Почетный пионер ледовых битв
ГОСТЬ РЕДАКЦИИ
Сначала было слово… Чудное, незнакомое. Канадский хоккей. С шайбой. До этого сражались только в наш, русский, с мячом. Но вмешалась политика, и ничего, освоили, да так, что сделали незнакомую игру любимой, всенародной. А нашу национальную команду сильнейшей в мире. В любом новом деле всегда были, есть и будут первопроходцы. Те, кто перетачивал коньки, вручную гнул клюшки, набивал трусы бамбуком, нарезанным из лыжных палок… Азарту и великолепию современных ледовых баталий мы обязаны им, хоккеистам из далеких послевоенных сороковых. Один из них – заслуженный тренер страны Анатолий Кострюков, в прошедший понедельник отпраздновавший свое 79-летие.
«Лиха беда начало»
Русская поговорка
ПОЧИН БОБРОВА
— Хоккей с шайбой начал культивироваться в СССР с 1946 года, — вспоминает Анатолий Михайлович. – Я выступал за «Крылья Советов». Мы включились в чемпионат годом позднее. Сначала присматривались, продолжая играть в хоккей с мячом. В первом же чемпионате приняли участие другие московские команды – «Спартак», ЦДКА и «Динамо». Переход на канадский вариант был сделан в политических целях. Ведь в чемпионате мира по хоккею с шайбой принимали участие такие державы, как Канада, Швеция, Финляндия, Чехословакия, Австрия, Швейцария, США, Великобритания, Бельгия, Италия… А бенди культивировался лишь в Швеции, Финляндии и Норвегии.
Первыми нашими учителями стали чехи. В 1948 году в Москву приехала команда ЛТЦ. Но наши неожиданно для всех дали бой и, уступив в первой встрече 3:5, победили во второй 6:3, третий матч закончился вничью 2:2. Итоговая разница шайб оказалась, как видите, в нашу пользу.
Выступить на чемпионате мира СССР впервые решился в 1954 году. Наша команда считалась новичком, всерьез ее никто не принимал. Но русские сумели преподать скептикам достойный урок. В последнем матче турнира легко одолели канадцев 7:2 и завоевали золотые медали, не проиграв ни одного матча. А Всеволод Бобров был признан лучшим нападающим первенства. После этого сборная СССР стала регулярно выступать на международной арене. Причем весьма успешно. По крайней мере, третье место на чемпионате мира считалось неудовлетворительным результатом. Да и за серебро никто хвалить не стал бы.
ПОРКА ЗА БРОНЗУ
Помню, за бронзу в Чехословакии в 1985 году меня, как начальника управления хоккея Госкомспорта, Тихонова, главного тренера сборной, и Грамова, председателя Госкомспорта СССР, вызывали «на ковер» в отдел пропаганды ЦК. Снимать с работы, правда, никого не стали, но неудовольствие высказали. Настолько привыкли к постоянным победам.
Проходили мы и курсы на омоложение. Скажем, в 1961 году. Одну пятерку оставили сильную, опытную, возрастную: защитники Сологубов – Трегубов и нападающие Локтев – Альметов – Александров. Остальные были куда моложе: спартаковская тройка — братья Майоровы и Старшинов, Цыплаков, Якушев и Снетков из московского «Локомотива». Но эти звенья были в своих командах ведущими. А сами команды находились на лидирующих позициях в стране. Все же этим игрокам уже было по 22–23 года. За плечами у них был опыт выступлений за вторую сборную. Это не то что на последнем чемпионате мира, когда в команду набрали 19-летних пацанов. С ними ничего не сделаешь! Тем более что они еще и не сыграны. Возьмите тот же оркестр. Если набрать музыкантов из разных мест, с листа они не сыграют. Но при этом опытные быстрее сольются в унисон. Молодые же могут растеряться.
КАТОК НА СКОТОБОЙНЕ
— Нелегко было перейти с русского хоккея на канадский?
— Получилось это далеко не у всех. В игре с шайбой надо очень хорошо владеть коньками, уметь маневрировать на льду. Стартовая скорость должна быть высокой. Площадка-то значительно меньше. Я уж не говорю о совершенно другом владении клюшкой.
— Как получилось, что успех к нашей сборной пришел на первом же чемпионате?
— Лично для меня это не было удивительным. База русского хоккея все же пригодилась. По владению шайбой и катанию мы соперникам не уступали. Правда, поначалу никак не могли научиться бросать, поднимать шайбу. Но через годик и это освоили. В «Крыльях Советов» первым начал бросать Алексей Гурышев. Жил он на проспекте Буденного, возле стадиона «Крылышек». Каждое утро он приходил туда, даже без коньков, и швырял шайбу до бесконечности! Причем бросок у него был без сильного размаха, а этакий заметающий. Впоследствии это стало базой для отработки кистевых бросков. К сожалению, в России сейчас это искусство почти утрачено. Почти у всех игроков огромный замах, взятый у канадцев.
— Приходилось слышать, что в те годы с экипировкой было немало проблем. Коньки, клюшки, щитки приходилось делать чуть ли не вручную?
— Что было, то было. Во-первых, у нас вообще не было коньков для хоккея с шайбой. Ведь в бенди они более низкие и с прямым лезвием. А для канадского варианта нужны коньки, как в фигурном катании, – закругленные, чтобы маневрировать было удобнее. Кроме того, для хоккея с шайбой на лезвии вытачивается желобок. Помню, в 1951 году весной мы приехали на полтора месяца в Германию на сборы. Там уже был искусственный каток. Причем он был довольно оригинально устроен. Рядом располагался мясокомбинат с огромным, мощным холодильником. Его установки и использовали для содержания искусственного льда. У нас такого еще не было и в помине. Там впервые и наточили коньки на немецких станках по всем правилам. Но оказалось не все так просто. Тормозить-то привыкли под определенным углом, а здесь раз, и сразу остановка. А у нас товарищеские игры были запланированы с ГДР и Чехословакией. Так пришлось в срочном порядке перетачивать коньки по старинке. Лишь гораздо позднее все наши хоккеисты перешли на иностранные, фигурные лезвия.
Достать их можно было в Прибалтике, во время календарных игр чемпионата. Там ведь в хоккей с шайбой играли еще до войны. Мы, как только приезжали, сразу бежали по комиссионным магазинам. Как-то приехали в Ригу. Прометнулись туда-сюда по комиссионкам – пусто. И вдруг вижу: на пруду пацан катается на этих коньках. Я со всех ног к нему! Он перепугался, и деру! Еле догнал и уговорил продать. Сколько угодно готов был заплатить. Но у мальчишки они были прикручены прямо к валенкам. Примостил их к ботинкам для бенди. Ох, когда шайба по ногам попадала, страшное дело!
ВЫРУЧАЛИ БИТЮГИ
— Наверное, и клюшка прошла свою длительную эволюцию?
— Поначалу они были прямыми. И не только у нас, но и у канадцев. Затем они изобрели загиб. Впервые я увидел, как это делается, в 1968 году в Канаде, куда приехал с нашей второй сборной. Крюк разогревали в кипятке. Затем гнули в горячей батарее. Остывая, он навсегда оставался изогнутым. Мы тут же взяли это на ум, только пользовались не кипятком, а паяльной лампой, а то и просто горящей газетой. Это стало возможным, когда крюк стали изготавливать с прослойкой из стекловолокна. Согнуть деревянную, конечно, было невозможно. Да что там, поначалу ведь клюшки для хоккея с шайбой вообще промышленно не выпускались. Делались они кустарным способом. К примеру, у нас в «Крыльях» был мастер, очень хороший столяр, который мастерил клюшки нам и ВВС. Особенно ценился бук, прочнейшее дерево! Поначалу загиб был произвольным, кто хотел, гнул во что горазд! Это потом радиус кривизны ограничили и сделали стандартным.
Могу рассказать, из чего делались клюшки и для хоккея с мячом. Не менее интересная история! Фабричные экземпляры часто ломались. А в ту довоенную пору много было ломовых лошадей. Они грузы перевозили. Здоровенные такие лохматые битюги! В конюшнях с них на ночь сбрую снимали. А в сбруе была дуга, к ней оглобли крепились. Играть охота, а где пацану деньги на клюшку взять? Пришлось воровать! Ночью таскали их через забор. Из этой дуги как раз получался хороший крюк для форварда и еще один, менее закрученный, для защитника. Последним было удобнее подсекать мяч при штрафных ударах. А для ручек мы использовали камышовые палки. Они очень пластичные, при резком замахе прогибались и усиливали удар. В ту пору с тростями из камыша ходили пожилые люди. Так эти трости пошли нарасхват. Все, кто играл в хоккей, стремились их перекупить.
— Щитки и прочую защиту из чего мастерили?
— Хоккейных трусов тогда не было. А футбольные шили огромные, до колена. В «Крыльях» был вратарь Борис Запрягаев, умелец на все руки. Он эти трусы прошивал на машинке. Бамбуковые лыжные палки резал по соответствующей длине и вставлял их с ватой в прошитые ячейки. Потом, у нас в ведомстве все же самолетостроение развивалось. Начали таскать с авиационных заводов титан. Естественно, нелегально! Делали из него чашки на колени. Вслед за нами и другие команды начали титан использовать. И только после 1950 года стали завозить готовое обмундирование из Чехословакии.
ВЕРХОМ НА КУБКЕ
— В «Крылышках» вы несколько лет были капитаном…
— С 1953 по 1956 год. Нашу команду очень уважали. «Крылья Советов» славились чистой, спортивной игрой. В 1957-м мы стали чемпионами страны. А в 1951-м завоевали первый в истории Кубок СССР. Кстати, для статуэтки хоккеиста, которая венчала приз, позировал именно я! Прямо на тренировку пришел скульптор, и мне пришлось минут на пятнадцать замереть, опираясь на клюшку. Когда фотография Кубка появилась в газетах, наш нападающий Валя Захаров сказал: «Здесь наш Михалыч, значит, и сам Кубок будет наш!» Так и вышло. Причем победную шайбу забросил тоже я. Обыграли тогда ВВС. Но через год они взяли реванш, опять-таки в финале. Сейчас этот Кубок находится в ЦСКА на вечном хранении, так как они потом его завоевывали на протяжении многих лет.
— Выходит, Захаров оказался настоящим провидцем?
— Веселый был парень. И нападающий хороший, техничный, быстрый. Прозвище у него было «Баланс». Потому что он мальчишкой акробатикой занимался, и на тренировках часто повторял: «Главное – баланс. Баланс держи!»
ПАРТОРГ ВОРОПАЕВ
— А вас как в команде нарекли? Кастрюлей по фамилии не дразнили?
— Нет, меня звали «парторг Воропаев». В ту пору была популярной книга «Счастье» писателя Павленко. О судьбе одного фронтовика, как он стал парторгом и председателем колхоза. А раньше в команде были обязательные политзанятия. То есть получасовая читка газет. Мне и поручили проводить эти политинформации. А окрестил меня парторгом из романа тот же «Баланс». Вообще прозвище было у каждого игрока.
— Капитана назначал тренер или выбирала команда?
— Ребята сами решали. Открытым голосованием, абсолютно демократично. Конечно, наставники могли схитрить немного. Помню, работал я с молодежной сборной. Мы с Игорем Тузиком, который был у меня помощником, решили, что капитаном команды более других достоин быть Илья Бякин. С нами работал врач Олег Белаковский, который вечерами обходил всех ребят, спрашивал, кого что беспокоит. Вот мы и попросили его провести с каждым лично агитационную работу. Не навязывая, а как бы рекламируя Илью. В итоге на выборах капитана кандидатура Бякина прошла «на ура». А команда завоевала золотые медали.
— Вы завершили карьеру игрока в 1957 году, когда «Крылья Советов» впервые стали чемпионом. Хотелось уйти непобежденным?
— Мне было всего тридцать три, и несколько сезонов я еще запросто мог бы вытянуть. Тем более выступал в первой пятерке. Но начались уговоры со стороны московского «Локомотива». Молодая команда, нужен тренер. Долго колебался, но все же дал согласие. Небольшой опытишко работы наставником у меня был. Когда тренер «Крыльев» Владимир Егоров уезжал работать в национальную сборную, а ведь тогда он руководил коллективом один, без помощников, я оставался в команде за старшего. Примерно недели на три.
В «Локомотиве» я отработал тренером 12 лет. Чемпионы мира Евгений Мишаков, Борис Михайлов, Евгений Зимин, Юрий Волков, Александр Филиппов вышли оттуда. Трудно было, каждый год терял ведущих игроков. То в армию призовут, то в «Динамо»… «Спартак» через профсоюзы действовал. Поэтому и болтались постоянно на четвертом месте.
СВАТОВСТВО ЦЫГУРОВА
— Затем вам довелось возглавить челябинский «Трактор» и привести команду к ее высшему достижению – бронзовым медалям чемпионата страны…
— Скажу честно, ехать туда мне не хотелось. Опять долго уговаривали, и опять в конце концов уговорили. Ребята были хорошие, но дисциплина хромала. В команде царила полная распущенность, нарушение режима, к тренировкам отношение наплевательское. В этот момент челябинцы собирались на сборы в Эстонию. Ладно, говорю, в Москве подсяду. Они думали, что вообще не приеду. Я ведь даже имен игроков не знал. Но начал их нагружать. В первый год они хлебнули лиха. Ветераны заворчали: «Тяжело». А я в ответ: «Значит, через тяжело! Хоть на ушах, а сделай!» Потом они и сами поняли, что без дисциплины ничего не добьешься. Тогда уже братья Макаровы верховодили. Николай был профоргом, а Сергей комсоргом. Макаров-младший был хорош! Помню, более опытные мастера стали на него ворчать: «Шайбу передерживаешь». А я его поддержал: «Играй, как умеешь! Одними пасами тоже много не навоюешь. Надо и обводку осваивать».
— Из той команды вышли асы современного тренерского цеха: Геннадий Цыгуров, Валерий Белоусов, Николай Макаров…
— Я проработал в Челябинске четыре года. Потом пришлось уехать – мать тяжело заболела. Но как предчувствовал! После того, как мы заняли третье место, переговорил с руководителями завода, «сосватал» им в качестве своего заместителя и преемника Цыгурова. Подошел с этим разговором и к Гене. Он поначалу взвился. Ведь всего тридцать три года, рано завязывать! Пришлось ему свою историю рассказать, что в том же самом возрасте закончил. Тогда он успокоился. Понял, что это не из-за недоверия к нему, а как раз наоборот. Год проработал у меня помощником, а потом принял команду. И вырос в прекрасного специалиста! И Цыгуров, и Макаров, и Белоусов были хорошими мастерами. Но при этом тактической подготовке мне поначалу пришлось уделять массу времени.
ФРОНТОВОЙ ХОККЕЙ
— В детстве, глядя на взрослых хоккеистов, наверное, и не думали, что когда-нибудь придется их гонять до седьмого пота?
— Я жил рядом со стадионом «Юных пионеров». В те годы он полностью соответствовал названию. Там работали десятки всевозможных спортивных секций. Выбрал футбол и хоккей. Тогда эти виды спорта считались тяжелыми. Брали туда только после 13 лет. Ребята шли косяками, каждый день по сто с лишним человек приходили на отбор. Мне так хотелось играть, что пришел на год раньше. Тренер мной заинтересовался, но надо же и метрики нести, что делать? Мне один «специалист» во дворе и посоветовал: «Возьми хлорку, разведи и подправь документ». Попытался я и такое пятно посадил, что не то что в секцию не примут, а и по шее дадут. Пришлось ждать еще один год. А метрики те я спрятал. Сказал, что потерял, хотя они до сих пор у меня хранятся. Потом с матерью сходил и получил новые.
— Во время войны турниры проводились?
— Первенство Москвы проводилось даже в ноябре 1941 года! Фронт был совсем рядом! Меня пригласили выступать за «Спартак». Еще участвовали «Динамо», ЦСКА, ВВС и «Крылья Советов». В ту пору я работал на авиационном заводе. Вкалывали на совесть, по 12 часов в день, а то и по 16! Выходных на войне, сами понимаете, не бывает. Придешь с ночной смены, поспишь немного и на тренировку. А оттуда опять на работу! Тяжело, но любили мы спорт. Немного полегче стало в 1944-м. Я тогда перешел в «Крылья Советов», и меня начали освобождать от работы, потому что мы стали ездить с показательными матчами в освобожденные города. Так я посетил Курск, Орел, Белгород. Был матч в разрушенном Симферополе. Немцев всего два месяца как оттуда выбили. А играли с солдатами располагавшейся там воинской части. Ну а в 1945-м уже был проведен Кубок СССР.
— Да, накрепко вы к хоккею прикипели. Потому и по сей день не можете с ним расстаться?
— Сил и энергии полно! Здоровья тоже хватает. Работать буду. Хоть и обидно порой. Ведь мы же с юношеских времен привыкли бороться только за первое место.
НАША СПРАВКА
Анатолий КОСТРЮКОВ, 1924 г.р., защитник, заслуженный тренер СССР. Чемпион СССР 1957 года, второй призер чемпионатов СССР 1955 и 1956 гг., третий призер чемпионатов СССР 1950, 1951, 1954 гг. Обладатель Кубка СССР 1951 г. В 1948–1957 гг. играл в «Крыльях Советов» (Москва). В 1957–1960 гг. и 1962–1973 гг. работал старшим тренером «Локомотива» (Москва). В 1974–1978 гг. работал старшим тренером «Трактора» (Челябинск).
