Алексей Комаров: На Играх в Хельсинки в нашей восьмерке было три фронтовика
60 лет назад началась Великая Отечественная война. Этот день не забудется никогда, как и 9 мая 1945 года, когда пришла долгожданная победа. Она была добыта страшной ценой — жизнью 27 миллионов советских людей. От трагического 22 июня 1941 года нас отделяет дистанция огромного размера. Все меньше тех, кто прошел ее, кому есть что вспомнить и рассказать. Один из них — Алексей Филиппович Комаров, заслуженный мастер спорта СССР, входивший в число сильнейших гребцов Европы, ныне профессор кафедры гребного спорта Российской академии физической культуры.
НИЧТО НЕ ПРЕДВЕЩАЛО БЕДЫ
— Алексей Филиппович, где вас застал первый день войны?
— В Москве, на знаменитой "Стрелке", где выросло несколько поколений отечественных гребцов. Мы готовились к "Матчу восьмерок" с участием сильнейших московских и ленинградских экипажей. Эти соревнования приравнивались к чемпионату СССР, победителям вручался большой переходящий кубок. Я выступал за "Крылья Советов", загребным у нас был знаменитый уже в те годы Алексей Смирнов. Мне, студенту Станкоинструментального института, шел 20-й год. Настроение у всех нас в это солнечное воскресное утро было прекрасное, ничто не предвещало беды. Но она пришла, когда в 12 часов по радио прекратилась бодрая музыка и все, собравшиеся на "Стрелке", услышали, что сейчас будет передано важное правительственное сообщение… Так мы узнали, что началась война. Через три часа вышли на старт, понимая, что это, возможно, последняя гонка для нас. Ее наш экипаж выиграл, и все — и победители, и побежденные — направились по традиции в Сандуновские бани. Гребцы ЦДКА, правда, сразу же поехали в свой клуб — им первыми предстояло попасть на фронт. У всех было состояние тревоги, предчувствие трудных испытаний — что ждет впереди?
— Лично для вас война с Германией стала неожиданной реальностью? Ведь, судя по оценкам специалистов и историков, к войне готовились, ее ждали.
— Ее, конечно, многие предвидели и ждали, но свершилось все настолько неожиданно, ну прямо как снег на голову. Было много заверений, что немцы на нас не нападут, а если и решатся, то получат, как сейчас говорят, адекватный удар и военные действия будут вестись "малой кровью и на чужой территории". Все это оказалось мифом, точнее, блефом. Кто мог себе в то время представить, что в первые же дни мы потеряем миллионы людей, что Красная Армия будет отступать, оставляя тысячи городов и сел, что через четыре месяца немцы будут стоять у ворот Москвы, а мы до Берлина дойдем только через четыре года. Сейчас пишут: Гитлер перехитрил Сталина, который предполагал, что Германия сначала уничтожит Англию, которую "вождь и учитель" тогда считал и нашим главным врагом, а уж потом… Но в жизни, к сожалению, все вышло по-другому, а за ошибки своих лидеров, как всегда, расплачивается народ.
О ЖИВЫХ И ПАВШИХ
— Кто из гребцов, которых вы знали, стал участником войны?
— Многие. Сражались на фронте или в партизанских отрядах ныне здравствующие Игорь Поляков, Евгений Сиротинский, Борис Козинцев, Павел Санин, Иван Тимошинин, Роза Чумакова. С ними я выходил на старты в послевоенные годы. Можно назвать и других. Взять хотя бы нашу юношескую четверку ДСО "Крылья Советов". Загребной Евгений Зиновьев брал Берлин, Алексей Чернецов воевал на флоте, а Олег Тенников погиб, попав в штрафбат. Не вернулись многие. Самые известные из них — заслуженный мастер спорта Александр Долгушин, чемпионы СССР 1940 года Николай Долгов, Юрий Барановский, Марк Троицкий, Юрий Васильев, Олег Петров, Валентин Лазерсон. Вечная им память!
— А как сложилась ваша военная судьба? Где встретили Победу?
— В конце августа 1941 года с маршевой ротой отправился на Карельский фронт. Попал в 71-ю стрелковую дивизию. Боевое крещение принял в декабре в районе города Повенец, где начинается Беломорско-Балтийский канал. Был рядовым — стрелком, пулеметчиком. Осенью 1942 года нас перебросили под Ленинград. Тут пришлось хлебнуть, как говорится, по полной программе. Наша дивизия участвовала в Синявинской операции войск Ленинградского и Волховского фронтов. Цель была — деблокировать Ленинград и сорвать новый штурм города, который готовили немцы. Все это планировалось завершить к празднику 7 ноября. Но не получилось у нашего командования. Ленинградский и Волховский фронты так и не соединились, потери же были колоссальные. Вспоминаю иногда, как мы наступали со стороны болот без артподдержки, а немцы укрепились на высотах, что под Синявиным, и поливали нас огнем как хотели. У нас был приказ — идти вперед! И мы шли и гибли на каждом шагу. Болота уже замерзли, и по ним двинулись немецкие танки. Деваться нам, пехоте, было просто некуда. Именно здесь я получил тяжелую контузию. 11 месяцев провел в госпитале в городе Кирове. В 1943 году случайно встретил знакомого парня из нашей 71-й дивизии. Он сказал, что от нее после боев под Синявиным в живых осталось 64 человека.
Осенью 1944 года в Кирове я отправился в военкомат и попросился на фронт. Медкомиссию прошел удачно, я ведь был признан после контузии негодным к строевой службе. Попал в минометный полк 28-й артиллерийской дивизии прорыва резерва Верховного Главнокомандования. Войну заканчивал в Прибалтике. Наша часть в последние дни сражений участвовала в уничтожении так называемой "Курляндской группировки", в составе которой было 33 фашистских дивизии. Вместе с немцами сопротивлялись и власовцы, причем отчаянно. Наш полк все время маневрировал, меняя позиции. Спать удавалось урывками. Не забыть ночь с 7 на 8 мая 1945 года. Навстречу нам на скорости мчится "Виллис" с зажженными фарами. В нем — майор, который кричит: "Ребята, победа!" Оказалось, что немцы по всей линии обороны выставили белые флаги — капитуляция! Сопротивляться им было бессмысленно — наше превосходство в технике, огневой мощи было просто подавляющим. Нам на складах давали столько мин (кстати, английского производства), сколько мы просили — 5 — 6 грузовых машин. А в 1941 году, когда я попал на Карельский фронт, у вновь прибывших не было даже винтовок. Старшина сказал мне: "Получишь, когда кого-нибудь убьют". Получил довольно скоро. К сожалению.
СНОВА ЗА ВЕСЛА
— Демобилизовались сразу после войны или пришлось еще послужить?
— Отслужил еще год, домой вернулся утром 16 мая из Ленинграда. Вечером поехал на "Стрелку", сел в лодку и ощутил себя другим человеком. С веслами не расставался много лет, выступал на всесоюзных и международных соревнованиях. В 1952 году в Хельсинки на XV Олимпийских играх в составе восьмерки завоевал серебряную медаль, трижды был чемпионом Европы, в 1954 году выиграл Хенлейнскую регату.
— Значит, воевали на Карельском фронте против финнов, а затем поехали к ним в гости на Олимпиаду? И какое чувство при этом испытывали?
На Играх в Хельсинки в нашей восьмерке было три фронтовика: Игорь Поляков, Владимир Родимушкин и я. Но душевные раны, вызванные войной, к тому времени немного зажили, нельзя же постоянно испытывать чувство ненависти. Его надо испытывать к конкретному врагу, а не вообще. Кстати, на олимпийской регате пообщался с немцем, чемпионом Игр 1936 года в Берлине Густавом Шефером. Он почему-то немного говорил по-русски, хотя не воевал: многие из тех, кто побывал у нас в плену, не забыли русский язык. Скажу больше: в 1946 году мы из Германии получили для сборных команд СССР несколько академических судов. Так вот, мне пришлось гоняться на лодке с надписью "Адольф Краузе". Четыре года я сидел в ней и до сих пор не знаю, кто такой Адольф Краузе, был ли он нашим врагом во время войны или нет, но лодка была хорошая. Будем считать, что я его простил, если он даже и воевал против нас.
Две даты, связанные с войной: 22 июня 1941 года и 9 мая 1945 года. Одну мы отмечаем, но помним обе. Хорошо, по-моему, написал бывший главный тренер сборной СССР по академической гребле Юрий Исаев в своих стихах: "…И рядом с праздником великим стоит великая печаль".
КОМАРОВ АЛЕКСЕЙ ФИЛИППОВИЧ
Родился 10 декабря 1921 г. в Москве. Заслуженный мастер спорта СССР, заслуженный тренер России. Выступал за "Крылья Советов" и "Труд" (Москва). Чемпион Европы 1953, 1954 и 1956 годов в гребле на восьмерке. Серебряный призер Олимпийских игр 1952 года в гребле на восьмерке. Чемпион СССР 1949 и 1956 годов в гребле на двойке без рулевого; 1950 года — в гребле на четверке без рулевого; 1951 года — в гребле на четверке с рулевым; 1946, 1949, 1952 — 1954 и 1956 годов — в гребле на восьмерке.
