А что если мне повеситься?
Ныне фамилия Бабича, которому 8 января исполнилось бы 80 лет, мало что говорит молодым поклонникам хоккея. А между тем речь идет о выдающемся игроке, потом ставшем тренером.
НАЧИНАЛ С ФУТБОЛА
Есть такое выражение: "На нашего Макара все шишки валятся". В сборной СССР, а также в ЦСКА и ВВС таким Макаром был Бабич, или просто Макарыч, которого друзья и партнеры любовно звали Макаром. Они частенько приговаривали: "На нашего Макара все шишки валятся, а он знай голы забивает".
Вот уж кого соперники любили принимать на борт, бросать на лед, цеплять клюшками. Иные после агрессивной манеры оппонентов падали духом, у них буквально опускались руки, и они кое-как доигрывали матч. У Бабича все обстояло иначе. Чем жестче действовали оборонявшиеся, тем неистовее шел Макар в атаку. Случалось, что Бабич врезался на скорости в борт за воротами, избегая очередного силового приема. А шайба от его клюшки оказывалась в сетке.
Подобно сверстникам, Бабич сочетал увлечение русским хоккеем с футболом, выступая за ЦДКА, а затем за ВВС. Правда, в чемпионатах СССР в двух командах он провел всего десять матчей, но был на футбольных полях не менее азартен, чем на льду. Впервые появившись в основе футбольной "команды лейтенантов" (против динамовцев Тбилиси), Макар открыл счет в матче, в котором решался вопрос, кто — армейцы или тбилисцы — возглавит таблицу чемпионата СССР 1946 года на исходе первого круга. Бабич, забивая гол, буквально влетел в ворота динамовцев, а вместе с ним оказались в сетке и два соперника, включая вратаря, пытавшихся остановить не только полет мяча, но и бег стремительно мчавшегося новичка ЦДКА, ставшего в том сезоне первый раз чемпионом.
Бабич не был паинькой в любой игре. Грубостью не отличался, но, будучи от природы азартным и темпераментным, мог дать сдачи обидчику. По ходу встречи летчиков с армейцами на исходе 1950 года, борясь за шайбу, он рукояткой клюшки угодил Николаю Сологубову в солнечное сплетение. Колющий удар, словно шпагой, оказался настолько силен, а главное, опасен (никакой "защитки" у хоккеистов тогда и в помине не было), что фронтовика срочно отправили в госпиталь, где консилиум врачей опасался за жизнь Сологубова, который потом восемь месяцев никаким спортом не мог заниматься.
САМОУБИЙСТВО
11 июня 1972 года Евгений Бабич, не знавший страха ни в хоккее, ни в футболе, добровольно ушел из жизни. Ничто не предвещало самоубийства. Бабич не был богачом, как, впрочем, не накопили богатства многие прославленные советские спортсмены, чемпионы Олимпийских игр, мира, в том числе и многократные. Но он и не бедствовал. Всем спортсменам Вооруженных Сил, особенно тем, кто, как и он, три года выступал за ВВС МВО, оказавшись под опекой Василия Сталина, было грех жаловаться на жизнь, если сравнить их с представителями гражданских спортобществ. Сравнительно быстро получил квартиру в престижном районе Песчаных улиц. Носил звездочки на погонах (в запас ушел майором). У него было высшее образование. Имел право на пенсию, более крупную, чем, например, Николай Сологубов, участник Великой Отечественной, пришедший в хоккей с четырьмя ранениями.
Никаких тревожных сигналов о неблагополучии в семье Бабича никогда не было. Он заботливо растил сына, названного в честь брата, прекрасного хоккеиста-"русача", Николаем. Сын стал высококлассным переводчиком, однажды запечатленным на страницах "Известий" рядом с Леонидом Ильичом.
Правда, с нервами у Бабича в последние год-два жизни творилось что-то неладное. Прочитав в "Вечерке" нелестные слова Валентина Гранаткина об игре Всеволода Боброва против югославов на Олимпиаде-52, хотя тот в матче, закончившемся со счетом 5:5, творил чудеса, забив три гола, Бабич был вне себя. "Как же можно о Курносом (так называли Боброва в узком кругу. — Прим.ред.) писать неправду!" — то и дело восклицал Бабич, потрясая руками, а затем до того расчувствовался, что у него, битого-перебитого на льду, появились слезы…
Макар в последний период жизни стал на редкость занудным. Идет матч, а он жалуется соседям по трибуне на неудачно сложившуюся жизнь, трудное материальное положение, что, как я заметил, было не совсем так (недаром капитан легендарной футбольной "команды лейтенантов" Алексей Гринин окрестил Бабича "нуждой"). Вот и в свой последний день Макар надолго оседлал излюбленного конька, изливая душу давно привыкшим к его исповедям Гринину и Николаю Шкатулову, который когда-то играл в футбольной команде армейцев, а затем возглавил футбольную школу ЦСКА. Втроем они зашли в милую их сердцам "стекляшку" (по соседству с кинотеатром "Ленинград"), и знакомая буфетчица, едва завидев Алексея Григорьевича, уважительно обслужила его со товарищи без очереди. Приятели по традиции побаловались коньячком и собирались уже было отправиться по домам обедать, как вдруг Бабич, горько вздохнув, выпалил: "А что если мне повеситься?"
Гринин и Шкатулов мне позднее рассказывали, что они всерьез не отнеслись к словам Бабича, нисколько не сомневаясь, что подобный вопрос он задаст и завтра, и послезавтра. Экс-капитан армейцев даже "подыграл" Евгению Макаровичу: "А по мне, так лучше броситься вниз, чем в петлю. Хоть в последний раз на Москву можно посмотреть". После этих слов Бабич слегка усмехнулся, крепко пожал приятелям руки и зашагал в сторону дома. Больше никто не видел в живых знаменитого хоккеиста. Он повесился в ванной своей квартиры, когда его жена куда-то отлучилась…
ПАРТНЕР БОБРОВА
Бабич очень гордился, что в хоккее, а также в футболе, правда, недолго, он был многолетним партнером Боброва. Их связывало мужское братство, они немало покуролесили в молодости, а с годами, женившись, дружили семьями. Бобров, непревзойденный спортсмен, стал затем и отменным тренером, чего нельзя сказать о Бабиче, которого, мерившего жизнь по Боброву, подобное обстоятельство угнетало, что, в конце концов, заставило его свести с жизнью счеты.
Не будь Боброва, Бабич, быть может, и не пошел бы в тренеры. Призванный в армию в 42-м году, он после окончания военного училища был оставлен преподавателем.
В начале 1953 года хоккеисты ВВС МВО третий сезон подряд (последний раз в истории, вскоре команды военных авиаторов по всем видам спорта прекратили существование) стали чемпионами СССР. Капитан команды Евгений Бабич был одновременно играющим тренером. Подобную роль прежде выполнял Всеволод Бобров, но он перед началом сезона перенес сложную операцию, а потому на все матчи с участием летчиков приезжал на костылях. Такой формы наставничества было для Бабича достаточно, чтобы посчитать себя готовым успешно работать тренером. Проведя затем с Бобровым-хоккеистом еще четыре сезона (в команде ЦДСА-ЦСК МО), Макар решил стать тренером.
По рекомендации Боброва Бабича бросили на хоккей с мячом, но, поработав с ЦСКА два сезона, он не смог вернуть его на первое место, и маршалы этого тренеру не простили. Не справившегося с заданием Бабича перекинули на хоккей с шайбой. Макар принял знаменитый ЦСКА после того, как у его игроков лопнуло терпение, и они свергли тренера-диктатора Анатолия Тарасова, которого на полгода заменил Александр Виноградов.
Бабич, оказавшись на ответственном посту, не знал, за что браться. На первых порах решил изменить составы троек нападения. Неожиданно ввел в состав Михаила Осинцева, которого он в бытность тренером "русачей" ЦСКА переманил из свердловского СКА. Бабич не сумел подобрать ключик к прославленным игрокам, с которыми в свое время выступал за армейский клуб и сборную СССР, а те не стремились пойти навстречу тренеру, бывшему партнеру. Самые известные из них — Николай Сологубов и Иван Трегубов не могли простить Бабичу его уход в свое время в ВВС, считая это предательством. Сологубов к тому же вспоминал (по-человечески это легко понять), как однажды Макар едва не отправил его на тот свет.
Было видно, что знаменитые хоккеисты никак не могут обойтись без кнута, железной руки, что была у Тарасова. Это чувствовалось еще при Виноградове, хотя после свержения Тарасова они словно по инерции выиграли Кубок СССР, стали чемпионами СССР.
ЦСКА с тренером Бабичем начал сезон с того, что в финале престижного турнира на приз "Советского спорта" победил столичный "Локомотив", но через несколько дней проиграл тем же железнодорожникам в стартовом матче чемпионата СССР. А вскоре его постигла неудача и во встрече со спартаковцами, которые завершат сезон на первом месте. Армейцы потеряли очко в игре с "Крылышками". Песенка Бабича оказалась спетой, и его с треском сняли после того, как команда ЦСКА проиграла землякам из "Динамо" со счетом 5:14 (это самая крупная неудача армейцев за всю историю). Опять на тренерский мостик поднялся Тарасов, а Осинцева, которому Бабич едва не загубил карьеру, возвратили в хоккей с мячом, и он еще четыре раза становился чемпионом мира.
Евгений Макарович и в дальнейшем не снискал лавров на тренерской работе, всякий раз, кстати, принимая очередную команду не без протекции Боброва. Вспомнил он, что его офицерская служба начиналась с преподавательской работы, и какое-то время трудился на кафедре физвоспитания и спорта Военной академии химической защиты.
Лишь однажды, второй раз после успеха ВВС в чемпионате СССР 1953 года, Бабич испытал радость от победы подчиненных. Воспользовавшись лазейкой в регламенте зимней Спартакиады народов СССР (1962 год), согласно которому не разрешалось выступать в ее хоккейном турнире игрокам команд мастеров, но ничего не говорилось об игроках, уже списанных, Бабич пригласил в сборную Москвы известных хоккеистов, завершивших карьеру (Павел Жибуртович, Владимир Елизаров, олимпийские чемпионы Альфред Кучевский, Алексей Елизаров), а также молодых, подававших надежды и со временем оправдавших их (Александр Пашков, Евгений Мишаков, Виктор Ярославцев). Москвичи стали чемпионами Спартакиады.
В 72-м году Боброва назначили старшим тренером сборной СССР, которой в сентябре предстояли первые встречи с лучшими профессионалами НХЛ. Евгений Бабич, лишний раз понявший, что ему в отличие от друга уже ничего не светит на тренерском поприще, да и вообще в карьере, по утрам отправлялся в "Союзспортобъединение", занимавшееся организацией соревнований и сборов с участием команд СССР едва ли не по всем видам спорта. Работал он скромным инструктором рядом с офицерами-отставниками и с чиновниками-неудачниками, пришедшими из спортобществ.
Все они никогда не играли бок о бок с Бобровым, никогда не занимались у знаменитых тренеров — Аркадия Чернышева в хоккее или Бориса Аркадьева в футболе. Дискомфорт в душе Бабича нарастал. И наступила развязка.
…Начало панихиды долго откладывалось. Прошел слух, что прямо с аэродрома в крематорий Донского монастыря спешит Всеволод Бобров. Но он отдыхал с семьей на юге и о смерти Макара узнал спустя много дней, когда урну с прахом Бабича уже отправили на Головинское кладбище.
БАБИЧ Евгений Макарович (1921-1972).
Заслуженный мастер спорта. Играл за "Буревестник" (футбол и хоккей с мячом). С 1941 года в Советской Армии. Курсант и преподаватель Горьковского военного училища. В 1944-1950 годах — в ЦДКА, в 1950-1953 — в ВВС, в 1953-1957 — в ЦДСА-ЦСК МО. Затем на тренерской работе (ЦСК МО и ЦСКА, омский "Аэрофлот", ленинградский СКА, "Форвертс" из Криммичау, ГДР, а также сборная Москвы, ставшая чемпионом зимней Спартакиады народов СССР). Чемпион СССР по хоккею 1948-1953, 1955, 1956 годов. Входил в состав команд, выигравших Кубок СССР по хоккею с мячом в 1945 и 1946 годах (ЦДКА), по хоккею в 1952 (ВВС), в 1954-1956 (ЦДСА-ЦСК МО). В чемпионатах СССР провел около 170 матчей, забросил 140 шайб. Чемпион мира 1954 и 1956 годов. Чемпион Европы 1954-1956 годов. Олимпийский чемпион-56. На чемпионатах мира и Европы, Олимпийских играх провел 27 матчей, 6 шайб. Чемпион Всемирных зимних студенческих игр 1953 года. Участник самых первых международных матчей советских хоккеистов (с пражским ЛТЦ). Награжден орденом Трудового Красного Знамени (1957 год).
