Если бы я был отцом Сычева…
В ШТРАФНОЙ
В «деле Сычева» пауза. Обменявшись сериями чувствительных ударов, противоборствующие стороны — клуб и игрок — разошлись по углам. Самое время посмотреть на «дело» под более широким углом зрения. За сюжетом конфликта почти затерялась история Дмитрия Сычева.
Когда удивительный этот мальчишка надел забавы ради майку с болельщицкой надписью «Кто мы? Мясо!» — отпали последние сомнения: он явился невесть откуда для услады болельщицких сердец. История его — как по заказу для любителей футбола, ухитрившихся сохранить в наше прозаическое, а то и жестокое время мечтательность и наивность.
Из Омска транзитом через Тамбов — да на сольную тотчас партию в клубе-чемпионе и сборной. Не слабо, да? А ведь это еще не вся правда наших сердец. Если начистоту, в каких-то матчах мальчишка производил впечатление единственного футболиста — от Бога! — в компании многофункциональных спортсменов.
Конфликт развернулся не только между игроком и клубом. В нем есть и третья сторона, очень сильная и могущественная, — необъятная наша футбольная аудитория, раскатавшая на Сычева губы. От важных политиков до барышень из таежных поселков. Есть, мол, у нас, добровольных мучеников футбола, теперь Бог! Ведь так все это было, согласитесь? А нынче мы с вами чем-то похожи на персонажа Вицина из «Кавказской пленницы», которому нечаянно преподнесли вожделенную кружку пива — да тут же и отняли.
Мы-то думали: он — один из нас, он похож на нас.
Если бы я был Димкиным отцом, то обнаружил бы во всенародном ликовании вокруг него огромную проблему. И как человек, хорошо знающий историю футбола и его героев, тотчас бы вспомнил: точно так же, как своего, народ принимал в свое время Эдуарда Стрельцова и Федора Черенкова. Их роднит особая, необъяснимая и невыразимая словами футбольная грация. Не слишком запоминающиеся черты лица — тоже знак того, что эти люди всецело принадлежат футболу и полностью себя в нем выражают. И уж точно совпадает степень нашей восторженности по поводу всех троих.
Даже фамилии говорят о времени и о его героях. Стрельцов пришел на белый свет забивать мячи, поражать воображение, метить в «девятку». И то сказать, Эдуард Анатольевич появился в футболе, когда еще не успел сойти Бобров. Он дружил с могущественными людьми, ощущал себя, верно, в чем-то личностью знатной. Сорвалось. Жизнь люто побила Стрельцова — и это во времена куда более свободные, чем бобровские!
Федор Черенков — нежный футбольный побег рядом с дубом развитого социализма. Мы все, по правилам того времени, должны были быть толстокожими и мало что умеющими. А Федя играл в футбол каждым своим нервом, каждой клеточкой — словно один за всех. И надорвался, занедужил.
Димка Сычев — прочтите его фамилию! На роду ему написана обособленность, если не одиночество. «Один, как сыч»… Один из нас? А мы-то, если брать нас в целом, какие? За деньги — много на что решимся. И это для нас ТВ с газетами обнародуют суммы сделок и гонораров, преподнося их, как вкуснейшее лакомство. Если он, Димка, один из нас, то чего мы, такие, от него хотели?!
Будь я Димкиным отцом, я бы не пустил на самотек эти его забавные майки, трогательные слезы и альтруистические клятвы. Я бы непременно дополнил футбольную толковость, смекалку и точность сына таким же подходом к ведению его дел. И нестыковки меня бы сильно насторожили, а то и напугали. Не может игрок на ставке в 4 тысячи рублей изначально стоить шесть миллионов евро. И я бы даже отругал себя, а заодно и Димку, за причастность к великому и ужасному футболу, где правит бал сложный корпоративный бизнес. Трудно нам здесь. Вот бы оказаться вместе с сыном, скажем, в теннисе, в роли мамы Ани Курниковой…
История взлета Димы Сычева выглядит сказкой для нашего времени. Мы к ней оказались не готовы. Кто из нас — не на месте Сычева, а на своем собственном — поступил бы в подобном случае иначе, чем Дима с папой?
Будь я отцом Сычева… Я бы, конечно, не боролся с уготованной сыну судьбой. Но и не шел у нее на поводу. Подумаем. Посмотрим.
