры решили иначе. Но прошел слух, что вы приедете… И мама нападающего сборной Канады час простояла на ветру у ледовой арены. Она просто хотела вас увидеть! Совсем молодая женщина, видевшая Суперсерию СССР – Канада только в записи.

– У меня нет объяснения этой любви. Она меня самого поражает, она выходит за любые рамки! Я не знаю, почему… Как вратарь я причинил им столько зла. Могу только попробовать догадаться. Может быть, игры 1972 года… Канадцы все свои неудачи списали на меня. «Вот у русских вратарь – совершенно необыкновенный…». А когда не забиваешь «необыкновенному» – то это вроде бы как простительно.

– И еще эти газетные фантазии: у Третьяка чудодейственным образом прооперированы колени, ноги гнутся в любую сторону.

– Так создавался культ! «Не мы виноваты в том, что плохо играли, это все Третьяк!». Потом, учтите, я не прервал свои отношения с Канадой. Я был президентом общества «Россия – Канада». У меня в Канаде – вратарские школы. Мой ученик Эд Бэлфор в этом году введен в Музей хоккейной славы. Эд выиграл и Кубок Стэнли, он олимпийский чемпион и чемпион мира…

– Эд – самый любимый ученик?

– Самый любимый! Он все мои секреты смог воспринять, а это очень трудно! Этого больше пока никто не смог, в том числе и внук.

– Читать по глазам мысли нападающих?

– В том числе. Нужно быть настолько уверенным в себе, чтобы при атаке не смотреть на шайбу, которая несется с дикой скоростью, и при этом предугадать ее направление… Но Эд был очень трудолюбивым. Очень! Был такой случай… Мы, как истинные русские, приучали его немножко к спиртному…

– Та-ак…

– Ну и как-то раз, летом, закончился чемпионат НХЛ, мы собрались у моих друзей в Чикаго. У Эда спрашивают: «Водку будешь пить?». Эд: «Я – как ты!». Он все – как я… Я был настроен выпить немножко. Выпили. Эд – прилично выпил. И совсем по-русски пошел вразнос: «Пошли на улицу!». Никто не возражал: погода была чудесной. Эд прямо на тротуаре бросился отжиматься. И мне требовательно так: «Ложись на меня!». Я попробовал отказаться: «Эдди, ты что? Я почти сто килограмм вешу, а у тебя спина!». Эд: «Ты хочешь, чтобы мы выиграли Кубок Стэнли? Значит, ложись и никаких отговорок! Я всем вам покажу, как надо выигрывать Кубок Стэнли». Упрямый, как баран. Я лег, но не до конца, потому что я мог его сломать. И он отжался. Десять раз! Ух, какой характер.

– Мне хочется продолжить о любви канадцев, чуть позже я вам скажу, что именно меня больше всего изумляет.

– Недавно майку Пола Хендерсона, забившего гол, который решил судьбу Суперсерии… выкупил один бизнесмен. И майку возили на автобусе по всей Канаде 6 месяцев… Заключительный аккорд этой беспрецедентной акции наступил 7 января. «Вашингтон» играл с «Далласом». Перед этим мы много часов подряд простояли втроем: Хендерсон, Иван Курнуайе, десятикратный обладатель Кубка Стэнли, и я. Люди проходили, как через Мавзолей Ленина. Автографов мы не давали, слишком много людей, и они к тому же вынуждены были три часа ждать, чтобы с нами сфотографироваться. Потом началась торжественная церемония. Мы вышли на лед, я шел последним. 21 тысяча зрителей встали с мест и пять минут аплодировали.

– К этому, по-моему, невозможно привыкнуть.

– Я настолько растерялся, что не знал, что мне делать. Поклонился, еще раз поклонился, стал посылать воздушные поцелуи, а овация не смолкала. И я уже стоял молча, не шевелясь, а сам думал: «Господи, да что же такое нужно было сделать, чтобы сорок лет спустя совсем молодые ребята, пришедшие на матч в другой стране…». Потом один канадский бизнесмен абсолютно серьезно мне заметил: «Владислав, да ты при желании можешь стать у нас президентом страны!». Это был именно тот человек, который выкупил майку Хендерсона за один миллион восемьсот тысяч долларов. Он же пригласил меня на эти торжества, но и он представить себе не мог такой реакции на мой выход на площадку.

– На вашего внука в Канаде реагируют так же?

– Когда мой внук Максим приехал на матчи в Канаду, это было лет пять назад… С ним был мой сын, соответственно отец Максима. Сын звонит: «Папа, ты вообразить не можешь, что здесь творится!». Все газеты вынесли на первую полосу: «Третьяк снова сыграет в Канаде». А чуть ниже мелким шрифтом: «Grandson». То есть «Внук». В одном ресторане моего сына накормили бесплатно. Была и такая ситуация… В конце 80‑х я приехал за океан, английский я тогда знал не очень хорошо. Со мной был переводчик. В книжном магазине подходит красивая женщина, просит расписаться. Там чуть выше была какая-то подпись на английском. Подношу к странице ручку, переводчик дергает  за рукав: «Стоп, ты хоть понимаешь, что ты делаешь?». Оказалось, там по-английски было написано: «Как хорошо мы провели с тобой ночь!». Так вот, если вернуться к началу… Я считаю, это не только моя оценка, это оценка той команды 1972 года, в Канаде помнят ведь не только Суперсерию, но и ЦСКА – «Монреаль» – 3:3…

– Согласитесь, в России сына Третьяка никто не накормит бесплатно. И тем более не могу представить, чтобы накормили сына Бобби Халла. А вы играли ПРОТИВ НИХ! Это самое удивительное.

– Я не могу пожаловаться на невнимание со стороны наших болельщиков, но некоторые оттенки в отношении присутствуют. Я до сих пор получаю сотни писем из Америки и Канады, а из России уже много лет – ни одного.

ТРЕТИЙ ПЕРИОД. ЗАКОЛДОВАННОЕ ТАБЛО

– Еще мне очень жаль, что никому из наших вратарей вы не смогли передать секреты разработанных вами аутогенных тренировок.

– Мне тоже, но что тут поделаешь?! Пока больше никому… Я много вещей придумал. В первые годы я играл – и сам не понимал, что я делаю, как играю. А под конец карьеры уже в такой мир себя вводил, мог такие шайбы брать… Они скакали, как лягушки. И предугадать, куда отскочит, казалось немыслимо. Но я угадывал. Это очень сложно: передать словами, как попасть в тот особенный мир. Ты должен перед игрой не только разминаться одинаково, но и думать одинаково!

– Думать одинаково?

– Мысли – это все. Я вам больше скажу. Я не смог бы стать ни защитником, ни нападающим – у меня не те мысли. Я мог быть только вратарем. Вратарь – это чистый разрушитель. При этом его сознание должно быть настолько ясным, чтобы ничто не мешало ему видеть постоянное плетение паутинок, ничто не должно мешать их быстро и точно распутывать в уме. Допустим, перед выходом на лед я расставлял в воображении картинки. Они должны были быть о хорошем. Как ты поймал огромную рыбу, как поцеловал любимую женщину…

– Мгновения счастья.

– И тогда ты приходишь в правильное настроение. Его можно обозначить просто: «У тебя все в порядке». Гитары внешне одинаковы, но одна настроена, другая – нет. Если она не настроена, на ней самый гениальный гитарист не сыграет. То же и в хоккее. Профессионалы, играющие на высоком уровне, одинаково хорошо умеют играть. Следовательно, все решает «настройка». Со временем мой организм научился настраиваться автоматически. Я даже начал прибавлять в весе, потому что совсем мало стал двигаться, мне это уже было не нужно. Плохие мысли, конечно, все равно подползают. Они преследуют, от них невероятно тяжело избавиться. Почему я любил играть с канадцами и не любил – с чехами? С канадцами ты постоянно в игре, атака за атакой, думать некогда. А с чехами пять бросков за период. Естественно, начинаешь о чем-то думать. О чем же? «Как бы нам не забили…».

– Подобное привлекает подобное.

– Поэтому мне нельзя было смотреть на табло. Я заметил: стоит мне взглянуть на табло, как нам тут же забивают! Идет какой-то сумасшедший рикошет или что-то еще… Неважно. Но это происходит. В мое время вратари играли без воды. Это сейчас можно взять с собой бутылочку. И как же было не посмотреть на табло, как было узнать, сколько еще нужно продержаться? Это было важно, поскольку важно правильно распределить свои силы. Губы пересохли, сознание уплывает… А если это олимпийский финал и счет 2:0 в нашу пользу? Заметив эту мистическую связь, о которой только что я вам говорил, я не мог себе позволить поднять глаза. Доходило до смешного. Подъезжает Мальцев: «Владик, осталось две минуты!». Затем Билл: «Осталось 30 секунд!».

– Летом я встречалась с Владимиром Мышкиным. Это вратарь вашего поколения. Он меня уверял: в хоккее никакой мистики не существует.

– Это вопрос видения и восприятия.

Этот день в истории - Владиславу Третьяку - 60!