Игнатьев считает перемены закономерными

Семь лет назад Борис Игнатьев, как и Валерий Газзаев прошлым летом, принял сборную у Олега Романцева после ее неудачного выступления в финальной части чемпионата Европы-96.

От обновленной национальной команды, разумеется, ждали качественных изменений в игре. Однако она не смогла пробиться на чемпионат мира во Франции. После той неудачи Игнатьев был вынужден уйти в отставку. Накануне предстоящего матча со швейцарцами мы поговорили с нынешним спортивным директором «Локомотива» о проблемах, подстерегающих тренера, пытающегося реформировать сборную России.

— Первый год работы со сборной складывается сложнее или проще в сравнении с последующими?

— Сам тренер, естественно, по-особому переживает свой дебют в новом качестве: ему еще неизвестно, сработают ли заготовленные методики работы, тактические задумки. Но обстановка, в которой он трудится в первое время, почти всегда оказывается более благоприятной, чем в дальнейшем. Футбольная общественность в этот период только присматривается к человеку, что называется, не ищет на нем блох. И доброжелателей у тренера в первые месяцы обычно больше, чем потом.

— Правомерно ли давать категоричные оценки тренерской работе уже, к примеру, через год после смены штаба команды?

— Работа в сборной предполагает соответствующий уровень ответственности. Ну нельзя тренеру главной команды, занимаясь ее обновлением, приносить в жертву целый отборочный цикл, как это было на старте отборочного турнира чемпионата Европы 2000 года. В то же время, если человек хочет добиться результата и явно находится на правильном пути, но у него что-то не получается, то ему, на мой взгляд, необходимо предоставить время для разгона. Здесь, чтобы добиться ожидаемого результата, и два года могут оказаться недостаточным сроком.

— Вы-то в свое время как раз два года со сборной отработали. Что в наибольшей степени повлияло на ваше решение об отставке?

— Команда не пробилась в финальную часть чемпионата мира. Хотя были у нас и удачные матчи – обыграли же мы весной 98-го французов, которые три месяца спустя стали чемпионами мира. Но отношение к сборной все равно было явно негативное – ее и большинство журналистов критиковало, и многие известные личности в нашем футболе. Одновременно очень влиятельные люди, не имеющие прямого отношения к спорту, заявляли мне, что финансирование национальной команды будет продолжено только в случае прихода в нее другого тренера. В такой ситуации работать дальше было бессмысленно. В итоге все получилось так, как и предполагали упомянутые фигуры (в июле 1998 года сборную возглавил Анатолий Бышовец. – М.Ш.).

— В последние годы много говорится о необходимости перемен в сборной. Как считаете, если бы летом прошлого года не произошла смена ее тренерского штаба, обновление команды состоялось бы?

— Наверняка. Да, Олег Романцев имеет давно сложившееся мировоззрение как тренер и человек. Однако смена поколений, а значит, и приход новых игроков обусловлены естественными объективными причинами. А при изменении подбора исполнителей любой тренер обычно что-то меняет и в командной игре. Другое дело, что с приходом Газзаева эти трансформации оказались радикальнее. Он делает ставку на длинные передачи, постоянное нагнетание темпа. Романцев же старается задействовать в каждом эпизоде как можно больше игроков. И вряд ли стоит спорить, какой подход более эффективен. В принципе, успех может принести любой из них. Главное, чтобы на каждый матч футболисты сборной выходили при максимальной функциональной и психологической готовности.

— А кто-то из игроков романцевской сборной мог бы, по-вашему, усилить нынешний состав команды?

— Разве что Карпин и Мостовой. Впрочем, первый из них, по-моему, на этот счет уже окончательно определился. А вообще, считаю, нужно смотреть вперед. Думаю, вполне можно найти резервы и у нынешнего состава сборной. Смогла же команда прошлой осенью в отличном стиле обыграть ирландцев. Непонятно только, что происходит вокруг главного героя того матча Александра Кержакова. Не разучился же он играть.