Где взять патроны, которые не сдувает? В Рупольдинге сборной надо исправлять стрельбу
ЮРЛОВА ВОЗВРАЩАЕТСЯ, ПАВЛОВА – ПОД ВОПРОСОМ
По дороге из Тюрингии в Баварию состав сборной претерпел одно изменение: Екатерина Юрлова-Перхт после болезни вернулась в строй, а подменявшая ее Анастасия Поршнева отправилась обратно на Кубок IBU. Кроме того, руководство СБР и национальной команды рассматривает вариант с экстренным вызовом в Рупольдинг на пятничную эстафету Евгении Павловой.
Эта 26-летняя биатлонистка ярко дебютировала в КМ прошлой зимой, однако продержаться весь сезон в основе тогда не смогла и периодически выпадала из первой сборной. В минувший же уик-энд Павлова вновь напомнила о себе, добыв золото в спринте и серебро в индивидуальной гонке на этапе Кубка IBU в Осрбле и не допустив на шести огневых рубежах ни единого промаха.
На фоне жуткой стрельбы россиянок в Оберхофе (14 дополнительных патронов в эстафете и 21 штрафной круг на двоих в масс-старте!) меткость Павловой выглядит особенно привлекательно. Хотя пока никаких распоряжений в ее адрес не поступало. Видимо, решение примут в среду вечером, по результатам спринта – благо на следующий день женщины не бегут, и у Павловой будет время, чтобы перебраться из Словакии в Германию.
По сложности трасс Рупольдинг Оберхофу не уступает, зато тамошняя погода ведет себя намного приличнее. Второй из традиционной связки немецких этапов встретил биатлонистов ярким солнцем, если не сказать жарой: во вторник было «+8», а на среду вообще обещают «+10». Правда, к субботе прогноз резко меняется – похолодание, усиление ветра и дождь со снегом. Так что наши стрелковые проблемы запросто могут вылезти опять.
ПРИВЕТ ИЗ ПОДМОСКОВНОГО ДЕТСТВА
Комментируя промахи Оберхофа, тренеры грешили на немецкие патроны – мол, при сильном ветре их просто сдувает, неудачная у боеприпасов выдалась партия. Что ж, скандал с формой и рекламой на ней в сборной недавно был, потом все обсуждали смазку и покупку волшебной шлифт-машины, теперь вот до оружия добрались. Еще бы что-нибудь с палками стряслось – и тогда все, полный комплект экипировочных заболеваний.
Тем временем глава СБР Владимир Драчев заявил в интервью ТАСС, что сейчас в России разрабатываются новые патроны, которые сдувать не будет. И примерно через год сборная надеется перейти с импортной продукции на отечественную. Озвученное Драчевым название НИИ, занимающегося этим проектом, показалось мне знакомым. Я полез в интернет-поиск – и от первых же результатов чуть не упал со стула. Ну конечно! Это ж «ЦНИИТочмаш» в подмосковном Климовске, где ваш покорный слуга некогда родился, а затем прожил почти 30 лет! Ничего себе «приветик из прошлого»…
Вся климовская жизнь с советских времен вертелась вокруг завода, при котором и существовал вышеупомянутый институт. А еще конструкторское бюро, большое подсобное хозяйство и много чего другого. В тамошнем КБ я проходил летнюю практику, а моя мама проектировала автоматические линии для завода. Где работал и отец – военпредом, то есть, представителем-контролером от Вооруженных сил.
То, что завод клепает оружие, разумеется, знал весь городок. Хотя основной тип продукции – патроны для «калашей» – по Климовску не особо расползался, папа не зря зарплату получал. Зато «мелкашки» по дворам водилось полно, и пацаны забавлялись ей постоянно. В костер горсть бросишь – уже развлечение. А потом мы бежали к заводу, рядом с которым располагался городской клуб, то есть, кино. Помнится, зрителей там запускали в зал с черного хода по узкой, грязной лестнице, а выпускали после сеанса – почему-то, наоборот, с парадного.
ФАРШ-ПРИЗРАК
В 80-е, когда в стране повеяло капитализмом и из магазинов пропала последняя еда, мамино КБ вздумало перековать мечи на орала и изобрело линию для штамповки дефицитных сосисок. Сделали опытный образец и он даже работал, но когда из Москвы прибыла высокая комиссия, чтобы принять-утвердить дерзкую новинку, то случился конфуз. Сложный, длиннющий (метров 30) механизм деловито щелкал, крутился и гудел всеми тысячами своих деталей, однако в специальный короб на выходе, вопреки инженерным задумкам, не падало ни единого сосисочного хвостика.
Когда у местных прошел первый приступ паники, они путем несложной дедукции дошли от конца линии к ее началу, где находился другой, стартовый короб. Накануне ночью, после бог знает какого по счету испытания, его заполнили свежим фаршем, закрыли, опечатали и с чистой совестью разошлись по домам. Однако к приезду столичных гостей фарш чудесным образом испарился. Все осталось, замок, пломба – а фарша не было. И никому даже в голову не пришло его искать – ясно, что шансов ноль.
Нет, все-таки верно говорят: что бы мы ни делали, у нас всегда получается автомат Калашникова. Ну, или, по крайней мере, патроны для него. Неудивительно, что климовские завод с институтом быстро забросили сосисочные метания и вернулись к своему исконному ассортименту. А я-то, посещая родной город в ХХI веке максимум раз в год, чтобы посидеть за столом со старыми друзьями, и не подозревал, какая там все это время кипела жизнь! Сплошные уголовные дела и смены владельцев, в череде которых мне особенно приглянулся «ранее судимый за убийство бизнесмен Хорхе Портилья-Сумин», словно сошедший со страниц Ильфа и Петрова. Ей-богу, я его не выдумал – можете сами в Википедии посмотреть.
НА КРУГИ СВОЯ
Впрочем, сейчас никакими портильями там не пахнет. Ныне завод принадлежит государственному «Ростеху» и благополучно занимается тем же, что и во времена моего детства. Все на круги своя. Собственно, почему нет, если патроны, в отличие от сосисок, здесь делать действительно умеют и спрос на этот товар в мире по-прежнему велик? Сегодня, думаю, им даже проще: можно продавать не только «идейно близким» воякам, а всем подряд, только плати.
Так что я не сильно удивлюсь, если в один прекрасный момент все ветра станут нашим биатлонистам нипочем, и они примутся закрывать мишени в Оберхофе и на прочих стрельбищах с методичностью снайперов-киллеров. Наверное, даже погоржусь вдвойне: и за сборную, и за родной город. Только мой вам совет, господин Драчев: отправьте-ка на всякий случай в Климовск своего спортпреда – чтоб там опять чего-нибудь не сперли в последний момент. Будь отец жив, он бы по старой памяти проследил, но…
