Игорь Черевченко: из родного города сбежал в Москву
Футбольные династии — явление, довольно широко распространенное. Но каждая из них — по-своему уникальна. Игорь Черевченко теперь уже стал не менее заметной фигурой в отечественном чемпионате, чем лет пятнадцать-двадцать назад его отец. Но известность Черевченко-старшего не стала для его сына трамплином в большой футбол. Ведь Игорь сделал карьеру игрока не в родном Душанбе, а в Москве, где ему пришлось начинать фактически с нуля.
В ЗАЩИТУ ПОПРОСИЛСЯ САМ
— Игорь, футбольное прошлое отца повлияло на ваше решение связать свою жизнь со спортом?
— Только отчасти. Мне самому очень нравился футбол. И уже в семь лет я начал заниматься им в спортшколе. Причем мне почти сразу довелось тренироваться в одной группе с ребятами, которые были старше меня на три года. Было очень тяжело, но футбол я и не думал бросать. А перетерпев, хорошо закалился. И в силовых единоборствах с тех пор уступать не привык. Родители же повлияли на меня в ином смысле. По их настоянию я закончил обычную среднюю школу, а не спецкласс. Отец ведь знал, что в спортшколах учителя на учебу своих воспитанников часто смотрят сквозь пальцы — на первом месте там соревнования и тренировки. В спецклассе я всего полгода проучился, а потом родители меня оттуда забрали.
— Вам в школьные годы было интересно играть в обороне?
— Я сперва несколько лет отыграл нападающим. А когда мне было четырнадцать, сам попросился в защиту. На одном из турниров подошел к тренеру и попросил, чтобы меня поставили в оборону. И сразу вроде бы у меня там неплохо получилось. Мне хотелось состояться в футболе в том же амплуа, что и отец. Он-то, кстати, тоже начинал играть в нападении, но стал известен как игрок обороны.
— В восьмидесятые годы в "Памире" играло немало неординарных футболистов. Кто-то из них как-то повлиял на вас как на игрока?
— Когда я учился в школе, отец часто брал меня с собой на выездные матчи команды. В ней мне интереснее всего было общаться с Валерием Сарычевым. Он уделял мне много времени. Причем я учился у него не столько футболу, сколько профессиональному отношению к делу. Сарычев выработал в себе очень высокий уровень самоорганизации. Не зря же он теперь стал своим в такой специфической стране, как Корея.
— О взаимодействии вратаря и защитников Сарычев вам лекции не читал?
— Нет, что вы! Тогда я еще был слишком мал, чтобы усваивать такие достаточно тонкие нюансы футбольной профессии. Главным для меня было осмыслить свое отношение к выбранному делу. И Сарычев в этом мне очень помог.
"БЕЙ-БЕГИ" ПО-НЕМЕЦКИ
— Пообщавшись с опытными людьми, вам, наверное, было несложно найти себя во взрослом футболе?
— Не так уж все просто было. Попав в дубль "Памира", мне нужно было самому осваиваться в нем. Тогда ведь во вторых клубных командах играли в основном футболисты, которые действительно должны были составить в будущем смену основе. Ветераны в дубль попадали в исключительных случаях — к примеру, если им предстояло набрать форму после травмы. Ну, а нам, молодым, предстояло самим до всего доходить.
— Как получилось, что семь лет назад из Душанбе вы отправились играть в Германию?
— Сезон-93/94 я действительно провел в немецком клубе второго дивизиона, куда меня пригласил таджикский тренер Шариф Назаров, работавший тогда в Германии. Хотя я даже названия той команды не помню. Представляла она какой-то маленький городок под Кельном. Но не подумайте, что моя "забывчивость" вызвана пренебрежением к немецкому футболу. Достойные команды там, конечно, есть не только в первой бундеслиге. Просто в той команде, где оказался я, не было никакой возможности для профессионального роста. А в девятнадцать лет это ведь еще крайне необходимо. Нам же тренер прямо говорил, что ему от нас не нужно никаких остроумных шагов, да и тактически готовить нас он не собирался. Вся игра строилась на беготне и силовой борьбе. Без хорошей физической формы в современном футболе действительно не проживешь. Но когда кроме нее от тебя ничего не требуется, становится скучно. Так что из Германии я уехал без сожаления.
— Простоя в работе не опасались?
— Нет. Ведь в "Памире" были рады моему возвращению. Правда, к тому времени он не считался элитным даже по меркам республики. Все ведущие футболисты успели разъехаться по странам СНГ, и "Памир" уже не претендовал на чемпионство. Да и уровень национального чемпионата в Таджикистане, конечно, невысок.
— Гражданская война в него сильно вмешивалась?
— Хотя крови в Таджикистане в 90-е годы пролилось много, футболисты, насколько я знаю, никогда в междоусобных конфликтах не страдали. А вот чемпионат страны прерывать приходилось. Этак на месяц. Но всякий раз он возобновлялся, и для простых людей это становилось настоящим праздником. На большинстве матчей трибуны оказывались переполненными, особенно в провинции.
— И все-таки вы надеялись поиграть в России?
— Да, конечно. Здесь уровень футбола позволяет игрокам расти как профессионалам, если, разумеется, они этого сами хотят. И даже приглашение в клуб второго дивизиона — обнинскую "Индустрию", с которой тогда работал уроженец Таджикистана Юрий Карамян, меня перед началом сезона-95 очень заинтересовало.
В "ЛОКО" ПОЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ СВОИМ ЧЕЛОВЕКОМ
— Вы ожидали, что, отыграв всего несколько месяцев в России, вы окажетесь в одном из ее ведущих клубов?
— В душе, не скрою, я мечтал попасть по-настоящему в классную команду. Но не думал, что это произойдет так быстро. Уже в начале второго круга чемпионата 1995 года на матч "Индустрии" приехали Юрий Семин и Владимир Эштреков и предложили мне попробовать свои силы в "Локомотиве". Думаю, любой игрок будет благодарен тренерам, которые начинают вести с ним переговоры напрямую, без посредников. И я тогда быстро собрал вещи и приехал в Москву. Сначала я только тренировался с командой, а в конце 95-го подписал с "Локомотивом" контракт.
— В следующем сезоне вы уже играли в основе железнодорожников. Так легко удалось закрепиться в новой команде?
— Я очень старался проявить себя и на тренировках, и в матчах. И что немаловажно, атмосфера в "Локомотиве" располагает к тому, чтобы новички чувствовали себя комфортно. Семин в работе им обычно больше внимания уделяет, да и частные проблемы игроков клубное руководство помогает решать. Мне, например, при его поддержке было оформлено российское гражданство за предельно короткий срок.
— А до того за сборную Таджикистана вы сыграть успели?
— Только на одном турнире, который проходил в Иране. Мы там третье место заняли.
— С кем вы тогда больше всего общались в "Локомотиве"?
— С Алексеем Поляковым и, разумеется, со своим земляком Юрием Батуренко. А сейчас я легко нахожу общий язык со всеми одноклубниками.
— У вас есть какое-то профессиональное качество, которое вы считаете в себе самым важным?
— Вообще я считаю, что игрок, в каком бы амплуа он ни выступал, должен стараться быть универсалом. Хотя практически у всех футболистов есть какие-то качества, которые они считают своими козырями. Лично я люблю побороться за мяч на втором этаже и считаю, что у меня это неплохо получается. Но зато свои проколы в этом компоненте игры воспринимаю особенно болезненно. И своим худшим матчем в нынешнем сезоне считаю встречу с "Нефтохимиком" в Лужниках. Пусть мы выиграли вполне убедительно — 4:2, но мой подопечный Тимнев забил нам гол. Да еще головой!
— А сезон в целом вы как оцениваете?
— Я доволен, что мы как команда не останавливаемся на достигнутом. И выиграв Кубок, "Локомотив" продолжил гонку за чемпионство, которая в принципе не окончена до сих пор. Хотя, безусловно, в нашей игре еще далеко не все гладко. В нынешнем сезоне команда стала меньше пропускать. Но вот ее результативность вряд ли хоть кого-то из нас устраивает.
— К московской жизни вы долго привыкали?
— Нет, мне Москва всегда нравилась. Поэтому и адаптировался я в ней легко. Больше хлопот мне доставил ремонт в первой квартире, которую я получил в "Локомотиве". Но все-таки новый, 1997 год мы с приехавшим в гости отцом встретили уже в ней. А в нынешнем году мы переехали с женой в новую квартиру неподалеку от "Войковской". В этом же доме получили жилье Алексей Cмертин и Альберт Саркисян.
— А когда вы последний раз были в Душанбе?
— В мае 96-го года. Мы тогда выиграли Кубок страны и нам предоставили краткосрочный отпуск. Однако впечатление от родного города, с которым связано множество приятных воспоминаний, осталось довольно мрачное. Его хозяйство пришло в полный упадок. Посидел я там дня три без воды и света и решил в Москву возвращаться.
