Унизить принца. Как Насим Хамед потерпел сокрушительное поражение
12 февраля 1974 года в Британии в семье йеменских эмигрантов родился Насим Хамед. Он стал одним из ярчайших боксеров 90-х годов и завершил карьеру, не сумев пережить единственное поражение.
Хамед начал заниматься боксом с шести лет. В 12 лет заявил редактору Boxing News, что собирается стать чемпионом мира и его история просто обязана быть написана. На момент окончания карьеры в его послужном списке числилось 49 боев – как у Флойда Мэйвезера, как у Рокки Марчиано. С единственной разницей. Один бой Хамед все же проиграл.
Его обидчиком оказался мексиканец Марко Антонио Баррера. «Убийца с лицом ребенка» к тому моменту уже потерпел три поражения. Годом ранее Баррера в бою года проиграл своему принципиальному сопернику и соотечественнику Эрику Моралесу.
Ставки принимались с расчетом 3 к 1 в пользу британца. Причем многие полагали, что Баррера едва ли продержится первую половину боя. Мексиканец думал иначе и использовал нетипичную для себя тактику, которая принесла ему успех.
Но, неверное, не в одном Баррере дело. Хамед был звездой среди бойцов среднего уровня, он долгое время ходил чемпионом и «включал» Деонтея Уайлдера. Так Хуан Мануэль Маркес почти три года был у него обязательным претендентом, но их бой так и не состоялся.
Хамед встречался с крепкими боксерами, но далеко не выдающегося уровня. Это с ними Хамед мог бравировать собственной неуязвимостью, финтить, уповать на «интуитивный стиль» и делать прочие вещи, которые смотрелись впечатляюще, но были бесполезны против умного, хладнокровного и тактически грамотного бойца.
Именно таким был Баррера, который неожиданно для всех отказался от типичного мексиканского стиля ведения бокса и стал с адским терпением выживать моменты для контратак. Он их дожидался и использовал с пользой.
Хамед не хотел и просто не умел перестраиваться. Его
собственное себялюбие едва ли чем отличалось от уайльдовского Дориана Грея.
Стоит только посмотреть, с какими зажигательными танцами выходил на ринг
британец. Перед поединком с Уэйном
Маккалохом он изображал Майкла Джексона из клипа «Триллер». Встреча с Кевином Келли началась после
10-минутного танца британца.
Кроме того, он изображал Али Бабу, вылетал на ковре-самолете, выезжал на
лимузине, а также его выносили в зал на постели.
На ринге этот эпатаж никуда не пропадал. Как можно больше понтов. Оппозиция же позволит. И она позволяла до встречи с Баррерой. На мексиканца кривляния Хамеда не произвели ровным счетом никакого впечатления. Баррера дисциплинированно выполнял установку и ловил Хамеда на его наскоках. Главное оружие британца – удар левой оказалось нейтрализованным.
Хамед – боксер большого таланта. Но таланта мало. Нужна большая воля и сильный характер. Этих качеств Хамед бы лишен. Разочарованный своей неспособностью попасть в Барреру, во втором раунде Хамед устроил небольшую стычку, в результате которой оба боксера завалились на пол. Скоро стало ясно, что Хамед ничего не может противопоставить непробиваемой защите Барреры, его безупречным передвижениям и тяжелым встречным ударам. Дело шло к поражению Хамеда, а он ничего не менял. Не мог. Не знал как. Проигрывал и красовался, надеясь на ошибку соперника.
Один раз у Барреры сдали нервы. В 12-м раунде он заломил руку Хамеду за спину и уложил британца на угловую стойку, как полицейский преступника на капот машины. За это с мексиканца сняли очко.
Бой был закончен. Все судьи отдали победу Баррере – 116-111,
и дважды 115-112. Этот счет был еще очень гуманным для Хамеда. Баррера его просто деклассировал и унизил.
После боя многие считали, что у принца был просто «плохой день», и что реванш не за горами. Они глубоко ошибались. Отрывок из Джейми Хупера Boxing Monthly раскрывает, почему.
«В MGM Гранд отеле в Лас-Вегасе была уже почти полночь, когда я поднимался в лифте на 11 этаж с изможденным Эмануэлем Стюардом, тренером Насима Хамеда.
Стюард бессильно мотал головой: «Все, чего я боялся, что может случиться — случилось».
Будет ли Насим лучше в реванше, спросил я. «Для этого придется все менять, — сказал Стюард. – Он уже не может делать то, что делать раньше и я на самом деле не хочу обсуждать это сейчас».
Что на самом деле имел в виде Стюард — это то, что Хамеду придется научиться боксировать. То есть драться в профессиональной, дисциплинированной, рассчитанной манере.
Хамед менять себя не стал и проведя еще один бой, ушел из бокса. И долгое время причиной своего ухода называл хроническую травму рук. Хотя спустя несколько лет все же заявил: «Думаю, я ушел слишком рано, но в то время я себя так чувствовал, что не мог остаться. Когда я смотрю в прошлое, то думаю, что если бы я просто отдохнул год и вернулся, то это было бы не так и плохо, но этого не произошло».
Ради чего мог вернуться Хамед? На ринге помимо Барреры сияли Моралес, Маркес и Мэнни Пакьяо. Вызов любому из них был бы для Хамеда самоубийством, а «обычный» боксер ничего бы не изменил. Хамед признает, что действительно проиграл Баррере, но причины видит несколько иные.
«Единственная причина моего поражения – то, что я согласился на бой незадолго до самой даты, – говорит Хамед. – Мне предстояло сбросить 16 кило за 8 недель. На бумаге это было невозможно. Но я сделал это и вышел на ринг. Кроме того, я получил большой гонорар. Надо понимать, что деньги – это единственная причина, из-за которой мы деремся. Они нас мотивируют. Многие бойцы возвращались в бокс ради денег. Слава Богу, что я обеспечен и мне не нужно этого делать.
У меня нет каких-либо сожалений. Я скучаю по боксу, но счастлив и доволен. Доволен тем, чего достиг за карьеру. Есть множеств боксеров лучше меня, которых нокаутировали, которые задержались в спорте надолго и получили психологические травмы. Со мной этого не случилось, меня никогда не нокаутировали, я не знаю, каково это и спасибо Богу за это».
