СБОРНАЯ РОССИИ – СБОРНАЯ ШВЕЙЦАРИИ – 1:0. ПОСЛЕСЛОВИЕ

ВИКТОР ОНОПКО: МОЙ АНАЛИТИК ИГРОЙ ДОВОЛЕН

Онопко, как и в старые добрые времена, в матче со швейцарцами играл на позиции стоппера и, по мнению Олега Романцева, сыграл практически безукоризненно, став лучшим игроком встречи. Сам же Виктор оценивать свою игру отказался, оставив это право за своей супругой.

- После проигранного Россией матча с Израилем вы заверили Романцева, что с нашей сборной все будет нормально. Перед встречей со Швейцарией возвращались к тем событиям полугодовой давности?

- Я старался не вспоминать ту игру вообще. Но долгое время она сидела в подсознании, потому что мы ждали ответной встречи, которую было необходимо выиграть. Все, разумеется, и мы игроки в том числе надеялись, что мы забьем пять-шесть мячей. Но не получилось. Тем не менее, та победа, пускай и с минимальным счетом, добавила нам уверенности перед матчем со Швейцарией. Поэтому когда я выходил на игру, я вообще уже не помнил об Израиле. Просто на каком-то этапе он сыграл определенную роль в нашей судьбе. Вот и все. Вообще же для футболиста очень важно не жить прошлым. Как только игра завершилась, надо думать уже о следующем испытании. Я вот уже и не вспоминаю о Швейцарии. Сейчас мои мысли -- в октябре в Югославии. А из пройденного этапа просто нужно делать выводы, чтобы не повторять ошибок впредь. Так что разбирать игру со Швейцарией мы обязательно будем, но это произойдет чуть позже, когда вновь соберемся все вместе.

- Перед матчем в Цюрихе было какое-то предчувствие, как он закончится?

- В общем, да, я был уверен, что мы выиграем. Но вместе с тем чувствовалось и волнение. Первая игра в новом отборочном цикле, на выезде, со швейцарцами. Было из-за чего понервничать. К тому же Швейцария -- команда без звезд, но у нее все линии ровные, сильные. Понимал, что нам будет очень и очень непросто.

- Когда вы узнали, что будете играть переднего защитника?

- На установке, но до этого мы общались и с Олегом Ивановичем, и с Михаилом Даниловичем. Они спрашивали наше мнение, мы игроки - отвечали. И все шло к тому, что мы выйдем в этом составе. И когда на установке нам рассказали что к чему, я был очень доволен тем, что будет именно эта схема, именно эти игроки. Сразу появилось больше уверенности в том, что все сложится удачно. Ведь усиливалась оборона, которая раньше вызывала серьезные опасения. Мы со Смертиным выдвигались каждый по одной позиции вперед, а страховал нас Чугайнов. Было очень важно не пропустить гол. Пропусти мы его, у нас были бы большие проблемы: современные команды очень хорошо обороняются. И тогда бы еще возникала боязнь прозевать контратаку.

- Лично вам часто приходилось играть против девятого номера швейцарцев Рея. Считаете, справились полностью?

- Он действовал в моей зоне, и мне волей-неволей приходилось с ним бороться. Считаю, что в целом я с ним справился, хотя в первом тайме у этого Рея был один хороший момент. Я тогда пытался сыграть на опережении. Он немножко ушел в сторону и пробил. Во втором тайме на верховую подачу Рей прыгал вместе с двумя неграми, и я не успел добраться до мяча. Но голевым моментом я бы его удар не назвал. Тем более, я спиной выбил-таки мяч. Вот собственно и все с этим швейцарцем. Больше же всего я опасался стандартных положений. Команда у них очень сильная, немало высоких игроков. Но как видите, вроде бы мы справились.

- По ходу матча вы как капитан помогали советом дебютирующим на серьезном уровне Гусеву, Нигматуллину и играющему на непривычной позиции Дроздову?

- Относительно Гусева это было сделать практически невозможно. Он очень далеко от меня играл, и докричаться было невозможно. Вот в раздевалке мы подходили разговаривали и с Роланом, и с Русланом. Да и в перерыве тоже старались их поддержать. На поле же многие моменты человек не в состоянии понять, для этого нужны время и более спокойная обстановка. По ходу игры я общался в основном с Дроздовым, Хлестовым, Чугайновым и Смертиным - такой оборонительной компанией.

- В какой момент поверили, что победа будет за нами?

- Когда гол забили, понял, знал, что своего мы уже не отдадим. Хотя был потом один трудный момент. Когда Вова Бесчастных не реализовал выход один в один, мы сзади между собой переговорили, что сейчас необходимо сыграть предельно внимательно. Потому что если не забиваешь ты, обычно забивают тебе. Но наша собранность не позволила футбольным законам сработать.

- Кстати, когда мы забили гол, вы как-то вяло на это прореагировали.

- В таких случаях всегда стараюсь держать себя в руках, потому что понимаю, что расслабляться нельзя, впереди будет тяжелый временной отрезок. Я вообще человек очень спокойный, и на поле, и по жизни, все держу в душе. Когда же игра заканчивается, я сильно радуюсь со всеми.

- Знаю, что вы о своей игре мало говорите, но все-таки, на этот раз можете дать себе оценку?

- Это я отдаю на откуп болельщикам. Главный же аналитик моей игры это жена. Она прекрасно разбирается в футболе, и я всегда, прежде всего, прислушиваюсь к ее советам. Тоже самое могу сказать про отца. Ну и конечно мне важно мнение тренеров. Если они меня вызывают, а ребята мне доверяют капитанскую повязку, то для меня это очень многое значит.

- Когда узнали мнение жены о матче?

- Сразу как пришел в раздевалку, созвонились. Супруга очень рада за нашу сборную, за страну. В такой тяжелый момент для нашего народа, а в последнее время произошло очень много плохих событий, эта победа чуть-чуть скрасит все людские горести и придаст искорку в глазах тем людям, которые живут в России.

ЕГОР ТИТОВ: ЭТО ВСЕГО-НАВСЕГО ШВЕЙЦАРИЯ

Спартаковский плеймейкер сборной как всегда был уверен в себе и в команде. Уже в начале матча он не сомневался в том, что россияне победят. Егор считает, что наиболее справедливым исходом встречи был бы счет 2:0.

- Олег Иванович редко дает вам какие-то персональные указания. На этот раз он вам что-то сказал на установке?

- Было сказано, что мы с Мостовым играем в центре поля, и единственное, что от нас требовалось, -- не оказываться в одной зоне, не перекрывать друг друга. Мы с Сашей перед матчем сами обговорили, что я буду действовать ближе к правому флангу, а он к левому.

- Первые минуты не вызвали у вас тревоги?

- Согласен, по началу у нас игра не клеилась. Возникали проблемы на левом фланге. Там у швейцарцев очень мощно играл негр – это ужас какой-то. Да и Юре Дроздову понадобилось какое-то время, чтобы почувствовать игру. Не все гладко у нас было и в центральной оси. Сказывалась несыгранность. Если убрать матч с Израилем, который нельзя считать полноценной репетицией, то мы не играли вместе около трех месяцев и многое подзабыли. Вообще по ходу всего матча это очень сильно ощущалось. Если бы у нас за плечами было несколько недавних совместных игр, то мы бы защитников соперника очень быстро расставили. Они располагались неверно: играли зонно в линию, но с большими зазорами.

Минуте к десятой-пятнадцатой мы захватили инициативу в центре поля и больше ее не упускали. В тот момент я уже знал, что мы выиграем. Мы заметно превосходили швейцарцев в классе.

- Во втором тайме игра пошла уже по-другому.

-

В перерыве Олег Иванович нам сказал: «Ребята, это не Бразилия, а Швейцария. Всего-навсего Швейцария». Это нас раскрепостило. Стали играть раскованней, с акцентом на атаку. И счет 2:0 в нашу пользу по такой игре был бы более справедливым.

- Вы смотрели второй тайм с лавочки…

- Да это была пытка. Вдобавок лавочка располагалась так неудобно, что обзор был плохой. Постоянно приходилось вскакивать на ноги, что тоже добавляло нервозности. И еще с этой скамейки мне все время казалось, что нам забили. Особенно в концовке я раза два-три хватался за голову. А перед этим забил Бесчастных. Я от радости так подпрыгнул, что если бы крыша над скамейкой была бы чуть ниже, я бы ее точно пробил головой. Сам не ожидал, что из меня так эмоции выплеснутся еще до окончания матча.

- Кстати, матч закончился как-то странно…

- Наши начали неплохую атаку, Витя Онопко отдавал пас и попал в арбитра, после чего мяч оказался у швейцарцев и те пошли вперед. Судья, видимо, почувствовал, что в этом виноват он, и чтобы не заводить дело далеко, тут же исправился, дав свисток. Но сделал это немного неуверенно, и не все сразу поняли, что матч закончился.

- Что больше всего из швейцарского вояжа запомнилось, если не брать в расчет саму игру?

- То, как нас встречали после игры. Не знаю, откуда набралось столько высокопоставленных болельщиков, но круг получился солидный. Входя в отель, мы попадали в этот круг, и каждого из нас встречали бурными аплодисментами. А еще мне запомнилось, как до игры мы пошли прогуляться вокруг отеля. И этот «кружочек» потребовал минут сорок. Я так находился, что мне не нужна была разминка, я уже полностью был разогрет. Вот так прогулялись.

РУСЛАН НИГМАТУЛЛИН ПЕРЕКРИЧАЛ ТРИБУНЫ

Четыре матча за сборную - ни одного пропущенного гола. Вратарь «Локомотива» вообще мастер по сухим сериям. Но если предыдущие игры в сборной были товарищескими, то встреча со Швейцарией носила официальный характер, и значение ее было очень велико. Несмотря на это, Руслан сыграл достаточно хладнокровно.

- Когда узнали, что свитер с первым номером достанется именно вам?

- У меня еще за несколько дней до игры было такое ощущение, наверное, процентов на 90 я был в этом уверен, остальные десять приплюсовал только когда услышал свою фамилию на установке.

Настраивать себя на матч стал давно. Старался, чтобы не было нервозности, но в тоже время и опасался, что наступит самоуспокоенность. Однако как показала игра, с настроем все вышло нормально.

- Когда выходили на поле, сильно нервничали?

- Был совершенно спокоен.

- В тот момент помнили, что вы за сборную еще не пропускали?

- Об этом я вспомнил, только когда после матча мы вернулись в гостиницу. Приятно было, что продолжил свою сухую серию.

А когда выходил на поле думал только о том, что надо сыграть надежно. Хотелось, чтобы мы стартовали как можно успешней.

- В игре были какие-то трудные для вас моменты?

- Вся игра выдалась напряженная, особенно концовка. Тогда счет держался скользкий, швейцарцы атаковали. Главное для меня было сохранять предельную концентрацию. Больших же проблем я не испытал: все время находился в нужном месте, и демонстрировать свою прыгучесть мне по большому счету не довелось. Ну а самым же кульминационным для меня моментом был тот момент, когда швейцарец направил мяч в пустые ворота, а я уже ничего не мог поделать. Я повернул голову и увидел, что Леша Смертин мяч догоняет, поэтому обошлось без переживаний. Но когда он за считанные метры до мяча поскользнулся, сердце ушло в пятки.

- Вам сильно осложнил задачу дождь?

- Мяч стал резкий, более скользкий, и его трудно было зафиксировать. Поэтому чаще пришлось его отбивать. Да и по мокрой травке мяч летит раза в два быстрее, было необходимо это тоже учитывать.

- Для вратаря важно руководить своими партнерами. А если эти партнеры возрастные и опытные Чугайнов, Онопко, Хлестов?

- Все равно надо им подсказывать. Мне с последнего рубежа лучше всех видна игровая картина. Вообще подсказ - немаловажная деталь игры вратаря.

- Но на стадионе стоял такой шум, что вряд ли ваш голос вам помог.

- Действительно, главную проблему создавали трибуны. Более чем в десяти метрах уже ничего не было слышно. Но я все же с горем пополам иногда перекрикивал трибуны - ребята меня слышали.

- Под конец матча трудно было совладать с мыслями о приближающейся победе?

- Я их все время отгонял: «Еще ничего не ясно, только финальный свисток будет гарантом победы». И когда этот финальный свисток прозвучал, я почувствовал себя счастливым футболистом!