Вся география князя Андрея
У хоккеистов жизнь кочевая. Воркута, Москва, Хартфорд, Вашингтон, Чикаго, теперь – Денвер. Андрея Николишина по свету помотало... Центрфорвард олимпийской сборной России и «Колорадо Эвеланш», экс-капитан московского «Динамо» рассказал нам о своей биографии и географии.
ДЖУНГЛИ ВОРКУТЫ
– В хоккей попал курьезно, – рассказывает Андрей Николишин. – Под влиянием сестры сначала записался в секцию волейбола. Потом появились хоккей и стрельба. В ту пору у меня был бурный график: подъем в 6 утра – волейбол – час стрельбы – хоккей – школа во вторую смену – снова хоккей. Такая перенагрузка привела к тому, что я однажды не прошел медкомиссию. Пришлось выбирать вид спорта. Решил остаться в хоккее. Благодаря первому тренеру и замечательному человеку Богатыреву Виктору Васильевичу. Он собрал секцию ребят 1973 года рождения. Сначала набралось 125 человек, а к концу года осталось 25. Это ведь Воркута. Шел естественный отбор. Нужно было и лед от сугробов чистить, и переодеваться на улице при -30. Но там, где трудно, проявляется характер.
В первый сезон мы выиграли городские и зональные соревнования. Приехали на республиканский турнир, а там… растаял лед. Март уже. Но за спортивные успехи нам выдали форму от Дворца пионеров. Это был праздник!
– Как вы учились в школе?
– Когда уезжал в Москву, был почти отличником. Только две четверки – по русскому языку/литературе и английскому.
В этом году друзья спросили, можно ли назвать воркутинский детский турнир моим именем. Я, конечно, согласился.
– Вы часто дрались?
– Воркута – город серьезный. Там же вокруг зоны, много зеков. У меня и отец был репрессирован. Почти у каждого из родни кто-то сидел. Детская преступность была запредельной. В каждом районе – свои группировки, город делился на сектора. Зашел на чужую территорию – наверняка изобьют. Мы часто дрались и один на один, и стенка на стенку. И в школе приходилось авторитет доказывать, и приводы в милицию были. Это закон джунглей. Раз дал слабину – не сносить головы.
ДИНАМОВСКАЯ ОБЩАГА
– Когда получили приглашение в «Динамо»?
– Весной 1987 года на зональных соревнованиях по «Золотой шайбе» в Пензе. Мы заняли первое место, а я стал лучшим бомбардиром. На турнире присутствовал Александр Мальцев, который тогда был консультантом от ЦК ВЛКСМ. Мы сфотографировались, снимок до сих пор у меня дома в рамочке висит. А потом Мальцев сказал, что хотел бы видеть меня в «Динамо».
Через неделю пришла телеграмма. У нас был урок по литературе: сочинение по какой-то книге. Я ее вообще не читал, и тут в класс заходит мама: «Андрей, тебе надо срочно выезжать в Москву». Я выхожу из класса под завистливые взгляды одноклассников и думаю: «Ну, слава богу! Теперь хоть двойку не получу!»
Билетов сразу не достали, поэтому с Богатыревым уехали в Москву через два дня. Пришли на тренировку, а на льду группа ребят на год старше. Я вышел с ними на площадку, хорошо себя показал. Тренер Виталий Георгиевич Ерфилов даже сказал, что, если я не попаду к ровесникам, он возьмет меня к себе. В итоге меня решили проверить в контрольном матче с ЦСКА. Игра – в воскресенье, а у Богатырева командировочный лист до пятницы. Он видит, что я места себе не нахожу, и говорит: «Ладно, остаюсь за свой счет. Ты должен закрепиться в «Динамо». Начал матч с армейцами в третьем звене, закончил в первом. Сыграли 7:7 – я сделал хет-трик, а четыре гола забил мой будущий друг Вовка Грачев. А когда Богатырев поехал домой, то… вернулся на пепелище. Бомжи развели костер на чердаке, и сгорел весь дом. Получается, тренер ради меня пожертвовал всем имуществом.
– Мечтали покорить Москву, как любой провинциал?
– О чем вы говорите? Мне тогда 14 лет было! Очень скучал по Воркуте, написал за год более ста писем. И слезы были, и обворовывали меня. В динамовском общежитии на Водном стадионе я был самым младшим. Подселили к взрослым футболистам. Чуть позже приехал Дарюс Каспарайтис – мы жили в соседних комнатах. Влад Бульин, Женька Султанович, Димка Назаров. На следующий год в общаге появились Леха Ковалев, Серега Ким. С Кимом мы до сих пор дружим, он – крестный отец моего ребенка. Появилась компания, и стало легче. Развлекались, как могли. Нам выдавали талоны на питание в столовой «Онега». На полтора рубля, суточные – четыре пятьдесят. Подрисовывали 50 копеек, увеличивали рацион. Как-то под старый Новый год впервые попробовали шампанское. Тайком, конечно. С девочками знакомились – в метро или троллейбусе, когда на тренировку ехали. Жизнь кипела.
МОСКВА – МУРАВЕЙНИК
– Что разочаровало и поразило в Москве?
– Расстраивало отношение ребят к тренировкам. В Воркуте мы приходили в коробку к 6 утра. Знали, что первые два часа будем не играть, а чистить лед от снега. Но мы были сумасшедшими энтузиастами! А москвичи на тренировку не спешили – плелись на все готовенькое, бутерброд жевали и к тому же опаздывали. Для меня это было дико... А удивила сама Москва. Большой муравейник, все шумит, гремит, люди куда-то бегут сломя голову. Я к столице пару лет привыкал, но потом освоился. Уже 9 лет живу в США, но до сих пор помню всю схему метро и улицы города. Москву вдоль и поперек облазил.
– Тяжело вписались в динамовский хоккей?
– Совсем нет. Но в коллективе поначалу были проблемы. До меня в команде явным лидером был Вовка Грачев – лучший игрок и бомбардир, главный заводила. С моим приходом Грачев обрел сильного конкурента. Поначалу у нас были натянутые отношения, пока не назрел конфликт. Я был физически сильнее. С детства дрался на улицах Воркуты. Знал, что любого в бараний рог согну. После тренировки подошел к Грачеву: «Ну-ка, давай выйдем». Ребята вокруг загоготали, ожидая мордобоя. Мы зашли за заливочную машину, и я сказал: «Володя, нам нечего делить. Мы играем в одном клубе. Ты был лидером, но я не конкурировать с тобой приехал. Хочу сделать команду лучше». Он все понял, и с тех пор мы с Вовкой – лучшие друзья.
– Как дослужились до капитана «Динамо»?
– Когда ушли Петр Воробьев и Зинэтула Билялетдинов, главный и второй тренеры, «Динамо» возглавил Игорь Тузик. Энергичный, веселый человек. Реформатор, демократ. Тузик решил не выбирать, а назначить капитана. Поинтересовался мнением некоторых ребят. Знаю, что Равиль Якубов сказал: «Васильича назначьте». Вот я и стал капитаном после Сашки Карповцева, который уехал за океан.
– Почему Васильич?
– Прозвище в 1989-м мне дал Миша Татаринов, которого Владимир Юрзинов вернул в «Динамо». Татаринову не хватало «физики», он оставался на вторую тренировку, с молодыми. Как-то мы делали упражнение – борьба в углу площадки один на один. Я с ним раз столкнулся – Татаринов упал. Второй, третий… Приехали на лавочку, у обоих язык набок. Я в закрытом шлеме, Миша лица не видит: «Слышь, парень, ты какого года рождения?» – «73-го…» – «Это у тебя маска 73-го года, а сам ты – 53-го!» С тех пор меня в команде звали уважительно, по отчеству.
– Когда получили квартиру в Москве?
– В 1993-м. Это был самый удачный год в моей карьере: золото ЧМ, а я забил шведам победный гол в финале, также мы стали первыми в России. По контракту мне давали однокомнатную квартиру. А когда динамовцы поехали на летние каникулы в Испанию, я подошел к Валерию Павлиновичу Шанцеву, коммерческому директору команды, и предложил: «Можно мне доплатить, чтобы получить двухкомнатную?» Шанцев сказал: «Давай так: мы попробуем дать тебе двушку без доплаты, а ты еще на год остаешься в «Динамо». Согласился, тем более это входило в мои планы – я мечтал поехать на Олимпиаду-94. Так мне дали двухкомнатную в Бирюлеве. У меня жена из этого района, друзья. Сейчас там живет мама, сестра с дочкой. А я уже купил четырехкомнатную на Тимирязевской.
– Кем вы себя считаете – москвичом, воркутинцем, американцем?
– Может, гражданином мира? (Смеется.) На самом деле Воркута – мой родной город, там прошли детство и юность. Столица стала вторым домом. У меня есть прописка, здесь собираюсь жить после карьеры в НХЛ. Но Родина одна.
ТЕРПЕТЬ И НЕ ПЛАКАТЬ
– Как попали в НХЛ?
– Отыграл сезон-1993/94, который выдался провальным: в России титул не отстояли, на Олимпиаде лишь четвертое место. Подписал контракт с «Хартфордом» и уехал, но только когда понял, что перерос российский чемпионат. Сложности? Языковой барьер и менталитет, который у американцев совершенно другой. В США надо ехать психологически стойким человеком. Должен знать, чего ты хочешь и что тебя ждет. Нужно быть готовым к любым поворотам судьбы.
Помню дебютный матч – 1:1 с «Вашингтоном». Гол организовало наше звено. После этого меня… на 11 матчей сажают в запас. И заявляют в прессе, что Николишин не готов к НХЛ. У меня депрессия началась, злоба душила. Но постепенно начали вводить в состав, я набирал форму и к концу сезона закрепился в основе.
– Почему у вас всегда сложно проходили контрактные переговоры?
– В НХЛ смотрят, сколько очков набирает форвард. Ты должен иметь хорошую статистику. А мое амплуа – нападающий оборонительного плана. Низкая результативность, но высокий КПД. Однако полезность за океаном не ценится.… Перед этим сезоном «Вашингтон» возглавил новый тренер – Брюс Кэссиди, который кулуарно обо мне говорил: «Этот парень здесь играть не будет». Тогда я решил прервать забастовку и попросил агента найти мне другую команду. Мной сразу же заинтересовался управляющий «Чикаго» Майк Смит. За неделю все было решено. После обмена мне позвонил генеральный менеджер «Кэпов» Джордж Макфи и сказал: «Я знаю, ты стоишь тех денег, которых просишь. Но у нас сейчас нет финансовой возможности. Желаем удачи».
ЦЕНТР РЕАБИЛИТАЦИИ
– «Чикаго» сильно отличался от «Вашингтона»?
– Да. Если сравнивать наставников, то Рон Уилсон был модерновым тренером. Приверженец атакующего стиля, ставка на игру в большинстве. Интересно проводил занятия. Отличный профессионал, но заносчивый и двуличный человек, который не уважал ребят. Брайан Саттер из «Чикаго» – тренер старой формации, обожающий схему «бей-беги». Если ты плохо провел матч, значит, плохо бегал на тренировке. Саттер давал мало дней на отдых, ребята не успевали восстанавливаться. Наш капитан Алексей Жамнов проводил на площадке по 25 минут за матч. У него уже «жабры» стерлись, а Саттер выгонял его на лед, будто не было других форвардов. У многих ребят возникали конфликты с тренером. Боря Миронов объявил забастовку и ушел в «Рейнджерс». Саттер закручивал гайки, и атмосфера в коллективе была плохая. В результате команда провалила вторую половину чемпионата и не попала в плей-офф.
Проблемы возникали и с форвардом Тео Флери, который лечился от наркомании и алкоголизма. «Чикаго» за глаза даже стали называть реабилитационным центром. Мол, у кого проблемы с режимом – всех к «Ястребам»: Боба Проберта, Фила Хаусли… Флери – интересный парень, без звездной болезни. Но на площадке вытворяет такие вещи, которые непозволительны командному игроку. Хватает много ненужных удалений, спорит с арбитрами. Не отрабатывает в обороне, играет в полконька, но ему все сходит с рук. Алкоголизм у Флери – это болезнь. Но не надо лечить ее в коллективе. Это действует разлагающе. Флери следует изолировать от команды. Кстати, в конце сезона он снова получил полугодовую дисквалификацию за пьянство.
НАЧИНАЛ У ТИХОНОВА
– Вспомните Олимпиады в Лиллехаммере (1994) и Солт-Лейк-Сити (2002)…
– Я попал на первую Олимпиаду в 20 лет. Впечатления неземные! Но и негативного хватало. Прошли в четвертьфинале словаков. Могли зацепить в 1/2 финала шведов (3:4), а на последней минуте попали в штангу... У нашей команды был потенциал, но не хватало организованности.
В 2002-м все делалось по уму: собрали хорошую команду, нацеливались на золото, но… После полуфинала с США (2:3) в адрес сборной полетели упреки. Мол, зажравшиеся энхаэловцы продали игру американцам. Это такая блажь! Уверен, что почти все ребята готовы пешком прийти в сборную, лишь бы играть за страну. Но есть много подводных течений.
– Какие, например?
– Негативное отношение руководства команды к некоторым игрокам. Кроме того, в сборной должен быть человек, который по ходу сезона просматривает энхаэловцев, общается с ними. Неоднократно читал в нашей прессе, что перед ЧМ-2003 с Николишиным велись переговоры, но он отказался. Заявляю, что мне из сборной даже звонка не сделали! После окончания регулярки я неделю продолжал тренироваться, ждал вызова в команду. Но все без толку.
– Как вам показалась «сборная на перспективу»?
– Я не понимаю этого выражения! Да, к сборной должны привлекаться молодые ребята. Но на ЧМ должны ехать те, кто сильнее на сегодняшний день. Команде не хватило опыта. Не было мужиков. В групповом турнире, когда на ребят ничто не давило, они вылетели – шашки наголо! – и всех победили. Когда начался «жим-жим» – нужно ломать оборону латышей или побеждать на зубах канадцев, – лидера не оказалось. В 20 лет трудно быть лидером сборной. Эти ребята еще не созрели для такого турнира, зачем же делать на них ставку?
ДЕТИ С ХАРАКТЕРОМ
– Как познакомились с женой?
– По телефону. Мне тогда 14 лет было. Сидели на сборах, начали дурачиться. Мой товарищ, который учился с Мариной в школе, дал номерок. Разговорились, я пригласил ее на игру… Расписались, когда нам было по 19 лет. Сашка родился 10 октября 1994 года, уже в Америке. Ванятка – 12 апреля 1996-го, а Машунька – 4 августа 2002-го.
– Чем увлекаются сыновья?
– Всем подряд! Хоккей, футбол, теннис, плавание, гимнастика, шахматы… Но больше всего любят футбол. В Чикаго я подружился с югославами, открывшими спортшколу. Привез Сашку с Ванькой на просмотр. Через 5 минут ко мне подходит тренер, держит за руку Ваню: «Это твой сын? Он давно футболом занимается?» – «Как встал на ноги, так сразу начал мячик пинать». – «Я думал, у него финты случайно получаются, а он всю группу по площадке возит!» – «Так у меня еще и второй здесь бегает…» Югослав оглядывается и видит, как Сашка накрутил троих и забил Гол: «Как? Этот белобрысый – тоже твой? Беру их в команду!»
– Какие у них характеры?
– Разные. Саша – сентиментальный, Ваня – импульсивный, заводной. Но у обоих есть спортивная злость. К нам Димка Христич приезжал. Пошли вчетвером на задний двор мячик погонять. На 15 минут, но играли больше часа. Вернулись все в мыле, дети в слезах: ничья их не устраивает! Христич сказал, что больше не будет с Николишиными играть (смеется).
О характере Вани говорит такой случай. С младшим занимается тренер Войя, со старшим – Вук. На одно занятие Войя не пришел – был занят, и его заменял Вук. Ваня подходит к тренеру: «А где Войя?» Тот в шутку: «Я его побил и запер дома, он себя плохо вел». Младший насупился: «Ты серьезно?» – «Ну конечно! Он мне посуду не помыл, пришлось дома оставить». У Ваньки сразу планка падает, глаза кровью наливаются, и он с кулаками бросается на Вука: «Не трогай Войю!». Югослав – в шоке. Если дети захотят стать спортсменами, я однозначно отправлю их учиться в Россию. Для американцев тренировочные лагеря – как детские группы, где с ребятами нянчатся. Чтобы стать профессионалом, нужно кропотливо трудиться. А американцы в этом смысле работать не умеют. У них и по законодательству нельзя детей гонять, и аттестованных тренеров нет. А у нас целые институты физкультуры созданы.
МЕЧТАЮ О ДОМЕ
– Почему энхаэловцы всегда говорят, что любят только русскую музыку? Из политкорректности?
– Да потому что я вырос на русской музыке! Обожаю старые песни, которые любит моя мама, которые пели взрослые в Воркуте, когда шло застолье. «Бьется в тесной печурке огонь», «Гармонь». В машине крутятся диски «Эх, тачанка-растачанка!», «Орлята учатся летать», «Щорс – красный командир». Многие не понимают: «Обалдел? Что ты слушаешь?» А мне нравится! Эта музыка во мне до мозга костей.
– У вас есть свой дом?
– Был. Продали. В Вашингтоне, где мы жили 6 лет, посадили более 100 деревьев. Одноклубники шутили: «Следующую Олимпиаду будем проводить у Николишиных». Был бассейн, турники, волейбольная площадка с песком, футбольные ворота, лошади рядом паслись. Баня, пинг-понг, настольные игры, караоке. Много гостей, постоянные праздники… Очень хочу построить семейное гнездо, но пока не получается. У хоккеистов жизнь кочевая.
– Считаете себя популярным человеком?
– Не-а. Узнают на улицах, но я же не Буре и не Ковальчук. За мной толпы не бегают. Да и не звезда я, а рабочая лошадка.
ШКОЛЬНЫЕ ИСТОРИИ ОТ НИКОЛИШИНА
Мой одноклассник Женя Попов был хулиганистым мальчишкой. Без царя в голове, но сообразительный на пакости. К нам в школу пришли воины-афганцы. На патриотическом вечере рассказывали о войне. Мы с Женькой решили создать атмосферу их боевой юности. Разломали пластмассовый транспортир, завернули в фольгу, сделали «дымовушку» – и под дверь! Актовый зал, народу битком, а тут дым столбом повалил. Афганцам не до веселья, а нам с Поповым всыпали по первое число.
Как прогуливать уроки. С Поповым придумали истории, отпросились у учительницы. Но одним гулять скучно. Значит, надо вытаскивать знакомых девочек из младшего класса. Заходим в кабинет: «Иванову и Петрову вызывают на флюорографию. С портфелями». Конечно, их отпускают – до диспансера через весь город ехать. А мы парами в кино или в кафе-мороженое.
БАЙКА
В динамовском общежитии жил парень по прозвищу Фатик. Чтобы получить допуск к чемпионату, ему нужно было получить зачет по литературе – написать сочинение. Бедняга сидел с полудня до двух часов ночи! Искал цитаты, делал черновик, переписывал набело. В конце концов создал шедевр, положил на тумбочку и рухнул в кровать. А ночью у Влада Бульина прихватило живот. Он побежал в туалет и в темноте схватил попавшуюся под руку бумагу. Это оказалось готовое сочинение… Ох, что было утром с Фатиком!
АНЕКДОТ
Гибэдэдэшник останавливает блондинку: «Ваши права, девушка!» Та достает сумочки техталон. «Ну что вы, права – это где ваше изображение». Блондинка лезет в косметичку, смотрится в зеркало – там она! Протягивает офицеру. Тот смотрит в зеркало и козыряет: «Е-мое, что ж вы не сказали, что тоже в органах работаете?»
