Последний русский пингвин
НХЛЕТНИЕ КАНИКУЛЫ
Прошлой осенью Алексей Морозов с ходу набрал 25 очков и стал лучшим бомбардиром лиги! Увы, декабрьская травма кисти испортила нападающему «Пингвинов» весь чемпионат. Сейчас Морозов — единственный россиянин в «Питсбурге», партнер Марио Лемье и любимец американской публики.
ДЕТСТВО ЗОЛОТОЕ
— В хоккей начал играть чуть ли не с рождения, — говорит Алексей Морозов. — Дома были маленькие ворота, пластмассовые клюшки. Во дворе с братом шайбу гоняли. Отец работал тренером в детской школе и, когда мы подросли, отвел нас в секцию. Валя 1975 года рождения, я — 1977-го. Но занимались в одной группе, а я играл за ребят на два года старше. Потом папа перешел на работу в московский «Локомотив» и забрал нас туда. Занимались еще пять лет, после чего отец получил предложение перейти в «Крылья Советов». Я ушел за ним, а брата пригласили в ЦСКА. Когда подросли, то играли друг против друга в московском дерби. Однажды заключили с братом пари. Он попал в команду мастеров на год раньше меня и в первом сезоне забил четыре гола. Когда я дорос до Суперлиги, то поспорил с Валей, что до Нового года повторю его достижение. Так вот, уже в дебютном матче я сделал хет-трик, а в следующем забил еще один гол. (Смеется.)
— Хоккей отвлекал от учебы?
— Мы жили на Щелковской, и каждое утро к 7 часам приходилось ехать в Сетунь на тренировку. Знал наизусть, когда начинало ходить метро — 5.45. Дорога в один конец — час двадцать. Не успевал возвращаться к первому уроку, и родители меня отпрашивали. Хорошо, что учителя шли навстречу.
— В детстве вы были пай-мальчиком?
— Наоборот, хулиганом! И дрался, и родителей в школу вызывали. По поведению твердая тройка. Очень не любил химию и физику. Зато нравились математика и физкультура.
— В «Крыльях» вы работали с Игорем Дмитриевым?
— Дмитриеву советовали, чтобы он разгрузил молодым календарь. Тренер сказал: «Не надо. В их карьере будут более тяжелые сезоны. Пусть учатся играть на усталости». Этот совет я запомнил на всю жизнь. Игорь Ефимович много с нами возился, подключал к основе, учил уму-разуму… Когда я уезжал в «Питсбург», Дмитриев уже лежал в больнице. Поговорили, попрощались. А через пару месяцев мне позвонили из Москвы и сказали, что Игорь Ефимович умер.
НАД ЛЕМЬЕ НЕ ШУТИМ
— Вы знали язык, когда ехали в Америку?
— Нет. Хорошо, что Дарюс Каспарайтис и Петер Скудра помогли. А так, словарный запас состоял из двух слов — «здравствуйте» и «до свидания». Но зубрил английский в самолете, читал местные газеты, общался с одноклубниками. Дело до смешного доходило. В Америке принято говорить: «What’s up?» («Как дела?») и отвечать: «Not much» («Ничего»). Я неправильно выучил это приветствие, и когда ко мне подошел Кевин Хэтчер, ответил ему: «How much?» («Сколько?») У него квадратные глаза! Когда я рассказал об этом случае Каспарайтису, он чуть на пол от смеха не упал.
— Как прошел ужин новичков?
— Пошли всей командой в один из ресторанов Питсбурга. Новички заказали большой стол. Нас было четверо: я, финн, два американца. Скинулись по четыре тысячи долларов. По традиции, каждый новичок должен был спеть песню на родном языке. У кого-то из ребят был юбилей, и я затянул «С днем рождения поздравляю»… (Смеется.) Над молодыми часто шутят. Традиционная хохма — залезут под стол и выльют кетчуп на ботинки. Или бритвенная пена в полотенце. Самая оригинальная подколка — в шкафчик Мартину Страке (172 см) повесили игровой свитер размером на ребенка. С намеком на его рост.
— А как насчет того, чтобы подойти к Марио Лемье и отрезать ему галстук?
— Таких отчаянных шутников нет. Если только кто-нибудь захочет, чтобы его обменяли. (Смеется.)
С Лемье я познакомился, когда дебютировал в «Питсбурге». Марио еще не возобновил карьеру игрока, да и владельцем клуба не был. Просто зашел в раздевалку, подошел ко мне: «Привет, как дела?» Когда Лемье вернулся на лед, мы стали больше общаться. Самый долгий разговор с Марио длился минут двадцать. Это было прошлой осенью, когда создавалась тройка Ковалев — Лемье — Морозов. Мы сели на скамейку запасных, и Марио мне объяснял, по какой схеме теперь будем играть.
— А как работалось с тренером Иваном Глинкой?
— Он сразу сказал, что видит меня в первом-втором звене. Но я — правый форвард, а у нас в первой тройке играли Грдина, Лемье и Ягр, во второй — Страка, Ланг и Ковалев. В третьем звене Глинка хотел видеть игроков оборонительного плана. Получается, я был на подхвате. Иногда сидел в четвертом звене, которое Глинка вообще не выпускал на лед. Играл по одной секунде. Выхожу на площадку с двумя тафгаями — Маккенной и Оливой. Выигрываю вбрасывание, ребята бросают краги на лед и начинают махать кулаками.
Терял практику и уверенность в себе. С трудом входил в игру. Показал себя только в конце чемпионата, когда Ковалева дисквалифицировали на три матча: он в судью шайбой бросил. В том плей-офф сыграл неплохо, да и «Питсбург» впервые за последние годы добрался до полуфинала Кубка Стэнли.
— Глинка — сложный человек?
— Нет. Но он пытался играть в три звена, что в НХЛ не принято. Да и с английским у него были большие проблемы. Наверное, поэтому его и уволили. Глинка молчал на собраниях и тренировках. Все установки давали его помощники, в том числе наш будущий наставник Рик Кехо. Глинка же говорил общие слова: «Давайте, ребята, обыграйте их сегодня».
ХОТЕЛ БЫТЬ ВРАТАРЕМ
— Выживет ли «Питсбург», если в лиге не введут потолок зарплат?
— А как другие клубы выживают? У них и спонсоры, и поддержка от города. Если у «Пингвинов» будет нормальное финансирование, то без проблем. Только вот где деньги найти?.. «Пингвины» никак не могут достроить стадион. Поддержки от муниципальной власти никакой. Мэр говорит, что денег нет. Удивительно, что еще 10 лет назад, когда «Питсбург» два раза подряд выиграл Кубок Стэнли, отношения с мэром были идеальные. Но помогать нашей команде никто не спешит. Зато развивают бейсбол и американский футбол — местные клубы построили себе по стадиону! Хоккеистам об этом остается только мечтать.
— Вы всегда играли в нападении?
— С детства мечтал быть голкипером. (Смеется.) Отговорил отец, который сказал: «Лучше быть форвардом, чем стоять в «рамке» и ловить летящие камни». В этом сезоне на тренировке «Питсбурга» я все-таки встал в ворота под броски защитника Йожефа Мелихара. Шайба летала со скоростью 140 км/ч, но мне помогла реакция и хорошая амуниция. В «рамке» играю с удовольствием. Летом выступаю за футбольную сборную Одинцовского района и обязательно становлюсь в ворота. Правда, в этом году врачи запрещают — я ведь в декабре получил перелом кисти. Поэтому играю в поле.
— Вы можете спокойно пройтись по улицам Питсбурга?
— А почему нет? Даже Лемье может. Болельщики узнают, но они вежливые, на шею не бросаются. В отличие от канадцев, которые помешаны на хоккее и души не чают в своих любимцах. Когда Марио приезжает в Монреаль, он даже не останавливается в одной гостинице с командой. Там набивается так много журналистов, что звезд рвут на кусочки. Лемье, как тайный агент, въезжает в город под чужим именем, где-то снимает номер, а на игру его привозят ко входу. Но личных телохранителей у Марио нет. В НХЛ такое не принято.
— В Америке после матчей вас ждут девочки с цветами?
— Иногда. (Улыбается.) Просят сфотографироваться, дарят подарки на Новый год и день рождения. С болельщиками много забавных историй бывает. Например, я разминаюсь на катке. К бортику подходит маленький мальчик и просит автограф. Говорю: «Хорошо, давай ручку». — «А у тебя разве нет?» Иногда просят расписаться в паспортах. Но это только в России. В США к документам относятся бережнее. (Смеется.)
ДОСЛОВНО
Спорткласс: «Вместе учились хоккеисты и пловцы. Баловались, конечно. Главным развлечением был футбол на переменках. Занимали весь коридор, ставили портфели и гоняли ластик. Настоящий кошмар для учителей. (Смеется.) Скоро будет 10 лет со дня окончания школы. Мы до сих пор держимся вместе, встречаемся каждое лето. Многие ребята остались в хоккее — Дмитрий Набоков, Виталий Тригубов, Александр Трофимов, Алексей Колкунов».
Хобби: «Люблю копаться в технике. Например, куплю электронную записную книжку, цифровой фотоаппарат, ноутбук и досконально изучу. Без инструкции, разумеется. Методом тыка».
Символическая сборная: «В ворота поставлю ветерана «Питсбурга» Тома Баррассо. В защиту — Алексея Житника, с которым вместе играл на Олимпиаде-98. Дарюса Каспарайтиса возьму в команду, но только не в пятерку. Кричит много. (Улыбается.) Не может играть так, чтобы другим не подсказывать. Центрфорвардов в моей карьере было так много! Лидером тройки сделаю Алексея Жамнова, себя поставлю на правый фланг, а Марио Лемье — на левый. Сергея Федорова… в защиту. Туда, где он при Скотти Боумэне играл». (Смеется.)
