Алексей Кузнецов: Штат у сборной есть, но специалистов – мало
В этом году лучшим новичком сезона в мире среди женщин была признана 25-летняя россиянка Татьяна Акимова. Получив эту новость, мы отыскали ее тренера, опытного наставника, бывшего доктора лыжной и биатлонной сборной СССР и России Алексея Кузнецова и обсудили с ним насущные вопросы российского биатлона.
«В биатлоне слишком много великих»
– Расскажите для начала о вашей Тане.
– Пока это девочка невыхолощенная, свежая, не замученная никакими инновациями. Когда я стал с ней работать, мы ставили только одну задачу – попасть в сборную, и вот она в команде. В ряде гонок Таня была в нашей сборной лучшей, несмотря на то, что дебютант. Я, кстати, работаю и с ее мужем, Вячеславом Акимовым. Меня пригласил к ребятам отец Славы. Передо мной – серьезные задачи.
– Сами-то вы работали доктором, а теперь тренируете?
– У меня два диплома: сначала я закончил институт физкультуры, а затем – медицинский институт. Один из немногих могу назвать себя настоящим спортивным врачом и тренером. А судьба у меня витеиватая, да. С 1972 года до Олимпиады в Калгари я был врачом в лыжной сборной – работал с Раисой Сметаниной, Галиной Кулаковой. Через какое-то время ушел в биатлон. Затем решил завязать с зимними видами спорта и подался в фехтование. Но перед Ванкувером Александр Тихонов встретил меня как-то и говорит: «Выручай, возвращайся». И я вернулся.
– Не жалеете?
– Очень жалею!
– Почему?
– В фехтовании так спокойно было. А здесь...
– Что не так с биатлоном?
– Нет единомыслия. И очень много великих.
– Чем это плохо?
– Тем, что среди этих великих нет специалистов. Мы раньше не представляли, что к сборной можно близко подойти без образования, опыта. Старую гвардию, к сожалению, сейчас не привлекают, не задействуют. А молодым учиться не у кого. Помню, после сочинской олимпиады наш корреспондент спросил у голландских конькобежцев: «Что не хватает нашим тренерам, чтобы спортсмены выступали так же, как вы?» Те говорят: «Знаний!». И я с ним согласен: тренеры – безграмотные. Вот в женской команде у нас есть тренер Трусов. Ни дня до прихода в сборную он не тренировал. А теперь ставит технику. Я вот по Тане сужу: как бегала до сборной и как бежит сейчас – сердце щемит.
– Хуже?
– В плане техники у нее никакого прогресса. Скорее наоборот. Коррекцию надо делать. Но с тренером Трусовым, думаю, это нереально. Хоть убейте, не могу понять, как в сборной формируется штат наставников.
– У женской сборной в ее нынешнем составе есть серьезные перспективы?
– Нет. Виной тому – бесконечная и бессмысленная смена тренерского состава. То Пихлер, то Королькевич. Время уходит, а результата нет. Функционально проигрываем по минуте! Ну куда это годится? Когда вообще такое было? Я не помню за сорок с лишним лет в зимних сборных, чтобы наши спортсменки столько уступали на лыжне.
– Может, это их потолок?
– Не думаю. Я вот удивляюсь: почему команда не использует в подготовке среднегорье? Раньше по три-четыре полноценных сбора на высоте мы проводили обязательно. А сейчас – как можно готовиться и поднимать функцию, не используя высоту?
«Сегодня спортсмен бежит, через неделю не бежит. Физиологически это нереально»
– Подождите, ну нам же постоянно говорят, что «баба Маша не родила» еще кого надо, поэтому так и выступаем. А вы утверждаете, будто и с этим составом можно работать.
– Родила баба Маша. Есть же у нас Ольга Подчуфарова. Считаю, эта девочка – сокровище. Талантливейшая!
– Которую мы так и не увидели на чемпионате мира.
– Разбросать этот дар – ума много не надо.
– У сборной солидный штат сотрудников. Не могли же все вместе упустить Ольгу.
– Штат-то есть. Но специалисты в нем – не все. Я в неведении и догадках – как так можно? Девочка должна была бегать под контролем, в команде есть медицинское и научное обеспечение, контроль чуть ли не ежедневный. Работая с Таней, я всегда учитывал данные обследования, по ним проводил корректировку тренировочного процесса. А как это поставлено в сборной – совершенно непонятно, раз выходят такие ошибки. Резерв у Ольги небесконечный, и его поторопились опустошить.
– Припоминаете случай, чтоб человек не дошел до главного старта?
– Нет. Ни одного такого случая с 1972 года я не помню. Это нереально. У нас что – нет контакта между научной группой и тренерами? Если научная группа говорит, что спортсмен не готов выполнять работу, а ему работу дают, то надо разгонять тренеров. Если научная группа не предупреждает тренеров о неготовности того или иного спортсмена, то надо разгонять ее. Даже по примитивным методикам невозможно довести до такого состояния. Специалист смотрит на нее каждый день и не видит? У нас Ольга была палочкой-выручал
– Многие считают, что нашу сборную подкосили перелеты за океан.
– Перелеты виноваты. Но там вины – на крупицу. Все всегда летали, и никто не умер. Но именно Ольгу не нужно было туда тащить. Это была очередная глупость.
– Создается ощущение, что понятие «пик формы» существует только в наших сборных. А такие спортсмены, как Габриэла Соукалова и Мартен Фуркад, знать о нем не знают.
– Разговоры про пик формы – из области выдумок и отговорок. Какой пик был у Галины Алексеевны Кулаковой, если она с первого осеннего до последнего весеннего старта не опускалась ниже третьего места? Ни о каких пиках думать не надо, надо выходить на уровень и держать его. Да, могут быть индивидуальные нивелировки, но они не должны мешать выходить на каждый старт и показывать результат. Что же мы видим сейчас? Сегодня спортсмен бежит, через неделю не бежит. Физиологически это нереально. Если человек готов – то он готов. Исключение – болезнь.
«Я знал, что сборная так выступит на чемпионате мира»
– Даже при всех проблемах думали ли вы, что сборная покажет на чемпионате мира худший результат в истории?
– Был уверен в этом. Чудо было бы, если б команда выступила по-другому. Да, у нас есть отдельные спортсмены, способные на результат. Антона Шипулина считаю уникумом. Его уникальность определяет чутье самого себя. Но вот и у него не сложилось.
– Что предлагаете сделать, чтобы в кратчайшие сроки помочь российскому биатлону.
– Надо собрать всех грамотных тренеров, начиная с Привалова. Выслушать всех, спланировать сборы, вместе найти грамотную схему. Если мы этого не сделаем, то так и будем проигрывать всем по минуте-две. Я на это смотреть не могу – будто бы у нас в стране нет специалистов, способных поднять девчонкам функцию?! Но их отодвигают, а работает непонятно кто, раз не могут это сделать. Опытных людей привлекать надо, дудеть во все трубы, как Мальчиш-Кибальчи
Вторая наша беда – стремление к быстрым результатам. И от этого надо избавляться. Тренеры поставлены в такие условия, что им кровь из носу нужно выдавить быстрые секунды из молодежи, иначе нет зарплаты. А раз так – то они идут на всякие ухищрения, не брезгуют даже запрещенными препаратами. И что мы видим? На отборе наши спортсмены показывают сумасшедшие секунды, а выезжая за рубеж, не попадают в тридцатку. Это как?
Значит, балуются запрещенными препаратами. Иначе – трудно выжить.
«Зачем Кущенко подпустил Дмитриева к сборной?»
– Совсем тяжело в регионах биатлону?
– Тяжело. Очень дорогой вид спорта. Пара лыж для спортшколы – 30 тысяч, а их должно быть несколько. Поэтому биатлону нужны хорошие спонсоры.
– Такие, как Михаил Прохоров?
– Да. Но только Кущенко зря он с собой тогда привел. Тот пришел из баскетбола и вдруг решил, что за год познал биатлон и может в нем все.
– Кто-то винит во всех грехах Пихлера, а вы – Кущенко?
– Если уже говорить о том, кто загубил российский биатлон, то это так называемый доктор Дмитриев, который оставил свой след и в лыжных гонках, и биатлоне и в других видах спорта хорошо «поработал», проповедуя злополучный ЭПО. Очень широко внедрял его, не остановился даже на сочинской Олимпиаде.
– Спортсмены что – дети? Не понимали на что идут?
– Уговаривал как-то. Вешал лапшу на уши, мол, маленькими дозами не ловится. Ирине Старых я всегда говорил: «Ни в коем случае не сделай эту ошибку! Не иди на поводу ни у кого!». Но и ей запудрили мозги. А ведь Ира и без ЭПО сто процентов выиграла бы медаль. Как она была готова! Черный шлейф от делишек Дмитриева еще с советских времен шел. Наглец такой, что даже спусковичкам втюхивал все это дело. Ему-то главное заработать. А слаломистке зачем препараты, поднимающие функцию? Им бы вес, да технику. А он им – ЭПО! Я все это хорошо знаю, поскольку мой друг, работавший в сборной у слаломистов врачом, подходит как-то ко мне в ужасе: «Леха, представляешь, что этот Дмитриев пытался предложить Зеленской?» Разжимает руку, а там – ампула, допинг. У Веры доктор спросил: «Ты знаешь, что это?» «Нет, – говорит. – Но мне посоветовали!». Мы к руководству, в комитет, рассказываем эту историю. И что? Нам улыбаются в ответ, и все!
И вот прошло столько лет, дожили мы до Олимпиады в Сочи... Ну откуда выкопали снова этого Дмитриева? В итоге он отобрал у нас чистую медаль! Не укладывается в голове, как Сергей Кущенко мог ему поверить? Как он подпустил его к сборной? Вот и получили то, что получили. Беда!
«Мельдоний совершенно неэффективен в биатлоне»
– Наша самая современная беда – милдронат. Как вы оцениваете эту ситуацию?
– Это все из-за безграмотности.
– Чьей?
– Врачей, специалистов. Ведь что значит мельдоний? Это клинический препарат, который назначается при сердечно-сосудис
– ФМБА хватается за идею доказать, что мельдоний не выводится из организма за короткое время и на основании этого спасти наших угодивших в мельдониевый список звезд. Каковы, на ваш взгляд, шансы?
– Сомнительная затея. Препараты, которые задерживаются в организме на полгода, как правило, гормональные. Попадая в далекие закоулки организма, где не очень доступно кровообращение, они там откладываются. У мельдония таких свойств и характеристик нет. Нужно больше усилий направлять на то, чтобы доказать его никчемность как допинга в аэробных, функциональных видах спорта. Особенно когда есть альтернатива – среднегорье, высота, одним словом – естественные гипоксические условия.
