Алексей Слепов: Приезжаю домой и копаю с родителями картошку

Один из лидеров сборной России по биатлону Алексей Слепов в интервью «Советскому спорту» рассказал о подготовке к новому сезону, об особенностях тренировок с Рикко Гроссом, почему нет вай-фая в его деревенском доме, за что его могли «убить» товарищи по команде, но не сделали этого – лишь посмеялись и забыли.

«ОШИБАЕТСЯ НЕ ОРУЖИЕ, А СТРЕЛОК»

– Здравствуйте! Меня зовут Леша Слепов! – мой собеседник приветствовал меня в своем репертуаре: с шуткой по жизни.

– Как у вас дела, Алексей? Все ли гладко при подготовке к новому сезону?
– Не жалуюсь! Не болел. Результаты тестов – отличные. Надеюсь, что смогу наконец показать зимой результат.

– Вы были готовы зайти на первый подиум в карьере еще в прошлом сезоне – в одной из гонок у вас был четвертый результат. Но до медалей вы так и не доехали. Что делаете, чтобы это произошло?
– После того четвертого места мне тоже казалось, что у меня наладились дела и я могу добиваться лучших результатов, заезжать на подиум. Увы, дело застопорилось. Всякий раз находились причины, которые мешали мне порадовать всех и себя в первую очередь.

– А что сейчас? Есть прогресс?
– Да. Об этом говорят результаты тестов внутри команды. Осталось только закрепить подготовку и не подвести самого себя зимой.

– До сих пор вы не добились больших результатов еще и потому, что пришли из лыж, и стрельба по-прежнему не ваша сильная сторона. В это межсезонье вы похвастались новой «рогаткой». Как она? Результаты на рубеже становятся лучше? 
– Рогатку мне пришлось бы менять в любом случае, поскольку я сменил регион – Москву на Питер – и свое предыдущее оружие я должен был сдать. Что касается ошибок, то получается так, что со стороны я получал очень много советов. Прислушивался, старался все учесть, следовал тому, что мне говорили. Но, видимо, с этим был перебор. Нужно было просеивать рекомендации и выбирать только те, что мне действительно нужны.

– Ваше новое оружие – от отечественного производителя. Доверяете качеству?
– Когда я только пришел в биатлон, я также работал с ижевской винтовкой. Отличный был ствол! С годами понял, что ошибается не оружие, а стрелок. Не столь важно, из чего ты стреляешь, гораздо важнее – как.

«ОТКАЗЫВАТЬСЯ ОТ ИНТЕРВЬЮ – НЕПРАВИЛЬНО»

– Мы запомнили одно ваше прошлогоднее экспресс-интервью – вы будто не замечали вопросов журналиста и гнули свою линию, рассказывая о гонке. Получилось забавно. Но что это было – ваш протест против скучных и надоевших вопросов?
– Это не было ни протестом, ни троллингом. Сначала я хотел просто рассказать про гонку в подробностях. Когда стал говорить, понял, что выходит смешно, – и Остапа понесло. Вышло весело, надеюсь, никого не обидел. Я вообще очень хорошо отношусь к журналистам – зачем мне против вас протестовать? Более того – мне нравится разговаривать с прессой: можно отвлечься от ежедневной монотонной работы. Отказываться от интервью – не очень правильно.

– Не все спортсмены понимают, что интервью – это часть их работы.
– Такое случается, да. С нами даже работу перед Олимпиадой проводили: рассказывали, как нужно выстраивать отношения с прессой. Приводили примеры из других видов спорта, говорили, как происходит общение в футболе, в теннисе. Рассматривали конкретные ситуации. Например, что делать спортсмену, если журналист вдруг растерялся или вообще не в теме. Некоторые могут в этой ситуации встать и уйти. Но мне ближе путь дружбы. Можно же журналисту помочь – посмеяться вместе. А, не дай бог, окажешься ты в нехорошей ситуации, журналисты помогут тебе. Помню, случай был, не в биатлоне, спортсмена не хотели пускать на Олимпиаду, хотя по правилам он должен был туда ехать. Но за него вступились журналисты: подняли шум в прессе. И в итоге его включили в сборную. Так что смысла отгораживаться я не вижу.

«КОГДА ЕХАЛИ В ГОРУ 50 КМ, МНЕ ПОПЛОХЕЛО»

– С журналистами понятно. А что самое важное в отношении между спортсменом и тренером?
– Самое главное – верит спортсмен тренеру или нет.

– Гроссу верите?
– Да. С ним очень комфортно работать.

– Помимо комфорта, должен быть и результат. На чемпионате мира...
– Да, медалей не было. Мне сложно сказать наверняка почему. Меня ведь самого там не было – не прошел в состав.

– В чем особенности Гросса как тренера?
– У него европейский подход к тренировочному процессу. Он учит нас максимально просто относиться к делу. Нужно только выйти и показать, что умеешь. Гросс тщательно все контролирует и корректирует. Если чувствую, что нагрузка не по силам, сообщаю об этом Рикко. Он пересматривает план работы. Подкупает в нем то, что часто он тренируется вместе с нами. Нам бывает тяжело, а ему – еще хуже. Но он не показывает этого.

– Какая самая сложная тренировка была этим летом?
– Велосипедная, на 110 км вокруг Обертиллаха. 60 км мы ехали под гору, а потом пошел подъем на 50 км. Пока ехали, мне так поплохело! Но пришлось терпеть.

– Часто работаете так – на износ?
– Ну, бывает, что хочется сказать: «Все, больше не могу»!

– Что на это скажет Гросс?
– Станет думать, что изменить, чтобы уменьшить нагрузку и сохранить эффективность.

– Бывает, что Гросс злится и ругается?
– Я такого представить не могу. По крайней мере при спортсменах он всегда держит марку.

«Я ПОСТРОИЛ ДОМ, НО БЫЛ В НЕМ ТОЛЬКО РАЗ»

– Как-то в инстаграме вы ошиблись или пошутили –вместо guys (парни) написали (gays – геи) и разместили фото ребят из сборной.
– Нет-нет, это не шутка была, а ошибка. Подвел меня мой английский! Я когда это запостил, ушел спать. Отключился на несколько часов. Мне стали все звонить, бомбили вотсап, Вконтакте, а я – спал! Перед ребятами я, конечно, извинился, все меня поняли. Сейчас про это никто не вспоминает.

– Еще по вашему инстаграму становится понятно, что вы не позволяете себе лежать на диване даже в выходной.
– Полежать на диване с книгой можно как раз на сборах после тяжелых тренировок, потому что в работе выжимаешь из себя все. А когда ты дома в межсборье, то какой диван?

– А что?
– Когда я дома, моя жизнь буквально по минутам. Но этот график не всегда удается соблюдать. Допустим, у меня встреча в пять. Выхожу из дома в три и... опаздываю. Потому что по дороге успеваю встретить кучу знакомых и старых друзей, мимо которых не могу пройти. А первое и главное дело, когда я бываю на родине, – сходить с друзьями в баню.

– У вас есть домашние обязанности?
– Да, я должен помогать своим родным. Вот сейчас в сентябре мы копали картошку, собирали ягоды. Бывает, за грибами иду. По утрам даже дома обязательна тренировка. Недавно я построил дом в деревне для тихого, спокойного отдыха. Правда, пока мне удалось там переночевать всего один раз – до того плотный график. Даже с машиной ничего не успеть.

– Вам доставило удовольствие стоить дом?
– Удовольствие мне доставило выигрывать на международных стартах, что позволило скопить на строительство этого домика. А в строительстве я участия почти не принимал. Только монетки заложил под фундамент – по всем четырем углам. Есть такая традиция, если кто не знает, в деревнях раньше так всегда делали. Дом в итоге построился без меня и даже выбрать мебель я не смог – все сделали родители. Это и правильно: как ни крути, они будут больше времени проводить в этом доме, так что пусть делают все под себя. Но своя комната у меня там все же есть. Отдохнуть вне цивилизации – это здорово же.

– Что – даже вай-фая там нет?
– Нет! И не будет никогда! Там даже сотовая связь еле ловит – максимум одна палочка. Но я не собираюсь ставить никаких усилителей. Зачем? Единственное – хочу привезти туда хороший виниловый проигрыватель, пусть там у меня будет отличная музыка.

– Чувствуется, что вам больше по душе прелести деревенской жизни, нежели городской.
– Именно. Не представляю себя жителем, например, Москвы.

«ТРЕНЕРАМ ВО ВЛАДИМИРЕ ПРИХОДИТСЯ ВЫКАШИВАТЬ КРАПИВУ»

– А какие города вас радуют? 
– Тюмень шикарная. Каждый раз, когда я туда приезжаю, там появляется что-то новое. Город вышел на европейский уровень по подготовке и организации соревнований. Остается только мечтать о том, чтобы хоть малая часть того, что делается в Тюмени, делалось и в других городах. Например, в моем родном Владимире условий для воспитания спортсменов нет совсем – ни роллерной трассы, ни стрельбища. Все заросшее до такой степени, что тренерам самим приходится брать в руки косу и выкашивать крапиву: лишь бы можно было хоть как-то заниматься. Когда я учился во Владимирском университете, мы тренировались на дорогах общего пользования. Бывали случаи, что спортсменов сбивали или возникали опасные ситуации на дороге. Какие там велодорожки – о них во Владимире пока не мечтают.

– По окончании карьеры не думаете помочь в этом смысле родному городу – все-таки у вас есть имя и авторитет.
– Имя и авторитет, а еще и деньги, у меня будут, если я выиграю Олимпиаду. Тогда будет легче помогать. Но я в любом случае хочу помочь своим землякам. Смотришь, как они выкручиваются, – сердце кровью обливается.

СКАЗАНО!

«А ОДНАЖДЫ Я ВЫИГРАЛ БАНКУ СГУЩЕНКИ»

– Алексей, вы помните свою первую медаль?
– Я их собираю, конечно, но какая конкретно из них первая, сказать не могу. Вряд ли это была лыжная медаль – скорее за участие в каком-нибудь кроссе на городских соревнованиях. А вообще из наград мне запомнилась банка сгущенки, которую мне вручили за победу еще в лагерную пору. Из других оригинальных призов мне запомнилась отлитая из серебра фигурка первого олимпийского чемпиона.