Руслан Проводников: Опоздал на встречу со Сталлоне
В Америке на его бои билеты раскупаются со спринтерской скоростью, соперники предпочитают избегать его кулаков, а актер Сильвестр Сталлоне готов ждать встречи с ним. В России Руслан Проводников – это представитель народа манси, парень из рабочей семьи, с трудными соседями, тяжелым детством и безграничной любовью к своему дому.
«ДРАТЬСЯ – КАК ЧАЮ ПОПИТЬ»Руслан Проводников один раз проиграл бой Тимоти Брэдли по очкам. Проиграл так, что Тимоти два месяца лечил голову, а Проводников стал одним из самых обсуждаемых боксеров в США. После этого россиянин продолжил удивлять. Сначала приехал в Денвер и отобрал там у местного боксера Майка Альварадо титул WBO, затем проиграл этот титул, не сумев добить Криса Алгиери, после того как американец дважды побывал на настиле в первом раунде. Но это происходит с Русланом в США, а в России:
– Нам с супругой в Березове дали квартиру, вернее – даже дали субсидию как коренному представителю малых народов Севера, а мы сумели квартиру купить.
Если получится бой провести, заработать, хотел бы родителей из квартиры в домик переселить. Пока отцу машину купил. Он больше 50 лет на велосипеде проездил, а тут я его заставил на права отучиться. Теперь папа за рулем «Форда». Смотрю – аж самому приятно. Пока есть возможность, хочется, чтобы родители хорошо пожили, они же всю жизнь были простыми рабочими. У нас есть рыбозавод в поселке, сейчас он задыхается уже, но долгое время почти все работали там. Мама в «холодильнике» работала, куда свозили рыбу, а папа начинал грузчиком, потом стал рулевым мотористом. Сейчас папа – автослесарь, мама – санитарка в роддоме.
– С боксом у вас любовь с первого взгляда?
– Да. В детстве очень сильно любил драться, но это время такое было: семья не очень богатая, а я еще отношусь к манси, это видно… дети же очень жестокие. И вот представьте, ты и внешне отличаешься от других, и социально. Нам от школы отдавали какие-то вещи, помогали семье. Конечно, дразнили, а я давал сдачи. Ну и образ жизни такой был, улица воспитывала. Когда в первый класс пришел, уже и клей нюхал, и алкоголь пробовал, а драться приходилось постоянно и много. А когда в секцию попал – первое впечатление: тут можно драться, заниматься, чем нравится, и меня за это еще хвалят. Почувствовал себя нужным, в школе ко мне учителя относились «не мешаешь – и ладно», а на боксе тренер хвалил: «Руслан, давай-давай». Потом соревнования, еще и призы дают, вообще счастье. Мне же драться было – как чаю попить. Ни страха, ничего.
– В уличных драках проигрывали?
– Старшим мог проиграть, а на уровне своего класса… В таком возрасте почти все дети тепличные, а я пришел с улицы. Зашел в класс, вижу, что я в свои семь-восемь лет намного больше их знаю.
«РУСЛАН, ДАЙ 100 РУБЛЕЙ»
– Если не бокс, вы бы чем сейчас занимались?
– Не знаю. Образования бы точно не получил. По тому, что вижу, ничего хорошего не получилось. Все те, с кем мы в детстве хулиганили, закончили плохо. У нас был двор – три дома двухэтажных, осталось полтора. Кто-то сел в тюрьму, кого убили, кому молотком голову… Хорошо никто не закончил.
Если бы жив остался, может быть, ходил бы сейчас, просил деньги на водку. Часто же встречаешь кого-то: «Руслан, дай сто рублей, а?» – «Держи...»
– Вы же понимаете, что это на водку.
– Наверное, но никогда не отказываю. Мне жена тоже говорит: «Богатый самый?». А я думаю, кто его знает, вдруг завтра сам буду так просить. Может быть, и мне не откажут.
– Прозвище Сибирский Рокки нравится?
– Нравится. Оно спонтанно появилось. Ко мне ребята с российского телевидения хотели приехать снимать подготовку. Прислали менеджеру сценарий почитать «Рокки из Сибири». Вроде боксер из глубинки выходит против американской звезды. И мы подумали, что, может, такое прозвище и взять.
«ПРОСПАЛИ НЕМНОГО»
– Со Сталлоне не пересекались?
– Мы должны были встретиться, Микки Рурк его пригласил, и он нас ждал в кафе вместе со своей дочерью, но мы просто… проспали немного. Приехали, говорят, он нас целый час ждал, не дождался, оставил нам плакаты, постеры какие-то прям старые такие, самые первые, подписал их. Приятно очень, но так и не встретились.
– Исправить можно?
– Уверен, что встретимся, сейчас со многими звездами получается видеться. Причем как бывает: приходишь на бой, думаешь: «О! Какой-то актер сидит, Вадик (менеджер Руслана Вадим Корнилов. – Прим. ред.), надо подойти сфотографироваться, как-то устроить». Потом раз – он уже сам тебе: «Руслан, Руслан, биг фан, фото». И ты уже так спокойно: «Да какие проблемы, можно».
Недавно в Лас-Вегасе смотрели вместе с Джеком Николсоном бои. Он обернулся: «О! Руслан, отличные поединки».
– С кем бы самому хотелось познакомиться?
– Мне очень приятно было познакомиться с Сергеем Безруковым, было видно, что он открытый такой человек, эмоциональный, при этом у него есть принципы, свои убеждения. Я стихи Есенина люблю, приехал в Москву после боя, а когда выходил, читал «Гой ты, Русь, моя родная». Супруга Сергея узнала, пригласила нас в театр. Сергей подарил сборник стихов 1926 года, представляете? Честно, даже не мог принять сразу, дорогая же. А он так: «Русла-а-ан!». Дома теперь эта книга.
– С Михаилом Прохоровым у вас скорее деловые отношения были?
– Там просто с самого начала было понятно, что люди пойдут на меня, что бой с моим участием продастся. А где в таком случае проводить бой, как не в Нью-Йорке. Там же очень много русскоговорящих. Мы и договорились провести бой в его Барклайс-центре.
Михаил приглашал на игру, но их команда тогда проиграла, он был немного не в настроении. Мы пообщались минут 10–15. Михаил рассказал, что он сам достаточно много лет кикбоксингом занимался, я говорю, сейчас как раз с кикбоксером дерусь.
– Биатлон любите?
– Да, очень нравится смотреть, мы летали с нашим губернатором на олимпийскую площадку смотрели, но саму гонку не видел. Лыжные гонки люблю. Честно, мне по телевизору больше нравится смотреть, тепло, уютно, все рассказывают. Могу посмотреть плавание. Хоккей.
«ФУТБОЛИСТЫ ПО-ХАМСКИ ВЕДУТ СЕБЯ»
– Чемпионат мира по футболу не смотрели?
– Нет, хоккей лучше, даже ребята-хоккеисты мне больше нравятся. Проиграли, приехали, извинились. Поехали, выиграли чемпионат мира.
К футболу я равнодушен, только сам поиграть могу. Не вызывают уважения наши футболисты просто по отношению к фанатам. Очень по-хамски ведут себя. После чемпионата Европы как Аршавин разговаривал с фанатами, когда говорил: «Это ваши проблемы»? Ему же правильно говорили: «Мы едем за вас болеть, найдите силы извиниться, проявите уважение».
– Если бы к вам подошли после боя с Алгиери?
– Когда выхожу в ринг, я свою работу делаю, отдаю себя всего. Видели хоть один бой или один эпизод, где я бы отбывал номер, не работал? Я знаю, что я сейчас боксирую за тех людей, которые работали, чтобы я здесь оказался, за тех, кто поддерживает меня. Все, что в моих силах, я всегда делаю. Понятно, что очень тяжело боксировать с соперником, который этого избегает, но я дерусь, пока могу, пока стою на ногах.
– Соперник, который избегает боя, – это о последнем поединке?
– Да. После последнего боя много писали. Врать не буду – раздражает. В «Вконтакте» я сам веду страницу, и такое пишут. Девушка написала после боя с Алгиери – я принципиально удалять не стал: «Ну что, это, похоже, твой закат. Ты расстроил НВО». Я специально промолчал. Видит, что я не реагирую, пишет: «Ну, чукча – он и в боксе чукча, купи себе холодильник». И после такого мысль одна: выйти и снова доказать. Я по жизни упрямый человек, и первое, что сделал после боя, зашел в Интернет, а там вот такие фразы.
На завтрак спускаюсь: «Вадим, я хочу снова выйти в ринг».
– Что изменилось?
– Зашел на свою страницу. Сразу же прям такое желание драться появляется.
– Сейчас на улице не деретесь?
– Честно, я давно уже не дрался, лет восемь, но вот сейчас перед отъездом случилось. У меня соседи в многоквартирном доме – алкоголики. Не люблю конфликты, но вот они пьют каждый день из тех шести лет, что мы живем через стену. Пьянки, драки. Просыпаешься в четыре утра, слышишь шум такой, будто у тебя дома смертным боем дерутся. Одеваешься, идешь, стучишься к ним. Тишина. Через пять минут открывают дверь, парень этот выходит в олимпийке порванной, нос разбитый. В квартиру захожу – нет никого, но я-то слышал, что здесь пять минут назад несколько человек дрались. Смотрю – окно открыто и все сугробы в следах. Ушли.
В общем, лет восемь руки ни на кого не поднимал, но тут опять слышу вопли такие, а у меня сын спит. Утром встречаю этого парня с товарищем: «Игорек, ну я тебя сколько раз просил». «Да ты всего два раза мне говорил», – и с мата на мат.
Ну, тут уже зло взяло. То есть он еще и пытается мне что-то высказывать. Поддал немного ему. Но у меня сын спать нормально не может. Только заснет, у них музыка, долбежка. Терпел сколько мог. Встретишь его спокойно так: «Игорек, ты главный меломан, что ли, давайте тише». А тут уже просто не выдержал. Так живет чемпион мира. Но зато сейчас домой звоню, говорят: нормально все, тихо.
– Жестко.
– У нас в Березове проходит Кубок Руслана Проводникова, довольно много людей приезжают. В этот раз кениец приехал. И многие дети приезжают, их возят на экскурсии, а они говорят, покажите нам дом, где Руслан Проводников живет. Их привозят, а у них реакция такая: «И что, вот тут он живет?! А мы-то думали…».
– Будущее связываете со своим городом?
– В Москву вряд ли уеду, поэтому с городом, может быть, с округом. Я думаю, что раз мне повезло так – значит, я должен поделиться этим, а с кем делиться, как не со своим народом? Сейчас проще всего взять и уехать туда, купить квартирку, перевезти семью. А что ты оставил-то после себя? Кому я нужен там? Не хочу быть эмигрантом.
Я верю, что именно связь с моей Родиной делает меня сильнее. Мне кажется, если я уеду в Америку, то и буду как все. А вот когда я приезжаю туда, когда меня объявляют: «Фром Раша, Березово, Руслан Проводников» – это да.
