Малаховский помещик, испытавший на себе удар маятника
Двухтысячный год выдался для Олега Долматова самым тяжелым в его почти 52-летней жизни. Российские футбольные болельщики, да и не только, искренне сопереживали Олегу Васильевичу в его горестях, а когда Долматов ушел в отставку, то долго не могли с этим смириться. С тех пор прошло шесть месяцев. Популярный тренер за это время ничем о себе не напомнил. На людях не появлялся, о перспективах ЦСКА не рассуждал. Он жил тихой затворнической жизнью в своей Малаховке, и журналисты в нее не вторгались. Но все когда-то заканчивается, да и у любого правила бывают исключения.
ЛЮБЛЮ ОДИНОЧЕСТВО
Долматов, сидя в машине, нажал на кнопку пульта, и стальные ворота распахнулись, обнажив чистенькие газоны и ровно посаженные деревья, за которыми виднелся красивый дом. Внутри жилища тоже все по уму, без пышной роскоши, но очень аккуратно. Чувствуется, что хозяин любит порядок. Порядок и тишину. Чтобы убедиться в этом, я и задал свои первые два вопроса.
- Почему подмосковная Малаховка, а не центр столицы?
- Сын женился, и они с супругой живут в московской квартире, а я тут. И от центра недалеко, да и спокойно здесь.
- Очень у вас уютно. Большое значение уделяете быту?
- По крайней мере, мне не все равно, в каких условиях я живу. Но в обустройстве этого дома я участия не принимал... Все делала жена. И мне здесь все нравится.
- Как проводите все эти длинные, бессчетные дни?
- Каких-то увлечений у меня нет. Образ жизни очень размеренный. Из дома выхожу редко, передвигаюсь в основном на машине. В общем, такая тихая, затворническая жизнь. Зато очень много времени для размышлений. Я пересмотрел кое-какие свои взгляды на футбол, сделал себе наметки на будущее.
- А в человеческом плане вы изменились? Говорят, что в ваши годы это уже невозможно.
- Конечно, все уже закостенело, устоялось. Человеческие взгляды в моем возрасте уже не переделаешь. Философом я не стал и по-другому на мир не гляжу. Чтением книг в этот период тоже себя не обременял. Так что...
- Жить без событий и увлечений очень тяжело, тем более деятельному человеку.
- Я люблю находиться один. Меня это не обременяет. Не случайно знакомый батюшка, симпатизирующий ЦСКА, как-то сравнил меня с помещиком: усадьба, затворничество, охота, диван.
- Первый раз слышу, чтобы батюшка был чьим-то болельщиком.
- Ну, он, конечно, не фанат, с красно-синим шарфом не ходит, он просто живо интересуется делами команды. А вообще-то видимся мы с ним редко. Я хоть и верующий, но в церковь хожу не так часто, как следовало бы.
- Многие за период вашего отдыха пытались интересоваться у вас делами ЦСКА?
- У меня очень мало встреч. Общаюсь с ограниченным кругом людей. На электричке не езжу, в общественных местах не бываю. Разве что пару раз выбирался на футбол на игры с участием ЦСКА.
ЧУДОВИЩНО СТРАШНЫЙ ГОД
- Во время просмотра тех матчей выход эмоциям давали?
- Я смотрю футбол не как болельщик, а как специалист. У меня нет каких бы то ни было эмоций.
- Да вы и на тренерской скамейке в общем-то всегда держали себя в руках.
- Там другие причины моего спокойствия. Я намеренно себя сдерживал. Потому что не успеешь порадоваться, как, возможно, тут же придется огорчиться. Лучше происходящее воспринимать спокойно, а радоваться по окончании матча.
- Вам удавалось радоваться после матча? У многих на это не остается ни моральных, ни физических сил.
- У меня на радость силы всегда оставались, и это ощущение праздника после побед сохранялось надолго. Другое дело, если победа пришла при плохой игре, здесь, конечно, мучаешься. Ощущение такое, будто проиграли. Приходишь и думаешь: что такое? Вроде бы взяли такие нужные очки! А настроение совсем не то. У меня всегда в подсознании сидит, что мы играем для болельщиков и те люди, которые пришли, не должны быть разочарованными. Вот весь второй круг 1998 года был для меня и для поклонников команды чем-то особенным! Тогда настрой у ребят был потрясающий, и все эти полгода превратились в один сплошной праздник. Но видно, в жизни есть какое-то равновесие. Это как маятник. Чем сильнее ты качнешь его в одну сторону, тем сильнее он ударит по другой. Я это на себе ох, как прочувствовал!
- Вы были готовы к такому повороту событий или черная полоса застала вас врасплох?
- Внутренне я в принципе готов был к удару, но не к такому же! Это был страшный для меня год. Чудовищно страшный!- Теперь-то вас, наверное, уже ничем не напугаешь и ничем не пробьешь?
- Ну почему?..(долгая пауза)
ЦСКА ПЛАВЯТ ОСМЫСЛЕННО
- Вернемся к приятному 1998 году. Сейчас с позиции лет вы можете точно определить главную причину того уникального превращения ЦСКА?
- Все просто, кстати, по этой причине я и подал в отставку. Когда у команды игра не клеится, нужно что-то менять. Чтобы всколыхнуть игроков, необходима какая-то кардинальная встряска, например, смена тренера. Так произошло в 2000 году, так было и в 1998-м. Пришел новый наставник, со своими идеями, со своими взглядами. И здесь нельзя говорить, что он выше или лучше, чем его предшественник. У каждого тренера есть своя изюминка. Предложил я тогда ребятам совершенно новое, непривычное для них (зонную модель игры). Им было интересно, они старались все выполнять скрупулезно. Это не преминуло дать результат. - У вас в России есть настоящие единомышленники, так же боготворящие игру в линию?
- Действительно, у нас часто говорят "линия". Но это зона диктует линию. Чтобы играть в зоне, нужно играть в линию - по-другому не получается. У нас вообще много чего говорят сомнительного. Например, ломаная линия. Но такого быть не может. Это уже кривая получается. Вообще в России к зоне отношение какое-то пренебрежительное. Принято равняться на чемпиона. У чемпиона персоналка - и у других будет персоналка. Поэтому зону проповедуют единицы.
Аверьянов и Гаджиев. Они сознательно к этому стремятся, но каждый по-своему. Ведь зона - это огромное тактическое разнообразие. Многое здесь зависит от исполнителей. Кстати, хочу обратить внимание на несправедливость. У нас бытует мнение, что российские игроки не могут играть зону, им не хватает интеллекта. Да, мы уступаем в технике, каких-то других компонентах, но в плане интеллекта наши футболисты точно не слабее. Не случайно ведь армейские ребята схватили все это очень быстро, буквально за десять дней: интеллекта без труда хватило.
- Куда же он подевался в 2000 году? Ведь не только же из-за потери куража команда начала валиться, а оборона стала напоминать проходной двор? Вы наверняка десятки раз об этом думали?
- Конечно, думал предостаточно и выявил немало объективных причин. Кураж все же не надо скидывать со счетов - это первое. Второе - травмы. Варламов только после первого круга восстановился, а ведь он ключевая фигура. Да и все защитники попропускали немало матчей. Новички не смогли понять, что от них требовалось. Не было центрального полузащитника. Впереди у Володи Кулика сбился прицел, и парень никак не мог найти себя весь год. Не последнюю роль сыграло и то, что второй сезон подряд в плане судейства над нами издеваются. Вначале начинают душить, а потом, когда мы теряем все шансы, отпускают. Это не оправдание. Я понимаю, что играть надо независимо от действий арбитров. Если ты сильней на голову, то они не станут помехой. Но мы-то не сильней. К тому же по весне, когда все несутся как угорелые, и мяч в этой грязи толком не остановишь. Чуть помоги там, чуть помоги здесь. И все!
- Как полагаете, плохое судейство ЦСКА - это простое стечение обстоятельств?
- Думаю, что нет.
- И кому, на ваш взгляд, выгодно плавить армейцев?
- А кому выгодно то, что сейчас творится с клубом? Вот эти все статьи, из которых следует, что чуть ли не враги народа там сидят, - от кого они идут и кому они нужны? Я убежден, что это непростая игра и ее причина не в моей личности.
- Долго это будет продолжаться?
- Я не знаю. Когда-то должен наступить конец.
- Когда вы отошли от дел, часто созванивались с Дадахановым, другими армейцами?
- Мы остались в хороших отношениях. Я никогда не терял с ними связь, иногда мы по-дружески встречались.
- А с игроками? У вас вообще тесные отношения были, когда вы руководили командой?
- Дверь всегда была открыта, но особо ребята не приходили. У нас так не принято. Футболисты привыкли, что их вызывают. Видимо, и я себя поставил так, что ребята побаивались лишний раз приходить за советом.
- И все же. Вы уверены, что поступили правильно, настояв на своей отставке из ЦСКА?
- Так было надо. Так было лучше. Не только для меня, но и прежде всего для команды. И знаете, я все же не жалею, что так поступил. Да и вообще жалеть никогда ни о чем не надо. Нет смысла. Все равно время вспять не повернешь.
О НАШЕМ ФУТБОЛЕ ГОВОРЮ С БОЛЬЮ
- Но вы пытались жить воспоминаниями, хотя бы самых ярких матчей вашей карьеры?
- В прошлом я подолгу не задерживаюсь, опять-таки не вижу в этом смысла. Тем более я никогда не видел смысла вспоминать свою футбольную молодость при игроках. Мне кажется, они это не воспринимают, даже может быть только хуже. Лучше забыть и не кичиться тем, что в сборной играл, в московском "Динамо". Все равно ребята ничего не знают. Я испытал настоящий шок, когда в 1982 году, работая в Сухуми, рассказал своим подопечным о Кожемякине. Это был суперигрок, звезда, и после его смерти тогда прошло не так уж много, девять лет, а ребята у меня спрашивают: "А кто это такой?" Никто его уже не знал. Это было для меня чудовищно. Но зато я понял, что ребята живут своей жизнью и иногда даже смешно обращать их внимание на то, как мы играли. Они посмотрят старые кадры и критику наведут: "Видели мы, как вы играли. Все стоя, да на свободных мячах!"
- В такие моменты вы не вступаете с ними в полемику, пытаясь доказать обратное?
- Они продукт своего времени, и надо принимать игроков такими, какие они есть. Нужно учитывать те условия, в которых их растили. Футбольное воспитание у нас и так никогда не отличалось положительно в техническом плане от других стран, но никогда мы так сильно не отставали. Нет государственной программы, школы разваливаются, манежи используются не по назначению. Да и детей сейчас не отбирают, а набирают. Две огромнейшие разницы. Отсюда и результат. За прошедшие с развала Союза годы мы потеряли несколько поколений выпускников. И в итоге теперь мы не имеем ни одного хорошего нападающего, ни одного приличного защитника, и совсем прискорбно то, что перспективы-то не особо видно. И очень мало у нас игроков конструктивного плана, сочетающих в себе элементы выносливости. Не случайно же я два года не мог найти для ЦСКА опорного полузащитника. И это не только беда тогдашнего ЦСКА, но и всего российского футбола.
- Отсюда и обилие легионеров.
- Это и пугает. Легионеры на фоне выпускников школ действительно выглядят более привлекательными. Но не стоит забывать, что это и уровень невысокий. Кто к нам поедет? Серьезные игроки к нам не приедут никогда. Максимум - средние.
- Вы говорите о состоянии российского футбола, и в частности о засилье легионеров, с болью в голосе.
- Говори не говори, а ничего не поделаешь. Те же иностранцы - веление времени. Руководство каждого клуба хочет добиться результата как можно быстрее. А потому тренер практически лишен возможности доводить молодежь до ума, он опирается на готовых футболистов, которых привезли из-за рубежа. Наши не прогрессируют, для сборной пополнение не вырастает. Если государство не начнет обращать внимание на футбол, то скоро сборная России будет состоять из Чуйссе и Робсонов.
- Вы упомянули Чуйссе. Помните, как вы его раскопали для "Черноморца"?
- Был перерыв в чемпионате, и мы сыграли товарищеский матч со сборной Краснодарского края. Там мне понравились двое - Чуйссе и еще один мальчик, тоже крайний защитник. Жалею, что я не взял и его. А что касается открытия Чуйссе, то это заслуга самого Чуйссе - он сумел себя показать.
КОГДА Я БЕРУ РУЖЬЕ, ПРИРОДА ОТДЫХАЕТ
- Начав говорить о вас, мы все время сбиваемся на футбол. Понимаю, что так будет постоянно. Но футболом жизнь не ограничивается. Вы как-то обмолвились об охоте. Не случайно?
- Нет. Потеплее было, с друзьями ездил. Правда, когда я выходил на охоту, природа могла спать спокойно. Никого я не подстрелил.
- Это была неудача матерого охотника или неудавшийся эксперимент?
- Да какой из меня охотник? Друзья заволокли. Природа великолепная, отдохнуть душой можно.
- Подозреваю, что вы и стрелять особо не рвались?
- Скажем так, на спусковой курок нажимал с угрызением совести. Азарт-то везде азарт, вроде и уступать не хотелось, но отсутствие навыков усугублялось чувством жалости, что ли.
- Зато в вашем любимом теннисе никого жалеть не надо. Не забросили еще свое пристрастие?
- Уважение к теннису мне привил доктор команды еще в те давние времена, когда я работал в Сухуми. Мы жили на базе, времени свободного хватало, и мы, взяв ракетки, отправлялись на теннисную площадку с асфальтовым покрытием. Очень мне это нравилось. Сейчас же, к сожалению, поигрываю редко, раз в неделю.
- Обыгрывать себя не позволяете?
- По крайней мере стараюсь.
- Говорят, вы не уроните свое лицо вообще ни в одном игровом виде спорта. Это правда?
- Ну я так бы не сказал. Просто мы во все играли, были более разносторонними, нежели нынешние футболисты.
- Не жалеете, что выбрали именно футбол?
- Нет, конечно. Чего ж жалеть, это жизнь моя.
- Истосковались по этой полноценной жизни?
- Безумно. Когда работаешь, то бывает, наступают такие моменты, когда очень устаешь и думаешь: вот бы отдохнуть годик от всего этого! А как представилась возможность, я больше двух недель не протянул. Так захотелось вернуться к своей работе. Понял, что мечты об отдыхе были фальшивыми.
- Получилось, что вот уже шесть месяцев вы страдаете без футбола. Как же спасаетесь?
- Выручает спутниковая тарелка. Целыми днями, не отрываясь, смотрю телевизор, абсолютно все матчи. Не пропускаю даже футбол тех стран, который у меня почему-то не воспринимается. Бразильский, например. Не знаю почему, но он мне не так интересен, как европейский.
- Самому представляется возможность иногда погонять любимый мяч?
- В футбол мне поиграть не удается, и вес лишний, и ноги побаливают. От бездействия вешу уже сто килограммов. Раз в неделю теннис не позволяет поддерживать себя в форме, а заставить себя бегать не могу.
- Неужто морально-волевых не хватает? Думается, что если б захотели, то обязательно бы побежали.
- В том-то и дело, что захотеть не получается (смеется).
- А когда тренировали, каким образом держали себя в тонусе?
- Все просто было. Когда по воротам побьешь, иногда в квадрате нейтрального сыграешь, да и если по два раза в день ходить по два часа, то уже неплохая нагрузка.
- Плюс нервы. От них вес только так сгорает. Кстати, вы согласны, что тренерская профессия - самая нервная?
- Но я не пробовал себя в другой области и утверждать не берусь. Но думаю, каждая деятельность по-своему нервная.
- Если отдаваться ей без остатка.
- А как по-другому? Иначе я не умею.
- Сердечко беречь удавалось? Потому что если переживать за все, то ему нелегко придется.
- Сердечко-то, слава Богу, в порядке. Единственное, от чего его надо беречь, - так это от ожирения. А вообще-то я на здоровье не жалуюсь. Просто старые травмы дают о себе знать. Прооперированные колени, суставы.
ЗЛОЙ РОК ЕЩЕ ВИТАЕТ
Я выключил диктофон и отхлебнул чаю. Олег Васильевич пил кофе. Разговор пошел совсем непринужденный. Разумеется, о футболе. Говорили долго, очень долго. Гостеприимный хозяин много рассказывал о своей молодости, о том, как играл, как начинал тренировать. И казалось, что нет в этот момент счастливее человека. Глаза его искрились и пылали жизнью. Но как только разговор касался трагической ситуации, связанной с пропавшей супругой, Олег Васильевич замыкался и говорил с большим трудом. Чувствовалось, что все светлое осталось в далеком прошлом, а в настоящем - неутихающая боль, хотя и далеко запрятанная. Боль, которую принес этот год.
- Високосный год всегда трудный, а 2000-й особенно. И для меня, и для ЦСКА. Хотелось бы, чтобы он как можно быстрее прошел, - с надеждой на будущее заметил мой собеседник.
- Но для ЦСКА он уже закончился.
- Да не совсем, к тому же для меня он еще вовсю продолжается.
- Как восприняли известие о несчастье Садырина?
- Злой рок продолжает витать над ЦСКА. Бывает, люди с четвертого этажа падают, и хоть бы что. А тут...
- Как думаете, что в профессиональном плане даст вам наступающий год? Видите что-то впереди?
- Пока ничего не вижу. За границу я не поеду. Было хорошее предложение, но я отказался. Я порой и по-русски не могу найти нужных слов, чтобы передать игрокам все, что от них требуется на поле, а через переводчика это сделать и вовсе не удастся. Не будет живой связи с игроками, не будет и результата. На периферию ехать? Так я уже прошел через все это вдоль и поперек. А Москва вся занята. И что там меня ждет впереди, не представляю. Но очень опасаюсь, что и в новом году без работы останусь.
Наша справка
Олег Васильевич ДОЛМАТОВ Родился 29 ноября 1948 года.
В чемпионатах СССР провел 239 матчей, забил 22 мяча ("Кайрат" и московское "Динамо"). Чемпион СССР-1976 (осень), обладатель Кубка СССР-1977.
Главный тренер ставропольского "Динамо" (1982-1986), московского "Динамо-2" (1986-1988), сухумского "Динамо" (1990-1991), новороссийского "Черноморца" (1992-1998), ЦСКА (1998-2000). Вместе с "Черноморцем" выиграл соревнование в первой лиге и вышел в высшую. С ЦСКА завоевал серебряные (1998) и бронзовые (1999) медали российского первенства.
