Евгений Гришин: Есть только одно место - первое
Свой юбилей четырехкратный олимпийский чемпион отмечает в Туле, где он родился и вырос, где начинался его спортивный путь. А буквально накануне этой даты наш корреспондент повстречался с ним в Москве.
КОНЬКИ ИЛИ ВЕЛОСИПЕД?
— Евгений Романович, почему вдруг потянуло в родные места?
— В Туле меня хорошо помнят. Был там в этом году на соревнованиях юных конькобежцев. В Зареченском районе города сумели залить (и сохранить!) ледовую дорожку, на которой выступило 350 ребятишек. Для наших дней цифра огромная! В России теперь негде бегать на коньках, даже чемпионаты страны проводятся за рубежом. Попробуйте в московских магазинах купить беговые коньки — не найдете.
— Кстати, а где ваши знаменитые коньки, на которых вы выступали больше 20 лет?
— Один конек в музее ЦСКА, другой — в Осло. Они ведь изготовлены известной фирмой "Хаген". Для норвежцев это больше чем реклама.
— Вернемся в Тулу, Евгений Романович…
— Меня тепло принял губернатор области Василий Стародубцев, обещал переиздать книгу, которую я написал два года назад, — она вышла мизерным тиражом. Но дело не в этом. Туляки задумали серьезное дело — построить искусственную дорожку, не 400-метровую, а меньше, но и это много значит. На ней начнут учиться бегать на коньках дети. Хочу в этом поучаствовать, уверен, что дело пойдет, что подростки перестанут болтаться на улице, а их, "уличных", в стране сейчас больше, чем в 1918 году. У нас думают, как вырастить олимпийских чемпионов, а они же сверхдорогие, подготовка каждого обходится в миллионы рублей. А о детях думают меньше. Мне кажется (да простят меня спортивные чиновники!), что надо поступать наоборот.
— Известно, что в спортивном плане Тула — "кузница" мастеров велотрека. Вы, между тем, стали конькобежцем. Случайность?
— В Туле прошли мои самые трудные годы — военные (оказался под бомбежкой, был ранен и лежал в госпитале) и послевоенные тоже. Действительно, начинал с коньков. Но затем пришла пора и мне садиться за руль трекового велосипеда. На матче СССР — Франция в 1949 году (я принимал в нем участие в команде, составленной из молодых тульских гонщиков, и вместе с ней одержал победу) меня заметили специалисты и рекомендовали находившемуся на соревнованиях генералу Василию Сталину, командующему авиацией Московского военного округа, большому любителю спорта. Вскоре я оказался в Москве, в команде ВВС.
В ВВС меня взяли как гонщика на треке, я занимался этим видом спорта, даже поехал на XV Олимпиаду в Хельсинки в 1952 году и готовился к Мельбурну, но одновременно занимался и коньками и в конце концов стал "чистым" конькобежцем.
В 16 лет (!) я попал в конькобежную сборную страны. Это был 1946 год, а в 1947-м я показал лучший результат сезона в мире на дистанции 500 метров, и мои результаты прогрессировали довольно быстро. Одна из причин этого прогресса объяснялась тем, что мне на двоих с одним из велосипедистов (в дальнейшем выдающимся) назначили так называемый совминовский паек. Именно он и позволил мне остаться в большом спорте.
— Вы 21 год выступали на ледяной дорожке, установили 12 рекордов мира, причем первыми открыли счет мировым достижениям конькобежцев на зимних Играх. Чем объяснить такие феноменальные результаты?
— Еще с мальчишеских лет мне запомнились слова победителя гонки "Тур де Франс" Луизона Бобе (я их вычитал в спортивном журнале): "Есть только одно место — первое, а все остальное — это приложение к нему". В спорте необходим характер.
КОНЬКОБЕЖНЫЙ БАЙКОНУР
— В послевоенные годы, да и в более поздние тоже, в нашем конькобежном спорте было много громких имен как среди мужчин, так и женщин. Наши скороходы завоевывали титулы мировых и европейских чемпионов, блистали на Олимпийских играх. В чем тут причина?
— Не надо забывать, что тогда конькобежный спорт в отличие от сегодняшнего дня был очень популярен, катки заливались и в больших, и в малых городах. Была так называемая массовость, а у тренеров — выбор способных учеников. Что же касается успехов в большом спорте, то нас, конькобежцев послевоенной поры, объединяло и подхлестывало стремление возродить славу отечественного конькобежного спорта, превзойти норвежцев, лидеров довоенных и послевоенных лет.
Были одержимы этим стремлением и наши тренеры, в первую очередь Константин Кудрявцев, наставник с редкой интуицией. Однажды на массовых соревнованиях общества "Динамо" Кудрявцев увидел Виктора Косичкина, привел его к нам на сбор и сказал, что это будущий чемпион. На следующий год Косичкин, не имевший даже звания мастера спорта, выиграл чемпионат СССР, а через два года стал олимпийским чемпионом. Самое потрясающее открытие Кудрявцева — Халида Щеголеева. Она была самолюбивой, целеустремленной, к тому же физически очень выносливой. В 18 лет, в 1953 году, Халида поехала перворазрядницей на чемпионат мира и стала абсолютной победительницей.
Кудрявцев долго искал подходящее место для тренировок на "мягком", быстром льду, который использовали наши соперники. И он нашел такое место в Казахстане — Медео, где на высоте 1500 метров можно было залить 400-метровую дорожку водой кристальной чистоты из горной речки Алмаатинки.
Каток вошел в строй в начале 1951 года. Его можно сравнить с космодромом Байконур, где "ковались" наши достижения в космосе. Кстати, известно, что не один год бытовые условия на Байконуре были очень скромными. На Медео они были еще скромнее. Три барака летнего типа, без отопления, на первых порах спортсмены умывались прямо в горном ручье, комнаты на 15-20 человек. Но как только Меде начало функционировать, всесоюзные и мировые рекорды на различных дистанциях стали падать один за другим.
И вот, наконец, в 1953 году Олег Гончаренко в Хельсинки завоевал лавровый венок чемпиона мира. Вторым был Борис Шилков. Информация об этой победе появилась в "Правде", как всегда, на последней странице. Рассказывают, что Сталин позвонил в редакцию и спросил, верят ли журналисты в победу Гончаренко, а если верят, то почему не радуются. На следующее утро "Правда" вышла с портретами Гончаренко и Шилкова на первой полосе. Когда конькобежцы прилетели в Москву, то личный представитель министра госбезопасности вручил Олегу Гончаренко, закончившему Харьковское военно-пожарное училище, приказ о переводе его на службу в Москву, а также ордер и ключи от квартиры. Вручал прямо в аэропорту!
Сейчас, по прошествии лет, я думаю: "Как же надо было самозабвенно и преданно любить коньки, чтобы так работать, до седьмого пота!"
СУДЬБА НЕ ВСЕГДА УЛЫБАЛАСЬ
— В 60-70-е годы вы были одним из самых популярных спортсменов в стране. О вас много писали. Женились вы на обаятельной Марине Гранаткиной, фигуристке, дочери председателя Федерации футбола СССР Валентина Гранаткина, заслуженного мастера спорта. Вы — баловень судьбы?
— Вы знаете, жизнь — как лед. Он гладкий и быстрый, но падать мне приходилось не раз. На треке тоже сдирал кожу. Я много лет был на виду, но и доставалось мне чаще, чем другим. Это не в порядке жалобы, а как размышление о прошлом. Меня выводили из состава сборной, не пускали за рубеж на соревнования, приписывали "звездную" болезнь, прорабатывали на разных собраниях. Я должен был стать "героем" разоблачительного материала в "Комсомольской правде", который готовил известный в те годы фельетонист Илья Шатуновский, но летом 1958 года стали раскручивать историю с футболистами сборной СССР — Эдуардом Стрельцовым, Борисом Татушиным и Михаилом Огоньковым. Стрельцов в итоге был осужден, и это сломало жизнь и карьеру великому футболисту.
Словом, есть что вспомнить…
Гришин Евгений Романович, родился 23.3.1931 г. в Туле. Заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР. Олимпийский чемпион 1956 и 1960 г.г. на дистанциях 500 и 1500 м, серебряный призер зимних Игр 1964 г. на 500 м. Чемпион Европы 1956 г. в многоборье, бронзовый призер чемпионатов мира в многоборье. Неоднократный чемпион СССР, многократный рекордсмен мира на дистанциях 500, 1000 и 1500 м. Знаменосец олимпийской команды СССР на зимних Играх-64.
