Евгений Кафельников: Мне нечего просить у Санта-Клауса
Это интервью состоялось сразу же после матча Евгения Кафельникова со шведом Магнусом Норманом. Кафельников пришел к журналистам в хорошем настроении и с редким желанием отвечал на вопросы, которые сыпались со всех сторон.
— В конце матча у вас свело судорогой ладонь. Это очень больно?
— Со мной случилось такое впервые. Я едва успел порадоваться тому, что взял подачу Нормана и повел в решающем сете — 4:1, как вдруг почувствовал острую боль в руке. Я попробовал избавиться от нее, переложил ракетку в левую руку, но пошевелить пальцами оказалось просто невозможно. Пришлось обратиться за помощью к врачу.
— Что стало поворотным моментом в матче. Ведь, если разобраться, Норман играл очень хорошо?
— С самого начала матча я почувствовал, что могу держать под контролем каждый розыгрыш. Проблема заключалась в том, что я много ошибался, особенно при ударе по мячу справа. Это касается первого сета и половины второго, то я никак не мог найти свой ритм. При этом слишком много рисковал, стараясь послать каждый мяч ближе к линии. Когда и во втором сете Норман повел — 4:3, я опустился на землю и сказал себе: "Надо играть более безопасные мячи. Старайся играть покороче". Мне удалось реализовать этот план. Я стал более терпеливым и выиграл затем семь геймов из восьми.
— Насколько популярен теннис в России по сравнению, скажем, с футболом?
— Лично я никуда не могу выйти. Когда я сидел на футбольном матче между "Арсеналом" и "Спартаком", футбольные фанаты узнали меня, и на трибунах поднялся настоящий гвалт.
— Вы в теннисе уже довольно давно, но в последние годы продолжаете улучшать игру. Какова в этом роль вашего нового тренера Ларри Стефанки?
— Мы начали работать с ним с января 1999 года и проделали огромную работу. Те, кто следил за моей карьерой, знают, что к тому времени я охладел к теннису. В спорте же одного таланта мало. Нужны еще и стимулы. Так вот Ларри нашел для меня стимулы, которые я уже было потерял. Он один из тех тренеров, кто знает, как направить ход мыслей игрока, чтобы достичь высот. Он умеет настроить на игру, заставить упорно работать. То есть хорошо знает, что значит быть профессионалом. Тем более в теннисе, где турниры на протяжении года следуют нескончаемой чередой.
— Какой подарок попросите у Санта-Клауса на Рождество?
— Я уже получил подарок — победу на Олимпиаде в Сиднее, и на сегодняшний день мне нечего просить у Санта-Клауса.
Тут я позволю себе короткое отступление. Я говорил с Кафельниковым накануне чемпионата. Речь шла о многом, в том числе и о состоянии души. "Я абсолютно спокоен, — говорил Евгений. — Достиг практически всего, чего можно достичь в теннисе. Побеждал в "Шлемах", был первой ракеткой мира, выиграл Олимпиаду. О том, что построил дом, посадил дерево и родил ребенка — нечего говорить". — "Значит, цели никакой нет?" — спросил я. — "Нет, есть, — уклонился Кафельников от прямого ответа. — Но это уже мое". Просто предположение: Кафельников однажды играл в финале турнира Мастерс, но никогда еще не побеждал в нем…
— Расскажите о своем путешествии из Стокгольма в Москву на футбольный матч "Спартака". Вы действительно прилетели в Москву на своем самолете?
— Совершенно верно. Я попросил организаторов турнира в Стокгольме перенести мою очередную игру на утро. Все сложилось превосходно. Я победил — на это ушло два часа времени, — прыгнул в самолет и прилетел в Москву, где прекрасно провел время. Тем более что "Спартак", за который я болею, одолел своего опасного соперника.
— Вы в тот же вечер вернулись в Стокгольм?
— Нет, в четверг днем.
— Кто ведет ваш самолет?
— Его обслуживают несколько человек, и я им полностью доверяю.
— Сюда вы тоже прилетели на своем самолете?
— Конечно.
— Вас не беспокоит то обстоятельство, что частный самолет — весьма опасная "игрушка"?
— На свете есть много еще более опасных "игрушек".
