«Получаю благословение, видя горящие глаза ребёнка». Ирина Родионова – о работе гидрореабилитологом
Не секрет, что детям с такими заболеваниями, как СДВГ, синдром дауна, ДЦП, ЗРР и многими другими, требуется физическая активность. Ввиду ограничений по здоровью у таких детей нет возможности заниматься массовыми видами спорта, как у остальных. Именно поэтому Ирина Родионова решила освоить профессию гидрореабилитолога.
На протяжении многих лет она была профессиональным игроком в водное поло, выступая на уровне чемпионата России. После окончания профессиональной карьеры, получив высшее образование в Университете физической культуры и спорта им. П. Ф. Лесгафта, она решила стать тренером по плаванию. В 2021 году, имея на тот момент опыт работы в 14 лет, она решила освоить профессию гидрореабилитолога, чтобы помочь научить особенных детей плавать.
За несколько лет Ирина тренировала множество ребят, некоторые из которых до занятий даже с трудом принимали душ с головой. В интервью «Советскому спорту» она рассказала об особенностях своей работы, а также о том, как пришла в профессию и насколько сложно стать гидрореабилитологом.
– Практически всю сознательную жизнь вы провели в бассейне. Можете сказать, чем вода так увлекает?
– Для меня вода – это ресурс для успокоения нервной системы. Когда ты ходишь в бассейн и видишь голубой цвет воды, он тебя успокаивает. В детстве я всегда хотела на море. И когда ты приходишь в бассейн, то ощущаешь себя на море.
– Вы на протяжении долгого времени были профессиональным спортсменом по плаванию, затем – по водному поло, а теперь пришли к профессии тренера. Хотите всю жизнь связать с плаванием или рассматриваете вариант перехода в другую профессию в будущем?
– Сейчас я перешла в направление гидрореабилитации, но её основа идёт из плавания. Занятия в условиях водной среды способствуют формированию более высокой двигательной активности.
У взрослых и детей в наше время снижается количество физической активности. С учётом динамики нашей жизни, акценты расставляются на другие вещи, да и генофонд очень сильно меняется. Немногие родители хотят отдавать детей в спорт, а рассматриваются альтернативные методы, такие как оздоровительное плавание.
Если есть особенности со здоровьем, то, конечно, дети отдаются на гидрореабилитацию. Она также способствует восстановлению после сложных операций, и вода помогает двигательной активности на 70% быстрее, нежели занятия на суше.
– Каким достижением в карьере вы гордитесь больше всего?
– Я горжусь тем, что стала гидрореабилитологом и поучаствовала в очень мощном проекте, который получил поддержку президентского гранта. Мы создали проект «Синхронное плавание для детей с тяжёлыми диагнозами». Конечно, он дал большой толчок лично для меня как в тренерской работе, так и в работе гидрореабилитолога. Я не участвовала никогда в таких проектах, но когда в него пришла, то поняла, что дети с тяжёлыми диагнозами получают колоссальное удовольствие от занятий в группах.
В наше время, к сожалению, в России есть лишь точечные случаи, когда особенные могут заниматься в группе. А диагнозы достаточно сложные, такие как ДЦП, СМА и другие. За время проекта через нас прошло около 140 детей с разными диагнозами. Это круто, что мы смогли помочь такому количеству детишек. Их родители, кстати, между собой до сих пор общаются.
Этот проект является как социальной адаптацией между детьми и родителями, так и получением возможности улучшить двигательные навыки, мозговую активность, нейронные связи. Проект рассказал о себе во многих городах России. Мы ездили в Астрахань, Казань, Иркутск и многие другие места. Мы рассказывали о программе, а заинтересованные могли открыть её как на коммерческой основе, так и податься на грант.
В городах России есть проблема с доступом к гидрореабилитации. Я сама из Санкт-Петербурга, и там больше возможностей, чем в других маленьких городах. Но вопрос в том, что в регионах не меньше таких проблем, чем в городе-миллионнике. Те организации, которые могли бы себе позволить эти направления и помочь детям в небольших городах, делают большую работу.
Я знаю, что в Астрахани на коммерческой основе люди открыли это направление и у них высокая заполняемость. Они подготовили бассейн для таких детей, но брали более маленькую возрастную категорию – до семи лет, поскольку бассейн не приспособлен для построения дополнительного оборудования, либо оно очень дорогое. Это тот проект, в котором я получила удовольствие от работы.
Что касается индивидуальных тренировок, то, когда ты видишь результат детей и как они бегут к тебе и тянутся, это дорогого стоит. Каждый раз ты получаешь благословение, когда видишь у ребёнка результат, горящие глаза и желание заниматься этим делом. Та энергия, которую ты получаешь от детей, бесценна. Работа с детьми – это другой подход, ведь ты должен учитывать интересы ребёнка.
Сейчас у нас для детей есть огромное количество разнонаправленных занятий. В мои школьные годы не было столько возможностей, сколько есть сейчас у детей. С каждым годом заинтересовать и удержать внимание ребёнка становится сложнее. Индивидуальный подход – это ключ к каждому ребёнку, его нужно уметь подобрать.
– Можете вспомнить момент, когда вам пришла идея заниматься гидрореабилитацией детей?
– Это был 2016 год, я работала старшим тренером в сети бассейнов «Атлантика». В том году мы с коллегами проводили статистику детей по сетям и поняли, что за последние три года очень понизились результаты детей. Мы поняли, что большое количество ребят стало болеть респираторными заболеваниями, колоссальное количество стало приходить с отклонениями по здоровью. Тогда ко мне в бассейн попали три ребёнка с задержкой развития, и работала я с ними, поскольку тренерский состав отказался ввиду меньшего опыта, чем у меня.
Я тогда поняла, что столько уже работаю тренером, научила множество детей плавать. А есть дети с тяжёлыми диагнозами, с которыми не особо кто-то тянется работать, но есть запрос от большинства родителей. Я осознала, что готова попробовать. Для меня это было в новинку. Я провела статистику, изучила научные статьи и поняла, что, к сожалению, детей со сложными заболеваниями становится всё больше с каждым годом.
В России нет такого понятия, как гидрореабилитолог. Оно у нас появилось впервые года 3-4 назад, а такой профессии в целом нет. Когда ты устраиваешься на работу, тебе пишут, что ты инструктор по адаптивно-физической культуре. Хотя в Европе и Америке такая профессия есть очень давно. В большей степени с этой профессией работают медики.
В 2021 году я пришла работать в центр «РеаСанМед», и меня взяли. Я была очень удивлена, потому что ранее мой огромный бэкграунд включал только работу с обычными детьми – от грудничков до юношей. У меня было спортивное образование, потому что вся жизнь провела в спорте. Когда я попала в «РеаСанМед», то сразу прошла обучение по гидрореабилитации. И только потом вышла работать на бортик. Это стало для меня новым толчком в карьере. Я поняла, что эмоционально была готова к такой работе.
Это работа не только с ребёнком, но и с родителями. Важен психологический аспект взаимодействия и с теми, и с другими. Это другая специфика работы, нежели со здоровыми детьми. Здесь не меньше отдачи и уважения. Ты понимаешь, что можешь увидеть вещи, которые в обыденной жизни мы не видим. Например, один ребёнок ходит, бегает и прыгает, а другой не может этого делать, и для него вхождение в воду – это единственная возможность для двигательной активности.
Когда у ребёнка начинает что-то получаться, ты ощущаешь от этого другие эмоции. Понимаешь, насколько человеческое тело и мозг многогранны. В обыденной жизни мы рефлекторно делаем многие вещи и даже их не замечаем. А здесь ты видишь, как мозг борется с тем, чтобы научиться, как бы сложно это ни было. Взрослые и дети вместе с тобой прикладывают колоссальный труд, чтобы увидеть прогресс.
В центре «РеаСанМед», где я работала, соединяются обычная тренерская деятельность и деятельность гидрореабилитолога. Дети, которые тренируются на соседней дорожке, могут быть полностью здоровыми, а уже рядом занимаются особенные дети. Все ребята, видя особенных детей, принимают их такими, какие они есть. И таких заведений в Санкт-Петербурге очень мало, а хотелось бы, чтобы их было больше – чтобы социум потихоньку привыкал к тому, что есть особенные дети и их нужно принимать как своих.
Та система, которая выстроена в этом центре, очень глубока в плане философии. На её фоне в России стали появляться такие направления, как, например, инклюзивный фестиваль. У нас стало работать больше инструкторов, гидрореабилитологов, которые начали переключаться с тренерской деятельности на гидрореабилитацию. Мне кажется, последние лет пять об этом очень активно говорится, и появляется много крутых специалистов.
Кстати, особенные дети должны заниматься в температуре 30-32 градуса, чтобы у них не было спазматики. Таких бассейнов раньше было очень мало, а сейчас их становится всё больше!
– Что больше всего вам нравится в работе с детьми с различными диагнозами?
– Их отдача, труд и теплота. Этих детей я называю истинными спортсменами, потому что они трудятся, как в последний раз. Они очень замотивированы на результат – даже больше, чем обычные дети. Результат, к которому стремятся эти ребята, – это просто мотивация на 200%.
Обычный ребёнок может прийти и сказать, что он не хочет тренироваться, и тебе нужно придумать новую сказку в игровой форме. А особенные дети приходят, чтобы заниматься. У многих нет возможности где-то ещё заниматься физическими нагрузками, и это чуть ли не единственный шанс для получения двигательной активности.
– Чувствуете ли вы благодаря этой работе, что можете делать этот мир лучше?
– Это утопия – мысль о том, что я делаю мир лучше. Я бы сказала, что в этой работе ощущаю себя проводником. Ты проводишь подопечных в тот мир, где взрослый или ребёнок может себе позволить больше многогранности в физическом плане, нежели в обыденной жизни. То есть и возможностей у него становится больше, и целей тоже.
Гидрореабилитация у кого-то длится всю жизнь, а кто-то приезжает из других городов и стран на проработку определённого запроса раз в полгода. Это всё коммерческая история, стоит достаточно больших финансовых средств. Регулярно проводятся сборы для многих детей. Фонд «Александра», с которым мы взаимодействуем, очень часто делает сборы для детей. И это круто, ведь даже в 80% случаев результат и динамика есть.
– Есть ли у вас какая-то памятная история с ребёнком?
– Даже несколько. У меня на гидрореабилитации была девочка Даша. Она слабовидящая, у неё обширный диагноз. К окончанию наших занятий её максимальным результатом стало то, что она смогла плыть на спине без опоры, с двигательной активностью руками и ногами. Это прям клёвый результат, которого мы достигли за год.
Есть ещё Фёдор с диагнозом СДВГ. Он научился нырять, прыгать с бортика с задержкой дыхания, не боясь этого, плыть брасом и пускать пузыри в воде. Для многих детей с особенностями опускать голову в воду очень сложно.
Ещё у меня занимался Миша Крутько. Он очень яркий, лучезарный мальчишка. Они с родителями каждое лето ездят на море, и он научился плавать: руки – брасом, ноги – дельфином. Это прям круто! Научился также плавать на спине без опоры. Конечно, такие истории западают в душу.
Огромную роль в прогрессе играют родители. Когда они принимают ребёнка таким, какой он есть, то это большой плюс. Когда родители ещё в стадии отрицания или в процессе принятия, то динамика идёт чуть сложнее. Потому что приходится работать и в качестве психолога, объясняя, что не будет быстрого результата, как хотелось бы в обычном плавании. Многие родители этого, к сожалению, не понимают, полагая, что приведут ребёнка на занятия, а результат уже будет виден через месяц. Конечно, он будет, но динамика будет видна совершенно другая.
Некоторые родители думают, что ребёнка можно и в оздоровительном плавании научить за четыре занятия. В моей практике такое было только один раз. Пришли родители с запросом, что через месяц уезжают на море, и нужно научиться плавать. А ребёнок условно боится голову в душе мыть. Задача почти нереальная, и в таком случае ты спрашиваешь у родителей, что является плаванием в их понимании? Для многих это научиться плавать и опускать голову под воду с задержкой дыхания, а для других это плавать на груди и на спине в полной координации.
Таких родителей с каждым годом становится всё больше – которые приходят с точечными запросами. В основном запрос звучит так: «Мы уезжаем на море, нам нужно очень быстро научиться плавать». Мы в такие моменты не отказываемся, но пытаемся объяснить, какой конечный результат будет. Даже если ребёнок весь месяц ходит в бассейн ежедневно, с двумя выходными, то это достаточно большая для него нагрузка. Были такие дети, которые за месяц занятий научились опускать голову в воду, плыть стрелочкой или на задержке дыхания, но это становится возможным только через индивидуальный подход.
– Планируете ли вы ещё развивать дело по помощи детям с различными диагнозами?
– Я подавалась в 2023 году на президентский грант. К сожалению, не получила поддержку. Думаю, что на данный момент нужно немножко подождать, пока утихнет происходящая ситуация.
Я пыталась подать грант по водному поло для детей с ОВЗ, потому что это достаточно обширный диагноз на данный момент. Он встречается часто, в России его стали признавать. Я думаю, что когда-то мне удастся реализовать эту историю.
Знаю, что моя команда приезжает в один из центров и играет с детьми. Без какой-либо коммерческой основы ездят туда, чтобы провести время с ребятами.
В Санкт-Петербурге в последние два года очень активно начинает развиваться водное поло. Появляются как взрослые, так и детские лиги, чего раньше не было. Можно было бы «убить двух зайцев», сделав такой проект для детей с ОВЗ и развив водное поло для детей.
Очень круто, что у нас сейчас практически каждая новая школа строится с бассейном. Хотелось бы, чтобы для особенных детей таких школ становилось больше. Тогда для нас, гидрореабилитологов, было бы больше возможностей для работы.
Площадок для занятий даже в Санкт-Петербурге не так много, как хотелось бы. Есть определённые стандарты по комплектации бассейна для особенных детей: пандусы, нескользящие дорожки, подъёмник, температура воды, очистительные сооружения. Это более точечная история, нежели постройка обычного бассейна. Не знаю, насколько дороже построить такой бассейн, но было бы замечательно, если бы на это обратили внимание и работали в этом направлении.
– Вы разработали и запатентовали программу «Водное поло для детей с ОВЗ. Игровые методы работы в команде с детьми с ОВЗ». Можете рассказать подробнее о ней?
– Актуальность этой программы заключается в том, что я взяла за основу слова Альфреда де Мюссе: «Физические упражнения могут заменить множество лекарств, но ни одно лекарство в мире не может заменить физические упражнения».
На мой взгляд, освоение водных видов спорта – это фундамент успешного развития детей с диагнозами ОВЗ. Одной из важнейших задач является сохранение здоровья детей и их физическое развитие. Программа предусматривает занятия с детьми разного возраста с диагнозами ДЦП, ОВЗ, ЗРР, синдромом Дауна, включая детей с разными умственными и физическими способностями. Она выполняет компенсационную функцию, предлагая возобновить детям адаптацию в социуме, ориентируя их на модель здорового образа жизни, которому они могут следовать и в будущем.
Водное поло – один из наиболее увлекательных командных видов спорта. На данный момент оно хорошо развивается. Этот вид спорта достаточно старинный, был на Олимпиаде ещё в 1980-х годах. Основная задача программы заключается в том, чтобы у детей были социальная адаптация в группах, мотивация заниматься спортом, гидрореабилитация, освоение навыков плавания и формирование двигательных и координационных навыков для освоения игры в водное поло.
Также я бы хотела, чтобы в этой программе были добавочными освоение логического и тактического мышления детей и коррекционная работа с сопутствующими патологиями. Мне кажется, что сейчас это было бы достаточно актуально как для мальчиков, так и для девочек, потому что юношеское водное поло хорошо развивается. Было бы здорово, если бы был поддержан этот проект.
